Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Семейная сцена

Читайте также:
  1. II. Сценарий игры
  2. Анализ моделей и сценариев
  3. Блоки сценария
  4. В) Реалистический сценарий
  5. Вероятные сценарии
  6. Возвращение в Москву. Семейная жизнь.
  7. ГЛАВА 34. Семейная идиллия.

 

Через несколько дней после этого обеда граф д'Энгранд получил письмо, заключавшее в себе нижеследующую настоятельную просьбу:

 

«Мой дорогой и добрый папа!

Мне совершенно необходимо Вас видеть. Приходите завтра вечером, в то время, когда матушка удаляется к себе.

Пройдите в садовую калитку – Вы знаете, что из сада есть выход на улицу Сент-Оноре. Не звоните, а постучите: Тереза будет стоять на страже.

Ах, дорогой папа! Зачем судьба заставляет меня прибегать к таким чуть ли не романтическим способам, чтобы видеть Вас и говорить с Вами!

До завтра; принесите с собой все сокровища Вашей доброты и снисходительности для Вашей почтительной дочери Амелии».

 

Сад особняка д'Энграндов занимал весьма обширное пространство.

Когда пробило половину десятого, граф д'Энгранд был у той самой калитки, о которой писала ему Амелия.

Выполняя указания дочери, он постучал.

Тереза открыла в ту же минуту, но, отступив, с удивлением воскликнула:

– Ах, ваше сиятельство! Вы не одни?

Позади графа д'Энгранда действительно маячила тень; это был какой-то мужчина.

– Да! Я, безусловно, не один, это мне отлично известно,– отвечал граф.– А как ты думаешь: неужели я, в моем возрасте, да еще ночью, побегу по улицам без спутника?

Он вошел в сад.

Мужчина вошел вслед за ним.

Калитка закрылась за ними.

– Сейчас доложу барышне,– сказала Тереза.

– Беги, дитя мое, да побыстрее: ведь эти осенние вечера холодные, а от деревьев тянет сыростью, и это опасно для здоровья. Б-рр!… Плохо было бы мое дело, если бы я в былые времена вздумал петь здесь серенады!

Горничная быстро удалилась.

Граф д'Энгранд повернулся к своему спутнику.

– Дорогой мой!– сказал он.– Приношу вам мою глубочайшую благодарность за то, что вы проводили меня сюда, это очень любезно с вашей стороны. Откровенно говоря, вы поступили как преданный друг.

– Нет, граф, это мой долг перед самим собою. Как только, выходя из Клуба, вы объявили мне о своем намерении, я уже не колебался.

– Да вознаградит вас небо за ваше мужество! Но я сильно опасаюсь, что сегодня ночью небо вознаградит вас только насморком. И это будет вина нашей маленькой сумасбродки Амелии. Честное слово, она как нельзя лучше выбрала место для своих детских признаний!

Граф устремил взгляд на окна особняка.

– Ах Ты, Господи!– воскликнул он.

– Что случилось, граф?

– Да разве вы не видите свет? Вон там, на третьем этаже?

– Да, на третьем этаже. Вижу, вижу!

– Это ужасно!

– Что же тут ужасного, граф?

– Я вижу: за занавесками мелькает силуэт моей жены!

– Вы так думаете?

– Я прекрасно узнал ее. Черт побери! Надо быть таким глупцом, как я, чтобы пойти под окна моей жены и простудиться. Полагаю, что за это я сердился бы на Амелию целую неделю!… Ну, а что будет, когда это злое дитя появится? Что может она мне сказать? Она пишет, что хочет поговорить со мной о своем счастье, о своем будущем… Ба! Скорее всего, это просто ребячество, должно быть, ей что-то запретила мать… или что-нибудь еще в этом роде… Превосходно! Я уже начинаю кашлять!

– Граф!

– Да?

– Я слышу шаги.

– Вы в этом уверены?

– Кто-то идет вон оттуда… бегом бежит…

– Бежит? Значит, это она. Какая она неосторожная! Задевает за все ветки!… Вот что, дорогой мой: спрячьтесь-ка вон там, за теми деревьями,– распорядился граф,– да смотрите, ни звука! Вы же знаете, что этих девочек может напугать любой пустяк, и хотя, разумеется, ничего серьезного она мне сказать не может, а все-таки пусть лучше она не знает, что ее слышит не только отец.

Таинственный спутник графа д'Энгранда спрятался за деревьями.

Он сделал это вовремя.

– Ах, папа! Вы пришли! Какой же вы добрый! – вскричала Амелия, подставляя отцу лоб для поцелуя.

– Должен признаться, что я и впрямь довольно добр ведь такой холод может напугать даже странствующего рыцаря. Право, я удивлен, что ты не заставила меня перелезть через стену!

– Простите, папа, но то, что я хочу вам сказать, требует соблюдения величайшей предосторожности!

– В самом деле? Ну, что ж, я тебя слушаю.

– Прежде всего,– уцепившись за руку графа, начала Амелия,– я хочу, чтобы вы знали: мне известны все ваши затруднения.

– Как? Тебе известно…

– Случай открыл мне все.

– Только ли случай?

– О, да, да, клянусь вам! Я заперлась в кабинете и услышала разговор матушки с тем, кого вы к ней прислали… с тем молодым человеком…

– И что же?

– Я знаю,– продолжала Амелия,– что вы не так счастливы, как должны были бы быть; я знаю, что вам нужны триста тысяч франков.

– Увы, да, доченька.

– Вы должны получить их, папа! Вы должны получить их как можно скорее!

– Я тоже этого хотел бы; но каким же образом могу я их получить?

– Я придумала план,– заявила Амелия.

– Ты меня страшно заинтересовала! И что же это за план?

– Сначала обещайте, что не будете меня бранить!

– Обещаю.

– И что не будете надо мной смеяться!

– Обещаю и это… Так что же это за план?

– Вот он,– отвечала Амелия.– Знаете ли вы, папа, что нужно для того, чтобы вы избавились от затруднений и стали вполне счастливым?

– Что же?

– Как можно скорее выдать меня замуж.

– Выдать тебя замуж, дочка?… Подойдем-ка поближе к тем деревьям – они нас укроют… Так ты говоришь, Амелия, что, по-твоему, единственный способ все уладить, это…

– Выдать меня замуж, папа!

– Но какое отношение к моим делам имеет твой брак?

– Как? Вы не понимаете?

– Ничего не понимаю,– признался граф.

– Сейчас поймете. О, я очень рассудительна, только вот матушка не хочет согласиться с этим.

– Черт побери! Я думаю!

– Хотя я терпеть не могу цифры, я обо всем расспросила мою добрую тетушку де Пресиньи, и она мне сказала, что мое приданое составит пятьсот тысяч франков и что это моя личная собственность.

– Да, дочка, эти пятьсот тысяч франков ты унаследовала от своего дядюшки, моего покойного брата, это верно, и цифра совершенно точная. Ах, что за чудесная женщина эта маркиза!

– Это много… это слишком много для меня. У меня скромные вкусы; матушка давно уже приучила меня к скромному образу жизни.

– Но к чему ты клонишь?

– Вот к чему, папа,– после некоторого колебания сказала Амелия,– возьмите мое приданое и выдайте меня замуж по любви.

Граф д'Энгранд вздрогнул – в темноте это было незаметно – и сжал руку своей дочери.

Этот дар, которого он не ожидал, заставил его острее чем когда бы то ни было почувствовать угрызения совести. Его долг – долг отца семейства – предстал перед ним во всей своей святости, и он не мог противопоставить ему ничего, ибо жизнь его была бесполезной. И слеза растопила очерствевшее в наслаждениях сердце.

Он тем глубже был тронут жертвой Амелии, что эта жертва снимала с него тяжесть его неблаговидных намерений.

«Что ж,– подумал граф д'Энгранд,– невинность сильнее дипломатии».

Несколько секунд отец и дочь молчали.

Волнение помешало им услышать, что наверху открылось окно.

Граф первым пришел в себя.

– Ах ты, маленькая плутовка, Макиавелли в платьице! Так вот каков твой план!

– Вы обещали, что не будете сердиться на меня, папа.

– Да, но я как будто не обещал, что пойду на такое безумство.

– Безумство?

– Или на исполнение твоей мечты, если это слово тебе больше нравится.

– Я говорю серьезно,– с грустью произнесла Амелия.

– Я знаю, дочка, я знаю, дитя мое. Твое предложение исходит от чистого сердца… Но дело в том, что оно неосуществимо.

– Неосуществимо? Но почему?

– Потому что ни один муж никогда не откажется от твоего приданого.

– Вы ошибаетесь, папа!

Граф д'Энгранд покачал головой.

– Я знаю современное дворянство,– сказал он.– Оно бедно и тем более требовательно.

– Но мой выбор пал вовсе не на дворянина,– ответила Амелия.

– Это очень серьезно, дочка. Наше имя и наш титул требуют от нас, чтобы мы исполнили свой долг.

– Какой долг, папа?

– Графиня не могла не объяснить тебе это.

– Человек, на которого я устремила свой взгляд, принят в свете.

– Неплохо.

– Это молодой человек.

– Само собой! – со смехом сказал граф.

– Он горд, он храбр. Его внешний вид свидетельствует о том, что у него возвышенная душа и редкий ум.

– И, судя по всему этому, ты решила, что он откажется от твоего приданого?

– Я убеждена, что он не захочет взять себе все! – горячо сказала Амелия.

– Гм! Это кажется мне весьма необычным.

– Говорите яснее, папа.

– Теперь тебе остается только познакомить меня с этим необыкновенным юношей.

Амелия крепче прижалась к отцу.

– Вы с ним знакомы,– сказала она.

– Знаком?

– Да. Это вам я обязана тем, что увидела его.

– Ба! Мне?– лицемерно переспросил граф.

– Вам, папа.

– Подойдем еще ближе к этим деревьям,– там нам будет спокойнее… Здесь очень холодно… Так как же зовут этого молодого человека?– продолжал он.– Молодого человека, которого ты любишь… Ведь ты его любишь, правда?

– Да, папа! И я никогда не полюблю другого!

– Так говорят все девушки… Так как же его зовут?

– Боже мой! И вы до сих пор не угадали его имя?

– Честное слово, я думал, думал, и я…

– Это господин Филипп Бейль.

Внезапно ветви деревьев, подле которых они стояли, закачались, и Филипп, бросившийся вперед, склонился перед юной девушкой.

Не стоит смеяться над подобными обстоятельствами, хотя они и напоминают нам некоторые сцены из комических опер. В определенных обстоятельствах благородные натуры действуют одинаково.

– Ах, мадемуазель! Может ли это быть? – вскричал Филипп.

Больше он не мог вымолвить ни слова.

Амелия, испуганная и смущенная, спрятала лицо на груди отца.

– Что это?… Нас предали? – прошептала она.

– Нет, нет, уверяю тебя, дочка,– ответил граф.

«Честное слово,– мысленно прибавил он,– если невинность сильнее дипломатии, то случай куда искуснее невинности».

В это мгновение шум, поднявшийся в особняке, достиг слуха наших трех персонажей.

На крыльце появились люди с факелами.

Прибежала взволнованная Тереза.

– Бегите, бегите скорее, ваше сиятельство!

– Да что случилось?

– Ее сиятельство графиня услышала шум, у нее возникли подозрения, она позвала мадемуазель… она позвала меня… а я не знала, что ей сказать… Мое замешательство вызвало у нее подозрения… и вот… смотрите… она здесь!

Свет, отбрасываемый факелом, в самом деле упал на бледное лицо графини, медленно спускавшейся по ступенькам крыльца.

– Я вижу,– спокойно заметил граф.

Ужас овладел Амелией и Филиппом.

– Ох, папа, бегите скорее!

– Идемте, сударь,– сказал Филипп.

– Идите через маленькую калитку – вот вам ключ,– сказала Тереза.

Граф не сделал ни шагу.

– О чем вы задумались, отец? – вполголоса спросила Амелия.– Уходите скорее!

Граф улыбнулся.

– Скорее! Скорее! – заговорила Тереза.– Ее сиятельство в двух шагах; вот ключ!

– Давай его сюда.

Граф протянул руку горничной, чтобы взять ключ, но уронил его.

– О, Господи! – вскричала Тереза.– Скорый поспех людям на смех!

Она наклонилась и принялась разыскивать ключ в песке.

А в это время к месту спешила графиня в сопровождении двух лакеев.

Купы грабов, растущих вдоль аллеи, то и дело внезапно возникали из темноты, озаренные каким-то фантастическим светом.

– Ах, вот он, ключ-то!– сказала Тереза.– Вы еще успеете!

– Ты так думаешь?– не сдвинувшись с места, спросил граф.

– Идите вон по той аллее!

– Да, да!

– Ох, неужели вы хотите, чтобы ее сиятельство графиня застала нас здесь? – вскричала Тереза вне себя от ужаса.

– Именно этого я и хочу!

Амелия и Филипп были ошеломлены.

«Это будет как раз то, что нужно»,– сказал себе граф.

Между тем графиня д'Энгранд была уже в десяти шагах.

Увидев эту группу, о которой сообщили графине ее люди, она остановилась.

Граф решил выйти из укрытия первым.

– Подойдите, подойдите же, сударыня,– почтительно поклонившись, заговорил граф.– Мы тут в тесном кругу… или, вернее, мы в кругу семьи!

– Граф! – сказала она.

Перевязь Палланта[50], знаменитая страшной сценой, на ней изображенной, поразила бы ее не так ужасно, как появление этого человека в этот час и на этом месте.

Она направилась к нему словно затем, чтобы убедиться, не призрак ли это.

Но тут она заметила Амелию и почти тотчас же Филиппа Бейля.

В первый раз в жизни гордость изменила ей, и она испустила страшный крик.

– Дочь моя! – закричала она, бросаясь к Амелии, как львица.

Потом ее охватила дрожь.

– Моя дочь здесь, с…

Взгляд ее, полный неимоверной ненависти, остановился на Филиппе.

– Вы! Вечно вы!– закричала графиня.– О, да! Вы вполне достойны быть другом моего мужа!

– Гораздо больше, чем другом, сударыня!– отпарировал граф, выпрямляясь при этом оскорблении.

– Что вы хотите этим сказать?

– Разрешите мне, сколь бы странным ни показалось это в такой момент и в таких обстоятельствах – но ведь у меня так мало возможностей вас увидеть,– так вот, разрешите мне представить вам господина Филиппа Бейля, которого я предназначил в мужья моей дочери.

– Его!– вскричала графиня.

– Его,– холодно ответил граф.

– В супруги Амелии?

– Да, сударыня.

– Никогда!

– Ах, матушка!– в отчаянии воскликнула Амелия, разражаясь рыданиями.

– Граф!– протягивая дочери руку, произнесла графиня.– Сударь,– обратилась она к Филиппу,– я у себя дома.

– Мы уходим, сударыня,– с поклоном сказал граф.

Лакеи с факелами повернулись к дому.

– Проводите этих господ, Тереза,– продолжала графиня.

– Слушаюсь, сударыня.

Мать и дочь исчезли в дымном свете факелов, а граф и Филипп ощупью направились к маленькой калитке, выходящей на улицу Сент-Оноре.

– Не беда! – пробормотал граф себе под нос.– Я льщу себя надеждой, что отлично улажу это семейное дело!

 

XII


Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 67 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: НА КОНЦЕРТЕ | ЧТО ДУМАЛ О ЖЕНЩИНАХ ФИЛИПП БЕЙЛЬ | ДУЭЛЬ В ДЮНАХ | МОНМАРТРСКОЕ ПРЕДМЕСТЬЕ | ПИСЬМА ФИЛИППА БЕЙЛЯ ЕГО ДРУГУ ЛЕОПОЛЬДУ N. | ПИСЬМА ФИЛИППА БЕЙЛЯ ЕГО ДРУГУ ЛЕОПОЛЬДУ N. | ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ ОКТЯБРЯ | БЕДНОСТЬ | КОНТРМИНЫ | ГРАФ Д'ЭНГРАНД |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
СЕЗАМ, ОТКРОЙСЯ!| МАТЬ И ДОЧЬ

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.02 сек.)