Глава 10: Чуть слышный метроном

Шерлок провел кончиками пальцев по тыльной стороне своей левой ладони, где задержалось, не желая развеиваться, ощущение - тепло, легчайшее и смутное, как будто кожа не могла забыть руки Джона, сильно сжимавшей его кисть. Он по-прежнему чувствовал жаркое соприкосновение их лбов и дрожащее дуновение дыхания на щеке, хотя всему этому положено было рассеяться в стерильном больничном воздухе ровно в тот же миг, как Шерлок отстранился от друга.

Словно Джон ненамеренно поставил на нем свое тавро мягким, как бархат, но твердым, как бронза, прикосновением.

Знал ли это сам Джон? Происходило ли с ним то же самое? Шерлок по-прежнему испытывал боль: мигрень и ее проявления изнурили и опустошили его, но наблюдательность все еще была при нем. От него не укрылось, как друг облизнул губы, бывшие так близко от его собственных. Он почувствовал, как напряженно звенят, отзываясь во всем теле Джона, колебания «Рискнуть? Или нет?», когда тот раздумывал, сократить ли остававшееся между ними расстояние. И, что куда значимей, Шерлок услышал свой собственный краткий вдох и то, как ускорился чуть слышный метроном кардиомонитора, безжалостно выдавая желания тела.

Затем появился Майкрофт, подобно худшей из возможных дуэний. Это прервало внутренний диалог друга, оставив Шерлока в потрясении, наедине с болью и смутной тягой вновь ощутить мимолетное прикосновение Джона. Прежде он ни разу не рассматривал это как реальную возможность. Ведь именно он решительно положил конец всем попыткам, когда друг осторожно запустил пробный шар. Шерлоку нужен был сосед, не любовник, а мысль о том, чтобы совместить оба понятия в едва знакомом человеке, была лишена всякой логики.

Когда он осознал, как важен для него Джон, что он – неотъемлемая часть жизни и может стать намного большим, было уже слишком поздно. Друг с энтузиазмом увивался за Сарой, за Джанетт и прочими, а Шерлоку оставалось только смириться с упущенными возможностями. Он пытался найти утешение в мыслях, что между ними лишь дружба и не более того, а если ловил себя на том, что разглядывает Джона украдкой, когда тот не видит, - тут же себя останавливал. Теперь же у Шерлока начало складываться впечатление, что он ошибся.

Он опустил веки, отгораживаясь от проплывающего над ним потолка. Проклятье! Ему необходим был весь разум в полной мере, а не то, что осталось – наполовину отрешенное, затуманенное лекарствами, придавленное безостановочно гудящей в черепе болью нечто.

Но первым делом нужно разобраться с этим отвратительным жалким состоянием, убраться отсюда и вернуться на Бейкер-стрит – к нормальному ходу вещей. Быть может, когда он снова станет самим собой, будет не разрушенным, рассыпавшимся на части созданием, но цельным и способным управлять своим телом, - он сможет уделить все свое внимание Джону и этой новой, нежданно возникшей вероятности.

Он должен был разглядеть ее раньше. Ведь если на то пошло, Джон раскрывался перед ним не только в стенах больничной палаты. Он был рядом с Шерлоком все это время, не просто замирая взволнованной тенью у ложа больного - нет, его присутствие было реальным и ощутимым, Джон крепко обхватил друга и не отпускал, без колебаний помогая выстоять в схватке с мигренью.

Возможно, Шерлок уловил это той частью своего разума, что не затерялась в боли и какофонии спутавшегося восприятия. Сны во время приступов были яркими и осязаемыми всегда, а ясность - лишь редкой в них гостьей. Руины и хаос в разбитых стенах чертогов разума были обычным делом, но никогда прежде не доводилось ему видеть нечто нерушимое в самом их ядре. Никогда прежде не было некой незыблемой силы, несгибаемой и способной уберечь хоть немногое от уничтожения. И все же, Джон из его снов был такой же постоянной величиной, как и тот, что в реальности – всегда рядом, ни разу не подводивший и близкий в куда более интимном смысле, чем могло подразумевать простое вожделение.

Кровать остановилась у кабинета компьютерной томографии, и медсестры откатили ее к стене, ожидая, когда закончат с предыдущим пациентом. Они молча стояли рядом, оставив Шерлока наедине с его мыслями, какими бы те ни были.

Джон хотел его поцеловать. Это желание ясно читалось во всем – от потемневших глаз до того, как округлились его плечи - но почему? Возможно, причина сама по себе была не столь важна по сравнению с действием, но выяснение мотива всегда являлось для Шерлока жизненной необходимостью. Рожденный волнением порыв? Или то был сдвиг в отношениях врач-пациент, и именно из-за этого рассыпались выстроенные меж ними барьеры? Поднимутся ли они вновь, когда Шерлок поправится полностью? Быть может, ему придется вернуться к прежнему: наблюдать за тем, как Джон приударяет за очередной юбкой, и не обращать внимания на изредка брошенный в его сторону разгоряченный взгляд?

- Я ошибался.

Открыв глаза, он увидел Майкрофта, возникшего, словно из ниоткуда, у его постели. Шерлок знал, что на деле брат просто подошел, незаметно и тихо, но все равно на какое-то мгновение почти смог понять, почему тот вызывал у него семилетнего такое восхищение – до того, как удрал, бросив его на милость мигрени, психоаналитиков и поведенческих тестов.

- Что? – хрипло спросил Шерлок, приподняв голову над подушкой и пытаясь вникнуть в сказанное братом. Подобные слова не часто срывались с его губ. Поскольку единственным ответом стала лишь искривленная бровь – они оба терпеть не могли повторяться - Шерлок улегся обратно и произнес холодно и ровно: - Ты часто ошибаешься, но редко это признаешь. Мне стоит отпраздновать это событие?

- Сарказм вернулся к тебе уже в полной мере, - пробормотал Майкрофт, рассеянно обхватывая пальцами металлический бортик кровати – видимо, за неимением зонта. – Я ошибался насчет Джона.

- Да, с первой вашей встречи, - произнес Шерлок, прокручивая фразу в голове слово за словом. – Это же ты всегда строил о нем самонадеянные допущения.

- Это не так, - Майкрофт побарабанил пальцами по металлу, создавая слабым постукиванием мелодию, причудливую и легкую, напоминающую о раннем Моцарте. – Поначалу я счел, что он может стать полезным инструментом в моих руках, но его мгновенно возникшая непоколебимая преданность тебе поставила на этом крест. Тем не менее, я продолжил рассматривать его, как… - Майкрофт помедлил, и Шерлоку было очевидно, что тот сейчас тщательно выбирает слова. Брат не делал неопределенных жестов, облекающих невысказанное в некую форму – он никогда бы не позволил себе быть столь неточным. Майкрофт был мастером словесной архитектуры, до чрезвычайности осторожным, и потому Шерлок нередко ловил себя на том, что прислушивается к невысказанному столь же внимательно, как и к тому, что прозвучало вслух.

- Говори, что хотел сказать, - наконец, резко, хоть и не особо убедительно, бросил он. – Я сейчас слишком измучен, чтобы разгадывать твои намеки.

- Я посчитал, что он – нечто временное, преходящее. Кто-то, прибившийся к тебе на пути. Ты вел, он следовал за тобой, - Майкрофт опустил взгляд на руки, губы его сложились в натянутой улыбке, говорящей скорее о неловкости, нежели о радости. – Я не осознавал, насколько необходимым он стал для тебя. Для твоего счастья.

- Для моего счастья? – повторил Шерлок, не трудясь избавить тон от проникшей в него тяжелой усталости и прижав к ноющему лбу ладонь. – С каких пор оно стало тебя волновать? Мои работоспособность и повиновение – все, что тебя заботит.

- Ты действительно так считаешь? – спросил Майкрофт, и в голосе его была едва различимая дрожь. Не насмешка, скорее нечто близкое к искреннему огорчению. Намеренная манипуляция или проявление чувств? Шерлок знал, что первое вероятней, но быстрого взгляда на брата хватило, чтобы усомниться. Тем, кого он пытался заставить плясать под свою дудку, Майкрофт смотрел прямо в глаза в попытке изобразить кристальную честность. Подлинные же эмоции расценивались им как нечто, чего стоит стыдиться. В те редкие моменты, когда брат признавал, что испытывает их, он выглядел точно так же, как сейчас: опущенный взгляд, голова чуть повернута – словно не мог набраться мужества и посмотреть своим чувствам в лицо.

- К чему этот разговор? – спросил Шерлок, перекатывая голову по подушке и силясь направить возможности своего разума на выполнение одной простой задачи: наблюдение. – Ты же вел к чему-то, иначе ты бы просто промолчал.

Майкрофт расправил плечи, словно беря себя в руки, подтянулся, и Шерлок заметил, как дернулся его кадык, прежде чем он начал говорить.

- Джон Ватсон обладает многими достоинствами, которые, возможно, я проглядел. Однако проницательностью он не отличался никогда.

Майкрофт внимательно посмотрел брату в глаза.

- Твое поведение, твоя от него зависимость – совершенно тебе не свойственные, даже в таком состоянии – мне говорят красноречивее всяких слов о том, как ты к нему относишься, но твой посыл, вероятно, теряется среди сомнений, что испытывает сам Джон, - он вновь опустил взгляд на собственную руку, сжимающую бортик кровати. – В какой-то момент, как бы ни было тебе это трудно, придется прямо объяснить, что именно ты чувствуешь.

- Хочешь сказать, как ты сейчас? - пробормотал Шерлок с намеком на саркастическую усмешку и стиснул зубы. – Если бы я считал, что от этого будет толк, сказал бы тебе не лезть в то, что тебя не касается.

- Твоя жизнь меня касается, - без промедления ответил Майкрофт. – Ты мой младший – мой единственный – брат. Кому было заботиться о твоем благополучии, пока не появился Джон, как не мне?

Вспышка эмоций была сдержанной, но все равно шокировала - не столько своим смыслом, сколько тем, от кого именно она исходила. Тому, что Майкрофт нечасто обсуждал подобные вещи, предпочитая уклоняться от прямого ответа и прятать свое беспокойство за невыносимым авторитарным вмешательством в повседневную жизнь Шерлока, были свои причины. И все же вот оно – неосторожное высказывание, раскрывшее подлинное отношение, а с ним вместе – ослабление самоконтроля, столь ненавистное им обоим. Сантименты вынуждают человека полагаться на других – открывают слишком много и в то же время совершенно недостаточно. Причины для взаимной холодности были у обоих братьев, и Шерлок поймал себя на том, что с настороженностью смотрит на Майкрофта, пока тот поправляет галстук и откашливается.

- Поначалу то, как откровенно восхищается тобой доктор Ватсон, меня позабавило. Мне казалось, что эти чувства обречены на провал, учитывая полное отсутствие интереса с твоей стороны. Я готов был вмешаться, если он станет слишком назойлив или если пойму, что он как-то пытается на тебя давить.

- Джон? – полным сомнения тоном спросил Шерлок. Двери в кабинет КТ открылись, и оттуда выкатили предыдущего пациента – старик, в больнице вторую неделю, неизлечим.

- Да. Опасения не имели под собой оснований. Сейчас я это понимаю, - ответил Майкрофт, отступая назад, чтобы медсестры смогли развернуть кровать и провезти ее через двери, и последовал за ними, держась рядом с изголовьем. – Он не боится открыто выражать неодобрение некоторым наименее приятным из твоих качеств, но он не пытается заставить тебя поступать по-своему. Напротив, совершенно очевидно, что временами само его присутствие побуждает тебя быть лучше, - он поднял бровь и снова встретился с братом глазами; на сей раз взгляд Майкрофта был серьезен и многозначителен. – Полагаю, он – единственный, кому это удалось.

Не говоря ни слова, Шерлок подвинулся к томографу и перебрался на подвижную кушетку, укладываясь на ней, как потребовали. Какое-то время медсестры шустро готовили его к процедуре, вполголоса обсуждая что-то про работу почек и введение контрастного вещества, а затем внимание детектива снова переключил на себя Майкрофт.

- Ты замечаешь все вокруг, Шерлок, за исключением того, что находится у тебя прямо под носом. Он заботится о тебе, а ты отвечаешь взаимностью. Надеюсь, ты не позволишь этому шансу пройти мимо тебя.

- Неужели управлять страной стало настолько скучно, что ты решил заняться сводничеством? – спросил Шерлок, подавив вздох, когда брат бросил на него раздраженный взгляд. Он вовсе не собирался доставлять Майкрофту удовольствие, выразив хоть что-то близкое к согласию с его словами. – Я не нуждаюсь в твоем благословении, Майкрофт. Как и в твоем вмешательстве.

- И в поддержке? – с нарочитой невинностью уточнил тот, прежде чем вернуться к обычному сдержанному тону. – Больше я не стану поднимать этот вопрос. Но, похоже, в этом не будет необходимости. Сдвиг в отношениях между тобой и Джоном очевиден. Если эту тему не поднимешь ты, так сделает он. Я просто хочу, чтобы ты отнесся к этому с полным осознанием.

Вопрос, когда он относился к чему-либо по-другому, готов был сорваться у Шерлока с языка, но к томографу уже приближалась медсестра со шприцем, заполненным контрастным веществом, и он стиснул зубы, выгнулся и сгреб свободной рукой простынь, когда препарат начал вливаться в кровоток.

Он уже забыл, насколько это неприятно. МРТ прошла практически безболезненно, и Шерлок знал, что сама КТ не вызовет дискомфорта, однако контраст нужно было ввести быстро, горячее вещество проталкивалось в вены, заставляя болезненно ясно ощутить собственную кровеносную систему.

Майкрофт взял его за руку, замолчав и забыв о препирательствах. Он не бормотал банальных утешений, просто тихо стоял рядом, словно сейчас этот жест был куда важнее, чем все вопросы мировой экономики и дипломатии вместе взятые. Шерлок хотел было выдернуть ладонь или огрызнуться, сообщить Майкрофту, что тот вовсе не обязан его подбадривать, но слова застряли в горле. Да, он предпочел бы, чтобы рядом был Джон, теплый и полный сочувствия, но, по правде говоря, даже присутствие Майкрофта было лучше, чем ничего.

- Мистер Холмс, боюсь, вам придется выйти на время процедуры, - сообщила одна из медсестер с извиняющейся улыбкой, получив в ответ кивок.

Шерлок ожидал, что брат просто резко отстранится, словно его удерживают, но Майкрофт коротко и осторожно сжал его ладонь в безмолвном жесте беспокойства и неуверенности.

- Подожду тебя снаружи, - наконец произнес он, шагая назад и разворачиваясь на каблуках. Против ожиданий, Майкрофт не оставил за собой последнее слово, не стал требовать, чтобы Шерлок обдумал все сказанное, лишь бросил на него еще один взгляд и выскользнул из кабинета, оставив брата размышлять над проблемами озвученного совета.

Истинные мотивы Майкрофта в лучшем случае можно было назвать туманными. Быть может, тот играл с ним в бездарной попытке применить реверсивную психологию? Выказывал одобрение, понадеявшись, что Шерлок назло ему откажется от мысли куда-либо двигаться в отношениях с Джоном? Была то попытка их разделить, или же искреннее желание помочь сближению?

Спрашивать бессмысленно: какой бы ответ ни прозвучал, доверять ему можно будет не больше, чем изначальным словам. Шерлок не знал точно, что за игру вел брат, и была ли то игра вообще. Попытка понять это выявляла слишком много непредвиденных поворотов и подводных камней, а в отношениях между братьями с избытком хватало разногласий и попыток манипулировать, чтобы принять слова Майкрофта на веру.

Нет. В конце концов, слова Шерлока были справедливы: к Майкрофту происходящее не имело никакого отношения. Его согласие, если брат выражал именно его, облегчало жизнь, но совершенно не влияло на исход событий.

Это только между Шерлоком и Джоном. Какой бы выбор ни был сделан, это – их, и только их решение.

******

Джон невидящим взглядом смотрел на пластиковый стаканчик с кофе. Крепкий и горький, на вкус напиток был точно само отчаяние, едкое на языке. Он помог справиться с вставшим комом в горле подсохшим сандвичем, который Джон заставил себя съесть, но теперь все это легло в желудок неудобоваримым камнем. Однако горячий стаканчик, по крайней мере, отогревал руки, возвращая к жизни онемевшие пальцы, пока в мозгу Джона точно заевшая пластинка крутилась ровно одна мысль: Шерлок-Шерлок-Шерлок.

Вероятно, Майкрофт, отсылая Джона поесть, руководствовался благими побуждениями; правда, делать предположения об истинных мотивах старшего Холмса было, как всегда, бессмысленно. Какой бы ни была у того цель на самом деле, Джон не мог избавиться от ощущения, что его изгнали, насильно разлучили с другом, когда все, чего он хотел - вцепиться в Шерлока и быть рядом неотлучно, оберегая.

Он был жалок, в самом деле, в этой неприглядной прилипчивости. Вот как расценит это Шерлок, стоит ему вернуться в свое нормальное состояние. Прошедшие дни сыграли с Джоном злую шутку, заставив обмануться и принять близость и привязанность за норму, а не отклонение от нее. Неужели он, правда, всерьез считает, что Шерлок будет тянуться к нему, когда все это закончится? Что он все еще захочет видеть Джона с собой рядом и в своей постели?

- Господи, - пробормотал Джон, наклоняя голову и закрывая глаза. Усталость пощипывала веки, и он напряг шею, стараясь не поддаться утомлению. Он терпеть не мог этого состояния – проеденной беспокойством пустоты внутри, заполненной льдистым холодком тревоги и страха. Быть может, ему следует уехать домой, немного поспать и вернуться, когда он вновь способен будет трезво мыслить. Тогда, по крайней мере, он сможет держать дистанцию, а не запутывать нити выстроенных между ним и Шерлоком отношений, искажая их до неузнаваемости.

Тем не менее, сама мысль о том, чтобы уйти… Нет. От идеи вернуться на Бейкер-стрит без Шерлока становилось больно. А кроме того, он обещал остаться и не собирался нарушать данное слово.

«Когда он вернется, то захочет, чтобы рядом были вы. И никто другой».

Джон с усилием открыл глаза, когда в сознании вновь раздались слова Майкрофта, и невидяще уставился на пластик стола перед собой. В устах старшего Холмса они прозвучали так веско. Как будто прямо перед Джоном было что-то огромное и важное, а он слишком вымотался, чтобы это ухватить. Раньше Шерлок в поддержке не нуждался – это ясно дал понять и он сам, и Майкрофт, - но он совершенно очевидно желал ее от Джона. Вопрос, значило ли это так много, как представил все старший Холмс?

На краю зрения мелькнула чья-то фигура, он поднял взгляд и, настороженно нахмурившись, уставился на незваного соседа, усевшегося напротив. На то, чтобы узнать Грега ушло несколько заполненных неловкостью секунд. Тот разглядывал его слегка испуганно, и Джону не хотелось представлять, что же видит перед собой Лестрейд: усталое, выжатое как лимон, разбитое существо, вероятно. Грег побледнел, в лице не осталось и кровинки.

- Боже, Джон. Шерлок же не… - он замолчал, прочистил горло и передернулся, как будто пытаясь привести в порядок мысли. – Что ты здесь делаешь?

Джон крепко сжал остывающий стаканчик кофе, прежде чем поднять руку и потереть бровь.

- У Шерлока начались эпилептические припадки, - тихо выдавил он. – Сейчас его обследуют.

Грег выдохнул, и через секунду Джон понял, что то был вздох облегчения.

- Господи, не смей меня больше так пугать, - в ответ на хмурый, озадаченный взгляд Лестрейд потер подбородок. – Да, судороги это скверно, но, глядя на тебя, можно подумать, что кто-то умер, - он забрал стаканчик из вялых пальцев Джона и вложил ему в руку свою порцию кофе, еще горячую. – Держи, тебе сейчас нужнее. И сколько вы уже здесь?

Моргнув, Джон пожал плечами.

- Не знаю. Всю жизнь, кажется, - наморщив лоб в попытке сообразить, он вдруг понял, насколько оторванным оказался от реальности. Здесь, в нейтрально-светлых стенах, среди попискивающего оборудования, само время, казалось, текло иначе, и Джон судорожно вздохнул, осознав, что, скорее всего, с момента их приезда в больницу прошло меньше двенадцати часов.

Грег внимательно смотрел на него некоторое время, а потом, видимо, пришел к какому-то решению.

- Ну-ка, пошли, - он встал со стула, дождался, пока кряхтя и с трудом справляясь с затекшими мышцами, поднимется Джон. Тот следовал за Грегом безропотно, пока не увидел регистратуру и раздвижные двери, ведущие наружу.

- Грег, я не могу уйти. Шерлок…

- Никуда я тебя не потащу, - пообещал тот. – Считаешь, я способен на такую глупость? Увести кого-то из вас, когда второй на больничной койке? Пытался я заставить Шерлока уехать домой. Пару месяцев назад, когда тебе досталось по голове от того грабителя, и врачи решили продержать тебя в больнице до утра. Ты бы видел его лицо… Мне показалось, что он меня убить готов.

Джон нахмурился. От тех событий остались расплывчатые картины, смутные воспоминания: гудящая болью голова, чья-то перебранка шепотом... Но, судя по изумлению, с каким Грег все рассказывал, дело было в гораздо большем.

- Я этого не помню.

- Пошли, постоим снаружи, проветришься, а я все расскажу, - с улыбкой пообещал Лестрейд. – Минут пять, не больше.

После секундного раздумья, Джон поплелся вперед, с трудом переставляя ноги. Пластиковые кончики развязанных шнурков тихо постукивали по асфальту, когда он вышел наружу, в лондонский вечер. Прохладный ветер обдувал лицо, забирался под тонкую футболку, руки тут же покрылись мурашками, но Грег был прав – уже через пару мгновений в голове начало проясняться, и Джон смог собрать мысли в относительное подобие шаткого порядка.

- Кстати, а зачем ты сюда приехал? – спросил он, привалившись к окрашенной кирпичной стене. Мимо сновали люди, сосредоточенные на каких-то своих проблемах. В сторонке курили, жадно затягиваясь, несколько пациентов в наброшенной на плечи верхней одежде - в самой больнице сигареты были под запретом.

- Андерсон на месте преступления свалился с лестницы, - с широкой ухмылкой пояснил Грег. – Ему делают рентген, а я обещал подкинуть его до дома. Так что какое-то время Шерлока он доставать не будет.

Джон хмыкнул, гадая, сможет ли друг достаточно оправиться от болезни, чтобы успеть насладиться отсутствием Андерсона. Сейчас казалось невозможным снова вернуться от того, что есть – припадки и обследования – к тому, что было: их обычной жизни на Бейкер-стрит, оборвавшейся, стоило мигрени поднять свою уродливую голову.

- Эй, очнись, - Грег пихнул его локтем в бок, и Джон понял, что опять погрузился в раздумья и стоит с остекленевшим взглядом, прислушиваясь к вновь накатившим страхам. – Вы с ним и впрямь друг друга стоите. Ты же знаешь Шерлока, его ничто надолго не удержит.

- Ты этого не видел, - ответил Джон, глубоко вдыхая пахнущий табачным дымом и выхлопными газами воздух. – Было… скверно, - он потер глаза, тщетно пытаясь подобрать слова, которые в полной мере выразили бы все, что он пытается объяснить. – В жизни не чувствовал себя таким бесполезным. Ничем не мог ему помочь.

Рука Грега легла на плечо тяжелым, обнадеживающим весом. Грубоватый и неуклюжий, но все равно желанный жест.

- Знаешь, когда что-то не так с тобой, он ничуть не лучше, - наконец произнес Лестрейд. – Когда на больничной койке оказываешься ты, весь его интеллект бесполезен, и ведет он себя точно так же. Больше язвит и злится, конечно, но за всем этим все равно видно, как он растерян.

- Ты хотел рассказать, - Джон отошел в сторону, давая медсестре прокатить мимо инвалидное кресло, где сидела пожилая пациентка. – Я помню только сам удар по голове и очень обрывочно – больницу, - тогда ретроградная амнезия его не волновала - типичное последствие среднего сотрясения мозга, теперь же Джону хотелось узнать, что именно осталось за пределами памяти.

- Это стало ясно тут же, как только мы туда приехали. Ты лежал без сознания, и грабитель тоже, только у него вдобавок не хватало двух передних зубов, и был расплющен нос. В какой-то момент я заметил, что у Шерлока ссажены костяшки, и сложил два и два, - пожав плечами, Грег покачал головой и прищурился, погружаясь в воспоминания. – Он был очень тихий. Это врезалось в память. Сдержанный. Заставил пустить его в скорую и потом от тебя не отходил. Бог знает, что он наговорил медсестрам, но никто даже не попытался его выставить.

Что-то всколыхнулось в памяти: смутное ощущение того, как привалился он к чьему-то сильному плечу, и этот некто обхватывает его рукой и проводит ладонью по спине круг за кругом, успокаивая, пока они чего-то ждут.

- Когда я разобрался с тем малым и зашел проведать тебя, ты уже спал, а Шерлок скрючился на стуле. Он был измотанным, так выглядит любой после драки – и ты сейчас такой же. Адреналина через край, всего остального – не хватает. А стоило мне предложить ему уехать домой… - Грег пожал плечами, и, улыбнувшись, встретился с Джоном взглядом. – Он не сказал ничего, просто – посмотрел. И я не стал даже пытаться его переубедить, - он провел рукой по волосам, переминаясь с ноги на ногу, и снова пожал плечами. – А вот Майкрофт…

- Не мог не попробовать, - тихо фыркнув, закончил за него Джон.

Грег кивнул, скрестил руки на груди и облокотился на стену.

- Шерлок что-то ему сказал. Слов я так и не расслышал, но хватило всего одной фразы, и его брат тут же заткнулся. Быть может, дело было не в том, что он сказал, а в том – как. Поставил точку. Окончательно и бесповоротно - если кто-то пожелает вытащить его из твоей палаты, то сначала им придется его убить. Так и остался до утра, пока ты не проснулся.

Этот момент Джон помнил: Шерлок, растрепанный донельзя, сидит на стуле, вытянув длинные ноги, и, прищурившись, смотрит в коридор сквозь узкую полоску приоткрывшейся двери – то ли упражняется в дедукции на счет каждого, кто проходит мимо, то ли просто глядит в пространство, затерявшись в собственных мыслях. Однако стоило ему тогда пошевелиться, как друг тут же оказался рядом, настороженный и внимательный, чувствующий облегчение и не желающий этого выдавать. На первый взгляд казалось, что он раздражен, но в глубине глаз мелькало нечто, чему Джон тогда так и не смог подобрать определения.

- Ну как ты, лучше?

Тихий вопрос Грега заставил Джона зажмуриться, на мгновение сосредоточившись на зябком лондонском воздухе и далеком, не прекращающемся гуле мчащихся по городу машин. Беспокойство никуда не делось, он по-прежнему был потрясен до мозга костей тем, что может ждать впереди, но теперь эти чувства слегка ослабили хватку, отступили; их удалось загнать поглубже и взять под контроль – нужно было просто ненадолго выйти, напомнить себе, что где-то течет все та же обычная жизнь.

Быть может, Грег рассказал ему эту историю, всего лишь стремясь отвлечь от мыслей о том, что ждет его в стенах больницы, но за словами Джон уловил главное. Когда дело касалось его, Шерлок, при всем своем великолепном интеллекте и отвращении к сантиментам, действовал безотчетно, на уровне инстинктов. В нем проявлялась та же потребность – заботиться и оберегать. Возможно, не так уж много, но Джону хватило и этого, чтобы вздохнуть немного свободнее, несмотря на тяжкий давящий груз собственных сомнений.

- Да, лучше. Спасибо тебе, - выдохнул он, взъерошив волосы и бросив взгляд на двери больницы. – Мне нужно назад. Надеюсь, ты с Андерсоном не слишком намучаешься.

- Думаю, он – образцовый пациент по сравнению с Шерлоком, - ответил на это Грег, шагая рядом с Джоном обратно, в пропитанный запахом антисептика мир. – Передай ему, чтобы поправлялся скорее. И звони, если что.

Джон уловил невысказанное «если станет хуже» и кивнул, устало распрощавшись с инспектором, которому нужно было идти в другую сторону.

В палате было пусто, и Джон постарался не поддаться накатившей тревоге. Не в силах находиться где-либо еще, он вернулся гораздо раньше, чем прошли те сорок минут, о которых говорил Майкрофт.

Ему хотелось пойти в отделение КТ, но его туда не пустят. Он ведь даже не ближайший родственник. Что-то подсказывало, что медсестры до сих пор не выставили его вон только благодаря старшему Холмсу. Часы посещения больных скоро закончатся, и Джон приготовился с боем отстаивать свое место рядом с Шерлоком.

Вздохнув, он открыл доставленную по приказу Майкрофта сумку, вытянул оттуда смену одежды и зубную щетку. Он весь пропах волнением и потом; полностью от этого было не избавиться, но как минимум можно переодеться во что-то поприличней. Быть может, тогда он снова почувствует себя человеком.

Справа к палате примыкала крохотная уборная, которой Джон и воспользовался. Поплескал в лицо водой, натянул джинсы и свитер. Щетка скребла по зубам, смывая вкус кофе. Смотреть в глаза своему отражению Джон не желал, так что чистил зубы, уставившись в раковину. Ноги в расшнурованных ботинках замерзли, и он натянул носки, сидя на крышке унитаза, а затем вернулся в палату.

Он не слышал, как прикатили кровать, но Шерлок уже был на месте – по-прежнему бледный, и все же слегка сжатые губы при виде Джона тронула слабая и неверная улыбка. Майкрофта не было, и Джон задумался, не нажимает ли тот сейчас на какие-то важные рычаги, чтобы ускорить бумажную волокиту. Медсестры пару минут суетились вокруг своего пациента, записывая новые показатели, а затем ушли, оставив Шерлока и Джона одних.

- Зачем приезжал Лестрейд? – донесся с кровати, нарушив тишину, баритон Шерлока. Впервые детектив не скривился, услышав собственный голос, и пусть выглядел он столь же разбитым, каким чувствовал себя сам Джон, во взгляде его вновь появилась та осознанность, которой там не было последние несколько дней.

- А откуда ты узнал? – спросил Джон, усаживаясь на стул и опираясь локтями на матрас кровати. Он в жизни бы не предположил, что станет скучать по взгляду Шерлока, говорящему «ты идиот», но сейчас этого зрелища оказалось достаточно, чтобы ледяная корка беспокойства, покрывающая Джона, пошла трещинами, пропуская внутрь первое дуновение облегчения. Теперь Шерлок был куда больше похож на себя прежнего: подлинник, а не черно-белый оттиск.

- Кто-то взял на себя труд тебя успокоить, кто-то, кого ты знаешь. Майкрофт был со мной, а кроме того, он бы только вывел тебя из себя. Друзей в этой больнице у тебя нет. Лестрейд – самый очевидный подозреваемый, - объяснил Шерлок.

- Ты купил стаканчик кофе, но выпил немного – только держал в руках, судя по брызгам на кисти, - он протянул руку и коснулся пятнышку на костяшке большого пальца Джона, куда выплеснулась и высохла там горячая капля. – Ты был на улице. Волосы растрепаны ветром, и от тебя пахнет сигаретным дымом. У входа всегда стоят курильщики.

- Потрясающе, - сказал Джон, не в силах сдержать широкой улыбки, когда Шерлок слабо, но не раздраженно, а довольно, фыркнул. – Если узнал все это, почему не скажешь сам, зачем приезжал Грег?

- Потому что буду строить догадки, - заметил Шерлок. – Я могу прикинуть варианты, но… - он поморщился, и Джон понял намек. Пусть разум друга и возвращался к прежним высотам, тому по-прежнему было больно. То, что мигрень не ушла, было по-прежнему видно в том, как напряжена шея и прищурены глаза. У губ залегли, заключая их в скобки, тонкие складки, и каждый раз, когда Шерлок моргал, его веки поднимались с трудом.

- Андерсон упал на месте преступления, - объяснил Джон, видя, как промелькнула при его словах на лице Шерлока достойная порицания тень веселья и самодовольства. – Грег привез его на рентген, заметил меня и остановился перекинуться парой слов. Просил передать, чтобы ты поправлялся.

Шерлок тихо хмыкнул.

- Похоже, не может без меня обойтись.

- Думаю, он справляется, - поправил Джон, стараясь сдержать улыбку при виде появившегося на лице Шерлока намека на высокомерие. Согласись он с ним, это только дало бы детективу основания заноситься еще больше. – Смотреть, как мучается друг, никому не по душе. Он просто хочет, чтобы ты снова стал самим собой. А ты, кажется, движешься в этом направлении? – он не хотел, чтобы последняя фраза прозвучала, как вопрос, но глубоко упрятанное чаяние взяло свое, добавив в голос интонаций.

- Припадков больше не было, - ответил Шерлок. – Голова болит, но уже лучше, чем было.

Пусть этого было недостаточно, перед Джоном все равно забрезжила надежда. По сравнению с прошлой ночью Шерлок явно чувствовал себя лучше. Сознание стало яснее, и больше он не двигался так, словно каждый вдох отдавался болью. Но все же Джон не мог забыть все те прошлые разы, когда на несколько мимолетных часов другу словно бы становилось немного легче, а затем он снова скатывался в бездну. Была ли сейчас лишь краткая передышка, или появился свет в конце туннеля?

Джон наклонил голову, пытаясь отогнать страх, но бесполезно – тот все равно продолжал терзать его, запуская внутри цепную реакцию и рождая что-то, слишком напоминающее отчаяние. И лишь прикосновение пальцев Шерлока, легших в ладонь жестом жаждущего внимания ребенка, заставило Джона вынырнуть из своих мыслей.

- Ты устал. Не выспался, - Шерлок потянул его за руку, подвигаясь в безмолвном приглашении.

- Медсестры от такого не в восторге, - заметил Джон, стараясь игнорировать отчаянную потребность своего тела в чем-то большем, чем мягкая постель. Ему было необходимо ощутить рядом тепло Шерлока, обнадеживающее и реальное. – Обойдусь стулом.

- Сон на стуле не пойдет на пользу твоей спине, и плечо заболит, - возразил Шерлок с безупречной логикой. Он слегка вздохнул, а затем продолжил: просто, понятно и неохотно, как будто слова эти заставила произнести только необходимость. – Тебе нужна кровать, а мне нужен ты. Залезай.

Джон моргнул. Какой бы он ни заготовил ответ – признание Шерлока отмело их все. Он попытался вспомнить, слышал ли хоть раз от друга что-то столь бесхитростное, но в памяти не нашлось ничего подобного. Шерлок был прямолинеен до безжалостности во всем, переходил к самой сути, ни о ком не задумываясь, но когда дело касалось его собственных чувств, ни о какой откровенности не шло и речи. И этого хватило, чтобы в груди Джона вспыхнула искра надежды.

С опозданием он осознал, что уже стоит на ногах, подчинившись Шерлоку, не задумываясь. Теперь же он замер, не в силах выбрать между приемлемым поведением и тем, что ему хотелось.

Ему нужно было лечь в кровать, хотя та, в которой не будет Шерлока, его бы вряд ли устроила. Только не сейчас. С другой стороны, понятия личного пространства в больнице не существовало, и любая медсестра, застав его в обнимку с Шерлоком – и неважно, насколько невинно бы это было на самом деле, - тут же укажет ему на дверь. К тому же, мог случиться еще один припадок, а если у Шерлока будут судороги, есть риск, что пострадают в итоге они оба.

Джон сжал губы и на мгновение опустил веки, а затем прошел к двери в палату и закрыл ее. Это был слабый барьер между ними и остальным миром, но Джон, при всех своих сомнениях, не мог отказать другу: логичные доводы врача уступили под натиском глубинной потребности в спокойствии, что приносила ему близость Шерлока. Джон просто ляжет с ним рядом, как уже было две прошлых ночи. Ненадолго.

Скинув ботинки, он сел на узкую полоску матраса, освобожденную для него Шерлоком. Больше не было капельницы, которая могла бы помешать; единственное, что как-то ограничивало движения – датчик пульса, но его длинный и гибкий кабель давал свободу маневра, и Шерлок сполз ближе к краю, чтобы Джон мог лечь рядом поверх одеяла.

- Только, бога ради, не свались, - пробормотал Джон. Кровать была слишком узкой, рассчитанной только на одного, и даже лежа оба на самом краю, они все равно оказались лицом к лицу, прижатые друг к другу: тонкая ткань, а за ней – тепло тела. Еще неделю назад это показалось бы неловким, но сейчас ощущение прильнувшего к нему Шерлока было настолько правильным, что Джон не мог этого отрицать. Шерлок обхватил его рукой за талию, притягивая ближе, и он повторил движение, позволив себе расслабиться на тонком матрасе и чувствуя, как накрывает его свинцовая завеса усталости.

Пальцы сами сжались на крахмальной ткани больничной рубашки, прижимая Шерлока ближе, а тот возился и подталкивал Джона, пока тот не уткнулся лицом в изгиб его шеи. Постепенно хор, перечисляющий по пунктам, почему именно идея лечь рядом никуда не годится, умолк, приглушенный пуховым одеялом наползающего сна. Однако дыхание лежавшего рядом друга не замедлялось, хотя он и был совершенно расслаблен.

- Тебе нужно поспать, - смог выговорить Джон; губы скользнули по ключице Шерлока, но это можно было списать на случайность. – Ты наверняка устал. Тебя, наверное, замучили обследованиями.

- Я посплю, - шепот Шерлока был едва слышен в тишине и покое, поселившихся в палате. – Позже.

Джон хотел возразить, вспомнить свое военное прошлое и вложить его силу в приказное «нет, сейчас», но безуспешно. Нежные и размеренные движения руки друга, гладящей спину, завораживали, и все попытки протестовать так и остались невысказанными, накрытые волной наступающего сна.

Дата добавления: 2015-09-03