Я становлюсь пуджари

Вскоре после этих событий Бабаджи прислал ко мне главного жреца с левого берега с предложением стать священнослужителем (пуджари) в одном из храмов. Сперва я смутился и, чувствуя себя недостойным и недостаточно чистым для такой ответственной работы, отказался. Но на следующий день Гар Хари опять предложил мне стать пуджари. На этот раз я подумал, что если уж Бабаджи выбрал меня для этой работы, то ему виднее. Мне также пришло в голову, что если я буду ждать, пока стану святым, прежде тем, как начать действовать, то никогда и не начну. Итак, после некоторых колебаний и сомнений, я согласился стать жрецом.

Гар Хари лично меня обучал, так что я быстро приноровился к делу. Он привел меня в храм Гаутама Ганга Мая и показал, что делать. Нужно было запомнить много слов на санскрите и научиться совершать весь обряд в правильном порядке, на что потребовалось несколько дней. Полное освоение этого процесса заняло две недели.

Теперь мой день проходил иначе, чем раньше. Я вставал в четыре часа утра и шел на реку мыться, после этого приступал к уборке храма и к подготовке церемонии, на что уходило примерно два часа. Гаутама Ганга Мая была мраморной статуей примерно восьмидесяти сантиметров высоты, женского облика, но с четырьмя руками (как многие боги и богини Индии). Она стояла на небольшом пьедестале. В Индии любое изображение, статуя или символ божества называется «мурти». На ночь она покрывалась простым полотном, так что утром первым делом я снимал с нее покрывало, потом зажигал свечу и благовония и садился перед ней. Иногда я просто сидел и медитировал, но чаще напевал мантры и бхаджаны. Закончив утреннее приветствие, я омывал ее водой, одевал в сари (которое было каждый день недели другим), украшал головным убором, серьгами, ожерельем и браслетами, прикладывал чандан и кумкум на лоб и орошал ее духами. Потом я мыл пол и, пока он сушился, собирал цветы, которые росли вокруг храмов, затем украшал ими подножие и волосы богини.

Для проведения службы (Пуджи) также нужно было делать некоторые приготовления. Надо было скрутить фитиль из хлопка для светильника и залить в него гхии (топленое масло). В медный кувшинчик наливалась вода. Богине подносилась пища (обычно фрукты и сладости), которые раздавались всем как прасад (освященная пища) после окончания церемонии. Также на пол перед мурти клались колокол, раковина, тряпочка и благовония. Когда все было готово, я выходил из храма, закрывал за собой дверь и шел переодеваться в специальную ритуальную одежду.

Как правило я заканчивал приготовления за полчаса до начала арати. Войдя в храм для выполнения обряда, я зажигал лампадку и предлагал богине благовония, а потом начинал дуть в раковину и звонить в колокол, разгоняя этим всех злых духов и очищая пространство в храме. Затем я повторял древние молитвы и завершал службу пранамом перед богиней. После окончания обряда мы, пуджари, собирались на площадке перед главным храмом левого берега и пели киртаны и бхаджаны. Когда все было закончено, я собирал всю посуду и колокол, нес на реку, где мыл и натирал их до блеска песком и пеплом, а потом относил на свои места. Завершив все дела, я шел на даршан, который проходил на правом берегу в храме или на площадке перед комнатой Бабаджи.

Каждый день перед обедом один из пуджари отбирал немного готовящейся пищи и подносил ее каждому из богов и богинь всех девяти храмов. Пища, которая подносится богам, называется на санскрите «бхог лагана», что в переводе означает «предлагать удовольствие». После предложения пищи в храмах, она смешивается с пищей, оставшейся в котлах. После этого вся еда считается освященной и раздается обедающим.

Вечером перед закатом солнца я делал примерно то же, что и утром. Убирал храм, обновлял цветы, воду, масло в лампе. Мыл мурти и одевал ее в другое сари, менял на ней украшения и готовил ее к обряду. После завершения службы и песнопений я мыл всю посуду у реки, покрывал богиню полотном на ночь, закрывал двери храма и быстро бежал на даршан, который к этому моменту, как правило, уже завершался.

Первые впечатления от моей новой должности были противоречивыми. Во-первых, было непривычно и неудобно обращаться с молитвами к каменному четырехрукому женскому изображению. Во-вторых, раздевать и одевать его дважды на день, подобно девчонке, играющей в куклы, мне не очень нравилось. По прошествии нескольких дней я привык к этому ритуалу. Но только недели через две пришло понимание глубинной сути происходящего. От жреца требуется выполнять свои обязанности так, как будто он это делает перед своим Гуру или Богом. Мурти используется только как объект, на котором можно сосредоточиться. Всю жизнь я относился к обрядам и ритуалом весьма цинично и считал, что они пусты по содержанию и значению, а теперь мне пришлось не только их выполнять, но и найти в них что-то важное и вдохновляющее. К своему собственному удивлению, исполняя роль священнослужителя, я приобрел очень ценный опыт.

Главная задача пуджари состоит в том, чтобы во время совершения обрядов быть абсолютно чистым сердцем и тихим в уме. Ни глубокое понимание всех движений и их символики, ни правильное толкование молитв не делают обряд священным. Только внутренняя чистота и спокойствие жреца освящает обряд и превращает его в жертвоприношение. В дальнейшем я понял, что любое действие, совершаемое с чистым сердцем, с молитвой и в спокойствии, превращается в богослужение. Доверие к учителю порождает чувство полной защищенности, которое не оставляет места тревоге, напряженности и беспокойству. Чистота и безмятежность — основное состояние того, кто доверяется своему Гуру, и, следовательно, он не загрязняет и не искажает действие своими мыслями.

С этих пор и до окончания своего пребывания в ашраме Бабаджи я был служителем в храме Гаутама Ганга Мая. Считаю, что это было великим даром и посвящением от моего учителя. С каждым днем я входил во все более глубокие и спокойные состояния во время службы, и вскоре мраморная статуя стала для меня родной и живой. У меня возникло к ней отношение, какое бывает у влюбленного к своей возлюбленной. Это может показаться странным, но мы как-то сроднились, стали понимать друг друга. Мне нравилось приветствовать ее такими, например, словами: «С добрым утром, дорогая, пора тебе вставать. Тебя ждут важные дела — пробуждать сердца людей своей милостью и любовью».

Однажды утром, когда я медитировал перед богиней, она начала танцевать на своем пьедестале. Плавно и очень красиво, как танцуют индийские женщины. К сожалению, через несколько минут меня посетила мысль, что такого быть не может, и когда я взглянул на нее снова, это уже была прежняя неподвижная мраморная статуэтка. После того случая мое служение в храме стало живым и полноценным, приносящим радость. Я стал очень внимательным к правильному выполнению обрядов, так как не хотел чем-то невольно огорчить мою богиню.

Дата добавления: 2015-08-18