Все против всех

От автора: Уф, в этой главе мне пришлось описывать судебный процесс. Увы, я не юрист, а самый обычный лингвист и языковед, поэтому, дорогие мои читатели, прошу простить меня за неточность терминов, если таковая имеется (в свою защиту скажу, что прежде чем описывать судебное заседание, я прочла на эту тему гору литературы). Если среди вас найдутся добрые юристы, которые решат помочь мне своим добрым советом, то, пожалуйста, напишите мне на почту или вконтакт (адрес странички у меня в профиле), очень уж хочется, чтобы написанному тексту верилось.
Приятного чтения, Софи

***

Весь страх как рукой сняло в тот момент, когда Гермиона пересекла зал и опустилась в дородное кресло с железными цепями. Они звякнули и недвижно повисли вдоль ручек. Пристав поднёс Гермионе свиток пергамента, где она поставила свою ёмкую подпись, обязуясь тем самым давать исключительно честные показания. После чего она взглянула в зал, ловя на себе сотни глаз, и уголки её губ неожиданно сложились в скомканную ухмылку. Гермиона по-прежнему избегала смотреть на Малфоя, но уже потому, что он был ей противен, а не из-за глупых сентиментальных опасений.
Визенгамот в некоторой степени приравнивался к Королевскому Судному Двору, объединяя в себе сразу несколько судебных скамей. Представители высшего судебного института волшебников располагались полукругом в три ряда, и пестрили алыми, пурпурными и чёрными мантиями, в тон которым полагались четырёхконечные шляпы с кисточками. Посередине стоял массивный неподъёмный стол, увенчанный в центре высокой кафедрой, за которой мельком просматривал бумаги верховный судья Диксон. Справа и слева от него сидело по два человека, которые, судя по всему, являлись судебными исполнителями. Чуть в стороне за миниатюрным письменным столом пристроился секретарь в чёрной судебной робе, но без традиционной шляпы. Всего в жюри насчитывалось пятьдесят семь человек. Гермиона искренне надеялась, что Малфой не смог подкупить их всех.
– Верховный Волшебный Суд Визенгамот от 28 сентября рассматривает дело номер сорок четыре, в котором миссис Гермиона Джин Малфой, в девичестве Грейнджер, обвиняет своего законного супруга, мистера Люциуса Абраксаса Малфоя, в том, что он обманным путём вынудил её выйти за него замуж. Миссис Малфой настаивает, что при этом мистер Малфой нарушил несколько законов, в том числе, лишение волшебника воли и свободы выбора. Также мистер Малфой обвиняется в использовании незаконных зелий и опасных заклинаний. Право первым вести допрос предоставляется адвокату обвинения, мистеру Генри Шелдону.
– Благодарю, Ваша Честь, – Генри вышел из-за стола, ободряюще улыбнувшись Гермионе, и попросил её рассказать свою историю с того момента, как она очнулась в Малфой-мэноре. Это выступление репетировалось много раз, и Гермиона рассказывала всё быстро и уверенно, стараясь глядеть либо на Гарри, либо на Генри.
Гермиона с блеском выдержала все вопросы, которые ей задал Генри, после чего в игру вступил адвокат Люциуса. Он сразу не понравился Гермионе, слишком уж скользкий вид, как у рептилии.
– Когда вы узнали, что ваш супруг вас обманывает?
– Я всегда чувствовала это, потому что нередко его слова расходились с действительностью, но у меня не было возможности подловить его на лжи, и приходилось верить на слово. Однако около двух месяцев назад в фамильном поместье Малфоев появился сын Люциуса, мистер Драко Малфой, который и поведал мне правду, после чего предложил выпить зелье, которое должно было вернуть мои воспоминания обратно.
– И вы не испугались испытать на себе сомнительное зелье, о свойствах которого не имели ни малейшего понятия?
– Не испугалась, – она смотрела прямо в глаза Льюису, игнорируя его премерзкую ухмылочку. – И ни разу не пожалела об этом.
– И вы ни разу не задумывались, что зелье, сваренное не слишком опытным мастером, может сработать неправильно? Например, изменить ваше восприятие реальности?
– Я в своём уме, мистер Льюис, и воспринимаю реальность именно такой, какая она есть.
– Возможно, вы находитесь под действием определённых побочных эффектов, которые влияют на ваше эмоциональное состояние в целом и не позволяют оценивать ситуацию здраво.
– Протестую, Ваша Честь, – выступил Генри. – Намёки мистера Льюиса на эмоциональную нестабильность моей клиентки беспочвенны и необоснованны.
– Протест принят. Выражайтесь яснее, мистер Льюис.
– Да, Ваша Честь. Я предлагаю выслушать другую сторону этой запутанной истории, мистеру Малфою есть, что ответить на обвинения своей супруги.
Судья кивнул.
– Миссис Малфой, вы можете временно занять своё место в зале…
Пока Люциус подписывал бумаги, Гермиона склонилась к Генри:
– Что ему будет, если выяснится, что он будет давать ложные показания?
– За лжесвидетельство могут дать пять лет. Но твой муж очень умный человек, как и его адвокат, мы едва ли сумеем уличить их во лжи.
– Каждое слово, которое он произнесёт – наглый обман.
– Я знаю, но, прошу тебя, ни во что не вмешивайся, оставь всё это мне. Мы выслушаем, что за историю придумал Малфой, тогда и будем решать…
Гермиона очень надеялась, что Люциус будет чувствовать себя некомфортно в кресле с цепями. Он, как никто другой, заслуживал честного суда, и едва ли сумел бы избежать смертной казни за все свои злодеяния. Как минимум, он должен был задуматься об этом, но по его лицу ничего нельзя было сказать точно. Разве что, мистер Малфой слегка забавлялся происходящим, как и собственной блестящей игрой, строя из себя обиженную сторону.
– К тому моменту, как я принёс миссис Малфой в свой дом после несчастного случая, мы были помолвлены более месяца, – как ни в чём не бывало, начал врать Люциус, то и дело, поглядывая на Гермиону. – О том, что случилось, я узнал из слов её подруги, мисс Панси Паркинсон. Девушки проводили вечер пятницы в местном пабе и пребывали в весьма нетрезвом состоянии, когда решили немного разлечься и полетать на скоростных мётлах. Гермиона никогда не была сильна в полётах и, не удержавшись, упала с большой высоты, чудом выжив. В ту ночь её лечил целитель Уайат, и вплоть до самого выздоровления он занимался здоровьем моей супруги. Именно он сообщил мне о том, что амнезия стала неприятным последствием падения, хотя доктор и удивлялся, что ни одно известное ему средство не может помочь Гермионе вернуть воспоминания. Из-за этого у нас с миссис Малфой возникало немало конфликтов на почве недопонимания. Она ждала от меня проявления чувств, которых не было, и если я пытался создать иллюзию симпатии, Гермиона, разумеется, улавливала неискренность. Я решил дать ей больше времени и отложил свадьбу на несколько недель. Она была вольна разорвать помолвку, я не удерживал её силой в своём доме. Но мисс Грейнджер решила в конёчном итоге связать свою жизнь со мной. Добровольно…
Гермиона скрежетала зубами от злости, едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть Малфою в лицо. Да как он смеет так нахально и неприкрыто врать? Они никогда не были помолвлены! Мало того, после окончания войны Гермиона ни разу не видела Люциуса вблизи, не говоря уже о разговорах или чём-то более существенном. Это может доказать каждый, кто достаточно хорошо знает Гермиону. Увы, за последний год она слишком сблизилась с Панси Паркинсон и проводила в её обществе немало времени. Отыскать Панси не удалось, хотя она действительно немало могла бы помочь делу.
Гермиона вернулась к отрепетированному рассказу Малфоя, скрестив руки на груди. В который раз она ощутила себя на арене театра великого абсурда. Закончил Люциус тем, что, якобы, Гермиона унизила его своим уходом, и он, бедный и несчастный, не может понять, чем же так обидел свою супругу, что она решила подать на него в суд. На вопрос о том, знал ли он, что Гермиону опоили зельем, Малфой ответил отрицательно. Как же, не знал он!
Затем девушка подверглась долгому и мучительному перекрёстному допросу. Генри вёл себя очень вежливо и мягко, в то время как Льюис задавал провокационные и каверзные вопросы, делая совершенно нелепые выводы.
– Миссис Малфой, как долго вы знаете мисс Панси Паркинсон?
– Около десяти лет.
– И на протяжении всего этого времени вы являлись подругами?
– Нет.
– Насколько мне известно, ваши отношения подходили под определение “враждебные”?
– Да.
– И как долго из этих десяти лет вы являетесь приятельницами?
– Чуть больше года.
– Вас ни разу не удивлял тот факт, что мисс Паркинсон пошла на сближение с вами?
– Нет. Видите ли, мистер Льюис, я, обычно, даю людям второй шанс.
– Разумеется, миссис Малфой, – улыбнулся он, – но ваш супруг не заслужил его, не так ли?
– Каким образом это касается нашего дела?
– Вы, конечно, правы, прошу прощения. Итак, выходит, вы, без особой причины, сблизились с женщиной, которую долгое время считали своим врагом. Доверяли мисс Паркинсон свои секреты, обсуждали сердечные дела, верно?
– Да, – Гермиона неуютно поёрзала на стуле, ощутив, как малыш чувствительно пихнул её изнутри. В самый первый раз. В этот момент девушка неосознанно взглянула на Люциуса, едва удержавшись от глупой улыбки. Боже, как бы ей хотелось разделить этот момент с отцом ребёнка! И чтобы им был не бесчувственный мерзавец, а хороший, чуткий человек…
– Панси Паркинсон упоминала в разговоре с вами, что несколько лет являлась любовницей мистера Люциуса Малфоя?
Сердце предательски ёкнуло в груди. Гермиона, с трудом поборов желание приложить ладошку к животу, подняла наполненные слезами глаза на адвоката.
– Нет. Об этом я узнала после нашей свадьбы. Случайно застала их в кабинете во время… в самый интимный момент.
Лицо Люциуса незаметно изменилось. Глаза потемнели, а губы сложились в тонкую жёсткую линию. Он пристально наблюдал за Гермионой и буквально почувствовал, что она ощущала в тот момент. Если бы он увидел её с любовником… пожалуй, дело могло бы кончиться убийством.
– Ваша Честь, господа присяжные, – Льюис чуть поклонился, что выглядело немного комично и… оскорбительно. – У меня есть все основания полагать, что мисс Паркинсон, узнав о скорой свадьбе миссис Малфой и мистера Малфоя, который обеспечивал её содержание, подмешала в стакан миссис Малфой зелье, и оно лишило Гермиону воспоминаний…
– Протестую, Ваша Честь! Где доказательства?
– Протест принят. Мистер Льюис, предоставьте факты.
– Разумеется, Ваша Честь. Если позволите, я хотел бы пригласить для дачи показаний своего свидетеля.
– Приглашайте.
Гермиона снова вернулась на своё место.
– В зал суда приглашается мистер Драко Малфой, свидетель защиты.
Предсказуемо. Разумеется, он выступит на стороне отца. Лжесвидетельство для младшего Малфоя такое же пустое слово, как и для старшего. Гермиона взглянула на часы. Заседание длилось уже третий час. Ей страшно хотелось в туалет и что-нибудь съесть.
– Мистер Малфой, когда и при каких обстоятельствах вы узнали о женитьбе вашего отца? – Гермиона с трудом заставила себя сосредоточиться на слушанье.
– Я уехал на медицинскую стажировку в Чили до того, как эта история началась. О том, что отец женился, мне сообщила Панси Паркинсон, поведав, что подмешала мисс… жене моего отца зелье в бокал.
– Вам известно, почему мисс Паркинсон обратилась к вам?
– Разумеется. Панси не знала рецепт противоядия и попросила меня составить его, чтобы вернуть… Гермионе память. Она испытывала некоторое чувство вины, к тому же, как я полагаю, намеревалась рассорить моего отца с его супругой.
– Расскажите, вам приходилось раньше сталкиваться с подобными зельями?
– Нет. Рецепт яда, которым был отравлен разум… Гермионы, – Драко с явным трудом удавалось произносить её имя, но ещё хуже было бы назвать её миссис Малфой, – был сложным и многокомпонентным.
– Были ли вы уверены, что противоядие, сваренное вами, сработает?
– Я надеялся на это. Но не мог сказать наверняка.
– Ваша Честь, несколько недель назад мистер Драко Малфой оставил мне рецепт зелья, которое дал выпить миссис Малфой, чтобы вернуть её воспоминания. Я отнёс рецепт в лабораторию, где был сварен ещё один образец, и лучшие мастера зельеварения провели детальный анализ антидота. Если позволите, вот официальное заключение о свойствах этого зелья…
Судебный пристав взмахнул палочкой, переправляя указанные документы в руки судье. Один экземпляр так же достался и Генри с Гермионой. Она пришла в ужас от тех побочных эффектов, которые были перечислены в документе. Искажение реальности, необоснованный гнев, галлюцинации. Зелье строго противопоказано при беременности, так как вызывает немедленный выкидыш. Гермиона фыркнула. Она уже тогда, когда пила эту гадость, носила ребёнка Люциуса, и малыш в полном порядке – вошёл во вкус и продолжает пихать маму своей крошечной ножкой. Как же Гермионе сейчас хотелось подняться и продемонстрировать свой животик, но не такой ценой она желала добиться победы.
Следующим Драко допрашивал Генри.
– Мистер Малфой, ваш отец предлагал вам жениться на мисс Грейнджер?
– Да.
– Нам хорошо известно, что семья Малфой гордится своими чистокровными браками на протяжении многих веков. Но мистер Люциус Малфой решил нарушить традицию. Я полагаю, ваш отец обосновал своё необычное решение?
– Он только сказал, что того требуют интересы нашей семьи, – Драко пожал плечами.
– Почему вы пошли против отцовского слова?
– У меня уже была невеста, и меня мало привлекал союз с грязно… с магглорождённой ведьмой, прошу прощения за предубеждения. У нашей семьи, как вы сами сказали, существуют традиции, а я их глубоко уважаю.
– Ваш отец называл какие-то конкретные причины?
– Он говорил, что союз с героиней войны будет выгодным для нашего рода. Я считал и считаю, что мы можем обойтись без этого.
– Насколько решительно был настроен ваш отец?
– Достаточно решительно.
– Поэтому вы сбежали в Чили?
– Я не сбегал, а уехал на стажировку.
Гермионе послышалось, как позади неё громко фыркнул Гарри.
– Ваша стажировка началась за день до того, как произошёл несчастный случай с миссис Малфой?
– Полагаю, что так. Меня не было в стране в тот момент, когда отец приволок… свою невесту в наш дом.
– Весьма странное обстоятельство, вы не находите? По словам мистера Люциуса Малфоя, выходит, что к тому моменту он уже был помолвлен с Гермионой около месяца. Но если верить словам мистера Драко Малфоя, то его отец пытался женить сына на собственной невесте.
В зале послышались смешки. Гермиона тоже усмехнулась. Действительно, что за абсурд? Браво, Генри!
Драко пожал плечами.
– Вы спросите у своей клиентки, почему ей было всё равно, за какого Малфоя выходить замуж. Моё мнение, что она просто жаждала приобщиться к высшему обществу за наш счёт, и, конечно, её привлекало богатство…
– Настоятельно прошу вас, мистер Малфой, воздержаться от оскорблений и необоснованных обвинений в адрес моей клиентки.
– Как скажете, – безразлично ответил Драко, сделав вид, что зевает.
– Мистер Малфой, известно ли вам, что закон запрещает изготавливать и предлагать в употребление не одобренные Министерством Магии зелья?
– Известно, – Гермиона могла поклясться, что Драко занервничал. Он даже мельком взглянул на отца, и тот еле заметно кивнул ему.
– Вы знали о возможных побочных действиях?
– Да.
– Вы предупредили о них миссис Малфой?
– Я… нет, я не предупреждал.
– Многоуважаемое жюри, Ваша Честь, прошу занести в протокол нарушение закона и прав волшебника, которому мистер Драко Малфой сознательно подверг мою клиентку.
– Протестую! Мы собрались здесь не для того, чтобы судить мистера Драко Малфоя!
– Протест отклонён. Мистеру Драко Малфою придётся побеседовать с представителями власти о своём поступке, но в частном порядке. Мистер Шелдон, вы закончили?
– Ещё минуту, Ваша Честь, – Генри сложил руки замком и чуть поклонился судье, поворачиваясь к Драко. – Я лишь хочу подвести черту. Прошу обратить ваше внимание на то, что в словах ответчика и свидетеля имеется немало расхождений. Моя клиентка, госпожа Малфой, утверждает, что не была помолвлена ни с одним из Малфоев до того, как с ней приключился несчастный случай. По словам свидетеля, мистер Люциус Малфой пытался сосватать ему Гермиону, в то время как, якобы, сам был помолвлен с ней. Достаточно странные обстоятельства, не находите? Затем мистер Драко Малфой уезжает на стажировку в Чили, и у нас есть основания полагать, что сделал он это без одобрения отца. Другими словами, попросту бежал от нежелательного брака. Гермиона попадает в особняк Малфоев, где долгое время находится под покровительством мистера Люциуса, разумеется, он не жалел ни средств, ни времени на лечение моей клиентки. И уже через месяц они поженились, кстати, есть сотни свидетелей, которые видели, как невеста едва не оставила жениха у алтаря. Женившись, мистер Люциус Малфой не счёл нужным поставить в известность собственного сына об этом. Через четыре месяца мисс Панси Паркинсон написала письмо своему старому школьному приятелю, с просьбой помочь вернуть миссис Малфой воспоминания. Мистер Драко тут же вернулся в Англию, по его же словам, он сварил зелье лишь для того, чтобы миссис Малфой, узнав правду, оставила его отца, что и произошло в конечном итоге. Удивительная неосведомлённость, ведь мистер Люциус утверждает, что был помолвлен с Гермионой Грейнджер задолго до того, как произошёл несчастный случай. Пока это всё, Ваша Честь.
Генри, весьма довольный собой, вернулся к Гермионе. Они улыбнулись друг другу, и адвокат вдруг даже подмигнул своей клиентке. Ещё больше девушке поднял настроение перерыв, который, наконец, был объявлен судейской коллегией.
Пока Генри отвлекал журналистов, Гермиона и Гарри тихонько выскользнули из зала. Сходив в туалет, девушка вошла в кабинет, который занимал Гарри. Друг уже нагрел воду и заварил чай, Джинни положила им с собой мясных пирогов и сушёных фруктов в сахаре, к которым у Гермионы неожиданно открылась непреодолимая тяга. По крайней мере, малышу очень нравилось.
– Интересно, как Малфой собирается выкручиваться из этого вранья, – задался вопросом Гарри.
– А Генри молодец, правда?
– Правда, – Гарри ухмыльнулся. – Видела, какое лицо в конце было у Драко? К тому же, я уж прослежу за этим, ему придётся выплатить немалый штраф за то, что он подсунул тебе опасное зелье.
– Оно не было опасным, – Гермиона покачала головой, – Люциус и его адвокат пытаются обыграть дело так, будто у меня до сих пор проблемы с памятью, потому как противоядие, которое, якобы, подсунул мне Драко, имело побочное действие. Если Малфой признается, что зелье – чистое, каким оно и было на самом деле, то рухнет вся их система защиты. Я не стану настаивать на выплате штрафа, Гарри, иначе сама признаю, что у меня непорядок с головой.
– Чёрт, что за игру они затеяли?
– Не знаю, – Гермиона надкусила пирожок, но, почувствовав запах мяса, девушку замутило, и она отложила его в сторону. – Но ни Люциус, ни этот Гордон Льюис не идиоты. У них каждое слово отрепетировано и продумано на несколько шагов вперёд, я очень удивлюсь, если будет иначе. Уж наверняка они придумали, как выкрутиться из этой дурацкой ситуации с помолвкой.
Гермиона, как всегда, оказала права. Когда заседание возобновилось, Люциус снова отвечал на вопросы. Он уверял судей и жюри, что Гермиона настаивала на сохранении помолвки в строжайшей тайне, и Люциус сдержал слово, якобы зная, что невеста не в восторге от предстоящей свадьбы. Потому он и пытался сосватать её за собственного сына, который больше подходил Гермионе по возрасту. Затем его адвокат предоставил несколько документов, в том числе, заявку на венчание, которая попала в церковь в Годриковой Впадине за месяц до того, как Гермиона лишилась памяти. Затем совершенно незнакомый девушке лавочник рассказывал, как мистер и миссис Малфой выбирали обручальные кольца в его магазине – это было в начале марта. В доказательство своих слов он показал чек и учётную книгу. Постепенно Гордон Льюис перетянул канат на себя, и Гермиона начала чувствовать себя именно той, кем этот мерзавец и пытался её представить – взбалмошной девицей с провалами в памяти. В конце концов, судебный процесс зашёл в тупик и был перенесён на следующий день.
На этот раз выбраться из толпы журналистов оказалось совсем непросто. Гермиона испугалась, что они попросту задавят её своей массой, и ненароком навредят ребёнку. Гарри и Генри заметили, как острая паника отразилась на её лице, и остановились, чтобы ответить на вопросы, прикрывая девушку и позволяя ей уйти. Гермиона поспешила прочь, почти не глядя под ноги, и на очередном повороте, споткнувшись об одинокую ступеньку, едва не упала – чья-то сильная рука придержала её за предплечье. Убрав рассыпавшиеся волосы с лица, Гермиона взглянула на волшебника рядом с собой и попятилась.
– Я бы предпочёл, чтобы ты не убегала от меня, – тихо сказал Люциус.
– Не сомневаюсь!
– Журналисты вот-вот будут здесь, иди за мной.
– Я не собираюсь никуда с тобой идти! – воскликнула она.
– Не будь дурой. Разумно переждать наплыв любопытных зевак. И обсудить несколько важных вопросов.
Гермиона осмотрелась по сторонам. Что хуже – остаться наедине с Люциусом или с толпой журналистов? Колебания так явно отразились на её лице, что Малфой усмехнулся.
– За кого ты меня принимаешь? Я не стану похищать тебя посреди судебного процесса. И пальцем не трону.
– Предупреждаю, Малфой, если ты действительно меня тронешь этим самым пальцем, то дорого поплатишься за свой опрометчивый поступок!
– А я предупреждаю тебя, моя дорогая жена, что если из твоих уст прозвучит ещё одна угроза в мой адрес, то меня ничто остановит тронуть тебя не только пальцем.
Гермиона развернулась, собираясь уйти в противоположную сторону, но услышала приближающийся гул голосов и снова попятилась, случайно врезавшись в Люциуса. На его лице появилось самодовольное выражение, он выжидательно приподнял бровь.
– Хорошо, – вздохнула Гермиона. – Только поторопись, не хватало ещё, чтобы нас увидели вместе.
– Это и в самом деле нежелательно, – он собирался протянуть ей руку, но вовремя опомнился. Не касаться даже пальцем.
Гермиона старалась успевать за ним, подстраиваясь под шаг, и не придерживать при этом животик, что уже вошло у неё в привычку. Господи, а что, если он обнаружит её беременность? Нет, едва ли он станет домогаться её, глупо даже думать об этом, а под одеждой ничего не заметно. С другой стороны, вообще неразумно идти с ним неизвестно куда, это может оказаться опасно. Но в глубине души Гермиона знала, что Люциус не причинит ей вреда, а услышать, что же он хочет ей сказать, не помешает.

Дата добавления: 2015-09-03