Пару слов против материализма

Существует такой подход в философии науки, как элиминативизм – просто отрицание всего, что «нельзя пощупать», это даже не позиция, а, скорее, ее отсутствие, и как ни странно, многие ученые ей придерживаются, скорее всего, им просто не до «философвствования». Как можно говорить, в частности, что квалиа нет? Что это «просто продукт деятельности нервных клеток»? Нейрон - только «повод» для ощущения, важны не сами нейроны, а их суммированная работа, какая-то информационная структура. Если посмотреть на такую «застывшую» на мгновение структуру при восприятии, скажем, красного цвета или синего, мы, конечно, увидим разницу. Но что определяет, какой именно цвет мы должны видеть при каждом из этих паттернов? Восприятие следует за какой-то материальной структурой, но оно не обязано это делать. Ощущение просто не может физически содержатся в материи, оно возникает при ее организации в сложные структуры. Где во вселенной «написано», что «такая-то структура должна вызывать такое-то ощущение» - это же понятие уже не материальное, а чисто идейное, это какой-то «извечный шаблон». Грубо говоря, в картине материалиста ничего такого быть не должно, потому что у него всем заправляет физика. Но пусть кто-то ответит, почему масса искривляет пространство? Это просто данность, которая ничем не обусловлена, мы не знаем, ни что такое пространство, ни что такое масса, а уж тем более, почему они так связаны. И после этого такое «мировоззрение» можно ставить во главу угла? Оно оставляет с пустыми руками, всегда, оно только отвечает на вопрос «как», но никогда на «почему» - это исключительно удел философии.

Что у материи «внутри»? По сути, это не имеет значения, если есть некий закон, как что-то с чем-то будет взаимодействовать, ее внутреннее содержимое может при этом быть чем угодно. Например, можно создать компьютерную модель атома, это будет информационная модель взаимодействия как бы электрона и как бы протона. Если попытаться изнутри модели узнать, что внутри протона - он окажется пустой внутри, как объекты в играх, он будет иметь только бесконечно тонкую текстуру, что не помешает ему в виртуальной реальности играть свою казуальную роль. Значит, истинными носителем всех свойств будут настоящие атомы компьютера, которые нельзя по определению увидеть, находясь внутри моделируемой реальности, состоя из моделируемых виртуальных протонов и электронов. Все, что мы можем «видеть» изнутри своей реальности – это «пустые оболочки», потому что мы всегда находимся «на поверхности». Узнать, что внутри материи с помощью самой материи, все равно, что узнать с помощью слов в процессе диалога, о чем человек думает на самом деле (не догадаться, а именно узнать)

Ну а что, если порассуждать: частицы создают поля, значит, у нее должен быть «генератор поля». Но что такое это поле? Она имеет энергию, но что такое энергия – это «условная валюта», которую «потрать» можно только в этом физическом мире. По сути, частица просто поле с неким условным центром, в условных окрестностях которого есть какая-то условная энергия. Мы ведь понимаем, что у частицы не может быть границы как у камня, поле плавно переходит к своему геометрическому центру и все, там оно как то «завихряется» и «уплотняется». Кроме полей в мире вообще больше ничего нет, по большому счету. Разве можно о нем сказать, что оно «материально» в ортодоксальном смысле? (если таковой вообще может быть без противоречия самому себе) Поле – это чистая идея! Она указывает на то, что должно быть векторное пространство сил, это «живая математика». Значит, материя - это просто живая идея. А идея существует где только? Разве для нее не нужен «разум», субъективность в самом широком смысле слова?

В философии мир уже традиционно делится на феноменальный и ноуменальный (то есть, вещи «сами по себе», то, каковы они помимо тех качеств, которыми они наделены нашими формами восприятия, как-то протяженность, цвет, плотность и т.д.) Возьмем аналогию со сном. Пусть мозг, его субстанция, будет как бы этим «изначальным» ноуменальным миром, так сказать, «предельной реальностью» (как думают элиминативисты) А сам сон – его продукт, феномен. Те предметы, с которыми мы взаимодействуем во сне – это мы же сами и есть, по существу. В «материи» сна (в феноменальной материи) нет субъекта (в узком смысле слова), наше «я» во сне – это то образование, для которого существуют эти псевдо объекты, но и то и другое – в ноуменальном смысле одно и тоже – мозг! Если точно известно, что мы это не только наш «непосредственный объект» - то есть, чувства, мысли, эмоции и т.п., а еще и «опосредованные объекты» - все то, что предстает перед нами во сне, как окружающим мир, то нет оснований в бодрствующем состоянии считать мир и его материю не собой, ведь в «материи» сне нет субъекта, но тем не менее это мы. Более того, мы – все то, что наполняет наше сознание, то, что Шопенгауэр называл непосредственным объектом, не в большей степени относится к нашему «я», чем то, что не поддается прямому контролю со стороны нервной системы. Наше «я» - это в равной степени и наши чувства и стол на противоположном конце планеты. А вот наше сознание, субъективность – это совсем другая история. Неизвестно, как именно оно контактирует с мозгом, т.е., понятно, что существует нейронный коррелят того или иного сознательного процесса, но субъективность стоит особняком и ее связь с этими структурами – не некая необходимость с точки зрения физики, она просто констатируется как данность, которая ничем больше не обусловлена в мире, ничем не может быть «объяснена» в терминах и понятиях этого мира, его законов. Если субъект связан с одними процессами в мозге непосредственно, а с другими нет, для него они – «слепое пятно», бессознательное, то почему он так же не можем быть связан с чем-то кроме мозга, то есть площадь контакта субъекта может быть расширена на всю материю вообще, как будто вселенная – это один сплошной мозг, в которой точно так же есть и сознательная часть, и бессознательная, даже официальная наука не может никак a priori определить эту площадь контакта и «запереть» субъект «внутри мозга», считая его «производным» работы нейронов. Широко известно, что при синдроме множественных личностей в мозге одного человека может существовать несколько независимых потоков сознания, которые могут разговаривать друг с другом. Такое расщепление чаще всего – результат психотравмы в детстве и генетической предрасположенности. Но так или иначе два параллельных сознания – реальная ситуация и оба они принадлежат одному субъекту. Но если вся вселенная – «большой мозг», то почему бы другим людям с их собственными мозгами не быть аналогами этих подличностей одного, единственного, нелокального субъекта? Естественно, этому ничего не препятствует.

Объекты сна это ничто иное как «воплощенные идеи», в той же степени «реальная» материя является только проекцией действительно уже ноуменального мира, вместе с нашим сознанием, которые в каком-то пункте не отделимы друг от друга, как в случае со спящим мозгом все его части – это мы, они представляют собой одно целое. Что будет со сном, если мы из него «уйдем» как субъект? Разве можно будет говорить о независимом существовании домов в нашем сне, если их никто не будет видеть, если они будут только какой-то странной электрической активностью мозга? Разве дома во сне похожи на ансамбли нейронов? Никто никогда извне не увидит в наших нейронах домов, если мы «уйдем» из своего сна. Точно так же и мир исчезнет, если из него изъять субъект, для которого он только и существует. Точнее, он может остаться для ноуменального субъекта как некий процесс, в котором нет участников, это будет что-то вроде компьютерной симуляции у нас, если мы захотим смоделировать поведение какой-нибудь общины условных людей за, скажем, 1000 лет. Понятно, что никто там реально «жить» не будет, но модель даст «реальный» результат. Но и для такого псевдосуществования мира нужен наблюдатель из вне. Таким вот нехитрым образом можно прийти к выводу, что изначальное условие мира – это разум, который разделился напополам – субъект (в узком смысле) и объект, потому что даже объект в материальном смысле, как я выше показал – всего лишь идея.

Забавное наблюдение. Сами тела нейронов, их микронюансы не имеют значения для поддержания сознания, они лишь выполняют некую интегративную функцию, посылая паттерн импульсов по аксону, в ответ на сумму входящих сигналов, плюс, т.н. спонтанная активность. Вместо тел может быть условная точка, которая будет работать как настоящее тело нейрона. В тоже время сами волны деполяризации (паттерны) тоже не важны для сознания - они нужны для распространения сигналов между телами нейронов. Ведь суть же не в том, что основа сознания – само такое распространение. Это легко опровергнуть, если представить, что общение между нейронами было бы таким же, но дистанционным. Если это так, то теперь можно абстрагироваться от морфологии и вместо тела нейрона оставить лишь бесконечно малую математическую точку, которая будет «мигать», исходя из реального алгоритма, создавая паттерны. Да, элементы такого множества должны быть как-то связаны через вычисления, но их ведь можно проводить отдельно, это всего лишь вычисления, главное сам результат их – «мигание» таких вот точек.

Такая модель с точками идеально точно отражает работу мозга (кроме предполагаемых но недоказанных квантовых вычислений внутри нейронов), но как такое разрозненное сообщество точек может создавать сознание? Ведь вычисления идут отдельно, а точкам просто дается команда создавать определенный паттерн 010010011110 и т.п., они даже не будут общаться между собой! Дело в том, что им не нужно «реально» общаться, с физической точки зрения это одно и тоже. Но тогда это просто куча точек, которые создают бессмысленный паттерн, который имел бы смысл, если бы было известно, какая точка соответствует какому нейрону, но ведь сами они этого не знают! Об этом знает тот, кто делает вычисления, но именно это в мозге происходит, связь нейронов через аксоны только кажущееся единство, на самом деле это просто «бессмысленной бормотание» нейронов. Их можно превратить в точки, разбросать в разные концы вселенной и просто продолжать давать команды каждой из них – сознание, по идее, должно сохраниться. Все эти точки ничто не объединяет в реальности, не только в этой абстракции. То есть, мы считаем, что их ничего не объединяет, кроме «голой физики». Но своей моделью я хотел продемонстрировать, что тогда любое сознание исключено. Каждая из этих точек (реальное тело нейрона или просто точка) должна как-то «оставаться на связи» со всеми остальными. Что-то должно «знать», что они работают вместе и моделируют какой-то очень специфический процесс – восприятие звука или света. Тут две проблемы – им надо быть связанными в сеть, но в измерении более высокого порядка, и это измерение и должно быть первичным звеном в том, что будет определять, что именно данная сеть, кодирует – звук, свет и т.п. и как именно она это делает. Грубо говоря, только потому, что нечто умеет видеть и видит строго определенным образом, оно направляет материю так, чтобы она создавала соответствующую информационную картину всех этих состояний. Феноменология жестко связана с нейрологией, но первая определяет последнюю. Хотя там, в «запаснике», может, имеется еще куча всего, как то, восприятие ультрафиолета, но для этого нужна строго определенная кодировка, которая не может быть произвольной с физической точки зрения. Ведь это абсурд – утверждать, что такая самостоятельная и глубокая вещь, как цвет, может порождаться мигающими математическими точками, без размера, без ничего, кроме себя самих и двух режимов своего существования. Это их объединение должно быть в неизвестной нам области, находящейся в ноуменальном порядке. Если взять за долю секунды только те точки, которые напрямую ответственны за мгновенное состояние сознания, то какие-то точки будут связаны с цветом, какие-то с образом, звуком, ощущением. Я не говорю уже о том, что за узкий промежуток времени, не имея связи и физического общения между собой, все кодируемые ими ощущения как бы накладываются друг на друга – опять такое может быть только еще где-то, кроме самого мозга и его материи. Изначальности измерения субъективности просто невозможно опровергнуть, если хоть немного вдуматься в то, что происходит у нас в голове.

Если сознание – главнейшая вещь во Вселенной, то очевидно оно не будет так смехотворно мизерно, чтобы им «обладал» кто-то из временных и случайных (условно) кусков материи. То, что мы из себя на самом деле представляем, неизмеримо и бесконечно, мы – не то, чем привыкли себя считать. Думать о себя, как о маленьком желе в черепной коробке и считать сознание его «соком» (и после этого стоит этом дорожить вообще? Чего ради?), все равно, что помыслить себе развивающийся флаг, который создает ветер. Мы смотрим на себя «сознанием», как на объект, и принимает его автоматически за свой истинное я, но стоит посмотреть на само сознание. Мы словно светим фонариком во тьме и думаем, как шизофреники, что мы это те предметы, на которые падает луч света, один из них наша личность – всего лишь освещенный сознанием разрозненный поток психических элементов на фоне крайне нестабильной субстанции.

Итак, я говорю, что можно условно отделить само сознание от того, что его наполняет, оно как бы «предшествует» своему содержанию, а не наоборот - не содержание порождает сам феномен сознания. Если представить его как «свое» сознание, то где именно можно будет найти «маркировку» или «отличительные знаки» того, что оно мое, а не чье-либо другое? Очевидный ответ - даже в отсутствии таковых, мое сознание - мое только потому, что я воспринимаю то, что не воспринимает никто другой, например, свое тело, и постоянно идентифицирую себя со всем комплексом накопленного опыта, который называется «личностью». Но если все это и даже саму личность отнести только к особого рода переживаниям, также заполняющим сознание, как и вид цветка или звук музыки? Если два человека смотрят на один и тот же объект из одной и той же точки и одинаково его воспринимают (допустим, не внося сужений из опыта, а просто созерцая), то наполненность их сознаний становиться идентичной. Они даже находятся в пространстве почти в одном и том же месте, как тогда сказать что-либо об их Я, то есть, как сказать, где «Я № 1», а где «Я № 2»? То есть, когда решается вопрос о различающейся наполненности, остается другой вопрос – что же на самом глубоком уровне может отличить одно сознание от другого? Другими словами, индивидуальность можно устранить или сгладить, но есть ли где-то «метафизическая» индивидуальность? На этот вопрос я отвечаю «нет». «Другого сознания» просто нет по определению. Есть просто сознание и оно «одно на всех». Пространство и время – не критерии, которые создают эти метафизические границы между нами. Они ведь «физические» уже по определению. Это своего рода «переменные», которые входят в категорию того, что наполняет сознание, а не определяет, конструирует его.

Как я говорил, сознание – это процесс, раскрытие некого потенциала, и одно сознание отличается от другого только наполненностью. Даже положение в пространстве и времени тоже своего рода один из параметров. Есть некий трансцендентный потенциал к восприятию, он находится за гранью всех переменных. Сознание подобно точечному источнику света, вокруг которого расположены различной формы контуры, отбрасывающие тени на стены. Та или иная тень в данной метафоре – это динамика нашей сознательной жизни, «танцующих теней» может быть много, они отличаются в том числе и пространственно, но вот то, что эту динамику обеспечивает и создает, оставаясь при этом в покое, источник света, – всего один. Этот «источник», наше я, сознание, субъективность – может быть в «количестве одной штуки», при том, что его реализаций может быть бесконечное множество. Наше я, сознание, может выходить, трансцендировать за границы пространства и времени, поэтому я и вы можем быть одним и тем же существом. Вы так же относитесь ко мне, как я к себе минуту назад или через минуту в будущем. Я постулирую такую картину реальности, что все наше я расширяется до бесконечности и заполняет собой всю реальность и является одним целым.

Еще одна метафора, иллюстрирующая как все люди (если сосредоточиться на них) могут быть на самом деле «одним человеком»: Луна может отражаться как в океане, так и в мельчайшей капле росы, мы (индивидуальности) так относимся к нашему сознанию, как множество отражений одного объекта – Луны к своему «источнику».

«Принадлежность» сознания к чему-либо/кому-либо зависит от того, что его наполняет. По сути, оно не может «принадлежать» объекту, через который происходит восприятие. Скорее наоборот – этот объект и его опыт принадлежит сознанию. А если человек теряет сознание, падает в обморок, то правильнее сказать, «сознание теряет этого человека». Кто-то справедливо возразит на все это, сказав, что «мое» сознание все равно мое и ничье больше, и «чужое», в свою очередь, всегда останется чужым мне. Или «почему, если сознание едино, то я не могу стать никем кроме себя, скажем, другим человеком, а потом опять собой?». На это можно ответить так – а сможете ли вы стать самим собой минуту назад? Видеть и слышать то, что вы сами видели и чувствовали минуту назад? Или стать собой спустя минуту, но уже сейчас, ну или быть одновременно в двух местах. Пространство и время тесно связаны, поэтому можно рассматривать как аналогии случай, когда нельзя быть собой настоящим и прошедшим в одно время, и случай, когда мне недоступно сознание другого, пребывающего со мной в одно время, но в другом месте. Я не могу быть двумя сознаниями сразу и это не говорит о моей ограниченности, по крайней мере, не больше, чем то, что я не могу быть собой сейчас и вчера сразу. Поэтому все возражения, апеллирующие к нашей повседневной жизни легко опровергнуть, ибо они сродни возражению против того, что Земля вращается вокруг Солнца, потому что, стоя на Земле, кажется, что все наоборот.

«Побыть» сознанием другого, однако, - вполне доступное предприятие, совершенно как в вышеприведенном примере, когда оба испытывают одинаковые впечатления, эмоции, мысли. Я сам минуту назад и какой-нибудь другой человек в прошлом, чем они отличны друг от друга? Разница в том, что к своему прошлому у меня есть доступ через память, а к прошлому другого нет, только и всего. А если бы такой доступ был, то я мог бы отождествить себя с кем угодно, наряду с собой. Поэтому все прошлое, всех людей, одинаково «мое». Представляя себя в прошлом, я воскрешаю «дорожку представлений», я помню от первого лица некие впечатления, но эта «бытийность» кем-то индифферентна по отношению к тому, чья она была на самом деле. Это просто данные в моей памяти, ни больше, ни меньше. Любая память – «виртуальна» по сути.

Есть ли нечто, некая вечно пребывающая субстанция – носитель и создатель сознания, ну или, проще говоря, душа? Надеюсь, что и так понятно, что если допустить их существование, такие души будут одинаковы как две капли воды, в самой сокровенной своей основе это будет «субстанция», которая формирует из себя сознание, разные его виды, - готовность к восприятию, к мыслям и т.д. Это только потенциал, ждущий своего осуществления. И разные души будут отличаться только своими «неприступными суверенными границами». Но такая субстанция до своего разделения на части должна была быть изначально целой, потому что души как бы приходят из своего источника, и в чем же «трагедия» тогда для «души» вернуться в свой источник, потерять свою индивидуальность, если это состояние изначально?

Даже внутри границ сознание должно быть делимо, потому что эта субстанция не может быть бесконечно малой точкой. Если наша так называемая индивидуальность это лишь временно отграниченная область Единого сознания, которая, в свою очередь, тоже делима на более мелком масштабе, то в чем страх ее «потерять»? Да и есть ли «некто», кто должен бояться? Не так трудно представить, как несколько отдельных индивидов могут быть, тем не менее, одним существом на более высоком уровне. Если поставить кончики пальцев на стол, то они образуют 5 отдельных кружков (это индивид), но в третьем измерении они имеют общий источник в кисти (Единое) Наше сознание так относится к нашему ограниченному, замкнутому опыту отдельно взятой жизни, как кисть руки относится к отдельным отпечаткам, которые оставляют кончики ее пальцев. Сознание имеет большую мерность, нежели наши трехмерные тела. Это грандиозная ошибка – переносить сознание в наш мир, принимать проекцию его за саму его суть. Такой перенос чреват тем, что считают, что либо мозг = сознание, что уже нонсенс, либо душа = сознание. Но это такой же нонсенс, потому что душа в данном случае просто «копия» мозга из некой «тонкой» материи и тоже сознание как бы пытаются ограничить, то есть, поместить его в объект и поставить знак равенства между объектом и самим сознанием, которое на его базе разворачивается. Такое не возможно принципиально, потому что оно обладает большей мерностью и объект – мозг, к примеру, только его проекция.

Привязанность к нашему «я» можно сравнить с привязанностью к объекту любви, кажется, что кроме милого сердцу существа нет важней никого и ничего на свете, но когда любовь остывает, приходит понимание, что он (она) - такие же, как все люди и куда-то улетучилась эта эксклюзивность, этот аффект абсолютно такой же в отношении собственной жизни. Привязанность к самому себе, выделение себя на фоне «серой массы» и превозношение своего Эго на пьедестал исключительности происходит, если жизнь хороша и аффект силен как никогда, но в трудные времена его сила ослабевает вплоть до прямо противоположной эмоции.

Мысленный эксперимент (1)

Представим, что двум людям стало возможным имплантировать воспоминания друг друга и, скажем, временно медикаментозно блокировать собственные воспоминания. Субъективно они будут думать, что их «поменяли телами». p1 (под p будем понимать «личность» - память, характер, интеллект и прочие ее характеристики) будет существовать в теле p2 и наоборот. Допустим, один из них, p1, случайно умирает в процессе эксперимента, тогда «имплантированному p1» будет «некуда» возвращаться и прекращение действия блокирующего препарата будет ощущаться субъективно как приближение смерти. То есть, забвение искусственных для p2 воспоминаний, имплантированных от p1, и восстановление его собственных, будет p2 (сознанием в теле, то есть, мозге, p2) восприниматься как умирание, хотя это нонсенс, он не p1, a p2 с временной памятью от p1 и прекрасно об этом осведомлен. Но вот беда, в процессе эксперимента он явно ощущает себя именно p1 и видит со стороны «смерть своего тела», и понимает, что его ждет скорое забвение. Разве этот пример не показывает иллюзорность границ между нами? Мы – это сны, которые сняться одному и тому же сновидящему субъекту. И в каком-то смысле p1 в теле p2 не менее «реален», чем в своем собственном, потому его ощущение приближения смерти вполне оправдано и не смехотворно, он «на самом деле» p1, а не просто «искусственные воспоминания». Можно утверждать, что никто из нас, в качестве p, личности, индивидуальности, не более реален, чем просто временная информация, не важно какого происхождения, искусственного, или естественного. Мы просто осколки, фрагменты. Но каждый такой фрагмент имеет через сознание связь с источником всего бытия, а, значит, он в каком-то смысле и есть всё (голографический принцип, в где каждая часть, фрагмент, несет информацию от всей картины целиком, хоть и с потерями, чем меньше фрагмент, тем «размытее» информация о целом объекте)

В неприятии смерти есть два момента, первый связан с тем, что забвение p1 сродни тому, как если персонаж сна вдруг поймет, что он и весь его мир – мираж и сейчас он проснется другим человеком и окажется в «реальности», если сон был прекрасен, но такая реальность даже нежеланна.

Второй момент в том, что страх исчезновения у p1 внутри мозга p2 обусловлен тем, что наш страх смерти ассоциируется с одновременным исчезновением самого субъекта. Это коренное заблуждение. Ведь субъект, сознание, вещь трансцендентная, оно не может исчезнуть, а может лишь перестать быть где-то. Как бы исчезающий p1 это не понимал, как бы мы это не понимали, все равно инстинкт есть инстинкт. Трагедия если тут и уместна, то ровно в той же степени, как и в случае пробуждения от сладкого сна. Если p1 сам по себе ценный персонаж с богатым жизненным опытом, знаниями, своим видением мира, то его исчезновение – потеря для сознания, для не локального субъекта. Ведь он только и проявляется через разные p.

Если я решу пойти в зоопарк и встречу там девушку, на которой потом женюсь, после перееду в другой город, найду там новую работу и т.д., то я обрету совершенно новую жизнь, запустив цепь событий одним своим действием. Но не пойди я в зоопарк, останусь на том же месте и потеряю целую непрожитую жизнь. Для того гипотетического меня это будет равноценно смерти, так как его бытию не суждено сбыться, но я не переживаю это как трагедию, потому что его бытие за гранью моего сознания. Но в этом вся загвоздка - то, что наполняет сознание, то, что входит в его границы и определят причастность к жизни его обладателя. Точно так же, пойдя все-таки в зоопарк, можно заключить, что я «убиваю» себя нынешнего, потому что кардинально меняю содержание своего сознания, но и это не будет восприниматься как смерть. Нам кажется, что память о самом себе нечто гораздо более важное, чем новые события, которые еще только готовы ворваться ураганом в нашу жизнь, но ведь именно эти события и сформируют нашу будущую память и новые бусинки на ожерелье нашей индивидуальности. Тогда, логически, в приведенном примере один человек из двух все же «умрет» (будучи не рожден, умерев во «чреве возможности»), а значит, память и личность можно значительно упразднить и свести до уровня «впечатлений», как впечатления от прочитанных книг, рассказов, которыми и являются разные периоды нашей жизни, начиная с комедии и заканчивая horror’ом. Можно возразить, что важна не непрерывность сознания, не память, которая совершенна произвольна и случайна, и личность, произвольно подвергающаяся метаморфозам, а важна сохранность носителя сознания, как будто бы даже, не смотря на универсальность его, носители все же отличаются. Ведь Я же совершенно точно могу сказать, что не чувствую того, что другие с «ихними сознаниями». Но «ихние сознания» относятся к моему так же, как моя альтернативная личность в приведенном примере - только содержанием сознания. То есть, если я умру, а другие останутся, это будет тоже самое, как если бы «умер» один из вариантов описанного мною жизненного пути, а другой остался бы.

Разные воображаемые варианты моей жизни так же относятся ко мне, как и разные жизни других людей, которые я не проживу. Но в каком бы варианте я не оказался, там окажусь всегда я, а не кто-то другой, пойди ваша жизнь по другому сценарию, возможно, встретившись с самим собой, вы бы даже не узнали себя, настолько это мог бы быть другой, чужой вам человек, с другими взглядами, ценностями, внешностью и т.д. Но это были бы все равно вы, как бы далеко они не отстояли друг от друга. Может быть тогда другие люди и есть все эти «варианты», которые получили возможность быть, в отличие от принципиальной невозможности осуществления более одного варианта моей судьбы? (в одной вселенной, по крайней мере) Тогда все мы – это Я (самотождественный субъект S) Не в том смысле, что вы – это я, а в том, что Я – это и вы и я и все на свете (данная точка зрения получила название теории открытого индивидуализма, о чем я не знал в момент написания этих строк)

Можно дойти до крайности и сказать, что мы каждую миллисекунду умираем (ну или сколько длится «квант сознания») и новое народившееся сознание просто наследует нашу память, вот только вместе с ней и все тревоги по поводу не видения собственной природы, что устранилось бы всего однажды, если посмотреть фактам в глаза. Наше чувство непрерывности на самом деле иллюзия, порожденная памятью, потому что сознание одного и того же человека, перемещаясь из точки А в точку Б, даже если это наносекунды и нанометры, умирает и вновь возрождается, как квантовые флуктуации вакуума…

Смерть для нас это прекращение функционирования сознания и прекращение потока информации, что вещи не тождественные, но все же неразрывно связанные, потому что даже небо, если кроме него ничего нет и по нему не плывут «облака» мыслей, не существует само по себе. Если нас смущает прекращение наполненности нашего отдельно взятого сознания после смерти, то почему не смущает нас уже его прижизненное ограничение наполненности, мы объемлем лишь малу часть всего, мы мертвы уже почти на 100%, имея лишь чудовищно малую часть всего, что может предоставить жизнь. Отдельно взятый человек, проживая свою жизнь, теряет при этом бесчисленное множество других жизней, которые он не проживает, скажем, места, в которых он не побывает и люди, которых он не полюбит. Ведь что-то не обрести и что-то потерять – вещи равноценные, как состояние до рождения и состояние после смерти.

Представить сознание можно в виде круга или сферы, которая принадлежит тому или иному субъекту, но тогда, если само содержание этой сферы не является субъектом, то его характеристики определяются только «размером» этой сферы, ее свойствами(каковые универсальны), и ее расположением в пространстве – времени. Иными словами, никакой индивидуальности не существует, про разных людей можно сказать - есть только одно сознание, существующее одновременно сразу в нескольких местах. Как если бы мы сами непрерывно «прыгали с места на место» и каждый «прыжок» не нес бы с собой памяти о предыдущих. Следовательно, следующий такой «прыжок» означал бы «смерть» для предыдущего «прыгуна», что абсурдно по определению, как и представление о том, что реальная смерть уничтожает сознание.

Приведу еще одну аналогию – пусть в роли «жизненной силы» выступает не индивидуальное электричество, а в роли «конкретных форм» – микроэлектронные, к примеру, элементы. Но электричество нельзя поделить на «мое» и «чужое», его не может быть какое-то счетное количество, как-то «одно электричество» иди «два электричества», а если так, то оно, выполняя условную роль трансцендентного субъекта, не делимо и тождественно себе во всех бесчисленных и количественно различаемых уже роботах. Тоже самое и с водой, которая наполняет эластичные сосуды и придает им тургор и возможность функционировать. Самих сосудов может быть много, но вода в них не исчисляется количественными числительными, как-то «одна вода», «две воды» и т.д., так как она представляет собой носитель функции и эта функция не зависит от ее объема и от конкретной порции, так как они идентичны друг другу, она зависит только от фатка ее наличия в сосуде. Можно сказать, что вода «одна и та же» везде, ее можно слить, смешать, разделить на порции, налить другую и т.п., то есть, каждая порция делиться и сама в свою очередь - порция от большего количества, любой ее объем в любом месте тождественен сам себе. Вся разница будет только в пустых сосудах. Сознание так же сравнивали и с огнем, который суть процесс горения неких веществ, которые и обуславливают разницу пламени, но само горение qualitatively indistinguishable (качественно не различимо)

Нельзя сказать таким образом, что «субъект обладает сознанием» и что смерть человека (если понимать ее как уничтожение его индивидуальности) – это «смерть субъекта – носителя сознания», которое исчезает вместе с этим субъектом (по сути, субъект и сознание в самом абстрактном смысле это одно и тоже) Правильнее будет сказать, что деятельность сознания прекращается в определенном носителе, как если ток перестает течь в утюге, отключенном от сети или при повреждении микросхем. Даже если перед смертью «индивидуальность» утюга была скопирована сетью и сохранена на серверах (речь идет об очень умном утюге) и его «я» обретет себе новое пристанище, то все равно никакой индивидуальности как не было так и не будет никогда.

Приведу отрывок небезызвестного одиозного «гуру», «чтобы было»:

«Наблюдайте объекты, содержимое вашего ума. Что бы ни промелькнуло перед вами, наблюдайте это, не оценивая, не осуждая, не вмешиваясь. Не надо быть за или против, просто наблюдайте – и дхъяна, медитация случится.
И вторая ступень: наблюдайте самого свидетеля – и сатори, самадхи, предельный экстаз появится. Первое ведет ко второму. Начните наблюдать свои мысли, но не останавливайтесь на этом. Когда мысли исчезнут, не думайте, что вы уже прибыли. Еще одну вещь необходимо сделать, еще один шаг: теперь наблюдайте наблюдателя. Теперь просто наблюдайте наблюдение. Больше ничего не осталось, есть только вы. Просто вдруг осознайте само осознавание, и тогда дхъяна трансформируется в самадхи. При наблюдении ума последний исчезает. При наблюдении свидетеля, наблюдателя – последний расширяется, становится всеобщим, космическим. Зовите это Богом, или Нирваной, или чем вам заблагорассудится». («Ошо»)

Таково мое главное прозрение: метафизической индивидуальности не существует.

Сознание индифферентно по отношению к тому, что его наполняет. Будь это Иисус или носорог, и там и там неуловимый, никак не определяемый, нелокальный субъект вне времени и пространства. Как можно говорить о каком-то переходе «души» (субъекта, сознания) из одного мира в другой после смерти, если даже в нашем мире не существует никакой реальной последовательности, в том смысле, что наше сознание – это не подобие поезда, которое движется по рельсам из пункта А в пункт Б. И поезд (личность) и рельсы (жизненный путь) и сама дорога есть, но сознание никуда не следует, оно просто есть в каждом мгновении, является его свидетелем, но само не движется во времени, не имеет истории, пути, развития. Оно просто есть. Разумеется, нам кажется, что последовательность есть и наша сущность куда-то движется, наша память и границы опыта говорят об этом.

Мы недоумеваем, как такой путь может иметь начало и конец, ведь интуиция говорит, что «душа» вечна. Но мы просто путаем личность и сознание. Они слишком плотно сплавлены, чтобы интуитивно их разделить.

Если я стану кем-то другим, то я буду себя ощущать на его месте так, как он сам себя ощущает, он же, «став мной», будет ощущать себя мной, соответственно. Возьмем ф1, ф2, ф3 – три друг за другом следующие кванты сознания p1, теперь возьмем f1, f2, f3 для p2. Если сознание p1 после ф1 «попадет» в f2, а потом обратно в ф3, то не возникнет ничего вроде ф1, f2, ф3, все останется прежним для p1, потому что в ф3 нет информации ни о чем, кроме как о своих предшественниках - ф1, ф2 и ранее. Такие «прыжки» могут существовать постоянно, если допустить, что есть нечто, что их может совершать, это нечто не может быть ничем иным, кроме как сознанием. Но оно всецело отдается тому, что его наполняет, оно не может вынести фрагменты феноменологии одной личности и перенести ее в другую. Сама последовательность есть, но за ней не стоит некое «пронумерованное» метафизическое сознание-субъект, за которым закреплена эта последовательность. Эта линия лишь одно из направлений, по которым оно движется (условно выражаясь) «одновременно» со всеми остальными. Поэтому путь может быть конечен, но сознание всегда пребывает, не в одном месте, так в другом. Последовательность моментов жизни одного человека не имеет метафизического значения, она не конституирует сознание, то самое важное, вечное, что в нас есть. Для субъекта (S) последовательность 1) …ф1, ф2, ф3, ф4….фn… имеет такое же значение, как и 2)…ф1, ф2, ф3, ф4, (смерть p1), f1, f2, f3…fn… Продолжится жизнь в «Ф» или в «F», решительно не имеет значения. У нас нет никакого критерия, чтобы выбрать первый вариант, чем-то предпочесть его второму. Сознание в каждом «ф» и «f» одно и тоже. Предпочесть можно только сравнивая качество самих ф и f друг с другом. Если это будут Иисус с носорогом, то, просто с точки зрения субъекта, быть Иисусом куда более предпочтительнее (я буквально понимаю слова «возлюби ближнего своего как самого себя», так как нет никого, кроме меня нигде)

Мысленный эксперимент (2)

Что если медикаментозно создать диссоциацию в мозге, амнестический барьер, человек будет разделен на две личности, одна из которых будет работать в первую половину дня, а вторая только гулять по вечерам. Первая будет помнить только, как она работает без конца, а вторая – только, как отдыхает. Но и та и другая будет одним человеком. Представьте, как мир выглядит с позиции первой: проснулся - на работу – заснул, проснулся – на работу – лег спать, и так годами. А вторая: проснулся - гульнул - спать - проснулся - гульнул - спать. Будет ли разумно первой личности взбунтоваться? Очевидно, что нет, хоть она и не помнит как делает что-то помимо ненавистной работы. А теперь представьте, что по каким-то причинам каждую неделю люди испытывают невыносимую боль - может действие какой-то вакцины или нового вируса - что если в результате диссоциации боль будет испытывать одна из личностей? Даже если будут недельные интервалы между приступами, для нее будет казаться, что ее мучают без перерыва, месяцы и годы страшной боли с короткими (в ее восприятии) перерывами потери сознания и больше ничего! Если такое можно создать на базе одного мозга (и такое действительно происходит в случая диссоциативного расстройства личности) то почему бы не экстраполировать это на всех людей и не считать всех нас - континуумом, который разделен «амнестическим барьером»? Тогда каждый, кто страдает – это одна из личностей, которая «берет на себя боль». Наша задача тогда, во-первых, минимизировать суммарное количество страдания, а во-вторых, если мы сами волею судьбы оказались «страдающей личностью» - утешить себя тем, что мы находимся также и по другую сторону амнестического барьера, где кто-то счастлив и живет полной жизнью, и этот кто-то, конечно, мы сами.

Есть, так называемая, «проблема точки контакта» (point-of-contact problem) - неизвестно как наши ощущения связаны с нейронными коррелятами, а, значит, если наш «дух» так может диссоциировать, как в случае с MPD (диссоциативное расстройство личности), то почему бы ему не быть через эту «точку контакта» подключенным сразу не только к разным частям одного мозга, но и к разным мозгам всех людей? То есть, сам факт того, что мы «владеем» всеми частями мозга, хотя они по сути разрозненные «куски», каждый из которых может иногда содержать отдельную «личность», то ничто не мешает нам – в качестве этого таинственного субъекта - быть «хозяином» всех мозгов одновременно. Значит, если как я предполагаю, есть «лучшие миры», чем этот, то там сейчас мы уже счастливы, если конечно понятие времени, как то, «сейчас» или «потом», тут вообще не теряет смысл...И роптать на то, что нам плохо тут равноценно тому, как роптала бы та «работающая» личность, что она, мол, не знает ничего кроме работы. Сложнее обстоит с тем случаем, когда какая-то личность (одного «человека-мозга») будет «брать на себя» адскую боль. Думаю ее недовольство, даже с учетом понимания нашей не множественности, заслуживает внимания...просто, так или иначе, мир таков, какой он есть и мы не в силах изменить эссенциальный баланс «добра» и «зла» и тем более нашу собственную природу.

Я могу поэтому представить, что вчера был другим человеком, а только сегодня оказался в этой, теперь своей, личности, унаследовав все ее преимущества и недостатки. Это позволяет вполне оправданно дистанцироваться от своей личности, не отождествляться с ней слишком сильно. Если спросите меня «кто я?», ответ будет: «все, каждый и никто». Или «где центр вселенной?». Ответ: «каждый человек – центр вселенной, а значит, у нее нет никакого центра». Быть никем, понимать, что ты никто – грандиозное облегчение.

Меня передергивает каждый раз, когда я слышу о «прошлых жизнях», если человек как-то отождествился с чьей-то жизнью (выход в коллективное бессознательное?), то, вполне естественно, он по ошибке примет этот опыт бытия кем-то в прошлом как «свои жизни». Из того, о чем я говорю ясно, что любая прошлая жизнь – моя (и ваша, т.к. вы – это я). Значит, грубо говоря, «выходя в нирвану» я понимаю, что все идентификаторы стерты, мне абсолютно все равно, если я исчезну, а кто-то другой получит в «наследство» мой опыт, потому что он и не «мой» вовсе, он просто есть, а я всего лишь «чужак», который присвоил его себе, отождествившись (и так происходит изо дня в день в обыденной жизни в отношении нашей собственной памяти). Значит, «любой, кто будет на моем месте, будет мной», сознание безличностно по определению. Но, так или иначе, это место должно быть в силу какой-то необходимости, и его будет кто то занимать, значит, сколько бы действующих лиц не сменялось каждую минуту, вновь пришедший не будет чувствовать себя во мне «гостем», он станет мной от и до, будет чувствовать себя так, как я обычно себя чувствую, как идентифицируемая последовательность, как континуум одной персональности. Может быть, мир появился секунду назад? Может, меня вообще не было никогда, а я компьютерная симуляция? Это одинаково будет переживаться субъективно. Если я буду счастлив, а кто-то будет претендовать на «мое место», желая вытеснив «мой» субъект, заменить его «своим», я, естественно, не буду против. Все равно, что «поменять местами две области пустого пространства». Это нонсенс. Важен и единственно важен лишь контент опыта. Если есть некая форма бытия, некое состояние, наполненное блаженством, важно лишь то, что оно есть, что сознание располагает им.

Христианство все же имеет коренную ошибку, полагая, что мир - это «испытательный полигон», где души должны выбрать Бога, но такой подход зиждется всецело на понятии свободной воли. Если окажется, что это понятие несостоятельно, что я и доказываю в соответствующем месте, то страдания теряют свою единственную функцию, согласно монотеизму, - направить человека к духовному развитию. Это значит, что мир не может выполнять функции «школы» для индивидуальных душ. Итак, нет реального духовного прогресса от пребывания тут, смерть обрывает все духовные приобретения человека (он может максимум сделать «вклад» для будущих поколений, то есть, мы все это и должны по сути сделать). Даже если окажется, что с психики человека снимается «резервная копия» после смерти и она продолжает существование, то это может означать, что мир существует как плацдарм для осуществление «естественного духовного отбора», и далее проходят только «лучшие экземпляры», но кто бы не проходил, я могу с уверенность сказать, что это буду я, так как субъект любого опыта S, всего один. Все остальные – мусор и «неудачные попытки». Но всё это бесконечно далеко от христианства с учением об индивидуальной душе. Всему этому противоречит тот факт, что такая эволюция просто не нужна, это лишние движения, наша духовность просто один из инструментов нашей очень своеобразной психики, святости другого мира не обязательно вырастать из биологии и хаоса нашего. Люди всегда интуитивно стремились к святости, теория сильно отстает от практики духовности и нельзя сказать, что это плохо, если в итоге выполняется прямое предназначение жизни.

Мир, безусловно, существует по некой необходимости, если я настаиваю на единой «мировой душе», то страдания индивидов кажутся чем-то аморальным, получается, как будто «чистое эссенциальное зло». Если судьба трагична, то утешения нет, никакой компенсации для индивида не будет, его боль - бессмысленна. Такая картина мира может пошатнуть психику, ведь для индивида нет надежды – все о чем он может мечтать, в случае несчастной судьбы – это смерть, небытие, то ли дело «сказки» монотеизма – «все, мол, будет, но потом», сладкая ложь в данном случае не лучше ли горькой правды? Может для отдельных индивидов и так, но для всего человечества такая ложь о своей природе – чудовищное зло.

Если мир ужасен и полон страданий, то нет разницы, будет ли страдать «мировая душа» «просто так» либо отдельные индивидуальные души, ведь совокупность боли будет абсолютно одинаковой. Значит, этот мир, скорее, какое-то неизбежное зло в более широком контексте бытия. Короче говоря, христианство в корне не верно, так как мир в случае существования отдельных душ не станет более оправдан, чем тот, где есть одна мировая душа, воплощенная во всех индивидах. Мы тогда, как такие эфемерные воплощения, просто страдаем какое-то время и исчезаем. Как бы это ни было «аморально», это не более аморально в контексте христианства. Значит, из двух одинаково аморальных концепций следует выбрать более правдоподобную - теорию одной души. То есть, эта теория, о тождественности субъективного начала, логичнее и стройнее во много раз представления о плюрализме множества душ, и было бы о чем спорить, будь христианство (и ему подобные взгляды) менее аморальным, но это не так. Значит, есть еще две альтернативы, первая, как я описал выше, о мире, как полигоне для духовной эволюции не душ, а просто «сосудов» (информационной матрицы личности), в которых не локальный субъект будет «обитать» после смерти тела в этом мире. Тогда духовность в казуальном отношении тоже самое, что и забота о будущих поколениях, так как они тоже «сосуды» для нас, как S. Духовность, таким образом, работает одинаково и с целью заботы о «спасении души» и с целью заботы о себе же в будущем, только это еще гораздо более правдоподобней, вся ценность нашей индивидуальной жизни - всецело внутри нее, смерть станет субъективным концом человека, значит, он должен жить исходить из того, что его жизнь - единственная и мир этот единственный (замкнутый на себе), хоть это на самом деле и не так, хоть он (человек) и заполняет, как ноуменальный субъект, собой все бытие вообще. Феномен «святости» проистекает в большей степени от отречения от этого мира, от осознания его неприспособленности для счастья, все чаяния святого направлены на абсолютную реальность, которая только и может даровать блаженство, это может быть и Бог и нирвана или вообще непонятно что. Моя концепция теоретически не противоречит той интуиции, которая есть у святого, ведь, прежде всего, это интуиция, сильнейшее внутренне переживание того, о чем религия или философия только рассуждает. Но моя задача состоит в том, чтобы сформировать максимально четкую теорию взамен имеющимся смутным интуициям, ведь теория для большинства людей – это неотъемлемая основа их духовности, и от ее верности зависит ко злу они обратятся или к добру, лишь единицы от природы святы, так как в них есть интуиция, а теория почти не важна.

Если фантазировать на тему, в чем может быть необходимость нашего мира в контексте всего бытия, можно представить бомбардировку экрана электронами, вылетающими из трубы, где каждый электрон - это мир (или существо в конкретном мире, смысл тот же из-за фрактальности), в итоге проявится некий рисунок, отражающий распределение вероятности попадания в ту или иную точку. Если бытие исходит из какого-то бессознательного принципа (некий «источник»), то, чтобы добиться своей цели, счастливой жизни (а это единственная цель, которая только может быть у жизни), наряду с «прямыми попаданиями», возникают и такие уродливые миры, как наш, он просто результат некого естественного и неизбежного «распределения». Получается, чтобы было что-то, а не ничто, то такие наши, предположительно страшные миры, своего рода «цена», которую платит бытие за сам факт существования тех своих состояний, которые только единственно и желанны для него (для нас как S) Точно такое же соотношение существует и внутри нашей Вселенной. Все счастливые люди обязаны своим благополучием тем, кому повезло меньше. По законам нашей жизни кто-то должен попасть под жернова, «пожертвовать» собой. Конечно, если учесть, что «внутри» всех нас один субъект, то это не выглядит так аморально. Не более, чем факт необходимости жертвовать часть своего времени и ресурсов на труд ради выживания, пропитания и развлечения. Такова цена счастья в нашем мире (страдания части населения), по крайней мере, до сегодняшнего дня и в ближайшем будущем.

Мысленный эксперимент (3)

Возьмем двух человек. Наш мозг – вполне определенная структура, в которой закодировано абсолютно всё, что мы из себя представляем на какой-то момент жизни - эмоции, память, характер, ум, темперамент и т.д. Что произойдет, если произвести трансформацию мозга человека 1 в мозг человека 2? То есть, каждая область 1 (включая самые микроскопически внутриклеточные структуры) будет плавно, нейрон за нейроном, изменена на 2, каким-то непостижимым высокотехнологичным образом. Все будет происходить, пока подопытные будут спать (в глубочайшей коме) В этом нет ничего фантастического в принципе, действительно, нейроны должны будут прекратить все контакты, все синапсы разойдутся, недостающие нейроны восполняться новыми, лишние уберутся, каждый синапс переориентируется, скажем, если у 1 было 10002222 дофаминовых синапса, а у 2 13499922, нужны будут соответствующие поправки, нужно будет изменить концентрацию и чувствительность всех рецепторов, то есть, каждый нейрон будет помечен и каждому будет дана команда изменить свое тело и отростки (можно даже произвести изменение на генетическом уровне, полностью поменяв геном 1 на геном 2, хотя в этом нет необходимости) После этого дается команда «собраться», все синапсы выстраиваются заново в новом порядке. В итоге мы имеем полную копию мозга 2, на базе мозга 1. По пробуждению 1 будет убежден, что он 2 и наоборот. Будет такой эффект, словно их «поменяли телами». Но кое-что останется, все же, неизменным - то, что в принципе обусловливает возможность такого преобразования. Скажем, если бы картину 1 надо было перерисовать на холст картины 2, то непременным условием было бы то, что холсты должны были бы быть одинаковыми. В данном случае «холст» - это сам субъект опыта, который инвариантен по отношению к его разновидностям, я и вы – тождественные субъекты, нас отличает только наполненность опыта, поэтому данный эксперимент возможен (в теории) Можно ли будет утверждать, что 1 на самом деле превратился в 2? (Подопытным была известна суть эксперимента, они в полном ведении относительно происходящего) Или все-таки 1 остался 1, но просто теперь он как бы в перманентном «заблуждении» относительно своей «настоящей» личности? Ведь нас не изменяет, скажем, опухоль мозга и ее удаление, возможно со здоровыми тканями, не превращает нас в другого человека? (В смысле, считается, это будет тот же человек, но «изменившийся») Кто-то будет настаивать, что никакого превращения не произошло, но за что такой аргумент может зацепиться? На помощь приходит аналогия с цветами – если синий цвет постепенно сделать красным, будет ли разумно утверждать, что это все же не красный, а «синий, который хоть и выглядит как красный, но все же в глубине остался синим». При варке раков никто не станет утверждать, что раки хоть и стали красными, на самом деле они остаются зелеными. В таком случае, индивидуальность – не более, чем свойство чего-то более глубокого, это свойство – как грим, маска одного актера, а мир – театр одного актера. Каждая индивидуальность не имеет своей «собственной» метафизической подкладки, она общая у нас всех и я утверждаю, что в этом эксперименте 1 на самом деле станет 2 и наоборот.

Каждый цвет может быть представлен как часть белого, как один из бесконечных элементов, на которые он распадается. Субъект распадается на отдельные независимые потоки сознания, но они могут свободно сливаться, переходить один в другой, ничто не мешает им делиться или снова объединятся, как цветам, потому что они все так же гомологичны друг другу («между мозгами» пока в теории, но уже при синдроме множественных личностей нечто подобное происходит на базе одного мозга) Однако с «душами» такого сделать нельзя, если бы они слились, то тогда «умерли» бы обе, родив нечто третье, или одна поглотила бы другую, поэтому некоторые религии воздвигнули для них неприступные стены и они никак не смогут перекрыться. Но что в этом хорошего? Разве это свобода? Быть вечно запертым в своей скорлупе, быть вечным одиноким непроницаемым неделимым атомом? Я утверждаю обратное.

Дата добавления: 2015-08-13