Борьба ведомственности и местничества в системе управления 1960-1970-х гг.

Приход в 1964 г. к власти нового руководства страны привел к новым изменениям в территориальном управлении. Во-первых, было восстановлено внутреннее единство краев, областей и автономий, было ликвидировано разделение органов управления на сельские и городские, вновь были разукрупнены сельские районы. Во-вторых, был провозглашен возврат к министерской системе управления, а совнархозы упразднены. Вместе с ними были упразднены и плановые комиссии экономических районов – последний орган, который хоть в какой-то степени административно связывал экономический район в единое целое.

Отказ от территориального принципа в 1965 г. стал таким же односторонним, каким был отказ от отраслевого принципа управления в 1957 г. Точно так же, как ликвидация министерств привела к тому, что отрасли «растворились» в территориях и было потеряно отраслевое управление, так ликвидация совнархозов привела к тому, что мы фактически потеряли задачи комплексного развития территорий.

Односторонняя ориентация на увеличение количественных параметров производства (без учёта того, действительно ли в условиях НТР необходимо производство такого количества чугуна, стали, нефти, газа и т.д.) привела к хроническому отставанию всей инфраструктуры (строительство жилья, дорог, школ, больниц, сферы обслуживания и т.д.), что получило в тот период наименование остаточного принципа финансирования социальной сферы. В результате не реализовывались не только территориальный, но и программно-целевой принципы управления, развитие страны приобрело вопиюще некомплексный характер.

На начало 1980-х гг. (к моменту смерти Л.И. Брежнева и начала трансформации системы) в СССР было 39 общесоюзных и 45 союзно-республиканских министерств и ведомств. В этом случае нельзя было говорить и о комплексности отраслей – каждое из перечисленных министерств фактически возглавляло не отрасль, а подотрасль.

Вакханалия образования все более мелких министерств, таких, как Министерство плодоовощного хозяйства, Министерства машиностроения для животноводства и кормопроизводства, машиностроения для легкой и пищевой промышленности и бытовых приборов, Министерство строительства в районах Дальнего Востока и Забайкалья и т.п., даже породила шутку о том, что СССР занимает первое место в мире по количеству министров на душу населения.

Осознание недостатков административно-экономической структуры, того, что в стране не существует ни структурно оформленных отраслевых, ни таких же территориальных комплексов, вело к созданию концепции комплексообразования. Административные районы, созданные в 1920-х гг., понимались именно как комплексы.

Т.е. понятие территориальный промышленный комплекс (ТПК) становится своего рода синонимом экономического района или даже административного образования (области или края): «производственно-территориальный комплекс есть производственная основа экономического района любого масштаба и любого состава». Однако в узком смысле не вся страна должна покрываться системой ТПК: в этом случае особо выделяются районы, где развитие экономики приобрело наиболее комплексный характер.

Вообще 1970-е гг. отличались бурным комплексообразованием и в теории, и на практике. Наряду с ТПК в литературе использовалось, в частности, понятие межотраслевых территориальных комплексов (МТК) для крупных районов и инфраструктурно-территориальных (ИТК), как их территориальных звеньев.

Также, интеграция производства, добычи и переработки с/х продукции закономерно повлекла создание агропромышленных комплексов (АПК) и агропромышленных объединений, практически одновременно в начале 1980-х гг. начали формироваться территориально-межотраслевые объединения, которые должны были интегрировать в единое целое все предприятия промышленности и торговли административного района.

Процесс территориального дробления на уровне регионов после 1957 г. прекратился, и система административно-территориального деления законсервировалась, по крайней мере, на территории Российской Федерации. В Средней Азии процесс продолжался и в 1970-80-е гг., но он вызывался уже несколько иными, сугубо политическими, факторами: стремлением руководителей республик повысить статус и значение своих национальных образований, а также увеличить ряды местной, этнической элиты. Причем, как правило, области в союзных республиках Средней Азии были значительно меньше, чем российские (фактически они заместили собой округа 1930-х гг.), однако требовали себе такого же штата управления. Это способствовало разбуханию бюрократического аппарата и разрастанию этноэлит. Во многом именно благодаря использованию территориального фактора лидеры среднеазиатских и закавказских республик фактически создавали собственные политические системы, отличные от общесоюзной.

Выводы:

1. В 1960-70-е гг. произошло общее ослабление управляющего воздействия центра на регионы. Это позволяет говорить не столько о единой политике центрального руководства по отношению к территориям, сколько о соревновании местнических и ведомственных групп интересов за право обладания ресурсами территорий.

2. Комплексообразование 1960-70-х гг. стало ответом на требования НТР. Вместе с тем очаговый характер ТПК приводил к размежеванию территорий по уровню развития, усилению их дифференциации, появлению зон ускоренного промышленного развития и зон стагнации.

3. С течением времени система территориального управления становилась все более негибкой, она с опозданием реагировала на возникавшие проблемы, отставала от велений времени, от требований научно-технической революции.

4. Все эти факторы, вместе взятые, привели к кризису системы территориального управления.

Дата добавления: 2015-08-09