Глава 9. Подобно стрелам, выпавшим из рук,

Подобно стрелам, выпавшим из рук,

И потому — не поразившим цели,

Все замыслы мои погибли вдруг

И воплотиться в дело не успели.

Сэр Роберт Говард

— Я так рада, что торжества наконец-то прошли!

— Почему, моя красавица? — спросил мистер Травилла, с любовью глядя на милое лицо невесты. Он мог любоваться им бесконечно: тонкие черты, бе­зупречная кожа, огромные карие глаза... Но главный секрет притягательности Элси заключался в одухотво­ренности. Ее лицо отражало красоту души — нравст­венную чистоту, живой ум, сердечность, бесконечную преданность Богу. Такая красота выше физической, она не зависит от возраста: с годами ее сияние стано­вится лишь ярче и неотразимее.

— Конечно, свадьба была прекрасной. Но я так ус­тала! С утра до ночи шум, суета, пустые развлечения. Слава Богу, теперь можно успокоиться и посвятить ос­таток зимы делам и тихим семейным радостям.

— Ты знаешь, я тоже доволен, что праздники за­кончились. Представь, и я желаю посвятить остаток зимы тихим семейным радостям. И остаток жизни то­же. Кстати, теперь мы сможем проводить вместе в два раза больше времени. Элси, ты не представляешь, как сильно я тосковал по тебе, когда ты была в Вайемиде. Я так счастлив, что мы снова вместе! Но, должен при­знаться, я завидую нашим молодоженам. Милая, а как проведем медовый месяц мы? Хочешь в Европу?

— Но разве в медовый месяц обязательно путеше­ствовать? — спросила Элси с улыбкой.

— Конечно, нет, дорогая. Мы все устроим так, как ты захочешь.

— Ах, мистер Травилла, мне не хочется никаких дальних и долгих путешествий. И я подозреваю, что вы тоже не испытываете такого желания. Давайте пока не будем строить планы — у нас еще есть время.

— Да, времени еще много. Хотя я предпочел бы, чтобы его было поменьше. Но, обрати внимание, я не ропщу. Дни идут, и скоро ты станешь моей!

Элси и мистер Травилла, беседуя, ехали верхом к Оаксу. Солнце недавно зашло, а луна еще не подня­лась из-за горизонта.

Вдруг Элси остановила коня, и ее спутник тоже сразу натянул поводья. Повернув к нему побледнев­шее лицо, девушка тихо спросила:

— Вы слышали?

— Что, дорогая? Я не слышал ничего, кроме стука копыт и шума ветра.

— А я слышала. Кто-то выругался и сказал: «Ты ее никогда не получишь». Очень ясно слышала. Навер­ное, ветер донес, — прошептала Элси. Схватившись маленькой дрожащей рукой за руку мистера Травиллы, она взволнованно огляделась.

— Может, тебе показалось? Откуда эти звуки?

— Вон из тех хвойных зарослей и... я уверена, я узна­ла этот голос! Голос вашего заклятого врага — человека, от которого вы с папой спасли меня в Лэндсдейле.

— Девочка моя, успокойся. Он ведь в тюрьме.

— А вдруг он сбежал? Или его помиловали? Нет, стойте, умоляю вас! — воскликнула Элси, когда мистер Травилла повернул лошадь к зарослям. — Он вас убьет!

— Я стреляю без промаха, — ответил Эдвард, доста­вая револьвер.

— Но он вас видит, а вы его нет! Он выстрелит пер­вым!

— Ты права. Права, если там действительно кто-то прячется, — ответил мистер Травилла, пряча оружие. — Но я уверен, что тебе послышалось. Так что успо­койся, дорогая, поехали домой. Не бойся!

Элси поверила Эдварду — он был человеком опыт­ным и рассудительным. Она постаралась убедить себя, что он прав. Теперь они скакали галопом и скоро должны были приехать в Оакс. Элси не хотелось, что­бы ее проницательный отец понял, насколько она взволнована, и ей пришлось приложить немало уси­лий, чтобы взять себя в руки.

В гостиной сидел Артур и вел светскую беседу с Ро­зой. Он встал, поклонился, здороваясь с вновь при­бывшими, и предложил Элси сесть. После ухода из колледжа Артур заметно переменился. Изменилось и его отношение к Элси. Теперь он был очень обходи­тельным даже наедине с ней. Нельзя сказать, что Ар­тур полностью преобразился, но он перестал играть в азартные игры и сравнительно редко напивался до­пьяна.

Элси взглянула на часы и садиться отказалась:

— Спасибо, но я должна пойти переодеться к чаю. Ты еще не уезжаешь?

— Нет, Артур останется на чай, — сказала Роза.

— Я уеду сразу после чая, — добавил Артур. В холле Элси встретила отца.

— О! Ты дома, — улыбнулся дочери мистер Динсмор. — Прекрасно. Уже довольно поздно.

— Но ты ведь не беспокоишься, когда я с мистером Травиллой, папа?

— Нет, не беспокоюсь. Но все-таки продолжаю за тобой присматривать.

Когда Артур садился в седло, часы как раз пробили восемь. Ночь была светлой: в небе сияла полная луна. Изредка на лунный диск наползали гонимые ветром облака, и тогда на землю ложились огромные тени, которые скрывали в полутьме большие участки мест­ности.

В такой тени Артур, скакавший в Розлэнд, вдруг разглядел на обочине дороги человека. Было очевид­но, что незнакомец намерен остановить всадника.

— Ну нет! Я не знаю, кто ты, приятель, но врасплох ты меня не застанешь, — пробормотал Артур. Он взвел курок револьвера и крикнул: — Эй! Кто вы? Что вам нужно?

— Кошелек или жизнь, Динсмор, — прозвучал от­вет, сопровождаемый грубым смехом. — Не притво­ряйся, что не знаешь меня, парень!

— Ты! — воскликнул Артур, выругавшись про себя, и остановился. — Я думал, что тебя упрятали...

— В тюрьму, да? Так и было, однако меня помило­вали. Как видишь, я исправился, и на последних вы­борах проголосовали за мою кандидатуру. Ха, ха! И вот я ненадолго заехал сюда, чтобы узнать, как поживают мои старые друзья.

— Друзья! За решеткой твои друзья! — зло ответил Артур. — Я не хочу иметь никаких дел с уголовником.

— Я тебя понимаю, малыш. Но советую тебе быть вежливым, потому что я тоже держу тебя под прице­лом.

— Я тебя не боюсь, Том, — ответил Артур с презри­тельным смехом. — Я спешу, дай мне проехать, — до­бавил он, потому что Том вдруг подскочил к нему и крепкой рукой ухватился за поводья.

— Дам. Но не раньше, чем ты выслушаешь то, что я намерен тебе сказать. Что, твоя прелестная племянница, в прошлом — моя невеста, помолвлена с Травиллой? С человеком, которого я ненавижу? Да, Дин­смор, ненавижу лютой ненавистью! Ах, с каким на­слаждением я раздавил бы ему голову! Каблуком! И топтал бы его мозги, и вмял бы их в землю, как раз­давленную гадюку!

— Откуда ты узнал о помолвке?

— Часа два назад эти голубки проезжали мимо ме­ня, и я подслушал их милое воркованье. Травилла ук­рал у меня Элси! Я раскусил его — он решил сам урвать приз. Но он никогда ее не получит! — заключил Том, и Артур услышал, как его бывший приятель в ярости за­скрежетал зубами.

— Оставь! Что можешь сделать?

— Я вызову его на дуэль.

Ночную тишь разорвал язвительный смех Артура.

— Джентльмены принимают вызов только от джентльменов. Что же касается Травиллы, то он слиш­ком благочестив, чтобы драться на дуэли даже с рав­ным ему партнером. Кстати, учти — Травилла стреляет без промаха.

— Или мы встретимся в честном бою, или я прист­релю его, как собаку! — и Том разразился ужасной бранью.

— Лучше не пытайся, — сказал Артур. — Уверяю те­бя: не пройдет и часа, как тебя поймают и линчуют. Или вздернут на ближайшем дереве.

— Пусть сначала поймают.

— И поймают, не сомневайся! По твоим следам пу­стят ищеек, от них не скроешься. А невестой твоей Элси никогда не была. Она ни за кого не пошла бы замуж без согласия Хораса, а ты этого согласия не полу­чил. Слушай, после того что ты тут наговорил, я могу дать тебе только один совет: лучше держись отсюда подальше.

— Ты что, решил стать доносчиком, да?

— Ничего подобного, если только мне не придется давать показания под присягой. Том! На что ты рассчи­тываешь? Тебе не удастся долго скитаться по округе не­замеченным. Тебя арестуют! Заподозрят в тебе аболи­циониста (аболиционисты (от лат. abolitio — отмена, уничтожение) — сторонники отмены какого-либо закона или учреждения; в данном случае, сторонники отмены рабства. — Прим. ред.) или какого-нибудь другого мерзавца... Да ты и есть мерзавец, — Артур не смог удержаться, чтобы не добавить последнюю фразу. — Послушай меня, уби­райся, пока не поздно. А теперь дай мне дорогу.

Джексон, вцепившись в поводья, угрюмо молчал. Потом нехотя отпустил коня и отступил в сторону. Ар­тур рысью поскакал в Розлэнд.

Тем временем старшие обитатели Окаса наслажда­лись чтением. Ярко горели свечи, весело потрескива­ли дрова в камине. В библиотеке, украшенной карти­нами, скульптурами, дорогими коврами, заполненной мягкими диванами, креслами и другой удобной ме­белью, было тепло и уютно.

Детей уже уложили спать. Мистер Динсмор читал вечернюю газету. Жена сидела рядом с ним, занятая ру­кодельем. Супруги то и дело украдкой поглядывали на диван на котором рядышком расположились мистер Травилла и Элси. Молодые люди тихо разговаривали.

— Какое счастье опять быть рядом с тобой, — гово­рил мистер Травилла, с восхищением наблюдая, как пальцы невесты ловко орудуют крючком, рождая из то­ненькой нитки замысловатое кружево. — Как я скучал по тебе! Я рад, что разлука была короткой, иначе мое умение писать письма иссякло бы окончательно.

— Иссякло? — спросила Элси, лукаво глянув на же­ниха карими глазами. — Вы сами до этого додумались, или вас кто-то научил?

— Тебе понравились мои письма? — обрадовался Эдвард. — Но ведь они такие простые, банальные... Вот твои — совсем другое дело.

— Нет, дорогой мистер Травилла! — серьезно заяви­ла Элси. — Я не скажу, как я отношусь к вашим посла­ниям, чтобы вы не зазнались. Но хочу вам кое в чем признаться, — и она весело засмеялась. — Вы меня простите?

— Да, если ты глубоко раскаиваешься и обещаешь больше не грешить. Так в чем же ты хочешь признаться?

— Что ж, не буду держать вас в неведении. Я пере­писываюсь с одним молодым джентльменом. Сегодня я как раз получила от него письмо, — Элси вытащила из кармана сложенный листок и дала его Травилле.

— Я не буду его читать, — ответил он и положил письмо на колени Элси. — Я тебе верю.

— Но я хочу, чтобы вы прочли. Оно от мистера Мэйсона, священника в Вайемиде. Он подробно опи­сывает, как там прошло Рождество.

— И все же я предпочел бы, чтобы ты мне его пере­сказала.

— Ну, пожалуйста, прочитайте. Читайте вслух, для меня. Мне будет приятно услышать его из ваших уст. А вы гораздо лучше, чем из пересказа, узнаете, какой добрый и благочестивый человек мистер Мэйсон. О себе он ничего не пишет, но благородство его души яс­но видно из его рассказа о других.

Мистер Травилла исполнил просьбу Элси и прочи­тал письмо вслух.

— Интересное письмо. И очень хорошо написано, — похвалил он, складывая письмо и возвращая его Элси. — Да, из него видно, что мистер Мэйсон — прекрасный че­ловек. И он на своем месте. Элси, сознайся, список по­дарков, которыми все так восторгались, составила ты.

— Да, — зарделась Элси. Я много общалась с моими людьми и узнала об их пожеланиях и нуждах. Вот я и составила список. И передала его мистеру Мэйсону, чтобы он все купил. Я окончательно убедилась, что ему можно доверять. Мне очень важно, что Бог послал нам человека, который всемерно заботится о душев­ном и физическом благополучии моих рабов.

— Элси, этот случай сегодня на дороге... Ты пере­стала бояться? — ласково поинтересовался мистер Травилла.

— Почти. Мистер Травилла, я так тревожусь, что вам придется возвращаться в Йон ночью. Вы обяза­тельно должны ехать?

— Да. Если я не приеду, мама будет очень беспоко­иться. Она не заснет.

— Тогда пообещайте мне, что не поедете мимо тех зарослей, — взволнованно попросила Элси.

— Я думаю, мне ничто не угрожает, — ответил мис­тер Травилла, обнадеживающе улыбнувшись Элси, — но обещаю тебе, что поеду другой дорогой. Она длин­нее всего на милю, а я готов проскакать и пятьдесят, лишь бы ты была спокойна, дорогая.

Элси посмотрела на него с благодарностью.

Мистер Травилла уехал, как обычно, в десять, на прощание уверив Элси, что никакое зло не властно над теми, кто уповает на Бога.

— Да, — прошептала Элси, когда Эдвард обнял ее. — «Когда я в страхе, на Тебя я уповаю» (Пс.55:4). Помоги мне, Боже всемогущий, всецело положиться на Тебя!

Травилла растворился в ночи. Элси долго стояла у окна, а ее сердце возносило к небесам безмолвную мо­литву о безопасности любимого. Затем, решив, что не стоит беспокоить отца безосновательными страхами, она пошла к нему и пожелала спокойной ночи. При этом лицо Элси было таким невозмутимым, что мис­тер Динсмор ничего не заподозрил.

Теперь, после молитвы, спокойствие Элси не было притворным: она умела возлагать неподвластные ей заботы на Господа, Которого любила с младенчества. И потому, едва коснувшись головой подушки, девуш­ка крепко заснула и проспала до самого утра.

Элси спала, а мистер Травилла во весь опор мчался домой по длинной дороге. Облака сгустились, стало почти темно. Иногда сквозь облачные разрывы выглядывала луна, и тогда в ее призрачном свете был виден человек, стоящий возле дерева неподалеку от зарос­лей, которых боялась Элси. Он сжимал в руке револь­вер со взведенным курком и чутко прислушивался, ожидая услышать стук копыт.

Прошло несколько часов. Джексон очень устал от напряженного ожидания.

— Проклятье! — пробормотал он. — Он что, соби­рается проторчать около девчонки всю ночь? Сколько я уже здесь стою? Но я убью его! Я голоден, как волк, замерз, устал и готов заснуть прямо на голой земле. Но я не сойду с места! Я пристрелю его, как собаку. Он ук­рал ее у меня. Он думает, что она принадлежит ему! Но он ошибается, и я докажу это! Докажу любой ценой! — и Том, ощутив прилив неистовой злобы, заскрежетал зубами.

Но что это? Кажется, далекий стук копыт. Прижав ухо к земле, Джексон почти перестал дышать. Да, дей­ствительно, стук копыт — и сердце злоумышленника наполнилось дьявольской радостью. Он давно сгорал от ненависти к Травилле, считая его именно тем чело­веком, который помешал ему завладеть состоянием Элси.

Джексон поднялся и вновь занял позицию, удоб­ную для выстрела. Но что произошло? Долгожданный звук затих. Очевидно, всадник поехал другой дорогой. Джексон грязно выругался: его черные замыслы ока­зались под угрозой. Но, может быть, это другой человек, а не тот, с которым так жаждет расправиться Том? Что ж, он будет надеяться и ждать.

Ночь подходила к концу. Одна за другой меркли звезды, побледнела луна, небо на востоке окрасилось нежными тонами. Наступал новый день. Проснулись птицы и запели радостные песни, прославлявшие Со­здателя. Но для Джексона их трели звучали не торже­ственным гимном творения своему Творцу, а сигналом предупреждения. Пора уходить. Пора скрыться от све­та, ненавистного тем, чьи дела злы. Окоченевший от ночного холода Джексон поковылял прочь и исчез в густой тени деревьев.

Слова Артура подействовали на Джексона: этот подлый, безнравственный, жестокий человек струсил и поспешил уйти с места предполагаемого преступле­ния. Он почти бежал, и порой ему даже казалось, что он слышит лай ищеек, пущенных по его следу.

Дата добавления: 2015-09-03