VLf pill V^ pilllt 6 страница

Между Черным морем и лесной полосой Русской равнины в

древности простирались бескрайние степи. Через них периоди­чески вторгались в Европу орды воинственных кочевников; при­мерно через каждые полтора-два столетия они разоряли города восточных славян.

Многие кочевые племена пытались задержаться и закрепиться на этих землях; тогда им приходилось вступать в борьбу с оседлы­ми жителями пограничья между лесом и степью, для которых пло­дородная земля степей, дававшая огромный урожай, была бесцен­ным богатством. Оседлые земледельцы готовы были упорно отста­ивать эту пашню. Кочевников пашня не интересовала, но они нуждались в пастбищах. Одна и та же территория одновременно не могла использоваться в интересах земледельцев и скотоводов, что служило причиной их постоянного противоборства, передела земель на протяжении тысячелетий.

Славянские народы, живущие оседло, были, как правило, ци­вилизованнее и богаче кочевников. Богатство земледельцев, века­ми накапливающееся благодаря работе на полях и торговле, со­средоточенное в городах, манило племенную знать кочевников, считавших разбой и грабеж самым легким способом приобрете­ния жизненных благ. Впрочем, истории известны и длительные периоды вполне мирных и даже дружественных отношений меж­ду земледельческими и скотоводческими племенами. Прожива­ние по соседству, торговля, династические браки в процессе многовекового взаимовлияния создавали новый «евразийский» менталитет, способствующий мирной жизни на этой обширной территории.

Тем не менее противоборство земледельцев и кочевников час­то приводило к военным действиям. Защищая свои границы, славяне постоянно несли людские потери, были вынуждены пла­тить дань более сильным соседям не только на юге и востоке, но и на севере.

Хазарам на востоке подчинялись и платили им дань поляне, северяне, радимичи и вятичи. На севере с территории Скандинав­ских стран и Северной Германии постоянные набеги совершали варяги. Они подчинили себе северных славян и ряд финно-угор­ских племен (новгородских славян, кривичей, чудь и мерю).

В конце концов славяне изгнали со своей территории варягов. «Повесть временных лет» не сообщает, когда и при каких обстоя­тельствах это произошло. Можно лишь предположить, что перед лицом варяжской опасности сложился мощный военный союз племенных объединений восточных и северных славян. Однако вскоре между освободившимися племенами начались межусоби­цы. «И воевати почаша сами на ся». Славяне, кривичи, чудь и меря были не в силах справиться со своими внутренними пробле­мами, они решили отправить посольство к варягам, вчерашним врагам, и найти князя, который бы «володел и правил... по праву». Послы обратились к варягам со словами: «Земля наша велика

обильна, а наряда в ней нет — дапоидите княжить и володити нами». Три брата — Рюрик, Синеус и Трувор — «с роды своими» откликнулись на предложение. Рюрик стал княжить с 862 г. в Новгороде (по другим сведениям, в Старой Ладоге), Синеус —в Белоозере, Трувор — в Изборске (История России и ее ближай­ших соседей. Энциклопедия/Сост. С. Т. Исмаилова — М.: Аванта, 1996.-С. 133-134).

Два года спустя Синеус и Трувор умерли и Рюрик стал едино­личным правителем. Двое из людей Рюрика — Аскольд и Дир — отпросились у него в поход на юг, к Царьграду (Константинопо­лю). На Днепре они осели и стали княжить в Киеве — древнем центре полян. По данным летописи, в 879 г. Рюрик умер, оставив малолетнего сына Игоря. Власть перешла к его родственнику Оле­гу (882-912 гг.).

В 882 г. Олег объединил Новгород и Киев, образовав тем самым Древнерусское государство.

Первоначально земельные отношения на его территории были связаны с присоединением новых земель, которое осуществлялось насильственно или по договоренности. Завоевания были необхо­димы, с одной стороны, для расширения жизненного простран­ства и удаления от основных городов границ государства, где про­ходили частые столкновения с кочевниками. С другой стороны, дань с населения покоренных территорий обогащала правителей, пополняла казну и способствовала усилению государства (деньги и натуральные поборы шли на содержание дружин, возведение крепостей, производство или покупку оружия).

Уже князь Олег для обороны от кочевников стал строить на границах своих или присоединяемых земель укрепленные города. Племена северо-запада Руси (словене, кривичи, меря) подчиня­лись ему и платили дань. Новгородцы отвозили в Киев особую подать в 300 гривен (гривна — слиток серебра около 200 г). Когда северяне и радимичи (союзы восточнославянских племен) отвози­ли дань хазарам, Олег потребовал от них: «Не дайте хазарам, а мне дайте». Так начало укрепляться Древнерусское государство и фор­мировалась его территория.

Земли каждого города с пригородами, починками, селами и де­ревнями составляли одну неделимую территорию, получившую название «волости» и «земли» с добавлением имени города. По сути, эти «волости» и «земли» были первыми небольшими госу­дарственными образованиями, которые знает наша история. Их было множество, и они существовали одновременно. Их площадь (территория) зависела от фактической силы городского центра: границами обычно служили реки, озера, горы и невозделанные пространства.

В древних русских «волостях» и «землях» право собственности на землю, приобретенное заимкой (захватом) и обработкой «ди­ких» (пустующих) земель, принадлежало всем жителям волости,

Ч

то есть поземельной общине, или «верви». Преобладало общинное землепользование, во многом сходное с гораздо более поздним крестьянским общинным землевладением, просуществовавшим в России вплоть до начала XX в.

Частная земельная собственность стала возникать по мере раз­ложения родовой, патриархально-семейной собственности.

2. МЕЖЕВАНИЕ В ДРЕВНЕЙ РУСИ (IX—XII вв.)

Достоверные свидетельства о разграничении земель у восточ­ных славян и появлении межевания на территории Древнерусско­го государства не сохранились. В летописи Нестора и других пись­менных памятниках описано только географическое расселение славянских племен по территории, занятой ими к тому времени, но нет никаких данных, каким образом поселения и отдельные лица первоначально разграничивали свои земли и отличали их от земель соседей.

Видный историк землеустройства И. Е. Герман (1859—1916) от­мечал, что дошедшие до нас сведения о способах устройства древ-неславянских заимок, поселений и об их землепользовании весь­ма разноречивы. Так, авторы VI в. — готский историк Иордан, знаменитый историк Прокопий Кесарийский и император Мав­рикий — свидетельствуют о том, что славяне не имели городов и жили в удаленных друг от друга хижинах. С этим согласуется и рассказ летописца Нестора о братьях Кие, Щеке и Хориве, жив­ших на трех горах, удаленных друг от друга. С другой стороны, источники X в. (император Константин Багрянородный, арабские писатели Аль-Масуди, Ибн-Даст и др., а также русские летописи) утверждают, что восточные славяне еще задолго до времен Несто­ра жили преимущественно в городищах; это подтверждают и архе­ологические раскопки.

Учитывая многообразие природных и исторических особеннос­тей территории Древней Руси, можно предположить наличие двух форм славянских поселений: по отдельности (индивидуально, се­мьями, родами) и в городищах (совместно). Данным формам соот­ветствуют и два вида разграничения земель и соответствующие способы землепользования.

В первом случае, при разбросанности поселений отдельных лиц, представлялась возможность не заботиться об искусственном разграничении земель. Обилие свободных земель позволяло каж­дому пользоваться ими по мере необходимости. Пограничные знаки либо не использовались вообще, либо ими служили есте­ственные рубежи (реки, ручьи, лощины и т. п.), а межи и грани (засечки на деревьях) стали появляться только при тесном сбли­жении осваиваемых территорий.

Во втором случае, при проживании людей в городищах и со­вместной деятельности, каждый поселенец стремился, чтобы вы-

деляемые ему для обработки земли размещались по возможности ближе к селению, были удобны и производительны. Все это застав­ляло общину на первых же порах ее оседлой жизни принять к ру­ководству какой-либо способ распределения земель между ее чле­нами.

Летопись Нестора говорит о существовании способа распреде­ления земель по жребию: «Сим, Хам и Афет, разделивши землю, жребий метавше, не преступати никому же в жребий братень, жи-вяхо каждо в своей части».

Исходя из имеющихся источников, И. Е. Герман предложил следующую модель землевладения восточных славян того времени (Герман И. Е. История русского межевания. — 3-е изд. — М., 1914).

Первоначально, чтобы обезопасить себя от набегов и грабежей иноземцев и не стеснять себя недостатком земель, необходимых для хлебопашества, скотоводства и охоты, славянские племена се­лились плотными организованными группами в удаленных друг от друга, хорошо укрепленных городках (городищах). Между та­кими поселениями оставались обширные пространства свободных степей, лесов, болот и других угодий, которые служили и предела­ми земельных владений поселения, и его запасным земельным фондом. Границами таких владений являлись естественные уро­чища: реки и озера (на берегах которых преимущественно сели­лись славяне), а также леса, болота и т. п.

Все удобные земли, окружавшие такие поселения, находились в общем владении. Они или оставались неделимыми и обрабаты­вались сообща, или делились на равные участки в каждом угодье (пашня, луг), а затем распределялись по жребию между отдельны­ми лицами или семьями. Такое деление не противоречило интере­сам отдельных владельцев, не требовало сложных измерений и индивидуальных соглашений. Достаточно было участки пашни и луга разделить на полосы равной ширины (площади), обозначить их границы ямками, кольями, камнями или бороздами, чтобы раз­личить на местности. Некоторое неравенство в качестве участков или их площади не имело существенного значения, тем более что распределение осуществлялось по жребию уже после того, как само деление земель было завершено.

Если поселенцы занимались в основном охотой, рыболовством и скотоводством, раздел земель при городищах мог и не произво­диться. Однако и в этих случаях условия промысла и ведения хо­зяйства могли служить причиной разделения земель и появления искусственных (межевых) знаков, указывающих места землеполь­зования. Такими знаками служили зарубки на деревьях, просеки для установки сетей (перевесы), знаки на бортных деревьях (с пче­лиными дуплами), расставленные силки, волчьи и лосиные ямы и др. Они указывали, что земли и промысловые угодья уже заняты, о чем, как правило, знали проживающие в округе люди.

Но существовал и другой способ расселения славян. В ряде слу­чаев от городищ или других селений отделялись и уходили на сво­бодную землю, расположенную между дикими лесами, естествен­ными лугами или степями, хуторяне, огнищане, звероловы, рыбо­ловы и вообще все те, для кого условия совместной жизни были почему-либо неудобны. Ряд из них «садился на вольную землю» и со временем образовывал из своих займищ и заимок, становищ и починков целые поселения. Другие, истощив землю после 4—5 урожаев зерна, бросали земельный участок и переходили на новое займище¹.

В. связи с наличием массы свободных земель соседи — сопле­менники таких людей не препятствовали их переселению; незаня­тых земель хватало на всех. Любой мог пользоваться ими настоль­ко, насколько у него хватало сил и возможностей.

Таким образом, в начале освоения восточнославянских земель, когда свободных, никем не занятых территорий было еще так много, что всякий мог ими пользоваться в любом количестве, и когда земля ценилась не сама по себе, а по вкладываемому в нее труду, вопрос о разграничении земель в отдельные владения прак­тически не стоял и разрешался сам собой.

Первые искусственные межевые знаки появились тогда, когда у землевладельцев стало возникать чувство собственности, когда было необходимо, чтобы пределы их земельных участков были ясно обозначены на местности, чтобы материальные признаки границ были общеизвестны и не допускали сомнений в их назна­чении и чтобы неприкосновенность владений была установлена и охраняема законом.

Со временем у славян появились специальные межевые знаки «тамги», представляющие собой сложенные определенным обра­зом камни. У земледельцев участки делились бороздами, кото­рые, как и любые другие обозначения границ, получили назва­ние меж².

Отсюда и появилась необходимость в межевании, которое от­личается от землемерия и геодезии тем, что разграничение земель не только носит технический характер, но и имеет юридическое значение, согласно которому границы приобретают законность и могут быть восстановлены во всех случаях их нарушения.

'Займище — место, занятое под распашку, расчистку; отхожие пустоши и леса, занимаемые под пашню и покосы. Заимка — место, занятое под хозяйство с из­бой; заполье, расположенное в пустоши. Становище — стан, табор, стоянка, стой­бище; одинокая изба, хутор, заимка и др. Починок — хозяйство, образованное после расчистки и сжигания леса; поселок, образованный на огнище, новой паш­не в лесу (отсюда огнищанин — крестьянин, ведущий хозяйство на огнище).

²Межа — черта (граница), разделяющая два участка (землевладения, земле­пользования); рубеж, грань, стык, раздел; борозда, разделяющая поле и полосы. Межа — святое дело. Межа — и твоя и моя. На меже жениться, на соседке, с при­даным смежной земли (В.Даль).

Факты свидетельствуют о том, что землемерие и межевание на Руси достаточно быстро развивались. Уже к моменту официально­го принятия христианства в 988 г. в крупнейших политических центрах Древней Руси (Киеве, Новгороде, Смоленске) существо­вала письменность, проводилось индивидуальное обучение грамо­те и было известно землемерие (землеустройство).

Удельные князья постоянно сталкивались с необходимостью решения земельных вопросов. По их указанию наделяли землей, отводили земельные участки в натуре, разрешали земельные спо­ры. В летописях имеются свидетельства о существовании земле­владений и меж на границах удельных княжеств. Так, например, Ольга имела свои ловища, места, погосты, перевесы и даже целое село Ольжиги. Олег, князь древлянский, также имел свои ловища, за самовольную охоту в которых он убил сына Свенальда, мужа из Киева. Вместе с тем земельные отношения подданных уже тогда служили предметом внимания князей. Так, согласно летописи князь Киевский Владимир, правивший в 980—1015 гг., заботился с дружиной «о строи земленем, о ратех и о уставе земленем», а сы­новья Ярослава в своем законодательном сборнике «Русская Правда» определили меру взыскания за самовольное нарушение меж: «А иже межу переореть, либо перетес, то за обиду 12 гривен». Затем в уставе Владимира Мономаха, в так называемой простран­ной «Русской Правде», имелось уже целых три подобных статьи: «А еже борт раззнаменует, то 12 гривен продажи»; «Оже межу пе-ретнет ботную, или ролейную межу разорет, или дворовую межу тыном перегородит, то 12 гривен продажи»; «Оже дуб перетнет знаменный или межный, то 12 гривен продажи».

К этому же времени относится свидетельство летописи о суще­ствовании меж на границах удельных княжеств. Так, под годом 1097, после описания войны Володаря и Василько со Святопол-ком, говорится: «Володар же и Василько победивши, стаста ту, ре-куща: довлеет нам на межи своей стати и не идоста никаможе».

Из статей «Русской Правды» можно видеть, что места, занятые под охотничий промысел, также охранялись законами от само­вольных нарушений. «Аще кто посечет верею или вервь перетнет в перевесе, то 3 гривны продажи, а господину за верею и за вервь гривна куп».

Установлено, что русские князья по примеру Византии делали описания земельных владений своих подданных с целью распре­деления податей, повинностей и дани. Эти описания проводи­лись, как правило, княжескими служителями (писцами). Как сви­детельствует запись в купчей Антония Римлянина от 1147 г. о гра­ницах участка, они имели такой вид: «А обвод той земли от реки Волхова Виткою ручьем вверх до Лющик да Лющиком ко кресту, а от креста на коровий прогон, а коровьим прогоном на олху, а от олхи на еловый куст, а от елового куста верховье на Донцовое, а Донцовым вниз в Деревянницу, а Деревянница впала в Волхов, а

той земли и межа» (Орлов П. М. Землеустройство. Территория и практика. — М.: Новый агроном, 1924. — С. 88).

В удельный период и во времена Московского царства, судя по сохранившимся сведениям, межевые работы осуществляли пред­ставители известных княжеских и боярских фамилий. Как прави­ло, межевое дело для многих семей было наследственным. В связи с тем что специальная подготовка отсутствовала, землемерные знания, навыки и умения передавались из поколения в поколе­ние, от отца к сыну.

По свидетельству И. Е. Германа, фамилии некоторых межев­щиков, участвовавших «в государевом писцовом и земляном деле», например Вельяминовых, Беклемишевых, Загряжских, кня­зей Звенигородских и Пушкиных, Плещеевых, Шаховских, Же­ребцовых, Заболотских и др., повторяются нередко на протяже­нии 100—150 лет (Герман И. Е. История русского межевания.— М., 1902.-С. 57).

Первые землемеры, межевщики должны были обязательно знать грамоту, межевые законы и владеть элементарными приема­ми геодезических измерений.

Свидетельства того, что княжеские служители участвовали при отводе земель в натуре, встречаются в сказании летописца о великом князе Изяславе, который по просьбе Антония Печер-ского послал своего служителя отвести под монастырь гору над пещерой, в которой жил этот святой. «Антоний посла единого от братье к Изяславу князю, река тако: княже мой се Бог умножает братью, а местьце мало; да бы ны дал гору ту, яже есть над пече-рою. Изяслав же слышав и рад бысть, посла муж свой, и вда им гору ту».

В уставных грамотах новгородского князя Святослава (1137 г.) и смоленского князя Ростислава (1150 г.) распределение много­численных княжеских доходов было сделано по каждой местности так определенно, что свидетельствует о существовании в Древней Руси описи большинства податных земель.

Таким образом, сопоставляя все сказанное о древнем периоде русского межевания и землеустройства, необходимо заключить, что хотя в то время разграничение и описание земель встречают­ся еще как явления случайные, не являющиеся общими условия­ми жизни, почти все элементы полного понятия о межевании уже имеют место. Так, знаки на деревьях, в тынах, в межниках — прообраз современного способа обозначения границ; в инвен­тарных и юридических актах, содержащих в себе краткое описа­ние земель, можно угадать будущие кадастровые и межевые пла­ны; в статьях «Русской Правды» о межах и межевом суде виден будущий свод межевых законов; княжеский служитель, отправ­ляемый для отвода и раздела земель, является первым землеме­ром, а его действия — первым видом государственного землеуст­ройства.

3. МЕЖЕВАНИЕ ВО ВРЕМЕНА ТАТАРСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА И В МОСКОВСКОМ ЦАРСТВЕ (XIII—XVI вв.)

Московское царство возникло, когда московские великие кня­зья собрали под своей властью всю Северо-Восточную Русь и окончательно освободились от власти татар (примерно к концу XV в.). Тем не менее с начала XVI столетия и до взятия Казани в 1552 г. можно насчитать до 13 крупных вторжений татар в москов­ские пределы. До этого земельные отношения и землеустройство на Руси во многом зависели от условий, сложившихся в период татаро-монгольского нашествия.

Попав под власть Золотой Орды, русские были вынуждены платить татарам дань; для ее сбора фискальные агенты Орды (бас­каки) производили перепись населения, земель и всех доходов. Через несколько десятилетий ввиду ожесточенного сопротивле­ния народа сбор и доставка дани были переданы русским князьям, которые использовали для этой цели собственную администра­цию.

Известно, что первая перепись населения была произведена при хане Батые в Киеве в 1245 г.; затем при хане Мунке в 1257 г. были переписаны Суздальская, Рязанская и Муромская земли, в 1259 г. — жители Новгорода. В 1273 г. при хане Менгу-Темире в летописи последний раз упоминается о повсеместной перепи­си жителей на Руси; но, судя по всему, эта перепись была не последней, так как в ханских ярлыках, выдаваемых русскому духовенству (на освобождение от дани и на получение прочих льгот), встречается много свидетельств об их производстве даже в XIV в.

За недостатком данных невозможно составить достоверное представление об организации и ходе татарских переписей XIII в., однако известно, что в этих мероприятиях участвовали наезжав­шие в Россию татарские баскаки, данщики, писцы и численники. Вслед за их переписями с русских взимались кроме дани разные пошлины, натуральные повинности и даже подать «поплужная», размер которой, вероятно, соразмерялся с количеством обрабаты­ваемых пахотных земель. Имеются также свидетельства, что пис­цы и численники при производстве своих переписей включали в них дворы и людей и что в то время податному обложению подле­жали всякие земли, леса, воды, огороды, мельницы, перевозы, зи­мовища, летовища и другие статьи доходов. Однако о том, как производились такого рода переписи и как совершалась по ним раскладка дани и других поборов, трудно сказать что-либо опреде­ленное. Тем не менее описания земель, проведенные в период та­таро-монгольского ига, еще долгое время служили земельно-учет­ными данными для московских князей. На княжеских территори­ях в это время происходил достаточно интенсивный оборот зе­мель. Участки перераспределялись между жителями, отходили по

наследству, делились, возникали земельные споры. Для их разре­шения применяли местные (княжеские) законы. Известны неко­торые из таких законодательств: Московское, Новгородское, Псковское.

Выполняя требования законодательства, повеления князя или духовных властей, решения судов, собраний горожан (вече), кня­жеские служители делили и обмеряли землю, отводили и изымали земельные участки, устанавливали границы (межи) княжеских зе­мель, между селениями и внутри них, отдельных участков. Эти уполномоченные князем люди (как правило, писцы) были по сути первыми землемерами. Они должны были хорошо знать грамоту, уметь считать, ориентироваться в княжеских законах и владеть простейшими методами измерения.

С момента образования Русского государства в нем преоблада­ло вотчинное землевладение. Вотчина представляла собой терри­торию (совокупность участков земли), которой ее владелец мог беспрепятственно распоряжаться: продавать, дарить, завещать, то есть владеть на праве полной собственности.

На Руси было три вида вотчин: наследственные (родовые) — переходящие из поколения в поколение в княжеских и боярских фамилиях; выслужные — полученные от князя (впоследствии от государя) за военные и иные заслуги; купленные — приобретен­ные одним землевладельцем у других за деньги.

Содержание уставных и судных грамот, «купчих», «вкладных», «межевых» и других юридических документов свидетельствует о том, что границы вотчины устанавливались в основном по вза­имному согласию землевладельцев или по указанию властей в присутствии их представителя и проходили главным образом по естественным рубежам (рекам, ручьям, дорогам, опушкам леса и т.д.).

После освобождения от власти татар начинается быстрое объе­динение русских земель и образование единого государства. При­соединение удельных княжеств к Великому княжеству Москов­скому, централизация власти привели к усложнению функций уп­равления земельными ресурсами. Нужно было произвести новую раскладку податей в казну, вследствие чего возобновились пере­писи и началось перераспределение земель. Переписи проводили особые чиновники, называвшиеся «численниками», «пошлинни-ками» или писцами. Они описывали и исчисляли не только терри­торию княжеств, воеводство, но и земельные владения каждого частного лица.

С царствования Ивана III (1462—1505) начинается новый этап в организации межевания, связанный с введением поместной сис­темы землевладения. Государство предоставляло служилым лю­дям, преимущественно военным, поместья на срок их службы и на определенных условиях. Впервые этот термин встречается в одной из жалованных грамот 1470 г. Обширная раздача таких владений

Иваном III началась после завоевания Новгорода на вновь присо­единенных землях. То же самое делал его сын Василий III (1505— 1533) на псковских землях.

В состав поместья обычно включались земли, обрабатываемые крестьянами (для людей из знатного рода 1500—3000 десятин, для людей менее знатного происхождения 150—750 десятин), с кото­рых помещик собирал феодальную ренту (История земельных от­ношений и землеустройства/Под ред. Н. В. Бочкова. — М.: Сель-хозгиз, 1956. -С. 11).

Особенно широко стала практиковаться раздача поместий за службу при Иване Грозном, впервые в российской истории при­нявшем титул царя 16 января 1547 г. и царствовавшем до 1584 г.

Организация и развитие поместной системы землевладения занимают все XVI столетие с пиком в 1550 г., когда в связи с не­обходимостью укрепления армии и ее присутствия в Москве правительство перевело из городов примерно 1000 человек служи­лых людей и дало им поместья в Московском и соседнем с ним уездах общей площадью 176 тыс. десятин (Готье Ю. В. Очерк ис­тории землевладения в России. — Сергиев Посад: Типография И. И. Иванова, 1915. - С. 50-51).

Порядок предоставления поместий в то время был следующим.

До 15 лет каждый человек из дворянского сословия считался «недорослем». Когда он достигал 15 лет, его «верстали в службу», и он числился уже «новиком», но земли еще не получил. Обычно проходило 2—3 года, и «новика наделяли окладом», то есть ему давалось право на получение земельного участка в качестве помес­тья. Если у такого человека уже было известное количество земли в вотчинном владении, его поместный оклад соответственно уменьшался.

Размер участка определялся исходя из чина и происхождения: городовые чины получали меньше московских, последние — меньше думных. Поэтому поместные оклады были весьма различ­ны, от нескольких десятков до нескольких сот десятин. Для от­дельных местностей эти оклады с течением времени повышались. Так, в XVII в. его средний размер был выше, чем в XVI в.

Оклад представлял собой предел, выше которого служилый че­ловек не мог получать землю; обычно установленный размер ок­лада фактически никогда не достигался. Служилому человеку нужно было самому отыскать пустую землю в размере, не превы­шавшем его оклад, притом непременно в том уезде, где он должен был служить. После этого он подавал челобитную и только по ут­верждении за ним поместья становился его владельцем.

Участок, которым в действительности владел помещик, полу­чил название дача. За служебное отличие ему давали прибавку к окладу, соответственно увеличивалась и дача.

Кроме земельного дворянин получал еще и денежный оклад. У городового дворянина он не превышал 9—10 руб. в год, у чинов

московских и думных — гораздо выше; оклады бояр достигали 200 руб. в год. Денежное жалованье не выдавалось аккуратно в оп­ределенные сроки; оно служило своего рода наградой и выдава­лось через два-три года по особенным случаям (например, за учас­тие в войне). Служба продолжалась до тех пор, пока человек мог служить; она прекращалась, когда раны, старость, увечья делали ее невозможной. Для обеспечения в старости поступали таким об­разом: если служилый человек не мог продолжать службу, но у него был взрослый сын, то сына «припускали» к отцу, то есть пе­редавали ему отцовское поместье. Если дети «поспевали» в служ­бу, когда отец еще мог служить, то их верстали в «отвод», давая им отдельные участки. Бездетный одинокий человек получал извест­ную часть своего прежнего поместья на «прожиток», которым и владел до смерти. Верстание поместьем «в припуск» было первым шагом к установлению наследственности поместий.

По записи 1550 г. служилые люди делились на три статьи с по­местными окладами в 200, 150 и 100 четвертей пахотной земли¹.

Царским писцам, проводившим межевые действия, приходи­лось в этот период не только вновь отводить поместья, но и прове­рять отведенные ранее, чтобы изъять самовольно захваченные земли (История земельных отношений и землеустройства/Под ред. Н. В. Бочкова. — М.: Сельхозгиз, 1956. — С. 16).

Еще в XV в. в качестве единицы измерения земли на Руси была установлена десятина. Землю мерили «хозяйственными» десяти­нами (3200 кв. саженей), «сотенными» (10 тыс. кв. саженей) и др. В дальнейшем наиболее распространенной стала десятина в 2400 кв. саженей. В одном из наказов писцам сказано: «Подобает ведати, яко в Московском государстве дается писцам вервь мерная в длину 80 сажен, в поперек 30, то есть тоже вервь. И в тех в обеих вервьях по 2400 четверо угольных сажен, то есть добрые земли севу в одно поле 2 четверти, а называется то десятина»².

До конца XVI в. большинство российских крестьян были сво­бодными. Они владели своими землями, выплачивая князю (а за­тем царю) посошную подать (соха — количество земли, облагае­мое податью). Землевладение свободных крестьян (их называли черносошными, а их земли — черными) преобладало. Черные зем­ли находились, как правило, в общинном пользовании. Участки пашни и сенокоса распределялись между отдельными дворами и подлежали периодическому переделу. Пастбища использовались сообща. При переделах угодий, особенно пашни, община стреми­лась точнее учесть качество отдельных участков (как по плодоро­дию, так и по удаленности от селения) и наделять каждый двор равноценной землей. Поэтому общинному землевладению были

¹ Четверть — мера площади, равнявшаяся примерно 0,55 га.

² Сажень —2,13 м, квадратная сажень — 4,537 м². Таким образом, десятина в
2400 кв. саженей равнялась 1,095 га (двум четвертям).

Дата добавления: 2015-08-05