Санкт‑Петербург. Наше время. Июнь. Я обнял ее и строго спросил:

— Кофе будешь? — спросил я, впустив Танюшку в офис. Она кивнула и, быстро взглянув на меня, отвела глаза. Так и есть — заплаканные!

Я обнял ее и строго спросил:

— Кому я говорил — не плакать? По‑моему, тебе и говорил. По телефону, совсем недавно…

Она зябко поежилась в моих объятиях.

— Игорь, ты не понимаешь…

— Конечно. Я же еще ничего не знаю. Вот сейчас принесу кофе, и ты мне все расскажешь. Садись на диван, я быстро.

Чайник только что вскипел. Соорудить две чашки кофе — пара пустяков. Когда я вошел с подносом в комнату, Таня, опустив голову, сидела на краешке здоровенного кожаного дивана, стоявшего в приемной. Рыжие локоны закрывали лицо, но я заподозрил, что она, похоже, снова нацелилась всплакнуть. Черт! Когда при мне плачет девушка, я себе места не нахожу. Ну, нет у меня сил на это смотреть.

— Эй, — я поставил поднос на стол и присел пред Танюшкой на корточки, — а ну‑ка посмотри на меня.

— Что? — Она тряхнула волосами. Классные у нее все‑таки волосы. Густые, непокорные. Стрижка вроде каре, но кончики прядей всю дорогу загибаются наружу. Танюшка их постоянно старается выпрямлять и переживает, что они все равно загибаются. А по‑моему, смотрится шикарно…

— Я здесь. И ты обещала не киснуть. Вот твой кофе. Давай рассказывай.

— А курить можно?

— Кури. Потом проветрю. Ну, так что случилось?

Она покопалась в сумочке, достала пачку белого “Паллмелла”, прикурила. Я молча ждал, наблюдая, как она подносит сигарету к губам. Руки у нее просто обалденно красивые, а кожа удивительного золотисто‑розового, персикового оттенка…

— Недостача у меня. Большая. Сто тысяч.

— Сколько?!

— Сто тысяч рублей, — повторила она. — Понимаешь, такое и раньше бывало. То девчонки из предыдущей смены обсчитаются, то кто‑нибудь из стажеров с фишками намудрит… Но ведь чтобы не хватало столько, я должна была целый день не те фишки давать! Или кому‑то тысячи вместо соток выдать! Но я же не настолько ворона…

— Да‑а, — протянул я, — хорошо, что рублей, а не баксов… А не мог кто‑то из менеджеров без тебя взять… Ведь ты же не все время в кассе сидишь. Ты говорила, что иногда…

— Да, мы выдаем, когда нужно. Но чтобы без кассира так просто взять… Вот если бы я не одна в кассе сидела, а с кем‑то из новеньких… Нет. Не может быть. Украсть тоже не могли. Пит‑боссы не видели… Я двадцать раз все пересчитала! Не хватает ровно сотни. Неужели я так точно ошиблась? Просто исчезла сотня тысяч. Была — и нет!

— А тебя не могли подставить?

— Зачем? — удивленный взгляд. — Что с меня можно взять?

— Ну, знаешь, — я покачал головой, — в конце концов, если отмести иные измышления, то это может быть просто чья‑то большая пакость. Ты, помнится, говорила, что с кем‑то там не ладишь… И что теперь?

— Надо вернуть в течение месяца…

М‑да. Я сел поудобнее и стал думать. Так. В загашнике. Что у меня в загашнике? Ну, штук пять. Если отдадут долги, то семь. Кот наплакал. Что‑то продать? Что? Велосипед? Еще пять штук… Двойку? Еще пять… В лучшем случае. Компьютер? Рухлядь. Шихта. Красная цена — полторы сотни баксов. Апгрейт я так и не сделал, засранец. Выходит, все равно восемьдесят тысяч не хватает. Заказов на такую сумму мне и за полгода не набрать, не говоря уж о том, чтобы их выполнить… Взять взаймы? У кого? Богатенькие буратины вокруг меня не кучкуются. А то бы позвонил, попросил три с половиной штуки баксов… Впрочем, можно позвонить Кольке. Даже не можно, а нужно. Он тоже должен знать, что тут у меня творится. Денег‑то у него не занять, он человек семейный, жена, маленькая дочка. Но связи у него есть…

Наверное, я молчал довольно долго, потому что Танюха сказала:

— Игорюш, я же говорила, что не хочу тебя впутывать… Как‑нибудь отдам сама.

— Ерунду говоришь. Сказал — помогу, значит, помогу. Неужели ты меня считаешь таким козлом? Чуть сложности — и в кусты? Я обдумывал, где денег занять.

— Ничего себе — чуть! Ты займешь, а как отдавать?

— Вопрос не в этом. Отдать можно. Не за месяц, но… Вопрос в том: где занять? Хотя есть одна мысль. Но это пока наметки. Нужно сделать пару звонков.

Танюшка немного оживилась.

— Это, правда, реально?

— Ага, — не моргнув глазом, соврал я. Терпеть не могу врать, но надо же, чтобы она успокоилась. И похоже, это мне удалось. Моя любовь даже слабо улыбнулась. Однако в процессе поглощения кофе выяснилось еще одно обстоятельство. Оказывается, Танюха с работы уже успела позвонить домой, и мама устроила ей разнос. В общем‑то правильный разнос. Татьяна сама признает, что не подарок, а скорее авария ходячая — вечно во всякие истории попадает… И мама у нее замечательная. Но ежели мама “оседлала помело” — спасайся кто может! Так что ехать домой сегодня…

Разве это проблема? Уж ее‑то мы снимем изящным движением левого уха. Хотя для себя я решил, что обязательно позвоню маме и успокою ее.

— Оставайся здесь. Правда, в восемь утра надо будет уйти. Начальство может припереться… А хочешь, поезжай ко мне. Но лучше, если ты поедешь туда утром.

— Ну если ты настаиваешь, — она улыбнулась уже совсем без напряжения. Ах, какие у нее губы!

* * *

— Алло! Привет!

— Привет! — голос у Кольки, несмотря на поздний час, бодрый. — Как ты? Не плющит после вчерашнего?

— Нет. Но возникли некоторые обстоятельства, — я быстренько изложил ему последние события.

— Ого! — сказал он. — Я чего‑то такого ожидал. Уж больно все хорошо было… Но чтобы так скоро. Да‑а. И что собираешься делать?

— Есть ли у меня план? Целых три! — как говорил некий мистер Фикс. Но мне нужны твои связи. Первым делом надо узнать, где Кутузов. В городе или нет. Постарайся пробить по своим каналам. И еще, нужен быстрый способ заработать или занять денег.

— Ну‑ну… Про Китайца‑то узнать можно, а деньги… Такую сумму за месяц… Разве что под проценты занять. И то… Хотя кое‑какие знакомые у меня есть. Пару дней мне дашь?

— Не вопрос. Главное — отдать бабки.

— Хорошо, я узнаю. Но обещать ничего не могу, сам понимаешь… В четверг на занятиях будешь?

— Конечно.

— Тогда там и поговорим. Я за это время подергаю за ниточки. Не дрейфь, Маса‑сан! Что‑нибудь придумаем. Танюхе привет!

— Натахе тоже. Давай ложись спать.

— Уснешь тут теперь… Ну пока.

— Пока.

Вот так мы и делаем дела. Раз‑два и сгрузил на друга свою проблему, паршивец. Ладно. Я положил трубку и обернулся к Татьяне.

— Все пучком! Коляныч разведает, что к чему. В четверг, скорее всего, все будет известно.

Она чуть улыбнулась, и в глазах ее я увидел огонек надежды. Сволочью буду, если не помогу ей! Тем более что никто, кроме меня, не виноват в происходящем.

Ночь мы провели на черном кожаном мастодонте, по ошибке, наверное, названом диваном. Переживания сказывались парадоксально. Такой неистовой ночи у нас еще не было. Угомонились только под утро. Танюшка уснула у меня на груди, а я лежал и смотрел в темноту, обнимая ее нежные плечи. Вот ведь как странно устроены человеческие мозги. Моя жизнь, того и гляди, — пойдет прахом, а лежу тут и, как ни странно, — счастлив.

Дата добавления: 2015-08-05