Экспансия кавказцев в сопредельные регионы

Наплыв в города Ставропольского и Краснодарского края жителей северокавказских и закавказских республик, их укрепление в социуме происходит при поддержке диаспор и властных структур соседних республик, которые стремятся добиться политико-правовых преимуществ, занимаются скупкой недвижимости, притеснением и последующим вытеснением русских и казачества из сфер экономической и социально-политической жизни.

Значительная часть мигрантов направляется не просто в хорошо освоенные районы, но именно в те, где можно, не прилагая особых трудовых усилий, извлекать доходы и сверхдоходы в форме ренты от эксплуатации природных ресурсов.

В последние годы диаспоры стали активно включаться в политическую деятельность, что объясняется не столько возросшей их численностью, сколько желанием заявить о себе, требовать повышения своего статуса. Следствием этого стала возросшая активность в ходе многочисленных выборов как на федеральном, так и региональном и местном уровнях. Исследователи отмечают, что практически на всех уровнях власти выдвигаются представители этнических меньшинств. В то же время славянское население, не имеющее никакой политической субъектности и не пользующееся поддержкой властей, практически не имеет инструментов для защиты собственных интересов.

Наибольшее миграционное давление ощущает на себе Ставрополье. Фактически Ставропольский край стал резервной зоной республик Северного Кавказа. Будучи сам дотационным, он является энергетическим и финансовым донором для своих соседей. Усугубляется эта ситуация ещё и тем, что Ставропольский край включён Правительством РФ в состав Северо-Кавказского федерального округа, что очевидно наследует советской практике формирования национальных субъектов сдавать им «в прокорм» русские территории, с которых русское население впоследствии вытеснялось. В качестве примеров можно привести северные районы Чечни или Северный Казахстан.

В Ставропольском крае на сегодняшний день учится порядка 180 тыс. студентов, что в пропорции в пять раз выше среднероссийского уровня. При этом более 50 тыс. студентов, то есть каждый третий, являются выходцами из северокавказских республик. При этом особых требований при приёме северокавказских студентов не предъявляется, что сказывается на качестве образования. Показательно, что недавно губернатор Ставропольского края Валерий Гаевский поручил провести строгий отбор в вузах региона во время сессии для отсева студентов, не желающих учиться.

Такое количество северокавказских студентов приводит к межэтнической напряжённости. Самый громкий случай произошёл в 2007 году. 3 июня у входа в Ставропольскую медицинскую академию были найдены тела молодых людей — студентов Ставропольского госуниверситета Виктора Чадина (1988 г. р.) и Павла Блохи-на (1986 г. р.). Это убийство считали местью кавказцев за убийство в массовой драке с местными жителями уроженца Чечни Галиани Атаева. Гилани Атаев учился в одной группе с Виктором Чадиным. Убитые русские студенты скончались от колото-резаных ранений — у них было перерезано горло. Убийство вызвало массовые волнения в городе, однако не привело к решительным мерам со стороны властей.

На демографической карте России Ставропольский край смотрится выигрышно — как регион с относительно поздним началом депопуляции населения и относительно низким её уровнем, в том числе в сравнении с некоторыми регионами ЮФО, в частности с Краснодарским краем и Ростовской областью, где депопуляция началась значительно раньше.

Особенность геополитического положения Ставропольского края заключается в том, что он, будучи русским административно-территориальным образованием, непосредственно граничит с пятью северокавказскими республиками — Дагестаном, Северной Осетией-Аланией, Карачаево-Черкесией, Кабардино-Балкарией, Чечнёй. Доля русских Ставрополья последовательно сокращается: в 1959 году русские составляли 91,3 процента от общей численности населения края, а в 2002-м — уже 81,6 процента. Однако это статистика по краю в целом, тогда как этнический баланс изменяется в различных районах края с разной скоростью. В поисках более безопасных мест проживания русское население покидает пограничные с северокавказскими республиками и восточные районы края, что неизбежно ведёт к смене этнического состава названных населённых пунктов. В восточных районах Ставрополья есть уже сёла, где славяне из большинства превратились в меньшинство, есть уже и места, полностью очищенные от русских.

В течение последних лет самый высокий коэффициент миграционного прироста имели армяне, а также чеченцы и ногайцы. Это касается прежде всего приграничных с Чеченской Республикой и Республикой Дагестан районов. Наиболее явно процесс идёт в Курском, Нефтекумском, Левокумском, Степновском, Туркменском районах, где заметно уменьшается доля русского населения и увеличивается доля чеченцев, даргинцев, ногайцев. Пополнение армянских диаспор отмечается прежде всего в городах Кавказских Минеральных Вод, в Предгорном, Георгиевском и Шпаковском районах. Имеет место также карачаевизация отдельных районов в результате концентрации карачаевцев.

Рождаемость русских Ставрополья ниже, чем в среднем в РФ. С 1970 по 2003 год коэффициент рождаемости у русских в Ставрополье упал в 4,5 раза. Смертность за тот же период выросла в 1,5 раза. Сейчас смертность русского населения превышает рождаемость в 3 раза. Доля русских в естественном приросте населения Ставрополья в 1969 г. составляла 77%, в 1989 — 44%, в 1991 — 7%. Высокая доля северокавказских народов в приросте населения объясняется в том числе низкими показателями смертности, так как из северокавказских республик переселяются в основном молодые представители этих народов.

При этом в 1960-е годы многие северокавказские народы пережили настоящий демографический взрыв: численность их удваивалась каждые десять лет. Территория же компактного проживания не менялась. Жители ряда республик были вынуждены либо заниматься отхожими промыслами, уезжая на заработки в Центральную Россию, Сибирь, на Дальний Восток, либо переселяться при наличии работы на постоянное место жительства, в частности на Ставрополье. Что и по сей день продолжается. Особенно активно идёт переселение из Дагестана: даргинцев в крае сегодня уже 1,5% от общей численности населения.

Схожая ситуация в Краснодарском крае, где проживают представители свыше ста народов. За последние 15 лет в Краснодарском крае произошёл более чем трёхкратный прирост численности дагестанцев, осетин, чеченцев, ингушей. Уровень этнической конфликтности в крае — один из самых высоких в России.

Более 70% преступлений, в том числе кражи и грабежи, в столице Северо-Кавказского федерального округа городе Пятигорске, согласно данным городского ОВД, совершаются приезжими из северокавказских республик. По словам главы ОВД Пятигорска Савелия Айрапиди, ситуацию усугубляет большое количество студентов из республик СКФО, обучающихся в городе.

Милиция Ставропольского края обеспокоена ростом количества преступлений, совершенных приезжими из республик Северного Кавказа. Начальник ГУВД Ставропольского края Александр Горовой отметил, что если в 2008 году 24% изнасилований были совершены представителями республик Северного Кавказа, то в 2010 году эта цифра достигла 30%. По разбоям этот показатель вырос с 16% до 23%, по хулиганству — с 12% до 26%, а по мошенничеству рост составил с 11% до 19% в 2010 году.

В районе Кавказских Минеральных Вод идёт «скрытое противостояние» с армянскими и карачаевскими этногруппировками, активно вытесняющими славянское население из экономической сферы, а в ряде случаев и территориально. Есть определённое напряжение и в отношениях с ногайцами. Но в последнее время возникло резкое противостояние с чеченскими и дагестанскими бизнес- и криминальными структурами, пытающимися взять под контроль этот регион. В Краснодарском крае армянские ОПГ также являются одними из наиболее сильных, что связано с давним компактным расселением армян на территории Краснодарского края. Об этом свидетельствуют и регулярные межэтнические конфликты, например, массовая драка между русскими жителями города и мигрантами из Армении в городе Белореченске Краснодарского края в 2008 г. Способствует активизации этнических ОПГ и ситуация вокруг подготовки к Олимпиаде в Сочи, где армянское население традиционно велико.

Преимущественно русское население Ставропольского и Краснодарского краёв, не имея политического статуса и конституционных и иных правовых оснований для своей защиты, каковые имеют северокавказские народы, не может рассчитывать даже на равноправие и помощь со стороны властей и «правозащитников» в нередких случаях конфликтов с этническими диаспорами и бандами.

Наиболее ярко это демонстрируется на примере громких межэтнических конфликтов последнего времени — Зеленокумск (Ставропольский край, 2010 г.), лагерь «Дон» (Туапсинский район Краснодарского края, 2010 г.), Белореченск (Краснодарский край, 2008 г.).

Пример: зеленокумский конфликт

В Зеленокумске в ночь на 27 ноября 2010 года группа выходцев из Чечни открыла стрельбу из охотничьего и травматического оружия по безоружным казакам, вступившимся за 15-летнюю Катю Чернову, которую «гости из Чечни» пытались изнасиловать. Было ранено семеро казаков. При этом расстрел казаков стал возможен благодаря тому, что приехавший на место происшествия ОМОН выстроился между чеченцами и русскими, причём спиной к чеченцам и лицом к русским. Расстрел русских жителей происходил из-за спин милиционеров, при этом никакой реакции с их стороны не последовало.

Следует отметить, что местный Лицензионно-разрешительный отдел МВД перестал выдавать лицензии на приобретение гладкоствольного оружия состоящим в казачестве. В то же время у выходцев из Чечни проблем с разрешением на оружие не возникало. Собственно, милиция фактически устранилась от выполнения своих обязанностей задолго до конфликта. Город патрулировали чеченские иномарки без номеров, регулярны были избиения прохожих, вызывающее поведение, провокации, затаскивание девушек в машины и изнасилования. Чеченцев не задерживали даже в самых вопиющих случаях⁹. Одновременно с пассивной позицией МВД активную антирусскую позицию продемонстрировали как чеченские правозащитники, так и руководство края. В частности, с повторяющими друг друга заявлениями выступили как уполномоченный по правам человека в Чеченской Республике Нурди Нухажиев, так и заместитель председателя правительства края, курирующий направление безопасности, Сергей Ушаков. Оба заявили о криминальной подоплёке конфликта и недопустимости освещения его как межнационального.

Выступила с заявлением, фактически оправдывающим этнический террор против славянского населения, и группа членов Общественной палаты во главе с Николаем Сванизде. Противодействие этнотеррору представлялось в этом документе как «целенаправленная кампания» с целью «разрушить конституционные основы российского государства, многонациональный народ Российской Федерации», за которой стоят «откровенные неонацисты и экстремистские группы разного толка». Как итог, группа Сванизде призывала к усилению цензуры вокруг конфликта, а именно — «создать обстановку нетерпимости в отношении тех СМИ, которые пытаются разжигать межэтническую рознь».

Аналогичным образом развивались и многие другие межнациональные конфликты в Краснодарском и Ставропольском краях.

В частности, не предъявляется обвинений участникам конфликта со стороны выходцев с Кавказа, в то время как обвиняемыми, как правило, становятся русские его участники (после драки в лагере «Дон» милиция задержала семерых участников беспорядков, все они оказались местными жителями; после конфликта в Белоречен-ске обвиняемым оказался русский, который ранил кавказца в ходе самообороны). Участники же конфликта из числа кавказцев зачастую уезжают в свои республики, откуда их невозможно экстрадировать. Милиция, как правило, занимает нейтрально-пассивную позицию, не желая ссоры с диаспорами или в силу своей коррумпированности, что даёт преимущество этнобандитам.

Вертикаль власти также не заинтересована в объективном расследовании межнациональной подоплёки, так как бытовое хулиганство проходит мимо внимания центра, а в случае противостояния на этнической почве регион могут признать нестабильным, что чревато оргвыводами и кадровыми перестановками (как это произошло в Карелии после конфликта в Кондопоге).

При этом информационную поддержку участникам конфликтов со стороны кавказцев оказывают как российские «правозащитники», так и государственные деятели северокавказских республик, например, чеченский правозащитник Нурди Нухажиев (конфликт в Зеленокумске) или президент Чечни Рамзан Кадыров (конфликт в лагере «Дон»).

Дата добавления: 2015-08-09