Глава 2. Не на своем месте.

Часть 1.

EPOV

Я ненавижу Боба. Мне хватило двух минут, чтобы возненавидеть его.

- Парень, ты бледный! – заметил он, пристально глядя на меня, - Где ты жил до этого? На луне?

Я усмехнулся, когда он загоготал над своей глупой шуткой.

Нет, идиот, я был заперт в темнице.

- Не принимай близко к сердцу, Муравей, не мучайся, - он засмеялся сильнее.

- Я попытаюсь не… мучиться, - я отвернулся и закатил глаза, придерживая шляпу на голове, когда грузовик прибавил в скорости, и ветер в ушах засвистел сильнее.

- Ну, и чем ты занимаешься на родео? – спросил я, прищурившись сквозь шляпу. Я действительно понятия не имел.

- Я ведь не буду УЧАСТВОВАТЬ в родео, да? – зондировал я почву дальше, - Я вообще НИЧЕГО об этом не знаю!

- О, нет, ты не будешь выступать, - Боб сделал большой глоток кофе, - Нужны годы тренировок. Здесь даже есть колледж, в котором обучают выступлениям на родео! Увидишь, куда они поставили тебя. Чаще всего, если ты новичок, будешь ухаживать за лошадьми. Если ты по-настоящему упорно трудишься, учишься быстро, то тебя повысят до ухода за БЫКАМИ!

- Оооо, прогресс, - пробормотал я про себя, представляя себе это. Бык весом в две тысячи фунтов (около 800 килограммов – прим.пер.) гонится за мной, пока я убегаю, прижимая к себе его миску с едой, и он чуть не поднимает меня своими ёбаными рогами за задницу.

Мне нравится идея с лошадьми. Может, у них здесь есть пони, с которых я бы мог начать.

Поездка не заняла много времени, и я был рад. Я думал, как отвязаться от Боба.

Грузовик проехал огромную пустую парковку, затем миновал арены с трибунами для болельщиков и большими круглыми загонами, которые тоже сейчас, скорее всего, пустовали.

Несколько человек толпились неподалеку; у большинства на голове были ковбойские шляпы. Я не видел ни лошадей, ни быков.

Боб пристально рассматривал меня, и сообщил, - Конюшни находятся сзади.

О, окей. Я буду работать за подмостками. Это заставило меня немного расслабиться. Я не смогу спрятаться от мира, если быки будут гоняться за мной посреди сцены.

Я был впечатлен тем, как далеко находилась конюшня. Она не выглядела ветхой или поломанной, как большинство построек, что я видел здесь. Она была современной, белого цвета, с отличной серой крышей и огромным изумрудным травяным полем, раскинувшимся перед ней, а крепкая изгородь окружала идеальные газоны.

- Там лошади пасутся и отдыхают, - указывал Боб, объясняя мне, - А там, спиной к ним, другие загоны, где лошади бегают и тренируются.

Я кивнул, и почувствовал, что улыбаюсь тому, как здесь красиво. Солнце начинало вставать, и оранжевое зарево растеклось по небу. Меня осенило, что обычно в это время меня не существовало для всего мира, я спал, измученный тем, что всю ночь «работал».

Я почувствовал себя обманутым, потому что не мог вспомнить, видел ли хоть один рассвет в своей жизни. Это было так... я не знаю... но внезапно я почувствовал себя иначе... спасенным... чистым... хорошим. Словно от меня исходил какой-то божественный свет... и то, что я обычно ощущал себя грязной дешевкой, на долю секунды прошло.

- Ты в порядке, Муравей? - Боб хлопнул меня по спине, и я сморгнул влагу, образовавшуюся в уголках глаз. Я не мог себе позволить плакать здесь, на глазах у ковбоев. Это был бы конец. Здесь не было места, где бы я смог выплеснуть свои эмоции.

- Да, я в норме, - сказал я, чувствуя, как с души исчезает сварливый старик.

- Не волнуйся, тебе понравится, - Боб улыбнулся мне, когда грузовик медленно остановился.

Окей, может, я был слишком груб, так быстро возненавидев Боба.

Все здесь, в этом милом городишке под названием Каспер, выглядели милыми, порядочными семьянинами. Я знаю, что проблема во МНЕ, а не в них. Я - как квадратный колышек там, где все отверстия круглые (решила оставить эту фразу в дословном переводе, но вообще-то это идиома, обозначающая человека не на своем месте; часть этой идиомы, а именно square peg, то есть квадратный колышек, вынесена в название главы, но в названии это словосочетание совсем не понятно, так что, думаю, мое примечание нелишнее — прим.пер.).

Было несложно заметить, когда мы только переехали сюда, что местные ландшафты превзошли все мои ожидания. Зеленые, простирающиеся, насколько хватало глаз, поля, уходящие в бесконечность; деревья, такие высокие и крепкие, что не видно макушек. Воздух был так чист, что я ОСЯЗАЛ его, вдыхая. Моим легким понадобилось несколько дней, чтобы научиться работать как обычно.

Можно было ехать по дорогам, проезжая горы, красных глиняных гигантов, и когда закат окрашивал их, от этого зрелища невозможно было отвести глаз, даже при всем желании. Казалось, в любой момент на краю утеса может показаться какой-нибудь индейский вождь на своей лошади в боевой раскраске, распевающий песни.

И когда солнце заходило, свет повсюду заливал это удивительное место. Небо было стольких цветов и оттенков, что я даже не смог бы назвать их все. Луну всегда было хорошо видно, и с любого места. Не было нужды высматривать ее из окна маленькой квартирки, и задирать голову вверх, чтобы увидеть ее проблеск. Здесь она казалась ближе. Я мог выйти на улицу через переднюю дверь — и вот она, прямо над величественной грядой зазубренных холмов вдалеке. Я любил просто стоять и смотреть на нее. Это было волшебно. Это заставляло меня чувствовать себя в безопасности, хоть я и знал, что это не так. Еще одна обманчивая богиня.

Все, кого мы повстречали, когда в первый раз выехали в город, казалось, ждали нашего появления; все они знали, что мы новые городские, которые переехали сюда, и все они только и рассказывали, какое это милое место, чтобы жить и заводить семью. Мы не могли рассказать им многого о нашей прошлой жизни, и все, что мы им рассказали, было либо ложью, либо полуправдой. Я чувствовал, словно все еще притворяюсь, все еще прячусь.

И самое главное — глубоко внутри я чувствовал, что Белла не хочет, чтобы кто-нибудь знал, кем я был... я думаю, она стыдится моего прошлого и хочет, чтобы я просто оставил его за спиной, как будто это возможно. Я хотел, чтобы так было. Ради нее... ради Кэти. Но я не знаю, как прекратить об этом думать, прекратить вспоминать об этом... прекратить бояться и быть таким слабым. Они заслужили кого-то лучшего, нежели я. И я знаю об этом.

Бен и Анджела, Белла и Кэти — все они, казалось, принадлежали этому месту, они так легко здесь освоились. Но я чувствовал себя здесь чужим. Этот городок такой милый... такой прекрасный. А я испытывал еще большее отвращение, когда шел по маленьким причудливым улицам, глядя на всех этих счастливых людей, бродящих вокруг. Что-то внутри меня подсказывало, что я не заслужил быть здесь, что все знают, кто я такой, словно от меня воняет темными клубами, маслом для тела и сексом. Это лишь вопрос времени, прежде чем правда обо мне выплывет наружу, и сельские жители с вилами выгонят меня прочь отсюда.

Что, если Кэти узнает? Что, если каким-то образом всплывут детали судебного разбирательства? Что, если все дети когда-нибудь станут об этом говорить, и она услышит обо всем, что я делал? Что, если Белла встретит какого-нибудь порядочного ковбоя и решит, что мое прошлое — слишком тяжелый груз, чтобы его нести? На самом деле, мы с Беллой знакомы всего лишь чуть больше двух месяцев! Она так молода; что, если она решит, что она слишком молода, чтобы разыгрывать мать для Кэти? Что, если она захочет более легких и веселых отношений? У меня заболел живот.

Даже находясь в этих невеселых размышлениях, во мне тлела надежда выжить, пока я глазел на конюшни.

Может, я как-нибудь и приживусь ЗДЕСЬ. Животные не как люди. Они не осуждают тебя, и не заставляют чувствовать себя ненужным.

Боб снова распахнул дверцы кабины, выпуская нас из грузовика, и мы все выпрыгнули, один за другим. Все остальные знали, куда идти, и устремились к ближней двери, на которой сверху на деревянной поверхности было выгравировано единственное слово «КОНЮШНЯ».

Я последовал за толпой, надеясь, что кто-нибудь на конюшне знает, что со мной делать. К счастью, Боб позвал меня, как только мы двинулись.

- Давай, Муравей, я покажу тебе тут все, - Боб положил мне руку на плечо, и я тут же напрягся, не успев сдержаться.

- Прости, - я почувствовал, как щеки заливает краска, и хорошенько сглотнул. В моем мозгу на долю секунды промелькнули кое-какие воспоминания о сэре Кэвине, которые я хотел бы похоронить навсегда. Может, это еще одна причина, по которой я постоянно прятался за Кэти и не отговорил Беллу спать в отдельной постели. Со мной все было в порядке, пока я доводил ее до оргазма, или прикасался к ней,… но когда она начинала прикасаться ко мне,… я паниковал и отстранялся.

- Без проблем, - Боб немного отошел и больше не пытался притронуться ко мне.

- Шэрон! – позвал Боб, когда мы вошли. Все шли на кухню, чтобы сложить свои коробки с ланчем в огромный серебристый холодильник. Здесь было множество помещений. Мы с Бобом сделали то же самое, и потом он махнул мне, чтобы я следовал за ним в еще одну дверь, и дальше, по длинному коридору.

- Шэрон заведует конюшней, - сказал Боб, - Она любит этих лошадок как своих детей, так что не работай, спустя рукава, иначе она тебя прикончит.

- Буду стараться изо всех сил, - пообещал я, надеясь, что прозвучало так же честно, как я и чувствовал.

- Мне этого вполне достаточно, - сказал он, улыбаясь, совершенно без сарказма в голосе.

Мы пришли туда, где были лошади, и я снова был впечатлен тем, как здесь было чисто и каким новым все выглядело. Думаю, родео приносит неплохой доход.

Да, от лошадей пахло, но я был готов к этому. Все здесь было сделано из светлого дерева и темного металла, и повсюду горели лампы дневного света, освещая стойла по всей длине; у каждого стойла была дверь — деревянная, обшитая сверху темными металлическими полосами.

- Господи, их так много, - сказал я раньше, чем осознал, что говорю.

- Да, здесь около 60 лошадей, - Боб упер руки в бока, осматриваясь, - И каждая — отдельная личность. Лошади участвуют в шоу, поэтому каждая из них — немного примадонна в душе.

Мы секунду посмеялись, а потом к нам подошла невысокая женщина с длинной белой косой, в красной бейсболке. Ее одежда не напоминала одежду женщин из вестернов — просто серая толстовка, такие же штаны и кроссовки. Она была немного полной, но никто не назвал бы ее непривлекательной. Первое, что я отметил — у нее были очень счастливые глаза.

Господи, неужели я всегда буду находить ЧТО-НИБУДЬ привлекательное в КАЖДОЙ женщине... или я просто еще помню уроки Виктории?

- А, Шэрон Бук, это — Энтони Мейсен, - Боб представил нас друг другу. Я протянул руку, чтобы пожать руку ей, но она раскрыла руки и обняла меня! Я почти застыл, не зная, что делать дальше. Я знал, что должен позволить ей обнять меня, она мой босс; и прежде, чем я успел это проанализировать, я инстинктивно почувствовал, что совсем не возражаю против женщины-босса.

- Приятно познакомиться с тобой, Энтони, - сказала она, пока обнимала меня, но Боб помешал ей.

- Энтони это не нравится, дорогая, - начал Боб, дотронувшись до ее рук, нежно их опуская.

- О, нет… - я пожал плечами, - Все в порядке.

И я быстро обнял ее, похлопав пару раз по спине. Это были слабые объятья, и я знал это. Виктория влепила бы мне пощечину, если бы я обнял ее вполсилы, и заставила бы обнять себя еще раз, как следует, если бы была здесь. И это правило распространялось по отношению ко всем – она хотела, чтобы я показывал свою любовь всем, а не только ей. Я заставлял любого незнакомца за секунду почувствовать свою любовь. Я быстро этому научился.

Раньше я заключил бы женщину в КРЕПКИЕ объятья, она ощутила бы их всем телом, до самых кончиков пальцев, а затем я бы ее крепко поцеловал. Я знал, что теперь я не в «Огне», и мне не стоит браться за старое. Это был милый городок, которому можно присвоить рейтинг «G», и мое поведение покажется им странным.

Я взглянул на Боба немного раздраженно, и не понятно, почему. Он просто старался, чтобы мне было комфортно. Но снова у меня было ощущение, что он пытался причинить мне боль своим маленьким жестом.

Я всегда любил обниматься. Женщины обычно говорили, что я самый лучший. Но я не хотел быть слишком любвеобильным с незнакомцами – они могли видеть меня насквозь.

- Добро пожаловать, дорогой, - она сияла, пока я выпрямлял спину, - Ну разве ты не МИЛЫЙ?

Я не смог сдержаться и засмеялся. Мне было приятно, что я ей понравился таким больным, каким я был.

- Он бы идеально подошел для Дженны, - Шэрон посмотрела на Боба, и он кивнул, оценивающе разглядывая меня.

- Ум, нет… сказал я быстро, но вежливо, - Не надо... решать за меня.

Она цокнула языком, - Очень плохо. Но я не удивлена услышать это от такого красавчика, как ты.

- Но все равно спасибо, - теперь я чувствовал себя неудобно, пока они разглядывали меня.

- Ладно, хватит сватать его, пошли работать, да? – спросила она, и сказала, - Боб покажет тебе коновязи, слушай и учись. И хорошо заботься о моих лошадках, это все, о чем я прошу.

- Хорошо, Шэрон, - заверил я ее, уже уверенный, что не разочарую.

- Хороший мальчик, - сказала она, не пытаясь меня обидеть, но ее слова заставили мой желудок скрутиться. Я быстро пришел в себя, и последовал за Бобом, махнув Шэрон на прощание, и она направилась в другую сторону.

Она злится на меня? Теперь я ей не нравлюсь?

- Первым делом мы их всех накормим, - заявил Боб, - У каждой своя диета, в зависимости от состояния здоровья и того, какие ей нужны витамины. Шэрон устроила так, что у каждого стойла есть табличка, на которой написано, чем кормить эту лошадь и когда. Видишь?

Он указал на ближайшее стойло, за которым стояла мордой к нам лошадь со светло-коричневой спиной. Когда мы подошли поближе, я увидел, что на табличке написана ее кличка – Kiss and Tell (кличку этой лошади оставляю без перевода, т.к. kiss and tell – это статья, рассказ о любовной связи с какой-нибудь знаменитостью, и ничего адекватного в русском языке я, к сожалению, не нашла - прим.пер.)

- Когда накормишь одну, пишешь здесь свои инициалы и время, и кладешь прямо сюда, в этот ящик, видишь? – показал он, и я кивнул, - Тогда никто больше не будет их кормить после тебя.

И потом следующий час мне показывали зерно, гранулированный корм, овес и кукурузу. Затем показали, где найти сено. Я всегда думал, что сено легкое, но, Господи, я ошибался. Оно тяжелое, как черт знает что! Слава Богу, я справлялся. Не стоит беспокоиться, что в этом городишке нет тренажерного зала, чтобы заниматься.

Мне нужно было перетаскать сегодня Бобу миллион тюков сена. Как только я клал копну или две перед стойлом, он просто говорил, - Еще две, Мейсен. Поторопись.

- Почему нельзя хранить сено поближе к лошадям? – бормотал я про себя, пока носил.

Наконец, когда моя рубашка прилипла к спине от пота, и голова у меня начала кружиться, Боб перестал просить сена. Теперь настала пора подать огромные пластиковые корыта с едой их законным владельцам. На каждом корыте сбоку была написана кличка лошади, перепутать было невозможно. Самым сложным было войти в стойло и накормить лошадь, пока она чуть не нападает на тебя и тычется мордой в миску, которую ты еще не успел поставить наземь.

- ЭЙ! – окликнул я третью лошадь, которой нес еду. Это была милая белая лошадка по кличке Бабочка.

- Не кусай МЕНЯ! – я отпрыгнул, ее зубы были прямо возле моей руки, - ЕШЬ КОРМ!

Я толкнул к ней миску и развернулся, чтобы выйти из стойла, но прежде, чем успел, почувствовал сильный укус за задницу – и она выпихнула меня из стойла лицом вперед. Единственное, чему я удивился – как это тому, что я не упал лицом в дерьмо, тогда день бы удался окончательно.

Эдвард против Бабочки, победитель – Бабочка. Я так жалок. Ради всего святого, как я собираюсь убедить людей в том, что я сильный мужчина, ковбой, когда я не могу справиться с Бабочкой.

Я слышал, как смеется Боб, а затем к нему присоединилось еще несколько ржущих голосов. Я злился. Я ненавидел, когда надо мной смеются, дразнят. Обычно я каждый день терпел унижение, и не скулил. Но я думал, что эта часть моей жизни осталась в прошлом.

Боб был достаточно добр, чтобы не подходить и не помогать мне, и меня это устраивало. Я продолжил свою работу, надеясь, что остальные лошади не такие наглые.

Но они были еще хуже. Бабочка на самом деле - игривая маленькая девочка, по сравнению с некоторыми жеребцами! Один, по кличке Крейзи, взбесился сразу, как я вошел в его владения.

- Они не дают мне войти и поставить их корм на пол! – наконец пожаловался я Бобу, - Может, есть какая-нибудь хитрость, о которой ты мне не рассказал, или еще что?

- Город! – крикнул голос издалека, и еще больше смеющихся голосов послышалось с другого конца конюшни.

Я сильно нахмурился на Боба, и ждал.

- Нет никакой хитрости, Муравей, - Боб пытался сдержать смех, - Лошади знают, что ты новенький. Я говорил тебе, да, что каждая – отдельная личность, все они разные. Но все они голодны по утрам. Они не будут терпеливо ждать, пока ты войдешь и поставишь миску на пол. Тебе надо показать им, кто здесь босс.

Для начала это был хороший совет. Но чем дольше я входил в стойла, тем больше меня толкали и цапали. Боб сказал, что со временем станет лучше. Я надеялся.

Дальше, всем лошадям нужна вода. Слава Богу, здесь был шланг, и не надо было ходить вперед-назад к пруду и таскать ее ведрами. Я украдкой подошел к шлангу, огляделся, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и немного полил холодной водой свою бедную спину. Стоял сентябрь, но день был теплым, и я уже запарился. Когда бы я ни взглянул на часы на стене, они показывали, что прошло только десять минут! Блять! Время ползет как черепаха!

- МЕЙСЕН! – позвал меня Боб снова, и я забыл, что Мейсен – это я. Боб наверняка подумал, что я умственно отсталый, раз он меня позвал, а я не отзываюсь.

Боб вручил мне вилы и лопату, и с усмешкой сказал, - Пора убирать навоз в стойлах.

Затем он улыбнулся шире и ждал, пристально разглядывая меня. Он с наслаждением наблюдал, как я смущаюсь. Может, он запал на Шэрон и ревнует ее ко мне, или что-нибудь в этом роде.

- Что это ОЗНАЧАЕТ? – спросил я, чувствуя себя еще большим придурком, не в состоянии скрыть своего презрения и разочарования.

Другие мужчины выпускали лошадей из стойл, выводя их через двойные двери в конце ряда, к огромному земляному загону, на котором не росла трава. А другие взбирались на них и ездили верхом по кругу.

- Ты говорил, ты не ездишь верхом, да? – спросил он.

- На лошадях? – спросил я, смутившись, - Нет.

- Если ты ездишь верхом, можешь помогать с занятиями на улице, - сообщил Боб, - Но сейчас тебе выгребать лопатой дерьмо. Мы все прошли через это. К сожалению, новенькие делают всю грязную работу. Ничего личного.

Без проблем. Я делал грязную работу последние шесть лет своей жизни. Я сказал себе, что скорее стану убирать за лошадьми дерьмо, чем то, что я обычно делал для Виктории.

Боб передал мне тачку, и открыл первое стойло, на котором я прочитал «Бам Бам».

Повсюду на сене виднелись огромные лепешки лошадиного говна. Я старался не дышать и не морщиться.

- Собирай навоз и складывай его в тачку, - сказал мне Боб так, словно я был слабоумным, - Если сено мокрое, значит оно обоссано. Мокрое тоже складывай в тачку. Сделай, чтобы здесь было чисто и сухо; если понадобится еще, ну, ты знаешь, где оно, ага?

Я ничего не мог поделать со своим взглядом. В этот момент я хотел его смерти.

- Да, - я усмехнулся и прищурился, раньше, чем осознал, что делаю.

- Ладно, - Боб улыбнулся, все еще по-дружески, как и обычно, - Ты делай здесь, а я пойду дальше.

- Здесь? – я осознал, что здесь около 30 стойл, и мне выгребать их одному.

- Да, - сообщил Боб, - И не ленись, Шэрон НЕНАВИДИТ тех, кто плохо выгребает дерьмо. Лошади могут заболеть или подхватить инфекцию, если не чистить им стойла.

И сейчас мой желудок снова скрутило. Я знал, что это. Страх разозлить леди-босса. Эй, на этот раз я копаюсь в себе.

Глава 2 (часть 2)

- Да пошел ТЫ, - пробормотал я про себя, убедившись, что Боб не слышит.

Затем я начал передразнивать Боба.

- О, тебе ПОНРАВИТСЯ, МУРАВЕЙ! Не БЕСПОКОЙСЯ НИ О ЧЕМ!

Это заставило меня немного улыбнуться, время побежало быстрее, и я забыл о своей ноющей спине и ногах; я весь промок в лошадином ссы-колоне, стоя в нём весь день, а от усиливающейся жары моя фланелевая рубашка неуютно прилегала к телу. Здесь что – нет кондиционера?

Я знал, что это неправильно, особенно с моим прошлым, но мне хотелось сорвать с себя всю одежду до последней нитки, и битый час поливаться из шланга. И сразу же мне стало стыдно. Может, в душе я по-прежнему шлюха, в какой бы обстановке я ни находился. Я был избалованный и ленивый, как черт. Господи, я слабак. Это мой новый шанс, чудо, о котором я молился и которое ПОЛУЧИЛ… и мне уже мало. Я был рад, что Белла не видит меня сейчас.

Я решил стараться сильнее и не думать о собственном дискомфорте. Сделай это для Кэти и Беллы, говорил я себе.

Часа через два, когда я почти закончил с тридцатым стойлом, я услышал, что люди и лошади возвращаются. О, здорово. Я только что все вычистил, а они сейчас снова все засрут.

Мне казалось, что я мокрый насквозь. Шляпа приклеилась к голове, а мои симпатичные кожаные ковбойские ботинки не просто были отвратительны, и измазаны в грязи и дерьме, они еще жали мне ноги. Болью отдавала каждая кость и мускул на моем теле! И, я уже говорил, что ВОНЯЮ как МОЧА?

Короче, я был близок к тому, чтобы расплакаться. Я посмотрел на часы и увидел, что только 9:13 утра! ВЫ НАЕБЫВАЕТЕ МЕНЯ? Мне казалось, что я пробыл здесь две недели! У Кэти только начались занятия в 9 утра! Интересно, как она там? Я клянусь, если какой-нибудь ребенок обидит ее или будет ее дразнить, я оторву ему голову!

Да, Виктория, смейся над своей задницей, ты, сука! Я тебя слышу.

Боб подошел ко мне сзади, когда я развеивал сено в последнем углу.

- Хорошая работа, Мейсен, все нормально, - заверил меня Боб с оттенком гордости в голосе.

Господи, этот маленький комплимент заставил меня чувствовать себя лучше? Я чуть не кинулся к нему на руки.

- Да? – я чувствовал, что сияю, вцепившись в черенок вил, чтобы не упасть.

- Да, очень хорошо, - сказал Боб, - Просто завтра шевелись чуть побыстрее, и все.

Моя радость померкла. Шевелиться быстрее? После сегодняшнего меня придется буксировать.

- Ладно, перерыв окончен, - Боб щелкнул пальцами перед моим носом, - Пора чистить лошадей.

ПЕРЕРЫВ? Я что – что-то пропустил? У меня сейчас был ПЕРЕРЫВ? Может, он говорил о моей долбанной спине? (в английском существительное «перерыв» и глагол «ломать» - break – это одно и то же слово; Эдвард намекает на то, что Боб заметил, что у Эдварда болит спина – прим.пер.) И только за это я возненавидел Боба с новой силой. Я решил, что наши отношения всегда будут между любовью и ненавистью. Он был моей новой Викторией.

Я потащился за Бобом, как за мамкой, ощущая пустоту и онемение внутри, глаза уставились вперед, как два пустых шара. Господи, мне это так знакомо. С одной лишь разницей – на мне нет ПОВОДКА!

Мы решили начать с жеребца по кличке Аполлон. Боб накинул ему на голову кожаные ремни, чтобы можно было удержать его на месте, пока мы будем его чистить (по описанию похоже на уздечку, просто, Эдвард, видимо, не знает, как это называется – прим.пер.).

Боб начал показывать мне, как расчесывать узлы на хвосте у Аполлона. У него было множество гребней и щеток. Боб пропустил длинный черный хвост коня сквозь пальцы, словно это были волосы прекрасной женщины.

Я действительно пытался не гримасничать. Надеюсь, у меня получалось.

Затем он сказал мне брать по маленькой прядке волос на хвосте и аккуратно расчесывать каждую прядь, пока весь хвост не будет расчесан. И стоять сбоку, и НИ ЗА ЧТО не позади лошади. Я не понял, почему, но спрашивать не стал. Боб уже подшучивал надо мной по этому поводу.

Я запомнил, для чего каждый из трех скребков. Боб дал мне попробовать самому, но стоял сзади и подсказывал. Он велел мне начать с шеи Апполона, и чистить его круговыми движениями. Это мне понравилось. Казалось, лошади нравятся мои действия. Мне бы тоже понравилось, если бы кто-то играл с моими волосами или причесывал их… ух, теперь я сравниваю себя с лошадью. Сделайте мне лоботомию. Сегодня же напишу Санте.

И, что забавно, пока Боб стоял рядом, лошадь вела себя хорошо. Меня не проведешь. Этот конь был один из тех, кто вел себя как полный придурок, когда я кормил его утром. Я понял, что сержусь на лошадь; раньше я думал, что лошади - такие милые создания, но теперь я знаю, что это самые подлые твари на планете!

Я понял, как чистить лошади морду, мокрой губкой, почистить вокруг глаз, вытереть ноздри, которые, кстати, были очень интересными; я понял, как поднимать ей копыта и счищать с них грязь и мелкие камни. Пару раз конь чуть не лягнул меня в лицо, но я делал, как говорил Боб, и крепко держал копыто, пока лошадь не успокоится, а потом можно было легко зажать его между ног и делать свое дело. И я даже не думал о том, как ужасно, что копыто одного из коней зажато между МОИМИ ногами. Но никто не лягнул меня по яйцам, и я подумал, что кто-то наверняка стоит сзади и наблюдает за мной.

И я понял, как находить на лошади следы пота, и как их счищать с лошадиной шкуры. На этом родео хотели, чтобы лошади были чистыми и выглядели идеально, потому что они сами принимали участие в шоу.

Я понял то, что Боб говорил об индивидуальности каждой лошади, когда вычистил немалую их часть. Некоторые были милыми и нежными, даже несколько игривыми со мной, пока я работал. А другие были грубыми, пытаясь усложнить мне жизнь, ржа на все лады, словно смеясь надо мной.

Один из них, по кличке Псих, навалил дымящуюся кучу прямо у моих ног, пока я чистил ему задницу! И был этим невероятно доволен.

Я думаю, что теперь понял, почему не надо стоять прямо позади лошади.

- Ты мне не нравишься, - проскрипел я, пока он весело и истерично мотал головой.

- Дорогой Боб…- ворчал я про себя, когда взялся за шланг и повернул его к своим ногам, - Так приятно с тобой работать,… но с сожалением сообщаю тебе, что у меня внезапно появилась аллергия на лошадей…

И когда холодная вода успокоила меня, когда я наполовину избавился от навозной вони, я понял, что это просто несбыточная мечта. Я не могу бросить эту работу. Ее мне назначила полиция. И я застрял здесь, в роли лошадиного прислужника.

Я сдержал всхлип, когда осознал это. Господи, я как девчонка! Я пытался взяться за старое и снова подлизывался, сделав при этом счастливое лицо.. Я надеюсь, здесь есть кто-нибудь плохой, кто заставит меня работать. Я бы это сделал.

После того, как я закончил поливать себя из шланга, и был весь мокрый ниже пояса, появился Боб.

Отлично!

- Мейсен, надо купать лошадей, а не себя! – он непринужденно хихикнул.

Я снова бросил на него свирепый взгляд, и уже был готов уйти прочь, когда в моей голове раздался голос Виктории.

- Ты, бесполезная маленькая СУКА, - кричала она мне, шлепая по лицу, - Ты, МУДАК! Убери весь этот бардак и прекрати так смотреть на меня!

Я опустил глаза и с облегчением вздохнул.

- Прости, Боб, - сказал я едва слышно, - Я исправлюсь. Я все вымою.

- Все в порядке, Муравей, - он улыбнулся, - Так бывает. Ты в норме?

- Да, Боб, все хорошо, - повторил я с сердечностью робота.

- Если тебе жарко, сними рубашку, - Боб размышлял над моей дилеммой.

Нет, я не могу. Я думал, опустив глаза в пол, о том, что я весь в шрамах – следах от кнута Рэйвен. Они зажили, но не исчезли совсем. Я едва мог снять рубашку перед Беллой. И НИКОГДА не снимал перед Кэти. Мы ходили купаться на пруд через три дня после того, как переехали, и я купался в футболке, и чувствовал себя полным дураком.

- Мне не жарко, все нормально, - сказал я по-прежнему покорным тоном, молясь, чтобы он не понял, как сильно мне приходится сдерживаться.

- Ты вспотел! – Боб почти снял с меня шляпу и увидел, что мои волосы мокрые, и тогда я набросился на него.

- НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! – зарычал я и так крепко стиснул челюсть, что думал, она сломается. Я зажмурился, не желая видеть, как он кладет на меня свои руки.

Я ждал… и не чувствовал его прикосновений. Я застыл в таком положении на минуту, и он ничего не говорил, а я не двигался.

Наконец он сказал самым спокойным голосом, какой я только слышал, - Прости. Это моя вина. Я забыл. Заканчивай.

Я почувствовал, как меня отпускает, когда он исчез, и глаза подернулись пеленой. Отлично! Снова ебаные слезы. Какого черта со мной не так? Мне нужна доктор Белла ПРЯМО СЕЙЧАС!

А только около полудня! Сколько еще часов я должен здесь быть? Я хотел сбежать… унести свою задницу отсюда так далеко, как только возможно. Но куда я побегу?

Я сморгнул и почувствовал влагу на лице. Я проигнорировал это, и пошел убирать навоз за Психом, и потом, когда я закончил его мыть, можно было идти к следующей лошади, и кошмар начинался заново.

Боб, наверно, сейчас пошел распускать сплетни, какой этот новый парень неженка. Мне было все равно. Я ни с кем из них не собирался водить дружбу.

Я украдкой осмотрелся в надежде, что Шэрон не появится и не надерет мне задницу. Не знаю почему, но мне действительно не хотелось ее разочаровывать.

Кэти, должно быть, сейчас на ланче, думал я, пока споласкивал Психу задницу.

Я надеюсь, она ест в приятной компании… надеюсь, она заводит друзей.

Я повел Психа в загон и привязал его там, не отводя от него глаз, пока шел, и закрыл дверь, запирая ее полосой металла, а затем вылез через дыру в двери.

- Правильно тебя назвали, - сказал я, будучи в безопасности по ту сторону от двери. Он просто смотрел на меня, заставляя двигаться.

Я собирался пойти и открыть следующую дверь, к лошади по кличке «Не Чеши Меня», когда сзади раздался крик Боба.

- МЕЙСЕН! – позвал он.

Если он так часто будет звать меня Мейсеном, я поверю, что это мое настоящее имя.

- Да? – я повернулся к нему, чувствуя, как невольно опускаются глаза.

- Вот и я, Муравей! – пошутил он, крутя своим пальцем у лица.

Я заставил себя поднять глаза, радуясь, что смотрю на него счастливо и беспечно.

- Так-то лучше, - он усмехнулся, - Время ланча.

Я чуть не заплакал.

Но вслух сказал лишь «О, окей». Голос звучал абсолютно глухо. Я даже не узнал его.

Я не знал, где здесь некое подобие столовой, но я знал, что не хочу сидеть там и есть рядом с остальными. Я был грязным, и вонял дерьмом и мочой. И все еще был очень мокрым.

- Ух, мы можем поесть на улице, - Боб махнул мне рукой, и я пошел за ним. Я подумал, может, он читает мои мысли, и, может, он был прав. Может, он тоже все обдумал и понял.

- Хороший денек, - объяснил он, открывая холодильник и вручая мне мою коробку с ланчем, - И, может, если поедим достаточно быстро, окунемся в озере.

Звучало божественно, но я понял, что мне придется окунаться в одежде. Я по-прежнему хотел окунуться, но знал, что тут же полетят слухи о том, какой я болван. Я не понимал, почему меня это волнует. Да, конечно же. Я жажду одобрения. Белла говорила мне это однажды.

Я уже начал выдумывать истории о том, какой классный у меня был день, и что я расскажу ей, когда приду домой. Кэти захочет послушать милые истории про лошадок. Я начал их выдумывать, пока мы шли в обратную сторону, оставив позади огороженные загоны и поля. К счастью, в поле зрения не было ни одной лошади.

Привет, я Эдвард Каллен, и я ненавижу лошадей. О Господи, Кэти убьет меня, даже за то, что я ДУМАЮ так!

Вдвоем мы шли прочь от конюшен, пока не дошли до милого маленького озера. Солнце стояло в зените, и я подумал, что здесь даже ЖАРЧЕ, чем на конюшне.

Боб сел на траву и стал снимать свои рабочие ботинки, его коробка с ланчем лежала слева.

Я просто стоял и наблюдал за ним, как идиот. Мне это не нравилось. Поблизости никого… что, если он начнет снимать рубашку? Может, я смогу извиниться и уйти.

- Давай, Муравей, - Боб снял второй ботинок, затем носок, - Я знаю, что у тебя болят ноги.

- Да, - сказал я, словно это было очевидно.

- Тогда поторопись, - он улыбнулся, - Ланч длится около 40 минут. А потом мы снова пойдем кормить лошадей.

Угх. Они что, только едят? Я не мог себе представить, что на меня нападут 30 раз подряд.

Боб рассмеялся, увидев что-то на моем лице.

- Будет лучше, Муравей, - заверил он меня, словно знал это, - Расслабься. Я не кусаюсь.

Я хотел извиниться. Я хотел признаться ему во всем и сказать: «Мне жаль, что я такой». У него хорошие намерения, он хороший человек, а я веду себя так, словно он собирается меня изнасиловать, только потому, что кто-то другой сделал это со мной. Наверно, ни один их этих парней не притронется в этом смысле к другому, даже если ты приставишь пушку к его голове.

Я сел рядом с Бобом, немного поодаль, чтобы не показаться нелюдимым, и стал аккуратно стаскивать правый ботинок с ноющей ноги. Я вздрогнул, и стискивал зубы, пока это не прошло, и когда я начал дышать, Боб хихикнул, - Почувствовал, как все проходит, как только ты снимаешь ботинки, да?

Я тоже засмеялся, потому что это было именно то, чего я боялся.

- Я чувствую себя таким слизняком, - признался я, снимая носок, - Я не знал, что с лошадьми так много работы.

Боб фыркнул и опустил ноги в воду, открывая коробку с ланчем.

- Это адская работа, - сказал он, вынимая завернутый сэндвич, - Когда я работал первый день, я хотел уйти через час.

Я сжал рот. Я хотел сделать то же самое.

- Но я выдержал, - Боб смотрел в воду. – Моей семье нужны были деньги. Здесь не так много мест, куда можно пойти работать. Поэтому я выдержал. Каждый день было чуточку легче. Каждый день я становился чуточку ближе к лошадям, а они - ко мне. Твое тело привыкнет, если ты будешь делать это каждый день. Со временем станет легче.

Теперь я видел, что у нас с Бобом есть кое-что общее. Это заставило меня чувствовать себя гораздо лучше. И теперь я тоже аккуратно опустил ноги в воду.

- Уххххх… - услышал я свой стон, глаза закрылись, и голова немного откинулась.

Боб хихикнул и кивнул, откусывая от своего сэндвича.

Он сказал мне, что работать станет легче, если знать некоторые вещи. Первое - никаких модных кожаных ковбойских ботинок. Рабочие ботинки – лучше всего, или резиновые. Во-вторых – надевать удобную одежду. Боб сказал, что не нужно одеваться как ковбой, если в этой одежде неудобно. Футболка, джинсы, даже просто штаны – это нормально. Все, что захочу. Он сказал мне беречь шляпу, она хорошо защищает лицо от солнца, от снега и ветра.

Я слушал, открывая свою коробку, чтобы увидеть, что моя прекрасная Белла мне положила.

И сразу же увидел записку. Она была розового цвета, и гласила: «Удачи сегодня! Я ТАК горжусь тобой, Эдвард!».

Белла написала ее от руки. И, ниже, Кэти втиснула строчку, просто написав от себя: «Мы любим тебя, папочка».

Я сразу же почувствовал себя бесполезным куском дерьма.

Я услышал, как Боб сказал:

- Все так и будет, если ты завтра вернешься. Вернешься?

Я попытался ответить, но горло перехватило. Я кивнул и попытался ему улыбнуться. Затем голос понемногу стал возвращаться.

- Да, - я прочистил горло, - Я буду здесь.

Мы немного поели в тишине, и в ней не было ничего странного или неудобного. Я глубоко дышал, выпуская прошедшие несколько часов, в надежде после ланча все начать с чистого листа.

Я жадно ел свой толстый сэндвич с мясом; а подливка, что осталась с ужина, чуть не заставила меня кончить на глазах у Боба. Раньше у меня никогда не было перерыва на ланч, и я понял, что мне это нравится. В коробке даже лежал маленький пудинг, возможно, это была идея Кэти – положить его, и я залпом выпил банку очень холодного сока. Я был доволен, потому что я сластена. Сок напомнил мне, что я все еще в поисках автомата с фруктовой водой в этом городке, и пока еще не нашел его. Но найду!

Я так наслаждался едой, что почти забыл, как пахну. Затем Боб полез в озеро, полностью одетый, в рубашке и джинсах.

- Давай, Мейсен, - он шел в воде, пока она не стала ему по пояс, - Ооооох, ТАК здорово!

Я был рад, что не нужно было снимать одежду, и последовал за ним, заходя в воду по пояс.

- Ооох, Господи, да! – я растопырил пальцы ног, позволяя холодной воде смыть все беды с моего тела. Боб нырнул, отшвырнув шляпу на траву, и когда показался из воды, он был мокрым, но счастливым.

Я не слишком хорошо умел нырять, поэтому заходил в воду, пока она не стала мне по шею, а затем лег на воду, опуская волосы в ее прохладу.

Я несколько раз взмахнул руками, и не смог сдержать стонов удовольствия. Пару раз я погрузился с головой, и громко вздохнул, снова закрывая глаза.

- Видишь? – Боб ухмыльнулся, - Ты в порядке.

- Это была отличная идея, - сказал я без колебаний, а затем добавил, абсолютно искренне, - Спасибо, Боб.

- Кое-кто взял меня под свое крыло, когда я начинал… - поделился он, разводя руки, - Это все, что я пытался сделать с тобой,… прости, если я был слишком нахрапист с тобой. Я знаю, за мной это водится…

- О, Господи, нет, Боб… - я услышал, как перебиваю его, и отвернулся, - Это не ТЫ… не извиняйся. Это у меня… проблемы. Ты просто пытался помочь мне. Теперь я это понимаю. Прости.

- Ну, все это не мое дело, - сказал он по-доброму, - Но если тебе покажется, что я становлюсь слишком приставучим, просто скажи мне, ладно?

Я не смог сдержать улыбки.

- Хорошо, спасибо.

- Ладно, Мейсен, - Боб усмехнулся, - Давай наперегонки на тот берег!

- Угххххх! – зарычал я, глядя, как он уплывает, и тоже поплыл, рассчитывая выиграть.

Дата добавления: 2015-08-18