Глава 24. Тщательный обыск замка и всей территории мэнора результатов не дал.

Тщательный обыск замка и всей территории мэнора результатов не дал.

Дин Томас и Джинни Уизли как сквозь землю провалились. В парк они не выходили, в подземелье не спускались, в замке их нет, Антиаппарационный щит не тронут.

С большим трудом восстановили картину происшествия. Ради этого пришлось собрать воспоминания всех участников событий, а потом внимательно просматривать и соотносить их друг с другом. Выяснилось следующее.

Когда группа студентов кинулась в ворота за отступающими манекенами, вперед вырвался Дин Томас. Он взмахом палочки снял защиту с выходной двери и выкрикнул заклинание, разобрать и опознать которое так никто и не смог. Не успели студенты удивиться такому странному поведению своего товарища, как взрыв вздыбил пол у них под ногами, а свет погас. Все. Больше никто из студентов Томаса не видел.

Долго пытались определить, где перед взрывом находилась Джинни. Получалось, что рядом с Дином ее точно не было, и когда стало темно, вроде бы вцепилась в руку Финнигана. Потом рванула куда-то в сторону и пропала…

Трагедию, разыгравшуюся на втором этаже замка, удалось восстановить лишь в самых общих чертах. Эльфийку закололи кинжалом, метнув его магией. Положение ее тела позволяло предположить, что она пыталась закрыть собой бюро с секретными ящиками. А его взломали темномагическим заклинанием, опознать которое так и не удалось. И лишь один из ящичков был пуст — содержимое всех остальных не тронули. Значит, убийца знал, что он ищет. И теперь это что-то в его руках.

Бесчувственное тело Люциуса Малфоя обнаружили почти в центре хранилища, и этому не нашлось логичного объяснения. Почему не у двери? Почему он вообще вошел туда? Или его застали врасплох, когда он обыскивал помещение? Но в хранилище совершенно негде прятаться. Прямо от дверей видно все, как на ладони.

Привести пострадавшего в чувство не получилось. Вызванные из Хогвартса колдомедики разводили руками. Физических следов на теле нет. Характерных магических — тоже. Каким заклинанием оглушили аристократа, выяснить так и не удалось. Но вокруг тела обнаружились мелкие кусочки серебра, как будто там взорвалась небольшая серебряная бомба. Это было неспроста, но ни медики, ни Снейп долго не смогли связать это с состоянием Малфоя. И лишь когда зельевар рассмотрел на одном из осколков змеиный глаз, все стало на свои места.

— Его пытались убить заклятием Смерти! — глухо произнес Снейп, рассматривая остатки родового артефакта Малфоев.

Весь магический мир знал знаменитую трость Люциуса с ручкой в форме змеиной головы и волшебной палочкой внутри. Теперь она, лишенная серебряного оскала, размочаленным куском дерева валялась в углу хранилища.

— Позвольте? — удивился Люпин. — А это что за палочка? Вторая?

Он показывал на скромную черную палочку, зажатую в правой руке Люциуса.

— Это его старая ученическая. Вы же понимаете, что родовой артефакт он получил только после смерти отца, когда стал главой рода. А в детстве ему купили вот эту. Он с ней отучился в Хогвартсе, а потом брал ее в наиболее рискованные вылазки, а родовую прятал, как запасную.

— И?

Снейп уже возился с несессером, выбирая пузырьки, и ответ его прозвучал невнятно.

— Что — «и»? В рукоятку, очевидно, угодило Смертельное заклятие. Артефакт погиб, а Люциус получил шок от волны чистой магии, которая высвободилась при этом. Сейчас дадим ему Укрепляющее зелье и отправим в Хогвартс. К вечеру должен очнуться.

— Ну и слава Мерлину! — с облегчением выдохнул Долохов. — Давайте осмотрим палочку, которая у него в руке.

Проверили ученическую палочку. Последнее заклинание — Экспелиармус. Все, что знал Снейп о Малфое-старшем решительно отрицало возможность применения им этого заклинания во время дуэли «глаза в глаза». Еще более бессмысленным оно было в случае борьбы одновременно с двумя противниками. Люциус мог применить это заклинание, только если был уверен на все сто, что не промахнется. Выяснить, из какой точки комнаты поразили аристократа, и кто именно это сделал, оказалось невозможно.

Злоумышленник заменил режим тренажера в Боевом зале на режим «освобождения от незваных гостей». В древние времена с их сомнительной нравственностью и понятиями гостеприимства, подобные ухищрения были почти нормой, поэтому возможность расправиться с неугодными посетителями замка и списать все на несчастный случай, была заложена в магию зала изначально. И чтобы запустить этот режим, не надо было быть семи пядей во лбу. Такая задача по силам и Снейпу, и Люпину, не говоря уж о Дамблдоре. В конце концов, весь этот Боевой зал — сплошная высшая трансфигурация в сочетании с магическими записями стратегий. И то, что Снейп не учел подобный вариант, стало ошибкой в подготовке ловушки.

К сожалению, она оказалась не единственной.

Вторая ошибка — неверная интерпретация цели злоумышленника. Не нужна ему оказалась Арка. А потребовалось ему хранилище Запретных артефактов Поттер-мэнора.

Зачем? Что похищено?

Чтобы узнать это, нужен Гарольд, от которого пока ни слуху, ни духу. Они зациклились на Арке, и в результате Малфой находился в засаде не там, где следовало. А когда понял это, услышал что-то или просто почувствовал неладное, то оказался в уязвимом положении и без подстраховки. Что чуть не привело к его гибели. Он вообще не должен был вступать в контакт со злоумышленником, а только подать сигнал на блокирование и захват подземелья Люпину с его мордоворотами из Эй-Пи.

Нелепо все получилось. Чувство вины грызло зельевара беспощадно. Это была его затея, и ответственность за последствия целиком легла на его совесть.

В начале расследования Снейп был уверен, что Малфой стал случайной жертвой. Не собирались его убивать, просто так выпала карта. Но потом его стали посещать сомнения. А не было ли это покушение на убийство осмысленным деянием? Что такого мог рассказать очнувшийся Люциус? Чему он стал свидетелем? Только тому, что врагом оказался Дин Томас? Но ведь это и так понятно. А вот если предположить, что исполнительницей преступления являлась Джиневра Уизли, то все приобретало некую зловещую логику. Если Дамблдор находится в теле юной Уизли, а второго мальчишку держит в подвластном состоянии, то убийство Малфоя для него — это попытка скрыть личину истинного виновника, переложив ответственность на подставное лицо.

Замысловато?

Да.

Но не для Альбуса Дамблдора. Для него — нормально.

Кстати, тогда появляется логика и в действиях Малфоя. Аристократ, видимо, опешил от неожиданности, обнаружив потенциальную невесту или невестку в качестве главной злоумышленницы. Возможно, он вообразил, что она находится под Империусом, попытался ее обезоружить и чуть не поплатился жизнью за свою нерешительность.

Вот такая картина была более правдоподобна.

Но куда потом исчезли Уизли с Томасом? Ведь они скрылись за считанные секунды. И неважно пока, кто из них носитель Дамблдора. Куда они испарились-то? Проклятие!

Тут в голову Снейпу пришел вариант, который требовал немедленной проверки. Он кинулся верх по лестнице, совсем забыв о существовании магического подъемника. Люпин увидел, как изменилось лицо зельевара и последовал вслед за ним.

Запыхавшись, они выскочили на верхнюю открытую площадку башни замка. Люпин остановился, озираясь по сторонам и пытаясь понять, какая мысль привела сюда Снейпа. Зельевар быстро пробежал вкруговую вдоль балюстрады, ведя палочкой вдоль перил. Остановился. Люпин подошел ближе.

— Ну что?

— Они ушли с помощью заклятия Левитации. Протиаппарационный щит против него бессилен.

— Но Охранные заклинания?

— Они направлены вовне и не следят за теми, кто покидает территорию мэнора. Этого мы тоже не учли. Но я не знал, что Дамблдор владеет этим заклинанием. Оно совсем не светлое.

Ремус только вздохнул в ответ. Потом наклонился и поднял с пола какой-то маленький предмет.

— Что это?

Люпин молча протянул находку Снейпу. Тот внимательно рассмотрел ее и негромко выругался.

Судя по фамильному вензелю, это было то самое обручальное колечко, которое под сводами родового замка Драко Малфой надел на палец своей невесте.

— И как это понимать? — мрачно спросил Ремус.

— Это надо понимать так, что тот, кто сидит в голове у Джинни, отрубил последнюю ниточку, которая могла быть использована для их поисков.

— Это кольцо изначально было магическим маячком?

— Нет. Это я зачаровал его, когда начал подозревать Уизли. И я был уверен на все сто процентов, что Дамблдор не знает это заклинание.

— Почему? Дамблдор, не смотря ни на что, великий волшебник.

— Потому что я сам изобрел это заклинание и по внешним следам оно не отличается от обычных чар, накладываемых на обручальные кольца.

* * *

Прошел час и все, кроме Снейпа и патруля охраны Арки, покинули Поттер-мэнор.

Первыми убыли колдомедики с бесчувственным телом Малфоя. Вслед за ними отправили растерянных и подавленных студентов.

Долохова наскоро назначили комендантом Хогвартса и во главе трех патрулей отправили охранять школу. Заодно им поручили передать тело Винки эльфам Хогвартса, чтобы они поступили с ним по своему обычаю.

Эй-Пи подняли по тревоге и приказали взять под охрану все места проживания магов.

Люпин убыл на встречу с гоблинами, которых надо было немедленно предупредить. Заодно бывший оборотень взял на себя нелегкую задачу сообщить о случившемся семье Уизли.

Мрачный Северус подробно проинструктировал начальника патруля, проверил знания у каждого бойца и поднялся наверх.

Он начал было проверять защитные чары мэнора, но быстро понял, что это все равно, что стучать детской лопаткой по броне танка. Заклятия Гарольда стояли нерушимой стеной, но… только от внешних врагов. И самое главное, что он сам в свое время посоветовал Поттеру не ставить двухсторонних чар. В случае атаки через подземную реку они могли помешать быстро скрыться из мэнора. Теперь эта предосторожность повернулась против них самих. Но кто же мог предполагать? Снейп поймал себя на том, что постоянно мысленно оправдывается и строго-настрого запретил себе это делать.

Проходя по этажам замка и запечатывая все помещения подряд, Снейп услышал звуки, которые ну никак не вязались с мрачной тишиной полутемного мэнора.

Кто-то азартно сопел и посвистывал, время от времени восклицая тонюсеньким голоском: «Глим-глим! Глим-глим!»

Северус ударил себя по лбу. Это же детеныш местных домовиков. Хм. Местных домовиков. Получается — сирота. Мать погибла сегодня, а отец неизвестно где скитается с Поттером. Надо было его сразу отправить к эльфам в Хогвартс. Кто тут с ним будет возиться? Придется кого-то вызвать завтра с утра. Снейп уже собрался идти дальше, но тут:

— Глим-глим! Дю-дю-ка! Ам-ам! З-з-з-з-з…

Вот это «ам-ам» заставило зельевара остановиться.

«Есть, что ли, хочет? Или пить? — подумал он нерешительно. — Дементор! Навязался этот щенок на мою голову!»

Он плюнул с досады и решительно толкнул дверь.

Небольшая каморка была забавно освещена маленькими солнышком и луной. Оба светила висели рядышком, подвешенные к потолку. Зеленое солнце и зеленая луна. Ага. Очень похожи на настоящие. Прямо копии. Зельевар невольно усмехнулся.

Кроватка эльфийского детеныша ничем, кроме размеров, не отличалась от аналогичных конструкций у людей. Сам нарушитель тишины и спокойствия оказался и вовсе крохотным. Игрушечные ручки и ножки торчали из худенького туловища… тоненькую шейку венчала непропорционально-большая голова с огромными черными глазами… огромные уши, как паруса в штиль, свободно полоскались на лысой головке.

— Так! — звучно произнес Снейп, разглядывая плод эльфийской любви. — Экий ты доходяга, братец!

— Дю-дю-ка! — бодро отозвался малыш, умильно таращась на недовольного зельевара.

— Н-да. Такие, брат, дела. Что тебе тут мать твоя оставила? — Снейп шарил взглядом в поисках рожка, бутылочки с молоком или чего-то, напоминающего еду для младенца.

— Ви-ка? — с отчетливой вопросительной интонацией спросил эльфеныш, наклонив голову на тощее плечико. — Ам-ам!

Он нырнул головой в одеяльце, с такой быстротой, что Снейп еле удержался, чтобы не кинуться его подхватить. Чувства зельевара летали, как маятник часов: от острого сочувствия до брезгливого пренебрежения. Он и человеческих-то детей с трудом переносил, а этот червяк лопоухий и вовсе не вызывал у него симпатии. Разве что жалость. Но жалеть, как говорится, лучше на расстоянии…

Меж тем эльфийское дитя вынырнуло из одеяла с пустой бутылочкой в руке.

— Най-най-най-най! — заблажило оно тоненько.

Просит есть, значит. Растерянный и обозленный Северус затравленно огляделся.

— Да нет у меня ничего, — пробормотал он умоляюще.

— Вай-вай-вай-вай! — сменил пластинку паршивец.

Или паршивка. А, черт, да какая разница. Делать-то что? Спуститься вниз — еду поискать?

Детеныш тем временем, видя, что от этого большого «дю-дю-ки» толку мало, наклонил пустую бутылочку и поднес ее ко рту. Снейп сморщился от чувства беспомощности.

— Ви-ка! — наставительно произнес малыш. — Глим-глим!

И щелкнул пальцами, засранец. Сквозь синеватый дымок, окутавший кроватку и ее обитателя, Северус увидел, что бутылочка мгновенно стала полной и эльфеныш, ухватив ее покрепче обеими руками, принялся бодро переправлять ее содержимое в свой тщедушный живот.

— Ну и нахал же ты, братец! А я-то стою тут, как дурак.

Снейп повернулся и двинулся к выходу. Позади него немедленно раздался стук упавшей бутылочки и писк эльфеныша. Зельевар оглянулся и с подозрением уставился на младенца. Тот жалобно хныкал и тянул ручонку через перегородку кроватки к уроненной бутылочке. Снейп обреченно вздохнул, поднял бутылку и вложил ему в руки. Эльфеныш быстро схватился за нее, заодно вцепившись в большой палец «дю-дю-ки». Зельевар попробовал оторвать свой палец, но для этого надо было вырвать бутылочку изо рта младенца. Пришлось смириться и ждать, пока маленький хитрец насытится. Дождался. Эльфеныш оттолкнул от себя пустую бутылку и вцепился в палец зельевара уже двумя руками.

— Глим-глим-глим! — удовлетворенно пробормотал лысый бесенок, обворожительно улыбаясь своему невольному няню, и положил свою голову ему на ладонь. Этого только не хватало. Снейп невербально призвал из угла комнаты что-то, похожее на табурет, и неловко присел на него, задрав колени куда-то к ушам. Оставалась слабая надежда, что эльфеныш после плотного ужина уляжется спать. Тогда можно будет его потихоньку отцепить от руки и удалиться. Грубо вырывать руку у сироты, который лишился матери не без его, Снейпа, участия, как-то духу не хватало.

Тем временем мелкий засранец, мурлыкая свое «глим-глим», освоил участок руки зельевара от локтя до запястья, который приблизительно равнялся его росту. Обхватив руку, как мартышка ветку (только хвоста не хватало), он щелкнул пальцами, и пушистое одеяло укрыло его с головы до ног. Чертенок засопел.

Снейп смотрел на этого отпрыска эльфа-ретропата и мысли его принимали все более конкретное и практическое направление. Этот полугодовалый щенок демонстрирует прекрасное владение магией. Его обучали? Не верится. Значит, магия подвластна эльфам с самого рождения и совершенствуется она не в результате обучения, как у людей, а в процессе роста. Иначе говоря, каковы потребности — такова и магия. А если, скажем, этот малыш захочет прогуляться в Арку? Держа за руку «дю-дю-ку»? А ведь это шанс! Надо будет завтра же попробовать! И не стоит отдавать его соплеменникам.

В этот момент ощущение теплой влаги в руке выдернуло Снейпа из отдаленных и высоких материй в вульгарную прозу жизни. Эльфеныш заснул и уже отпустил его. Снейп вытащил мокрую руку из-под одеяла, с брезгливой миной встряхнул её над полом, потом опомнился и взмахнул палочкой.

— Эванеско!

Глава опубликована: 12.01.2013

Дата добавления: 2015-08-09