Джек Девшей — Манасский Мордоворот 4 страница

Бой, который белой частью населения рассматривался как судебный процесс «Америка против Джека Джонсона» с немедленным вынесением приговора, был назначен на величайший национальный праздник, День независимости, — 4 июля 1910 года в городе Рино, штат Невада.

Джонсон вышел на ринг первым в вызывающе роскошном шелковом халате, который ему подарила, как он сообщил всем, его жена (очень красивая белая девушка по имени Этта Дюрьи, ради него отказавшаяся от всего). Оркестр, развлекавший публику перед боем, в ответ сыграл песенку под названием «Для меня все негритосы на одно лицо». Джонсон хлопал в ладоши и улыбался во весь рот. Золотые зубы сверкали на солнце как звезды. Вскоре появился и Джеффрис. Он уставился на него, как бык на красную тряпку, и Джонсон отвернулся. Публика загудела, решив, что Джек испугался.

А дальше начался бой.

Как и все встречи Джонсона в то время, этот бой проходил в одни ворота. «Ну давайте, мистер Джефф (такое обращение считается в Америке оскорблением), сделайте хоть что-нибудь», — подзуживал Джек своего противника. Потом вдруг начинал наносить удары с частотой отбойного молотка, приговаривая: «Я могу это делать хоть весь день».

Три раунда Джек присматривался к противнику, а начиная с четвертого принялся методично и неспешно его избивать. Секундант Джеффриса, Джим Корбетт, не нашел ничего лучшего, чем строить Джеку рожи из угла. Он был расистом геббельсовского толка и всерьез полагал, что негры при виде такой лицевой гимнастики полностью теряют контроль над собой. В ответ Джонсон улыбнулся во все свои золотые зубы, притащил уже полуживого Джеффриса в тот угол, где стоял Корбетт, сложил брови домиком и голосом самого робкого негра с плантации спросил: «Куда прикажете его положить, масса Корбетт?» Джентльмен Джим сначала поперхнулся, а потом перешел на язык грузчиков.

А Джонсон все не унимался. Акцент негра с плантации он сменил на дружеский тон, чуть ли не после каждого удара заботливо спрашивая Джеффриса: «Не больно, Джим?» Джонсон мог без труда нокаутировать его, но он никуда не спешил. Раунд за раундом он наносил достаточно сильные удары, чтобы держать противника в кровавом тумане, но все же позволял ему оставаться на ногах.

В пятнадцатом раунде он решил, что уже наразвлекался вволю и пора ставить точку. После очередной атаки Джеффрис рухнул на пол. Он встал только для того, чтобы упасть снова, причем вывалившись между канатами ринга. К нему подбежали несколько человек, чтобы поднять его на ноги, что вообще-то запрещено правилами. При этом один из секундантов дал пинка бывшему кумиру, не оправдавшему надежд своей расы.

Перед последней атакой лицо Джонсона, озаренное до сих пор неизменной «золотой улыбкой», страшно исказилось. Вдруг на несколько секунд он словно снял маску. Зрители в передних рядах вздрогнули. Это был не боксер, а убийца. Он нанес три сокрушительных удара. Голова Джеффриса, казалось, отлетит как от удара палача. Джеффрис рухнул на пол уже в третий раз в этом раунде, и секундант выбросил полотенце, чтобы ему не отсчитали нокаут...

В последующие дни по Америке прокатилась волна погромов, в которых погибло 19 негров и были избиты тысячи, но

все иностранцы, бывшие тогда в Штатах, отмечали скрытое торжество в глазах потомков рабов. Они никогда уже не станут прежними, и это было заслугой одного-единственного человека.

В 1912 году положение сложилось совсем невыносимое. В очередной День независимости Джонсон вновь вдоволь покуражился над очередной «большой белой надеждой». Терпеть его больше не могли. Дело было только за поводом, а уж такая буйная натура, как Джонсон, как полагали, не замедлит его дать. Однако преследователям пришлось в очередной раз убедиться, что Джонсон умеет работать не только кулаками, он был осторожен. Тогда они пошли на прямой подлог. Сексуальные подвиги Джонсона были общеизвестны. Сфабриковали дело: якобы Джонсон пересек границу США в обществе женщины, не состоявшей с ним в браке, да еще с «незаконными целями». По действовавшему тогда Акту Манна, этого было достаточно, для того чтобы посадить человека за решетку. Однако именно с этой женщиной, в виде исключения, Джонсон никогда не вступал в ' «незаконные отношения», что и было доказано, но суд приговорил его к году заключения. Его отпустили под залог, чтобы привести в порядок дела. Джонсон зашел в ночной клуб, там без всякого суда его попытались просто застрелить, пуля попала в ногу. Заключение отсрочили, но приговор остался в силе. Джек не был создан для роли жертвенного барана — он сбежал в Европу, исколесил в поисках соперников Германию, побывал даже в Санкт-Петербурге и осел в Париже. Преследования и разнузданная жизнь стали сказываться на нем. Его жена Этта, которую он любил, несмотря на свои бесчисленные походы налево и направо, не выдержав травли, давно покончила с собой. Деньги он благополучно тратил на женщин и в казино. Было у него еще одно дорогостоящее хобби — роскошные автомобили, которые он разбивал один за другим. Через несколько лет от былого Джонсона осталась лишь тень.

5 апреля 1915 года в Гаване, к радости всей Америки, он наконец-то проиграл свой титул Джессу Уилларду. По поводу того, каким образом Уиллард добился победы, существует две версии, но об этом чуть позже. Возвращаться в Штаты, где ему грозил годичный тюремный срок, Джонсон не спешил. Пять следующих лет он провел в Испании и Мексике, но в июле 1920-го неожиданно пересек американскую границу и сам сдался властям. Его тут же отправили в тюрьму Левенуорт, где он примерно себя вел, а к нему более чем прилично относились. Там он провел три боя. Все выиграл.

Отсидев свой год, он вышел на свободу. Американские рин- ^ ги были для него закрыты, и он продолжил выступать на Кубе, j в Канаде и Мексике. В 1926 году, когда от былого Джека Джонсона осталась лишь тень от тени, ему разрешили драться и в США. Он стал проигрывать один бой за другим. К этому времени ему было уже 48 лет, за которые было прожито столько, i что все это уместилось бы в несколько длинных и бурных человеческих жизней.

В последние годы Джек отнюдь не бедствовал, хотя когда он вышел из тюрьмы, у него не было ни гроша. В 1925 году он удачно женился и, судя по всему, был доволен жизнью.

10 июня 1946 года он погиб в автомобильной катастрофе. Джек спешил на боксерский матч Джо Луис — Билли Конн.

В свое время Генри Форд, узнав, что Джонсона постоянно штрафуют за превышение скорости, стал ежегодно дарить ему по «линкольну». О бешеной езде Джека писали газеты, а Форд таким образом рекламировал свои автомобили. О затраченных деньгах жалеть ему не пришлось.

Джонсон умер как жил — несясь во весь опор на роскошном автомобиле. До конца своих дней он остался для белой Америки плохим негром, которого она, несмотря ни на что, так и не смогла победить. Черная Америка объявила его своим богом еще при жизни.

КАЛИФ НА ЧЕТЫРЕ ГОДА

Вся боксерская биография Джесса Уилларда в принципе умещается в два боя, в первом из которых он завоевал титул чемпиона мира, а во втором — проиграл. До первого боя он фактически был никем, а после второго опять стал никем. Но между ними он был героем и спасителем нации.

Джесс родился в 1881 году в Канзасе в семье фермера, который умер за два месяца до его рождения. С детства больше всего на свете он любил лошадей и собирался стать ковбоем, но вымахал слишком здоровым для наездника. Он был подростком, когда его рост перевалил за 190 см. Однако жизни без лошадей Джесс все равно не мыслил и занялся их тренировкой и перепродажей. Уиллард наладил хорошие отношения с местными индейцами и покупал у них лошадей, а потом продавал их фермерам.

Ничто в его тихой и незаметной жизни не предвещало крутого поворота, однако он произошел. Даже его родственники не могли точно упомнить, когда и на какой ярмарке он впервые решил принять участие в боксерском матче. Разные историки бокса сообщают совершенно разные версии. Вроде бы первые два боя Уиллард провел в 1911 году, когда ему оставалось всего несколько месяцев до 30, причем первый он проиграл, а второй — выиграл. Произошло это где-то в Оклахоме.

Уиллард учился на ходу, и у него неплохо получалось. В очень значительной степени успех Джесса держался на его колоссальном физическом превосходстве над всеми соперниками. В начале XX века тяжеловесы были в среднем значительно мельче, чем сейчас. Редко у кого вес переваливал за 90 кг, а рост — за 185 см. У Уилларда было соответственно 105 кг и около 199 см. Конечно, он был слегка неуклюжим и недоученным, но тяжеловесы по традиции плохо работают с очень рослыми противниками по той простой причине, что у них нет опыта ведения боев с людьми более крупными, чем они сами. Правда, и гиганты обычно не пользуются особым кредитом на ринге, так как достаточно плохо координированы, а без хорошей координации в боксерской элите делать нечего. Однако у Уил-ларда этот недостаток хотя и существовал, но был сведен до возможного минимума.

Временами у него все-таки случались осечки, что говорит о том, что выдающимся боксером он не был. Так, в 1913 году он проиграл по очкам известному тяжеловесу Эду Смиту по кличке Канонерка и нокаутом Джорджу Роделю по кличке Бур. С последним, правда, чуть позже, Уиллард дважды рассчитался с лихвой.

После боя с Уиллардом в том же 1913 году скончался боксер Уильям Янг. Длинные удары Джесса обладали действительно сокрушительной силой.

Однако следующий, 1914 год Уиллард начал с поражения от малоизвестного боксера Тома Макмэхона, а в его последующих выступлениях не было никакого блеска. Короче говоря, никто не увидел в нем тогда будущего чемпиона.

И все-таки именно его выбрали, чтобы выставить против Джека Джонсона. Тот к тому времени перебрался на Кубу, так как в Европе началась Первая мировая война и было не до бокса и не до Джонсона. К тому же Джеку не заплатили за его последний бой с неким Фрэнком Мораном.

Бой состоялся 15 апреля 1915 года. По контракту он мог продолжаться до 45 раундов, что подразумевало сверхчеловеческую выносливость участников, так как температура воздуха приближалась к 40 градусам, а влажность — к ста процентам. Встреча началась под диктовку Джонсона. Рост его соперника мало смущал Джека, и уже в первом раунде он чуть не послал его в нокаут. То же самое повторилось в седьмом и восьмом раундах. Далее атаки Джонсона стали менее острыми, но он продолжал выигрывать раунд за раундом вплоть до двадцать четвертого. Двадцать пятый раунд был первым, который он проиграл.

В двадцать шестом раунде Уиллард немного ожил. Он выполнил простейший финт левой, просто помаячив этой рукой перед лицом Джонсона, а потом нанес длиннейший правый кросс¹. Как мог поддаться на такой трюк и проморгать такой удар боксер, обладавший на то время лучшей защитой, уму непостижимо, но это произошло. А в результате Америка увидела долгожданное зрелище: Джонсон оказался в нокауте.

Сразу после боя стали говорить о том, что Джонсон сдал матч в обмен на право вернуться в США Чуть позже сам Джонсон подтвердил эту версию, но очень многие, в том числе и его друзья, ему не поверили. Вынести однозначное суждение, даже просмотрев матч и проанализировав все факты, многие из которых трудно проверить, невозможно.

Попытаемся, опираясь прежде всего на материалы, собранные американским журналом «The Ring», обобщить все в этой таблице, в том числе и косвенные аргументы «за» и «против» того, что Джонсон сдал матч в этой таблице, и вынести их на ваше суждение.

¹ Кросс (от англ. to cross — перекрещивать) — обводящий удар с задней (для правши — правой, а для левши — левой) руки, который проходит над передней рукой соперника. По траектории может быть и прямым, и полупрямым, и боковым.

Не претендуя на истину в последней инстанции, все же попытаемся изложить свою версию произошедшего на основе всех этих «за» и «против».

Видимо, какие-то разговоры о сдаче матча шли незадолго до боя и, скорее всего, инициатором их был как раз Джонсон. Поэтому он и тренировался с такой прохладцей. Слухи об этом просочились в прессу, но на тот момент они уже не имели под собой основания: никакой «договоренности» не получилось. Взбешенный таким поворотом дела, Джонсон изменил своей обычной осторожной манере и набросился на Уилларда как лев в первом же раунде. Но Уиллард вьщержал наскок. Джонсон взял паузу, и в седьмом и восьмом раундах снова спуртовал¹. На этот раз его действия были хорошо просчитаны: он понимал, что в его измученном самыми различными излишествами теле силы кончатся раньше, чем у Уилларда, не говоря уже о том, что его точно не хватит на 45 раундов, которые должен был продолжаться этот бой по контракту. Уиллард выдержал и второй штурм, а дальше просто стал ждать своего часа, как когда-то ждал своего Джеффрис в бою с Джимом Корбеттом. Мастерство Джонсона было настолько выше всего, что мог сделать Уиллард, что он выигрывал раунд за раундом, но на эти локальные победы у него уходило больше сил, чем у Уилларда на такие же локальные поражения. Джонсон был человеком с одной строны трезвым, а с другой — гордым. Он не мог не понимать, что в его нынешнем состоянии он может проиграть бой, и, наверное, не хотел, чтобы жена увидела, как он беспомощно ляжет на пол. Возможно, он согласовал с ней какой-то знак, увидев который она должна была понять, что дело плохо и ей надо уйти со стадиона. Так оно и вышло. Удар Джесса в двадцать шестом раунде сбил Джонсона с ног, но не потряс его по-настоящему, потому он и прикрылся от солнечных лучей. Может быть, он даже мог подняться на ноги, но понимал, что это все равно уже ничего не изменит. А после боя с совершенно трезвой головой он бросился собирать все деньги, которые причитались ему по праву.

Вот, собственно, и все. Однако повторяю, все сказанное —лишь гипотеза с большим количеством натяжек и допущений.

Что касается Уилларда (почему-то всегда, когда речь заходит о нем, говорят в основном о его противниках), то его встретили в Америке как спасителя и героя и почти тут же забыли. Ничего особо притягательного и харизматического в нем не было и в помине, и он абсолютно не соответствовал собственному статусу спасителя нации. Многие даже заскучали о Джонсоне. Лучше уж интересный враг, чем скучный друг.

Чемпионство Уилларда было едва ли не самым тихим в истории. Отчасти в этом была виновата Первая мировая война, но только отчасти, ибо на территории США она практически не чувствовалась. Свой титул за четыре года он защитил один-единственный раз, в 1916 году, и провел еще четыре демонстрационных боя.

Наконец, у боксерской общественности лопнуло терпение — и от Уилларда потребовали сделать хоть что-нибудь. Он без труда согласился. Ему назначили претендента, самого обычного на вид молодого тяжеловеса. Уиллард едва заметил его. За годы чемпионства он поверил в собственную легенду и совер-

шенно искренне считал себя непобедимым. Бой назначили по традиции на День независимости, 4 июля 1919 года. Место — Толедо, штат Огайо. Перед боем Уиллард вел себя, как заносчивый петух. Он даже обратился к менеджеру своего противника с требованием, чтобы в контракт была включена статья, по которой ему гарантировалась бы юридическая неприкосновенность — в случае, если он убьет своего соперника на ринге. Будущий противник посмотрел на него добрыми глазами мордоворота из трущоб, но ничего не сказал. Он ждал своего часа.

ТАЙНА ПЕРЧАТОК ДЖЕКА ДЕМПСИ

Когда боксеры вышли на ринг, то бросилось в глаза, что Уиллард не в очень хорошей форме. Он действительно весил 111 кг, что для него было многовато. Его соперник, которого звали Джек Демпси, напротив, выглядел превосходно, но рядом с Уиллардом смотрелся мальчиком, хотя его рост был 185 см, а вес — 85 кг.

Гонг. Джесс решил, что он, как всегда, отстреляется прямыми с дистанции, а если противник все же подберется поближе, то будет вязать ему руки. Почти половина раунда и прошла в такой возне, а затем Демпси как-то ловко поднырнул под удары Уилларда и нанес правый прямой в корпус и левый боковой в голову. Уиллард рухнул на пол. Вслед за этим он упал еще шесть раз, по большей части от того же левого бокового. Последний нокдаун совпал с гонгом. Уиллард беспомощно сидел на полу в углу, прижавшись спиной к стойке ринга. Вся его команда высыпала на ринг и стала буквально отдирать Джесса от пола. Рефери вполне мог отсчитать Уилларду три нокаута, но в то время еще действовало правило, по которому гонг спасал боксера от нокаута, то есть у него была целая минута, чтобы прийти в себя.

Тем временем Демпси решил, что он уже чемпион, и ушел с ринга, не сомневаясь, что Уиллард не очухается. Но Джесс пришел в себя, и Демпси едва успел вернуться на ринг: рефери уже собирался дисквалифицировать его.

Во втором и третьем раунде, как ни странно, не произошло ничего существенного. Уиллард изо всех сил вязал руки Демпси, но силы уходили у него вместе с кровью, которая ручьями лила из всех его ран. У него были страшные рассечения над обоими глазами и под ними. После боя выяснится, что у него вдобавок сломана челюсть и выбито шесть зубов.

Уиллард не вышел на четвертый раунд, и Демпси был объявлен новым чемпионом мира в тяжелом весе. Как ни странно, на этом бое он не заработал ничего, кроме титула, так как весь свой гонорар, 10 тысяч долларов, не то он сам, не то его менеджер Джек Керне поставили на то, что он нокаутирует Уилларда в первом раунде.

Через три года эта история имела неожиданное продолжение. Уиллард заявил, что после первого же удара, который нанес ему Демпси, он понял, что у Джека что-то было в перчатках. Почему он не сказал об этом раньше? Потому что не хотел выглядеть как те многочисленные бойцы, которые вечно хнычут после поражений и ищут себе оправдания.

Вариантов здесь существовало много, но кто-то предположил, что Демпси использовал один старый трюк, который, по слухам, был в большом ходу у боксеров рубежа XIX—XX веков, когда они только надели перчатки. Состоит он в следующем: после того как боксеру забинтовывали руки, на бинты, прикрывавшие бьющие части кистей рук, высыпали гипсовый порошок, известный в Америке как парижский гипс. Затем эти же места протирали влажной губкой и через некоторое время гипс затвердевал, превращая руки боксера в своего рода колотушки. Затем на них надевали перчатки.

Это еще одна из тех историй, которые никогда не будут ни доказаны, ни опровергнуты. Однако попробуем разобраться с ней по той же схеме, что и с боем Джонсон — Уиллард. Снова перед нами таблица, в основе которй данные, собранные журналом «The Ring». В левой колонке — аргументы, говорящие за то, что руки Демпси были «загипсованы», а в правой — говорящие против этой версии.

Когда вся эта информация выплеснулась в прессу, ей, как и всякому разоблачению, скорее склонны были верить. Наибольшее подозрение вызывала история с пари. Как мог Демпси рассчитывать, что нокаутирует в первом раунде человека, который никогда не бывал даже в нокдауне? Информация же о поражении Уилларда нокаутом Джорджу Роделю в 1913 году многими рассматривается как ошибочная. Некоторые историки бокса полагают, что Уиллард проиграл по очкам.

Однако почти тут же всплыли и другие подробности. Некто Джек Робинсон продавал концессии на бой Демпси — Уиллард. Поняв, что присутствовал при историческом событии, он пролез в раздевалку Демпси и взял там бинты, которые только что срезали с рук Демпси. Он сохранил их в качестве реликвии. Когда заговорили о парижском гипсе, Робинсон вытащил их на свет божий и предъявил общественности — никаких следов гипса на них не было.

Сохранились и перчатки, в которых Демпси дрался с Уиллардом. Они оказались у бывшего чемпиона мира в легчайшем весе Питера Хермана. В них тоже не было обнаружено ни следов гипса, ни внутренних повреждений, которые были бы неизбежны, если бы руки Демпси действительно были «утяжелены». Наконец, был проведен опыт с парижским гипсом. Его нанесли на бинты, как описал это Керне, и выяснилось, что после первого же удара он крошится.

Вспомнили и другие подробности. У Джека Кернса был серьезный зуб на Демпси. Керне не без оснований считал, что сделал карьеру Джеку Демпси, а тот ответил ему черной неблагодарностью. Керне, правда, забыл, что и свое собственное состояние он сделал на боях чемпиона, но кто помнит о таких вещах, когда сердце гложет обида? Керне не поладил с женой Демпси, кинозвездой Эстель Тейлор, и в 1925 году она настояла на его увольнении. Именно после этого он стал говорить о «гипсовом следе» в победах Демпси — пока только своим близким.

Кроме того, Керне был человеком чрезвычайно тщеславным, и его тщеславие было совершенно невозможно насытить. С годами оно только усиливалось. Ему стало необходимо ощущать свою причастность к победам Демпси, который сделался звездой мирового масштаба. Почему он молчал до 1958 года? И на это нашелся ответ. Именно тогда состоялась встреча Демпси с Кернсом, на которой обсуждался биографический фильм

о Демпси, и на этой встрече бывший чемпион сказал своему бывшему же менеджеру, что его для работы над фильмом никто не приглашает. И здесь скопившаяся за годы обида Кернса вырвалась наружу, как во время наводнения вода прорывает дамбу. Теперь Кернса было не остановить.

Не остановить было и Уилларда. Кроме общеизвестной скандальной версии его поражения, у него была в запасе еще одна, которую он, уже будучи глубоким стариком (а он умер только в 1968 году), рассказал Харри Карпентеру, известному телекомментатору канала ВВС. Джесс показал ему здоровенный болт и сказал, что его подобрали с ринга, на котором он дрался с Демпси. По словам Уилларда, Джек зажимал болт в перчатке, и свой первый боковой удар, после которого он так толком и не смог оправиться, нанес головкой этого болта. Достаточно посмотреть видеозапись, чтобы убедиться в том, что это практически невозможно. Однако для Уилларда невозможным оказалось другое — признать, что он честно проиграл Демпси.

Что же касается серьезности его травм, полученных во время боя с Демпси, то и в них нет ничего странного. То, во что боксеры тогда заматывали руки, было ненамного лучше гипса. Так, у Демпси поверх бинтов руки были обмотаны очень грубой клейкой лентой. Когда секунданты и сам Джек закончили свою работу над его руками, Демпси еще и окунул их в ведро с водой — для того, чтобы лента стала совсем каменной. Секундантам Уилларда, на глазах которых это происходило, и в голову не пришло возражать — по тем временам это было абсолютно легально.

Джек Девшей — Манасский Мордоворот

Если бы в 20-е годы существовало телевидение, то Демпси проснулся бы знаменитым на следующий день после боя с Уил-лардом, но этого, понятно, не случилось. Более того, он был далеко не популярен в первый год своего чемпионства. Прежде всего потому, что нельзя самому стать национальным героем, побив другого героя, а Уилларда многие все еще воспринимали как спасителя от Джека Джонсона. Кроме того, биография Демпси, мягко говоря, оставляла желать лучшего.

Джек родился 24 июня 1895 года в шахтерском городке Ма-насса, штат Колорадо. В 16 лет он ушел из дома и стал бродяжничать. Драться он научился примерно тогда же, когда и ходить, и поэтому подрабатывал «боксерскими» боями в барах, как правило выступая под именем Кид Блэки. По слухам, он провел около сотни «незарегистрированных» боев. В одном из таких боев он нокаутировал Энди Мэллоя, который стал его самым первым менеджером.

Публика легко простила бы Демпси это буйное детство, плавно перешедшее в еще более буйную юность (может быть, за исключением одного скрытого от нее факта: его первая жена была проституткой; а он, до того как стать мужем, был ее сутенером), но был другой момент в его биографии, с которым общественность долго не могла смириться. В 1916 году Джек пресытился бродячей жизнью, а в 1917-м Америка вступила в Первую мировую войну. Джека, как и многих других, призвали в армию, но он решил, что раз страна вступила в войну без его согласия, то и воевать она тоже будет без него. В результате Дядя Сэм так и не смог надеть на него униформу, а всего через полгода после окончания войны этот «предатель» занял самый почетный пост после поста президента. О том, чтобы посадить чемпиона за уклонизм, не могло быть и речи, тем более что Джек представил дело так, что он являлся единственным кормильцем семьи, а потому его нельзя было призывать в армию.

Однако кинозапись боя Демпси с Уиллардом пошла колесить по США, и его популярность выросла как на дрожжах. Со времен Тома Шарки такого бокса не видели. Но Шарки можно было остановить, что некоторые и сделали, а Демпси — нет. Джек не бил своих соперников на ринге, как прежние чемпионы, не унижал их, как Джек Джонсон, а уничтожал. Он как будто видел в каждом противнике человека, который пытался вернуть его в те трущобы, из которых он с таким трудом вырвался. Америка во многом еще была несколько первобытной страной, и такое отношение к делу и к людям вызывало уважение, если не восхищение. По тогдашним правилам боксер, пославший противника в нокдаун, мог ударить его в мгновение, когда тот отрывал руки от пола, даже не дав ему выпрямиться. Именно это и делал Демпси в бою с Уиллардом, стоя над несчастным Джес-сом с занесенной, как топор палача, рукой. Для публики это было страшно, ново и интересно, и она быстро забыла сачкующего чемпиона Уилларда и всем сердцем полюбила Демпси, которому дала кличку Манасский Мордоворот.

Сам того не зная, Демпси очень точно воплотил образ человека своего времени, так называемых «бурных двадцатых» (по-английски буквально — ревущих), своего рода Великого Гэтсби на ринге, не останавливающегося ни перед чем ради достижения своей цели. Но Гэтсби, герой романа певца того времени Фицджеральда, в конце концов дал слабину, покорившись любви, и погиб. Джек Демпси слабину не давал никогда.

Когда анализируешь его карьеру, не можешь не удивиться тому, как мало он сделал после того, как завоевал чемпионский титул, и как много при этом успел. За вторую половину 1919 года и весь 1920-й он провел от силы три-четыре демонстрационных боя и две официальных защиты против достаточно бесцветных противников, но стал безоговорочной звездой во многом благодаря очень талантливой раскрутке своего образа двумя главными членами его команды: промоутером Тексом Ри-кардом и уже знакомым нам менеджером Джеком Кернсом. В июле 1921 года состоялся один из самых известных его боев.

Его противником на этот раз был француз Жорж Карпан-тье, личность весьма колоритная. Герой той самой войны, от участия в которой Джек «уклонился», при этом галантный, как король, любивший и умевший красиво говорить и к тому же так увлекавшийся разведением редких видов цветов, что его прозвали Орхидейщиком. Плюс к этому джентльменскому набору Карпантье еще был умным и техничным боксером, чемпионом мира в полутяжелом весе и обладал чудовищным ударом справа.

Именно этот удар чуть не стоил Демпси короны уже во втором раунде. После него Джек находился в состоянии «грогги», то есть фактически в нокдауне на ногах, но сумел дотянуть до гонга. В углу Карпантье в перерыве после этого раунда царило уныние. Жорж сломал большой палец. Он отказался капитулировать и продолжил бой, но спасти его уже ничто не могло. В четвертом раунде Демпси нокаутировал его.

После этого Джек сделал необходимые выводы. Тот факт, что Карпантье, который и для полутяжа был легковат, чуть не нокаутировал его, а также то, что он не мог прорваться через защиту француза, несмотря на все свое превосходство в силе, произвело на него неизгладимое впечатление. (В самом деле, взвешивание перед боем проводилось за закрытыми дверями, так как Карпантье весил всего 73,5 кг, но в официальных бумагах ему накинули еще 4,5 кг.) Демпси впервые убедился в том, что одной злобы может и не хватить для победы. Нет, он и не думал от нее отказываться, но ее нужно было чем-то подкрепить.

Еще лучший урок Демпси получил от следующего своего соперника, очень опытного и неудобного Томми Гиббонса, которого он победил, но нокаутировать не смог.

Следующий бой Джека Демпси, состоявшийся 14 сентября 1923 года, стал самым знаменитым в его карьере. Его противником на этот раз стал здоровенный аргентинец Луис Фирпо, которого прозвали Бешеным Быком из Пампасов. Он налетел на боксерскую Америку как ураган. Впервые он появился здесь в 1922 году и одержал три победы нокаутом над малоизвестными боксерами, но тогда его практически не заметили. Фирпо вернулся на родину, а в следующем году совершил еще один набег на Америку. На этот раз не заметить его не получилось. С середины марта до середины августа, то есть всего за пять месяцев, он провел пять демонстрационных боев и восемь официальных, из которых семь выиграл нокаутом, а один по очкам. Среди прочего он поставил точку в карьере Джесса Уил-ларда, который попытался вернуться на ринг, но Фирпо нокаутировал его в восьмом раунде. После этого аргентинец вызвал на бой Демпси, и тот ему не отказал.

Когда читаешь описание этого боя, трудно представить себе, что все действо продолжалось 4 минуты 57 секунд, считая и минутный перерыв между раундами.

Вероятно, у Демпси был какой-то план на этот бой, но он полетел к чертовой матери уже через несколько секунд после его начала. Фирпо, который был намного выше и тяжелее Демпси (191—186 см и 98—85 кг соответственно) начал бой с того, что нанес Джеку очень сильный удар. В принципе это был нокдаун, но Демпси двинулся не назад, а вперед, и сошелся с Фирпо в клинче. Нескольких секунд ему хватило, чтобы прийти в себя. После этого он перешел в такую же штурмовую атаку, как в бою с Уиллардом, и секунд через 20 после левого бокового в нокдауне оказался уже аргентинец. Он с трудом встал на счет «девять», и Демпси бросился его добивать. За считанные секунды Луис падал еще дважды, но когда после третьего нокдауна потерявший всякую осторожность Демпси бросился добивать Фирпо, тот неожиданно встретил его точным ударом справа. Демпси упал на руки, но тут же вскочил, прежде чем рефери успел открыть счет, и обрушил на многострадальную голову

Дата добавления: 2015-08-18