Несколько говорящих песен

Так было всегда, с самого детства: в случае чего, он мог рассказать обо всём Стэну, а тот, если и был бы так же бессилен что-либо изменить, как и сам Кайл, просто поддержал бы, побыл рядом, сказал что-нибудь бессмысленное и бесполезное, вроде: «Всё будет хорошо.» И этого было бы достаточно. А сейчас… Может ли он рассказать обо всём своему лучшему другу?

Кайл, прислонившись спиной к стене, пустым взглядом сверлит пространство перед собой, не обращая никакого внимания на попытки какой-то девушки заговорить с ним. Умом он понимает, что надо хотя бы попытаться взбодриться, ведь в данный момент ему жизненно необходимо вести себя, как всегда, что так умело получается у Картмана, но ничего не может с собой поделать и лишь отречённо машет головой в ответ на избитые приёмы подката.

«Нет, не могу, - думает он. – И не потому, что не доверяю ему. Просто не могу.»

В голове мелькают отвратительные и полные безумия сцены. Пережитое не так давно никак не хочет забываться, хотя было бы странно, если бы кто-то смог... Горькая усмешка искажает его лицо. Картман-то, судя по всему, смог: забыл. «И здесь отличился, - продолжает размышлять Брофловски. – А мне что теперь делать, говна ты кусок? Сказал, что Кенни убили… Как можно врать о таком?»

Но почему-то ему кажется, что Картман не врал, хотя целый и невредимый Маккормик одним своим существованием доказывает обратное.

Остервенело трёт пальцами виски: жуткая головная боль время от времени даёт о себе знать, как и сейчас. Он выпил за эти три дня столько таблеток. Целое море…

- Как, по-твоему, можно избавиться от моря? Как сделать так, чтобы его хотя бы для тебя одного больше не было?

«Чёрт возьми, Картман! Убирайся из моей головы! Кто-нибудь, уберите его!» - призывает Кайл неизвестно кого, но память услужливо давит на больное, озвучивая ответ, произнесённый им в ту далёкую и нереальную ночь.

- Нужно утонуть в нём.

«Меня зовут Кайл Брофловски, мне 16 лет, я на вечеринке в честь Дня Рождения Токена Блэка, мои друзья ни о чём не догадываются, никто не догадывается, с Картманом всё в порядке, он просто придуривается, просто издевается надо мной, вскоре он сам поднимет тему Доунса, которого мы непременно отпустим, потому что он никого не убивал, а мы не убивали его и не растворяли в ванной, как того хотел Картман, ничего мы не делали, Картман просто больной псих, и я псих, раз поверил его «Кенни изнасиловали и убили», и с Кенни, кстати, всё хорошо, всё хорошо, всё хорошо…»

Ноги сами ведут его куда-то, прочь от толпы, и вскоре он поймёт, что всё-таки отправился на поиски лучшего друга. Потому что у каждого есть свой единственный человек. И единственный, кому Кайл действительно может довериться (если опустить и романтические чувства к одному ненормальному, и привязанность к младшему братишке и родителям, а также друзьям, которые всё равно всегда будут стоять после единственного) – это Стэнли Марш.

***

Эрик Картман, рассудив, что «хуй с ними, с этими Твиком и Крейгом», пробирается к выходу из зала и, пошатываясь, бредёт куда-то по коридору, пока наконец не открывает приглянувшуюся ему дверь и не заходит внутрь погружённой в полумрак комнаты. Стены, пол и потолок качаются на волнах, расплываются, крутятся-вертятся, и это здорово ровно настолько, насколько отстойно, как и вся ситуация в целом.

- Жиртрест? - слышит он голос Стэна. – Ты чего это тут? Эй, ты в порядке?..

Эрик морщится от резкой боли в районе висков и, еле добравшись до дивана, на котором сидит Марш, садится рядом с ним. Карие глаза изумлённо распахиваются. Он слышит голоса: свой и чей-то ещё, очень-очень знакомый…

- Всего этого не было.

- Конечно, не было. Только больше не надо, пожалуйста. Меня уже тошнит от запаха крови. Она будет сниться мне в кошмарных снах. Поэтому давай остановимся на этом, Картман.

- Кайл, - шепчет он, постепенно приходя в себя. – Почему Кайл?

Тем временем рука Стэна зачем-то похлопывает его по спине, а сам Стэн обеспокоенно смотрит на Картмана и, помедлив с мгновение, спрашивает:

- Так что случилось-то?

Блаженная расслабленность смешивается с тревогой и предчувствием скорой разгадки страшной тайны, о которой ему лучше не знать. Он понимает это, поэтому снова предпочитает забыть и, вместо того, чтобы терзаться непонятными ощущениями и дежавю, решает поговорит со Стэном - который, благо, всегда выслушает - о делах насущных.

- Ну, я сдуру напился, со злости поцеловал Твика на глазах у Крейга, хотя надо было на глазах Кайла, а потом свалил, пока эти голубки разбирались. И что-то мне плохо… Вообще. Как будто я – это не я. – Он с трудом подбирает нужные слова, понимая, что, к сожалению, не может ясно излагать свои мысли, и это именно сейчас, когда так необходимо выговориться. - Странно всё это. – Ненадолго замолкает. Снаружи доносятся музыка, топот и крики заведённой толпы. Это успокаивает ровно настолько, насколько тревожит. Как будто он сам раскалывается напополам, не в силах собрать самого себя воедино или решить, какой половине его «Я» надлежит доминировать. - Я должен что-то вспомнить, но не хочу. Думаю, что не хочу. А ещё маме плевать на меня, кажется. Я, по идее, должен быть в больнице или ещё где-нибудь, только не здесь. – Он смотрит на свои руки, пальцы которых сцеплены в замок, уверенный в том, что не лежит где-нибудь в психушке потому, что окружающие считают это лишь тратой времени: такого психа, как он, не усмирить даже смирительной рубашкой. - Но я именно здесь, с вами. И Кайл тоже. Он злится на меня и переживает из-за чего-то. Наверное, я опять что-то натворил.

- Оу, хреново, - только и может вставить Стэн, но этого, как ни странно, оказывается более чем достаточно.

- А ты чего тут один? – Картман находит это странным, так как только сейчас обращает внимание на то, что его друг всё это время сидел здесь мало того, что один, так ещё и в темноте.

- Не знаю. Просто. – Рассудив, что сейчас не лучшее время для обсуждения его собственных проблем, Стэн умалчивает истинную причину своего беспокойства. - Присоединишься?

- Ну ок. А что делаем?

- Да вот… - кивает Стэн на разложенную перед ним пачку какой-то травы.

- От Кенни? – Брюнет кивает. - Непохоже, что у тебя приход или что-то типа того. Ещё не пробовал?

- Неа, стремаюсь. И… - Поворачивает голову и находит своё отражение в расширенных зрачках Картмана. Не может вспомнить, чтобы хотя бы раз в жизни так спокойно и непринуждённо говорил с жиртрестом. Улыбается и думает: «Судя по всему, настала пора колоссальных перемен.» - Прежде чем меня унесёт, ну или нас обоих, хочу тебе кое-что рассказать. Это не займёт много времени.

- Вперёд, - бросает Эрик, устраиваясь поудобнее.

- Я думаю, что Кайл тоже любит тебя. – Эти слова врезаются во тьму, наполняя её, наполняя собой всё. Эрик Картман, напрягшись, весь обратился в слух. - Не знаю, что именно мешает ему принять это, но в тот день, когда ты признался ему, он до усрачки напился и завалился ко мне, сетуя на то, какой он козёл, раз отказал тебе, ничего толком и не объяснив. Поэтому я считаю, что ты, то есть тот Картман, которого мы все знаем и терпеть не можем, должен вернуться, потому что в противном случае заменять его приходится мне, а это очень сложно, да и, не думаю, что смогу превзойти оригинал или хотя бы приблизиться к нему. Я знаю Кайла, как облупленного, поэтому с уверенностью могу сказать: ему без тебя никак. Без меня он сможет, а без тебя - нет.

С минуту Картман лишь ошарашенно пялится на Стэна, ни в силах выговорить ни слова. А потом выражение благодарности находит себя в…

- Отъебись от меня!!! – вопит Стэн, пытаясь вырваться из крепких объятий Картмана. Чуть погодя, смирившись с невозможностью отцепить от себя прям-таки сияющего парня, предлагает: - Может, курнём уже?

Он и представить себе не может, как в этот момент походит на Кенни. Картман же, улыбаясь, говорит:

- А давай.

Начало положено.

Дата добавления: 2015-08-13