Все дела.

Верхний брод лежал пятном медленно движущейся воды, искрившейся под утренним солнцем, пробиваясь сквозь отмели. Незаметная тропа вела с того берега меж нескольких покосившихся построек, а потом через сад и вверх по длинному склону к вратам в опоясанной чёрным самой внешей стены Осприи. Всё выглядело покинутым. Пехота Рогонта практически приняла жестокий бой у нижнего брода. Лишь пара мелких отрядов околачивалась в охране лучников, перезаряжавшихся и палящих в скопище народа посередине реки настолько быстро, насколько они могли.

Осприйская конница выжидала под сенью стен последним резервом, но слишком малочисленным и слишком отдалённым. Путь к победе Тысячи Мечей никто не преграждал. Коска легонько щёлкнул по шее. По его суждению, сейчас лучшее время для атаки.

Эндике явно согласен. - Внизу заваривается. Мне приказать людям по коням?

- Давай пока не будем их утруждать. Ещё рано.

- Ты уверен?

Коска повернулся к нему точно спиной. - Я выгляжу неуверенным? - Эндике сдул рябые щёки, затем утопал посовещаться с одним из своих офицеров. Коска вытянулся, сжал руки за головой, и стал наблюдать за неторопливым развитием бытвы. - О чём я говорил?

- О возможности оставить всё это, - подсказал Дружелюбный.

- Ах да! У меня была возможность всё это оставить. Но я решил вернуться. Поменяться-то не так просто, а, сержант? Я всецело вижу и понимаю что всё это бессмысленно и напрасно, но снова поступаю так. Становлюсь ли я хуже или лучше человека, что поступает так мня себя благородным из-за праведной цели? Или человека, что поступает так ради собственной выгоды, без малейшей крупицы представлений о дурном и правильном? Или мы все одинаковы?

Дружелюбный лишь пожал плечами.

- Людей убивают. Людей калечат. Рушаться жизни. - Судя по эмоциям, он точно так же мог излагать список названий овощей. - Я потратил полжизни в ремесле разрушения. А другую половину в упрямой гонке за саморазрушением. Я ничего не создал. Ничего кроме вдов, сирот, разрухи и отчаяния, может пары бастардов и изрядной кучи рвоты. Слава? Честь? Моя моча стоит больше, ведь от неё хотя бы лучше растут сорняки. - Но если его целью было пробудить уколами свою совесть, то она продолжала безучастно дремать. - Я сражался во многих битвах, сержант Дружелюбный.

- Во скольких?

- В дюжине? Паре десятков? Больше? Расплывчата граница между битвой и стычкой. Некоторые осады тянулись со множеством боёв. Их считать за один или за несколько?

- Ты солдат, тебе видней.

- И даже у меня нет ответа. На войне нет чётких линий. О чём я говорил?

- О многих битвах.

- Ах, да! Многих! И хотя я всегда старался избегать вступать в бой, у меня часто не получалось. Я прекрасно понимаю, что такое быть в центре рукопашной. Сверканье клинков. Треснутые щиты и расщепленные копья. Сотрясение, жара, пот, зловонье смерти. Крохотные подвиги и мелкие злодейства. Горделивые знамёна и достопочтенные мужи хрустят под ногами. Отрубленные конечности, кровавые брызги, расколотые черепа, выпавшие кишки, и всё прочее. - Он поднял брови. - При данных обстоятельствах стоит упомянуть также нескольких утопленных.

- По твоему сколько их?

- Определить непросто. - Коска подумал об утонувших в канале у Дагоски гурках, смытых морем храбрецах, чьи трупы прибивало с каждым приливом и глубоко вздохнул. - Всё-таки оказалось, что я могу смотреть туда без особых переживаний. Это что, безжалостность? Необходимая командиру отстранённость? Или сочетанье звёзд при моём рождении? Оказалось, что я всегда невозмутим перед лицом опасности и смерти. Более чем в любое иное время. Счастлив когда должен быть напуган, в страхе, когда должен быть спокоен. Я, на полном серьёзе, загадка, даже для себя. Я человек шиворот-навыворот, сержант Дружелюбный! - Он заржал, затем подхихикнул, затем вздохнул, затем замолчал. - Человек наизнанку и вверх ногами.

- Генерал. - Эндике снова нависал над ним, касаясь прилизанной шевелюрой.

- Что ещё, милостивый сударь? Я пытаюсь философствовать!

- Осприйцы взялись всей силой. Вся их пехота усердно навалилась на войско Фоскара. У них нет резервов, кроме пары лошадок.

Коска скосил глаза на равнину. - Я вижу, капитан Эндике. Нам всем это отчётливо видно. Нет нужды напоминать очевидное.

- Ммм... мы сметём этих гадов без труда. Отдайте приказ и я отвечу за это. Удобнее случая у нас не будет.

- Благодарю вас, но на вид сейчас там ужасно жарко. Я полностью доволен свои теперешним местоположением. Возможно, позже.

- Но почему не...

- Смешно, что после стольких походов правила распределения ответственности за приказы приводят тебя в замешательство! Пойми, не такое уж хлопотное дело - вместо предугадывания моих распоряжений просто ждать пока я их отдам. Серьёзно, это же основной из военных принципов.

Эндике почесал грязную голову. - Общее понятие я уяснил.

- Тогда согласно нему и действуй. Забирайся под тень, парень, в ногах правды нет. Хватит бестолку носиться. Учись у моей козы. Разве она суетлива?

Коза на мгновение оторвала голову от травы между оливами и заблеяла.

Эндике упёр руки в боки, поморщился, вгляделся в долину, затем посмотрел на Коску, на козу, потом повернулся и отошёл прочь, качая головой.

- Все бегают, суетятся. Сержант Дружелюбный, обретём ли мы мир? Неужели миг тишины на солнышке и впрямь непомерная просьба? О чём я говорил?

* * *

- Почему он не нападает?

Когда Монца заметила осторожно переваливающую через бровку холма Тысячу Мечей, малюсенькие черные на фоне утренней небесной голубизны силуэты людей, лошадей, копий, она знала что они намереваются атаковать. Весело плескаясь перейти верхний брод и врезать рогонтовым людям во фланг, точно так как она и сказала. Точно так как она бы сделала сама. Утопить в крови битву, Лигу Восьми и её какую ни есть, а надежду. Не было человека быстрее рвущего доступный плод, чем Никомо Коска и не было людей пожрущих его с большей жадностью, чем те, которыми она прежде командовала. Но Тысяча Мечей лишь сидели себе на виду, на вершине холма Мензеса и ждали. Незнамо чего. Тем временем талинцы Фоскара боролись на берегах нижнего брода с натиском копий осприйцев Рогонта, водой, почвой и склоном - всё против них, стрелы хлестали дождём за первую линию с бичующей методичностью. Течение уносило тела, прибивало к берегу - обмякшие и бесформенные, бултыхало на мелководье пониже брода. Тысяча Мечей по прежнему не шевелилась.

- Зачем вообще ему показываться, если он не собирается спускаться? - Монца закусила губу, не веря. - Коска не дурак. Зачем упускать неожиданность?

Герцог Рогонт лишь пожал плечами. - С чего бы нам жаловаться? Чем он дольше ждёт, тем лучше для нас, не так ли? У нас и с Фоскаром полно хлопот.

- Что он затеял? - Монца уставилась на скопление всадников, протянувшееся через гребень холма, возле оливковой рощи. - Что этот старый мудак задумал?

* * *

Полковник Риграт подхлестнул своего взмыленного коня к палаткам, от чего праздны болтающиеся наёмники побежали врассыпную. В гневе грубо натянул поводья неподалёку. Соскочил с седла, чуть не упал, выдернул сапог из стремени и притопнул, сдирая перчатки. Лицо налилось потом от ярости. - Коска! Никомо Коска, твою мать!

- Полковник Риграт! Доброго вам утра, мой юный друг! Надеюсь всё в порядке?

- Ну? И почему ты не идёшь в атаку? - Он ткнул пальцем как копьём в сторону реки, на этот раз сочтя жезл неуместным. - Мы бьёмся в долине! Схватка в самом разгаре!

- Да, само-собой. - Коска качнулся вперёд и учтиво поднялся с генерал-капитанского кресла. - Наверное нам лучше обсудить это подальше от парней. Пререкаться - дурной тон. Вдобавок вы пугаете мою козу.

- Что?

Коска нежно похлопал животное по спине походя мимо. - Она единственная, кто меня по настоящему понимает. Идёмте в мою палатку. У меня там фрукты! Эндике! Давай с нами!

Он зашагал, Риграт неистово ринулся следом, позади в ногу шёл озадаченный Эндике. Мимо Нокау на страже у полога с великим ятаганом наголо, внутрь в мглистую прохладу шатра, всего обвешанного прошлыми победами. Коска с любовью провёл тыльной стороной ладони по изношенной тряпке с обугленными краями. - Флаг, что некогда свисал со стен Муриса во время осады... неужели и в правду дюжину лен назад? - Он повернулся, чтобы увидеть скромно прошедшего за остальными и затаившегося у входа Дружелюбного. - Знаете, я собственноручно сбросил его с высочайшей бойницы.

- После того как выдернул его из руки мёртвого героя, первым забравшегося туда, - пояснил Эндике.

- Какой же толк от мёртвых героев, если они не передают захваченные знамёна более рассудительным товарищам в задних рядах? - Он сцапал миску с фруктами со стола и придвинул к самому носу Риграта. - Вы нездорово выглядите, полковник. Возьмите винограду.

Подрагивающее лицо мужчины моментально приобрело виноградный цвет. - Винограду? Винограду?

Он хлестнул парусину перчатками. - Я требую, чтобы вы атаковали немедля! Я категорически настаиваю!

- Атаковали. - Коска наморщился. - Через верхний брод?

- Да!

- Согласно великолепно изложенному вами прошлой ночь плану?

- Да, проклятие! Да!

- Со всей прямотой заявляю, ничто не доставило бы мне большего удовольствия! Я влюблён в доброе наступление, спросите любого, но проблема в том... видите ли... - Когда он развёл руками воцарилась напряжённая тишина. - Я получил огроменнейшую сумму от гуркской подруги герцога Рогонта, чтобы этого не делать.

Ишри возникла из ниоткуда. Сгустилась из теней на краю шатра, выскользнула из складок древних знамён и странной горделивой походкой объявилась на свет. - Приветствую, - сказала она. Равно ошарашенные Риграт и Эндике вытаращились на неё.

Коска уставился вверх на слегка похлопывавший полог палатки, постукивая пальцем по сжатым губам. - Дилемма. Нравственное затруднение. Меня так немилосердно тянет напасть, но я не могу напасть на Рогонта. И я вряд ли могу напасть на Фоскара, ведь его отец также щедро мне заплатил. В молодости я бы так и дёргался то туда то сюда, смотря как на меня подует ветер, но я серьёзно пытаюсь измениться, полковник, как я и объяснял вам тем вечером. В самом деле, по совести, положа руку на сердце, единственное, что я могу - сидеть здесь. - Он закинул в рот виноградину. - И ничего не делать.

Риграт издал бессвязный звук и запоздало схватился за меч, но большая ладонь Дружелюбного уже была на его рукояти, а в другой его руке блестел нож. - Нет, нет, нет. - Полковник замер, когда Дружелюбный осторожно вынул меч из ножен и бросил через палатку.

Коска поймал его в воздухе и сделал пару натренированных взмахов. - Прекрасная сталь, полковник, поздравляю вас если не с выбором стратегии, то хотя бы с выбором оружия.

- Тебе заплатили оба? Чтобы не драться ни за кого? - Эндике улыбался до ушей, обнимая за плечи Коску. - Старый дружище! Что-ж ты мне не сказал? Ё-моё, как же здорово когда ты с нами!

- Думаешь? - Коска плавно пронзил его грудь мечом Риграта, по самую ошкуренную рукоять. Глаза Эндике вылезли, рот распахнулся и поперхнулся протяжным всасыванием, рябое лицо скривилось в попытке закричать. Но оттуда донёсся лишь слабый кашель.

Коска склонился вплотную. - Думаешь я позволю пойти против меня? Предать меня? Отдать моё кресло другому за пару кусочков серебра, а затем улыбнуться и дружить со мной? Ты ошибся во мне, Эндике. Смертельно. Я могу рассмешить людей, но я не клоун.

Курка наёмника блестела тёмной кровью, дрожащее лицо окрасилось ярко красным, на шее вздулись жилы. Он вяло царапнул кирасу Коски, на губах проступили кровавые пузыри. Коска выпустил рукоять, вытер руку об рукав Эндике и толкнул его. Тот упал на бок, пустил слюну, издал лёгкий стон и перестал шевелиться.

- Интересно. - Ишри присела над ним на корточки. - Меня удивить непросто. Ведь та, которая отняла твоё кресло - это Муркатто. Как же ты её отпустил?

- Поразмыслив, я усомнился, что факты об измене мне целиком соответствуют тому, что о них говорят. Да и в любом случае, человек готов простить прекрасной женщине все виды недостатков, которые в уродливых мужиках покажутся ему абсолютно нестерпимыми. И если я чего-то не могу вынести, так это неверности. По жизни надо быть с кем-то.

- Неверности? - просрежетал Риграт, наконец обретя голос. - Ты за это заплатишь, Коска, ты, вероломная...

Нож Дружелюбного, хлюпнув, вошёл в его шею и вышел, кровь ударила ливнем на пол шатра и забрызгала мусселийский флаг, что захватил Сазайн в день, когда образовалась Тысяча Мечей.

Риграт рухнул на колени, вцепился рукой за горло, кровь лилась с рукава его кителя. Он шлёпнулся лицом вперёд, потрясся мгновение, потом затих. На ткани половицы шатра расцвёл тёмный круг и слился с таким же, уже разползшимся из-под трупа Эндике.

- Ах, - сказал Коска. Он собирался за выкуп вернуть Риграта обратно его семье. Теперь на это шанс небольшой. - Весьма... некрасиво с твоей стороны, Дружелюбный.

- Ох. - Сиделец нахмурился на свой окровавленный нож. - Я думал... ну типа. Делай как ты по твоей команде. Я действовал как первый сержант.

- Конечно, как сержант. Беру всю вину на себя. Мне надо было быть более конкретным. Я всегда страдал от... недоконкретности? Есть такое слово?

Дружелюбный пожал плечами. Также как и Ишри.

- Ну. - Коска несильно поскрёб шею, бросив взгляд на тело Риграта. - Надоедливый, высокомерный, надутый тип, судя по тому что я видел. Но если это преступления достойные высшей меры, то скажу я вам - висеть будет полмира, и я в числе первых отправлюсь на виселицу. Наверное у него было множство чудесных качеств о которых я не осведомлён. Уверен, его мать так бы и сказала. Но это битва. Трупы есть печальная неизбежность. - Он пересёк палатку, мгновение собирался, затем бешено зацарапал борта палатки с краю, растягивая холстину. - Кто-нибудь, на помощь! Умоляю, кто-нибудь помогите!

- Он метнулся обратно к телу Эндике и присел подле него, встал на колени сначала так, потом этак, наконец принял по его мнению наиболее драматичную позу, как раз когда ворвался Сезария.

- Господний выдох! - он увидел два трупа, следом впихнулся Виктус с расширенными зрачками.

- Эндике! - Коска жестом указал на меч Риграта, по прежнему там, где он его оставил. - Пронзил! - По его наблюдениям люди при потрясениях часто высказывают очевидное.

- Кто-нибудь приведите хирурга! - проревел Виктус.

- А лучше жреца. - Ишри в развалочку пересекла шатёр им навстречу. - Он мёртв.

- Что произошло?

- Полковник Риграт заколол его.

- А ты нахрен кто?

- Ишри.

- У него было великое сердце! - Коска тихонько дотронулся до лица Эндике, с его глазами-гляделками, провалом рта и пятнышками крови. - Настоящий друг. Он шагнул и встал на пути удара.

- Эндике? - Сезария выглядел неубеждённым.

- Он отдал жизнь... чтобы спасти мою. - Голос Коски в конце захрипел и оборвался, и из уголка его глаза брызнула слеза. - Спасибо Судьбам, что сержант Дружелюбный двигался так быстро - иначе я бы тоже был готов. - Он стукнул Эндике в грудь, кулак хлюпнул по тёплому, пропитанному кровью кителю. - Я виноват! Я виноват! Всё из-за меня!

- Ну почему? - прорычал Виктус, сверкнув взглядом на труп Риграта. - В смысле, почему этот гад так поступил?

- Я виноват! - причитал Коска. - Я взял деньги у Рогонта, чтобы не участвовать в битве!

Сезария и Виктус обменялись молниеносными взглядами. - Вы взяли деньги... чтобы не участвовать?

- Громадную кучу денег! Их, кончено же поделят по старшинству. - Коска махнул рукой, будто бы теперь это напрасный пустяк. - Надбавка за риск, каждому, гуркским золотом.

- Золотом? - прогрохотал Сезария, брови поползли вверх, словно Коска произнёс волшебное слово.

- Но я бы всё утопил в океане за одну лишь минуту с моим старым другом! Снова услышать его речь! Увидеть его улыбку. Больше никогда. Навеки...

Коска смахнул шляпу, осторожно положил её на лицо Эндике и склонил голову. - Помолчим.

Виктус прочистил глотку. - И сколько точно того золота, о котором речь?

- Не... ме... рено! - Коска, затрясшись, всхлипнул. - Столько же сколько Орсо заплатил чтобы мы за него сражались.

- Эндике мёртв. Дорогой ценой нам досталось то золото. - Но выглядел Сезария так, будто всё же отметил положительные стороны.

- Очень дорогой. Чересчур дорогой. - Коска медленно встал. - Друзья... вы сможете взяться за приготовления похорон? Я должен следить за битвой. Мы должны продолжать мешкать. Ради него. Думаю, он был утешился этим.

- А деньги? - спросил Виктус.

Коска опустил руки на плечи каждого из двух капитанов. - Благодаря моей сделке нам не нужно сражаться. Эндике будет единственной потерей Тысячи мечей за сегодня. Можете сказать, что он умер за всех нас. Сержант Дружелюбный! - И Коска повернулся и протолкнулся мимо них на яркое солнце. Подле его локтя безмолвно скользила Ишри.

- Безупречное представление, - шепнула она. - Тебе в самом деле стоило стать актёром, а не генералом.

- Между ними не такая большая пропасть, как ты можешь вообразить. - Коска подошёл к генерал-капитанскому креслу и прислонился к его спинке, внезапно чувствуя усталость и раздражение. Учитывая долгие годы мечтаний о возмездии за Афьери, расплата разочаровала его. В ужасной потребности глотнуть, он нашарил фляжку Морвеера, но та была пуста. Он угрюмо всмотрелся вдаль. Талинцы отчаяяно рубились в жестокой схватке, шириной наверное в полмили на берегу нижнего брода, ожидая помощи Тысячи Мечей. Помощи, что никогда не придёт. По прежнему преимущество в численности за ними, но осприйцы всё ещё держали свой участок, суживали простор битвы, теснили их на отмели. Великая сеча налилась и сверкала, брод кишел людьми и разбухал запрудой из тел.

Коска тяжело вздохнул. - Вы, гурки, считаете у всего есть смысл? Что у Бога есть план и так далее?

- Слышала, так говорили. - Чёрные глаза Ишри скакнули с равнины на него. - И как ты думаешь, каков Божий план, генерал Коска?

- У меня большие подозрения что он заключается в том, чтобы посильнее мне досадить.

Она улыбнулась. Ну по крайней мере её рот приизогнулся к верху, показав острые белые зубы. - Ярость, паранойя и легендарное самомнение, ужатые до одной фразы.

- Сплошь замечательные качества, требующиеся командиру... - Он прикрыл рукой глаза от солнца, прищуриваясь к западу, в сторону хребта позади талинских линий. - А вот и они. Точно по расписанию. - Там показались первые флаги. Блеснули первые копья. Первые из того, что оказалось развёртывающимся большим войском.

Дата добавления: 2015-08-18