Территориальное управление в Киевской Руси

Территориальное управление в доимперский период

Территориальное управление в Киевской Руси

Анализ территориального устройства Киевского и Московского периодов затруднен отсутствием должного качества источников, которые, большей частью, носят легендарный характер и не обрисовывают внятно структуру управления государством. Тем более это касается проблем именно территориального устройства.

Тем не менее, на основе косвенных данных можно сделать некоторые выводы.

Изначальной формой территориального управления было племя (союз племен). Принципиально важно то, что племя самоуправлялось, т.е., управление имело наследственный характер, и наследственную власть имели именно местные князья. Постепенно, уже на этапе Киевской Руси, происходило замещение такой наследственной власти управлением разраставшимся родом Рюриковичей, что, естественно, существенным образом сужало базу для внутреннего самоуправления племен.

Государство тогда возникает именно как союзное государство. Если выражаться осовремененным языком, то можно говорить, что на первых этапах его развития превалируют признаки федерализма.

В то же время некоторые авторы преувеличивают напротив централизаторские тенденции на начальном этапе Киевского государства, говоря о том, что князь как первое лицо в дружине не раздает территории и вотчины своим дружинникам, а «сажает их в города управителями как слуг своих». Непонятно в этом случае, почему «сажание» в города не есть «раздача» территорий. На деле в начальном периоде заметны черты автономности в отношениях великого князя и прочих князей.

На первых порах едва ли не единственным признаком существования единого Киевского государства была уплата дани местными племенами Киевскому князю, что требовало регулярных военных обходов территорий («полюдья»).

В силу этого же границы между древнерусскими княжествами достаточно условны. Признаком принадлежности той или иной земли к государству была не ее возделанность, обработанность, не распределение земли между землевладельцами (как это было в Европе), а наличие в центре такой земли некоего форпоста, называемого погостом, острогом, кремлем, крепостью – проще говоря, центра сбора дани, перераставшего затем и в административно-хозяйственный центр территории. Многие русские города возникли именно таким образом.

Достаточно очевидно также, что территория Руси делилась на земли, сотни, ряды, пятины, полупятины и уезды. Однако попытки проследить как границы этих территориальных формирований, так и структуру их управления ни к чему не приводят. Скорее всего, границ как таковых и не было, вернее, они имели предельно общий характер (существовала некая пограничная зона), а аппарат управления не фиксировался документально и поэтому не может быть прослежен. Мало того, и система наименований весьма запутана: земли одновременно и княжества, сотни могут именоваться и полупятинами, а уезды точно так же называются и волостями.

Можно выделить также так называемые пригороды, которыми именовались вовсе не окраинные части городов, а земли, прилегающие к центральным городам и подчиненные им, и погосты.

Все это, вместе взятое, позволяет сделать вывод, что система территориального управления как таковая еще не сложилась. Ее формирование происходило достаточно стихийно. Кроме того, территориальное управление на протяжении Киевского периода претерпевало принципиальные изменения. По сравнению с достаточно свободными отношениями начальных веков существования государства к XII-XIII вв. управление постепенно все более стягивалось к центру, а следовательно, и все более унифицировалось.

Уже на первых этапах формирования российской истории начинают сказываться такие важнейшие ее факторы, имевшие многообразные последствии в дальнейшем, как полиэтничность и поликонфессиональность (по крайней мере, двуконфессиональность) состава ее территории, предполагавшие, в свою очередь, и разнопорядковость уровней управления территориями.

Возникавшие в XII-XIII вв. удельные княжества, хотя и базировались на племенной территориальной структуре, представляли собой принципиально иную форму организации власти – на место старых родов приходили Рюриковичи.

Именно в это время начинают складываться сугубо феодальные отношения, иначе говоря, феод приобретает наследственный характер, а вместе с тем приобретает и право административного управления той иной территорией. Постепенное «оседание» знати на земле превращало ее в административных управителей территорий, что усложняло общую картину территориального управления: наряду с князем, претендовавшим на управление территорией, возникает некий боярин, претендовавший на то же самое с не меньшим основанием. Результатом стало переплетение двух начал в территориальном устройстве страны: феодального владения и административного управления.

По мере того, как владения старших дружинников превращались в вотчины бояр и обрастали административными функциями (тем самым укрепляя независимость боярина от центральной княжеской власти), и удельные князья все более стремились воспринимать данный им удел как собственность.

Иначе говоря, происходившая феодализация хозяйства стала одним из мощнейших факторов распада государства.

Раздробленность XII-XIII вв. оказала огромное воздействие на дальнейшее складывание территориального устройства Руси. Именно в это время формируются пределы и границы княжеств, которые, в значительней мере, проецировались на позднейший этап развития Русского государства. Бесспорно, на формировании системы раздробленности сказалось действие системы лествичного права (от слова лестница - обычай княжеского престолонаследия на Руси, то есть по роду), которая прямо подталкивала князей ко все большему дроблению единой ткани государства.

Лествичное право подразумевало, что на власть в княжестве претендует не только старший сын, но и все представители мужского пола стремительно разраставшегося княжеского рода Рюриковичей, все ближние и дальние родственники великого князя по старшинству. Поскольку же в каждом следующем поколении князей их число возрастало в геометрической прогрессии, то это приводило ко все более заметному дроблению и мельчанию княжеств.

Зачастую пишут о том, что Любечский съезд в 1097 г. приостановил наступление раздробленности, а при Владимире Мономахе в начале XII в. произошел всплеск единства русских земель. На самом деле Любечский съезд провозгласил: «Каждый да держит вотчину свою», и тем самым закрепил не объединение, а разъединение Руси. При этом лествичное право вовсе не отменялось, а лишь переходило на более низкий уровень – уровень удельных княжеств.

И если на первом этапе раздробленности можно еще говорить о сохранении каких-то признаков былого единства территории, то уже в течение XII в. происходит окончательное оформление разрыва государственных отношений. Княжества осознают себя отдельными государствами, а соседние княжества воспринимают как далеко не дружественные и имеющие не совпадающие интересы.

Монголо-татарское завоевание не внесло заметных изменений в структуру управления. Это объясняется тем обстоятельством, что монголо-татарские завоеватели создали очень оригинальную систему территориального управления, которую можно назвать дистанционной: сами они, как правило, находились за пределами русских территорий, сохранив за русскими князьями право на управление, но при этом произвольно вмешивались в династический порядок производства и предоставляли право на княжение только в обмен на получение ярлыка, для чего необходимо было ехать в Золотую Орду. Вся же система местного управления осталась в неизменном виде.

Такая оригинальная система управления позволила некоторым исследовать даже говорить об отсутствии татаро-монгольского ига. Между тем тот факт, что монголо-татары осуществляли верховный контроль над русскими территориями, и, прежде всего, назначение администрации и сбор налогов, невозможно подвергнуть сомнению.

Уже на первом этапе формирования государства, т.е. на этапе Киевской Руси, зарождаются те основные начала, которые впоследствии, видоизменяясь, проходят через всю историю российской государственности. Имеется в виду прежде всего переплетение двух волн: выборность – назначаемость и централизация – децентрализация.

При этом сочетание выборности и назначаемости, как правило, было еще и сочетанием уровней государственного управления. Как правило, самый низший уровень управления (деревня либо несколько деревень, объединяемых в вервь, впоследствии общину) подразумевал выборность местного самоуправления, в то время как более высокие этажи управления чаще всего формировались на основах назначаемости.

Нужно сказать, что точных данных как о должностях, так и об их наименованиях на раннем этапе русской истории нет, и это объясняется, скорее всего, не только плохой сохранностью документов, но и традицией назначения на должности (особенно низшего звена) на основе устного приговора (нормы традиции, обычного права). Более или менее четкие указания на порядок территориального управления мы видим уже впоследствии, в московский период русской истории.

Выводы:

Создание Киевского государства на основе объединения племен и его функционирование на основе военной демократии предопределило его своеобразный протофедеративный, союзный характер, относительно свободные, договорные отношения между центральной властью и территориями.

Слабая исследованность управленческих отношений на мезо- и особенно на микроуровнях территориального управления не позволяют сделать достаточно определенные выводы о конкретных формах управленческого воздействия и тем более о структурах и границах территориального управления.

На протяжении Киевского периода территориальное управление подвергалось трансформации, становясь все более унифицированным и стандартизованым, теряя начала выборности, договорности и примитивного демократизма, присущие ему при формировании Киевского государства.

Усложнение территоиального управления, привнесение в него, наряду с административным, экономического фактора, катализировали процессы распада государства в XII-XIII вв. В свою очередь, раздробление государства привело к переносу сложившихся в центре управленческих отношений и структур на более низкий уровень управления.

Дата добавления: 2015-08-09