Глава 20. Irma, об этом действительно знал только директор

Irma, об этом действительно знал только директор.;) Рада, что вы замечаете детали, значит фик стоит того, чтоб не просто скользить по сюжету.

Мысли мои мечутся между хэппи- и не-очень-хэппи-эндом.:) Посмотрим, к чему я буду сколняться. когда подойду к концу.:))

20.

– Неужели, ты действительно спалил матрасы? – покачал головой Гарри.
– О чём ты? Я тебе не вру.
– У тебя волосы пахнут так, будто ты у костра всю ночь грелся.
– Скажи лучше: перья жег, запах костра хоть приятный, а этот – страшная вонь, – усмехнулся Драко. – Послушай, я могу переписать эту твою записку? Мне ещё два дня из комнаты не выходить: я мог бы расшифровывать.
– Ты… – Гарри повернул голову и недоверчиво посмотрел на лежащего рядом Драко.
– Я, я, – недовольно буркнул он. – Не думаешь же ты, в самом деле, что я схвачу это письмо и побегу к… к Лорду.
– Но ведь и такое возможно? – полусонно пробормотал Гарри. Он уже проваливался в сон и почти не понимал, что говорит. На самом деле, он был рад помощи от Малфоя, потому что переводи он самостоятельно, эта работа заняла бы у него, наверное, месяц, если не больше.
– Невозможно, Поттер, – покачал головой Драко. Он приподнялся на локте и легко поцеловал Гарри, потом нашел под одеялом его руку и сжал ее. И тихо прибавил: – Как-то все слишком серьезно…
Он откинулся на подушку и придвинулся ближе к уже спящему Гарри. Сейчас Драко было совершенно необходимо чувствовать его дыхание на своем лице, всем телом ощущать тепло его кожи – только так он верил, что все еще будет хорошо, что ни к чему отчаиваться, что здесь, с ним, – хотя бы здесь и с ним! – он в безопасности…
Драко снились странные сны, почти бессюжетные, наполненные бесконечными превращениями – то директор Дурмштранга становился диким вепрем, который бежал по лесу, а за ним мчались снежные Девы, то молчаливый Петрониус превращался в крота, а затем в сову, то Виктор Крам становился белой чайкой, парящей над морем, то весь Дурмштранг превращался в огромное дерево – в дуб, раскинувший свои ветви над всем миром.
Было еще темно, когда Драко вдруг проснулся. Он слегка толкнул спавшего рядом Гарри:
– Эй, Поттер, мне надо уходить, проснись!
– Что? – Гарри открыл глаза. – А, это ты…
– А ты думал, кто?! – фыркнул Драко. – Мне нужно скорей уходить, Поттер, а то могут спохватиться, куда пропал охранник. Дай мне письмо, я перепишу его себе.
Гарри неохотно отбросил одеяло и встал. Он помнил, что на столе лежало несколько листков пергамента и перо – все это он принес вместе с учебником.
– Держи, Малфой, – Гарри вручил Драко перо, кусочек пергамента и письмо.
Драко быстро переписал письмо и оделся. Гарри сидел на кровати, завернувшись в одеяло, и наблюдал за ним, чувствуя себя страшно неловко. Драко противоречил себе: одевался он очень медленно, хотя в то же время твердил, что ему стоит поторопиться. Наконец – когда Драко минут пять поправлял ворот рубашки – Гарри не выдержал:
– Так ты торопишься или нет, Малфой?
– Я задерживаю тебя? – резко спросил Драко.
– Нет, но… ты задерживаешь себя. Ты же говоришь, что тебе... что ты торопишься.
– Одеваюсь так быстро, как могу, – Драко пригладил волосы и теперь пристально изучал собственное отражение в зеркале над умывальником. – Я тебе уже надоел?
– Нет, но…
– А раз не надоел, заткнись, – Драко намочил ладони и провел ими по волосам, чтоб прилизать их как можно сильней. – Ты… ты совсем болван или бревно, а, Поттер?
Драко резко повернулся к Гарри, и волосы его снова растрепались. Он подошел к кровати и положил руки на плечи опешившего Гарри.
– Ты полный болван, – тихо повторил Драко, стягивая с Гарри одеяло. Его пальцы, внезапно ставшие такими горячими, скользнули под ткань и коснулись голых плеч Гарри
– Я не… не… – Гарри сделал глубокий вдох, – не хотел тебя задеть, но ты же сам сказал, что… – сейчас лицо Драко было совсем близко и мысли Гарри отчаянно путались. Но он все-таки быстро договорил: – Ты сам сказал, что должен торопиться.
Драко скривился и толкнул Гарри, а сам резко выпрямился и отошел к двери.
– Поттер!! Ты невыносим! Ладно, приятных снов тебе, – сказал он, остановившись перед дверью.
– Тебе… – Гарри запнулся, откинулся на подушку и натянул на себя одеяло. Не глядя на Малфоя, он договорил: – …тоже.
Драко вылетел из комнаты Гарри, но пробежав совсем немного, замедлил шаг. Он никуда не торопился, ему не нужно было торопиться. Тихо он шел по коридорам Дурмштранга, выбирая самый длинный путь к себе. То, что произошло этой ночью, не могло остаться невысказанным, не объясненным друг другу – Драко это знал, но сейчас он слишком устал, слишком много случилось, чтобы добавлять к этим событиям еще и выяснение отношений с Поттером. Пусть спит и прикидывается, что ничего не произошло, если ему так угодно. Он, Драко, придет еще не раз – может, не завтра (Драко вздрогнул от этой мысли), нет, точно не завтра, но скоро – и тогда разговор будет неизбежен.
Драко ускорил шаг только когда шел по последнему коридору к двери, ведущей в его комнату. Он торопливо распахнул дверь, вбежал внутрь и также быстро захлопнул за собой дверь – словно боялся, что кто-то может подглядывать за ним и увидеть лишнее. Через несколько минут дверь комнаты Драко снова открылась, и в коридор выскользнул человек, чье лицо невозможно было разглядеть в темноте.
– До встречи, – прошептал Драко ему вслед.

После завтрака (на котором, разумеется, не было Драко) Гарри вернулся к себе в комнату и сразу же принялся за работу. Сначала он быстро пролистал те страницы учебника, которые касались системы склонения существительных – особой нужды запоминать всю эту малопонятную информацию о падежах и окончаниях (он даже не был уверен, что понимает, что такое падежи и зачем их было целых шесть, почему нельзя было обойтись двумя?) Гарри не видел, а потому сразу перешел к разделу о словосочетаниях и предложениях: он надеялся, что найдет в этой главе ответ на мучивший его вопрос – как можно понимать то, что написано, если между словами нет ни единого пробела… Но ничего подобного в этой главе не оказалось. Автор учебника словно издевался и то и дело ссылался на предыдущие главы, которые Гарри, разумеется, не стал читать, полагая, что и так справится. Все, что Гарри понял, это то, что порядок слов в этом языке свободный… а значит легко не будет. Вздохнув, он пробормотал:
– И почему Гермионе нравится сидеть над книгами, а мне нет?.. Как бы ее развлекало это занятие! – и снова открыл первую главу, утешая себя мыслью, что, наверное, узнает много слов, которые потом, может быть, встретятся ему в письме. Гарри скользил взглядом по столбцам слов: «судья», «лодка», «рабыня», «князь», «кровь»… менялись окончания, и Гарри никак не мог понять, зачем и что это дает. Вскоре глава «Склонение существительных» ему порядком надоела, и он снова развернул письмо. Он быстро просмотрел его и к огромной своей радости вдруг заметил целых два уже знакомых слова – кровь и рабыня. Гарри внимательно, стараясь не упустить ни единого значка и ни единого крючочка, переписал письмо на чистый кусочек пергамента, а затем подчеркнул знакомые слова.
«Что ж, учебник начинает приносить пользу. Может, через пару дней я смогу уйти отсюда». Но эта мысль не обрадовала Гарри: когда он соберется уходить, надо будет что-то решить с Малфоем. Но забирать с собой его нельзя, а оставлять Драко в Дурмштранге Гарри не хотел.
Малфой…
Гарри вздрогнул и захлопнул учебник – и сразу же вспомнил, что тем же жестом он закрыл книгу вчера ночью, когда рядом – накинув на плечи тяжелое одеяло – стоял Драко. Гарри откинулся на спинку стула. Письмо Каркарова было забыто. Недолго Гарри безуспешно пытался вернуть свои мысли в нужное русло, но у него ничего не выходило. Чувствуя под пальцами пергамент, сжимая в руке перо, Гарри вспоминал о том, какой гладкой была кожа Малфоя, какими пушистыми – его волосы, как каким теплым – дыхание.
Очнулся Гарри только когда в дверь постучали: пришел недовольный Петрониус, чтобы проводить гостя на обед.
Обеденная зала была уже полна. Только оказавшись здесь, Гарри понял, как же сильно он проголодался. Он снова занял свое место рядом с директором и, поздоровавшись с ним, принялся быстро уничтожать удивительно ароматный и густой суп, оказавшийся к тому же очень вкусным. На беседу с директором Гарри не рассчитывал, а потому едва не подавился добавкой, когда господин Веригин (до того беседовавший с сидевшим по правую руку Петрониусом о политической обстановке в мире) вдруг обратился к нему.
– Ваш приятель уже вылечился, – сообщил директор, и Гарри отчего-то покоробила странная фамильярность, которую от господина Веригина он совершенно не ожидал. – Сестра Эрика позаботилась об этом. Можете поблагодарить ее. Думаю, ей будет приятно.
– Хорошо, – взглядом Гарри нашел стол, где сидели сестрички, колдомедик и помощники Петрониуса. Поймав ее взгляд, Гарри улыбнулся ей, и юная сестричка просияла в ответ. Видимо, немногие здесь ей улыбались или хотя бы просто были благодарны.
«Интересно, который из них пострадал вчера от Драко?» – подумал Гарри, рассматривая охранников. Издалека ни один не выглядел особенно невыспавшимся, но возможно, они привыкли.
– Светловолосая, с круглым лицом, сидит справа от господина Эртца, – сказал директор, решив, что Гарри не знает сестру Эрику, а затем добавил: – Удивительно неловкая и непонятливая особа. Ее не выставили до сих пор только потому, что она племянница господина Эртца, а он говорит, что сестра Эрика должна привыкнуть к месту, и тогда она начнет творить чудеса ловкости и сообразительности. В чем я уже, признаться, сомневаюсь.
Гарри отставил глубокую тарелку и занялся овощным рагу. Невольно он отметил, что директор сегодня уж слишком болтлив, и сказал в ответ:
– А у нас есть только мадам Помфри, школьный целитель. У нее нет помощников, она сама со всем справляется.
– Возможно, в Хогвартсе выше дисциплина, – ответил директор, – а потому меньше травм среди учеников. Здесь, к сожалению, не так.
Гарри не хотелось порочить Хогвартс в глазах господина Веригина, да и намекать на то, что дело не в дисциплине, а в подчас очень жестоких наказаниях, не стоило, но он не сдержался:
– В Хогвартсе никогда не было такой дисциплины, как здесь. Но это потому, что у нас почти нет телесных наказаний… то есть, совсем нет. Разве что за спиной директора, – Гарри осекся и тихо прибавил: – Хотя я не знаю, как сейчас в Хогвартсе.
– Вы тревожитесь за тех, кого оставили в Англии? – сочувственно спросил директор.
– Да. От них давно не было вестей, я только и надеюсь, что Крам напишет мне, ведь сам я не могу вернуться, пока не закончу свое дело здесь.
– Что за дело, мистер Поттер? – оживился директор. – Возможно, я мог бы помочь, и тогда вы скорее смогли бы вернуться к своим друзьям.
– Вы, – осторожно ответил Гарри, – помогли уже тем, что позволили мне остаться. С остальным я справлюсь.
Директор внимательно посмотрел на своего собеседника. От этого взгляда Гарри стало немного не по себе. Он даже опустил ложку. Возможно, дело было не в легилименции, может, господин Веригин просто смотрел на Гарри. Но тому казалось, что все-все его мысли сейчас на поверхности и нет никакой возможности их скрыть, а ведь если директор узнает о том, что было ночью…
– Мне стало известно, мистер Поттер, – вновь заговорил господин Веригин, и в голосе его прозвучали строгие нотки. Гарри похолодел, – какую именно книгу вы взяли в библиотеке.
Гарри осторожно выдохнул и спросил:
– И что, сэр?
– Зачем вам изучать очень сложный и совершенно чужой вам язык, когда вы легко можете узнать перевод интересующего вас документа от любого первоклассника? Или от меня? От кого угодно в этой школе?
В добрые намерения директора Гарри не верил, а потому медленно произнес:
– Понимаете, я не уверен, имею ли я право показывать кому-либо это письмо. Возможно, там содержатся сведения, которые никто, кроме меня, знать не должен…
– Сомнительно, молодой человек, – усмехнулся директор, – библиотекарь сказал мне, что совершенно ясно рассмотрел внизу письма подпись моего покойного предшественника. Едва ли он адресовался именно вам.
Гарри покачал головой. Такая настойчивость кому угодно покажется подозрительной!
– То, что написано там… – Гарри запнулся, решая, как лучше сказать, – касается Англии, понимаете, мистер Веригин? Я не могу показать вам это письмо, ни вам, ни кому угодно другому.
– То есть, никто кроме вас не видел письмо? И ни у кого нет копии?
– Нет, – быстро ответил Гарри. – Я занимаюсь этим сам.
– Что ж, молодой человек, – вздохнув, проговорил директор, – раз уж вы так упорно отказываетесь принять мою помощь, которую я, между прочим, предлагаю совершенно искренне… – директор выдержал паузу, надеясь, что Гарри передумали, но тот промолчал и господин Веригин неохотно закончил: – То действуйте самостоятельно. И не забудьте о десерте.
После обеда Гарри догнал в коридоре сестру Эрику. Она отстала от господина Эртца и сестричек и шла в одиночестве. На этот раз ее светлые волосы были полностью убраны под накрахмаленный кружевной чепец. Она выглядела чем-то сильно расстроенной.
– Вы были сегодня утром у Малфоя, мисс?
– Да, мистер Поттер, – голос у нее оказался удивительно приятным – низкий, мелодичный; ей даже шел легкий акцент, придающий голосу напевность, которая усиливалась благодаря странной, немного неправильной, неанглийской интонации: Эрика словно пропевала каждую фразу.
– Как… как он себя чувствует? Господин директор сказал, что с ним все уже хорошо.
– Да, мистер Поттер, – кивнул девушка, – мистер Малфой не был особенно болен, а зелье, которое я ему сварила, помогло сразу.
– Спасибо вам, мисс…
– Эрика, – девушка улыбнулась. Она немного повеселела. На лице появился легкий румянец, который ее очень красил, а глаза заблестели.
– Да, мисс Эрика, спасибо вам. Ведь Малфой наверняка забыл вас поблагодарить.
– Он ведь очень устал с дороги, мистер Поттер, и многое перенес, – рассмеялась она в ответ.

Дата добавления: 2015-08-18