Санкт‑Петербург. Наше время. Июнь. Танюшка спала, уткнувшись носиком в цветастую подушку

Танюшка спала, уткнувшись носиком в цветастую подушку, и на губах ее блуждала мягкая, счастливая улыбка. А я сидел в кресле напротив дивана и думал о разных вещах. Например, о том, какая у меня красивая девушка. Красивая, нежная, умная. А я, скот, втянул ее во все эти мрачные перипетии, ни о чем не предупредив. Вообразил, осел, что могу жить, как все нормальные люди. Забыл, что моим близким всегда достается в первую очередь.

Правда, можно отмазаться. Сослаться на то, что все приключения вроде как были в далеком прошлом. Мол, надеялся, что все давно закончилось.

Вот только себя не обманешь. Знал я, прекрасно днал — ничего не заканчивалось. Это была передышка. И не уйти, не убежать. Потому что это трусость. И подлость. А трусом и подлецом мне никак нельзя быть. Противно.

А значит, ситуацию надо решать. Кровь из носу.

Подумав об этом, я криво усмехнулся. Будет мне и из носа. Однако в панику впадать нельзя. А надлежит вместо этого собрать нужную информацию, позвонить тем дельцам, что устраивают бои, и записаться вместо Лехи. Потому что другого выхода на данный момент просто нет. Я Татьяну люблю и обещал помочь. Не могу не помочь. Обязан. Потому что я мужчина. Потому что есть такое понятие — долг. “Гири”, как говорят японцы.

Кстати! Надо поговорить с Сенсэем. Он наверняка знает о тотализаторе. И может что‑то посоветовать.

Я встал и прошелся по комнате. Еще раз взглянул на спящую Танюшку и спросил себя: “А не боишься ли ты?” И ответил себе: “Нет. Не боюсь”. Хотя страшно, конечно. Неизвестно ведь ничего Но страх этот какой‑то абстрактный. Неконкретный, что ли. Ну и хорошо. Главное — не суетиться.

Танюшка вдруг закашляла во сне. Надо бы ей бросить курить. Я присел рядом и погладил ее по спинке. Она не проснулась. Здоровый сон невинного младенца. Говорить или не говорить ей, когда проснется? Наверное, пока не нужно. Она будет беспокоиться и чувствовать себя виноватой. Уж что‑что, а комплекс вины на себя повесить — это Танюшку хлебом не корми. Скажу потом, когда все решится. А может, лучше вообще ничего не говорить. А придумать что‑нибудь. Например, что богатенький Вовка занял мне денег. Хотя врать, конечно, не хочется. Но тут, пожалуй, без вариантов. Ладно.

Я переоделся и начал разминку. Вечером занятия, и к ним неплохо бы подготовиться. Тем более что “в свете последних решений” мне надо заниматься с полной отдачей. А решение уже принято. Или я что‑то упустил?

Танюшка проснулась, когда я “дошел до буквы „И" в слове „Передовую"”. Мне захотелось повторить движение, от которого “реактивному Вовке” пришлось научиться менять направление полета в воздухе. Собственно, позиция‑то знакомая. Длинный выпад вперед. Обычная Зенутсу‑дачи. А если проводить параллель с ниндзютсу, то Рисийо‑Фусэцу‑но камаэ. “Позиция со связанными руками”. Вот только руки у меня были в другом положении. Я это очень хорошо запомнил, поскольку мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы из оного положения выйти. Корпус — фронтально. Руки вытянуты вперед. Правая — выше, запястье изогнуто, кисть сформирована в “тигровую лапу”, ладонь вниз. Левая — сантиметров на двадцать ниже. Ладонь повернута вперед, пальцы скрючены “медвежьими когтями”. Такой вот гибрид.

Я пытался повторить движение так и эдак и никак не мог понять, что же конкретно я тогда сделал. В памяти отпечаталась только последняя фаза. Значит, так. Я, судя по всему, пытался уклониться. Значит, двигался назад. Шаг сделать не успел. Следовательно, просто перенос веса на “заднюю ногу”… Забавно, но у человека действительно есть “задняя нога”. Помнится, мы много смеялись над этим выражением, когда начинали заниматься… Значит, перенос веса. Классическая аккумуляция энергии. Вовка прыгнул, когда я двинулся назад. Но на самом деле это было движение вперед. Толчок “задней ногой”, волна прокатилась по телу, доворачивая таз, корпус, плечи. Но не так, как делается Цки[39]. Волна была практически вертикальной, а не горизонтальной или комбинированной. Руки выстрелили вперед. От живота. Да!

Обнаружилось, что стою я в искомом положении. И эмоции мои довольно точно совпадают с теми, что испытал в зале. Я даже зарычал. Тихонько, чтобы не разбудить Танюшку. Напрасно. Она уже проснулась.

— Тигр! — сказала она сонно. — Ты похож на тигра. Что‑то новое?

— Да, — я опустил руки. — А может, просто хорошо забытое старое.

— Красиво, — Танюшка потянулась, и сама стала похожа на большую кошку, — но жутковато. Я думала… У тебя было такое лицо… Как в прошлый раз, когда ты вошел в комнату. Все в порядке?

— Конечно, — я встряхнулся, — просто одна из техник. Звериный стиль… Что тебе снилось? Она с улыбкой посмотрела на меня.

— Только хорошее… А ты, значит, переводишь разговор на другую тему. Точно, все в порядке? Ах ты моя маленькая колдунья!

— Ты — сама проницательность. — Я забрался на диван, обнял Танюшку, теплую ото сна, и с наслаждением поцеловал. — Конечно, случилось. Встретил Вовку Ширшова. Помнишь, я тебе школьный альбом показывал? Теперь Ширшик ездит на “мерсе”. Обещал помочь. А он слово держит, так что насчет денег не волнуйся.

Она молча посмотрела мне в глаза. Как видно, сомневалась, что я говорю ей все.

— В долг?

— Да.

— А как отдавать?

— Заработаю, — я провел рукой по нежной внутренней поверхности ее бедра, — тебе не кажется, что ты слишком много разговариваешь?

— Маньяк! — пискнула она, но негодующий возглас превратился в стон.

Кофе мы сели пить только через пару часов…

Дата добавления: 2015-08-05