Петроград во время Первой мировой войны и революции

С августа 1914 года начинается эпоха мировых войн, революций, перекройки европейской карты, тоталитарных режимов.
Ахматова говорила: "В сущности никто не знает, в какую эпоху он живет. Так и мы не знали в начале 10-х годов, что мы жили накануне первой европейской войны и Октябрьской революции"⁴⁷.
К этому времени произошли перемены и в ее личной судьбе. Брак с Н. Гумилевым, при котором они давали полную свободу друг другу, практически прекратился. Они остались большими друзьями, но семья распалась. У каждого были свои новые увлечения и привязанности. Развод они оформили значительно позже, в 1918 году, когда Ахматова вышла замуж за Владимира Казимировича Шилейко. Но и этот брак был недолгим. После тяжелых голодных послереволюционных лет, прожитых ими вместе, они расстались. Развелись же в 1926 году. К этому времени и вплоть до 1938 года Ахматова связала свою судьбу с Николаем Николаевичем Пуниным.
Но в том памятном августе 1914 года боль утрат, страх перед испытаниями, выпавшими России, стали ее самыми сильными личными переживаниями и вызвали ее "Молитву":

Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар -
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

Вспоминая довоенное время, Ахматова чувствовала, что перемены, которые несет война, необратимы:

Тот голос, с тишиной великой споря,
Победу одержал над тишиной.
Во мне еще, как песня или горе,
Последняя зима перед войной.
Белее сводов Смольного собора,
Таинственней, чем пышный Летний сад,
Она была. Не знали мы, что скоро
В тоске предельной поглядим назад.

Здесь не только ностальгия по ушедшему, сгинувшему навсегда покою, пусть даже с глухими предчувствиями беды. Тут и узнаваемые городские адреса. Можно с прискорбием признать, что предчувствие "глада, труса и мора" - как она пишет в одном из стихотворений той поры, - не обманули ее. Масштаб бедствий превзошел все ожидания.
Немного городской статистики: к началу Первой мировой войны город насчитывал 2 миллиона 268 тысяч человек. За последующие 3 года население выросло на 150 тысяч человек, и в конце 1917 года в городе жило 2 миллиона 420 тысяч жителей⁴⁸.
С первых дней войны началась мобилизация на фронт.
"...С тех пор, как объявили мобилизацию, Петербург перестал быть тем, чем он всегда был. Чрезвычайно мало извозчиков и редкое мелькание трамваев. Панели не выметены, так как некому этим заниматься, снуют рабочие, машут руками и читают газеты; "интеллигенции" стало мало, или она незаметна среди наплыва простых. Время от времени ведут запасных с сундуками и женами; там, где толпа гуще, их приветствуют криками "Побеждайте!" или машут шапками и платками, окна домов открыты, так как большинство дачников вернулись за отсутствием дачных поездов; из окон - те же приветствия и те же пожелания. Во всех более или менее общественных местах (в цирке, кинематографах, в больших пустых зданиях) - приемные пункты; на улице около участков и призывных мест сидят группы, едят и болтают. По Невскому все время ходят манифестации, извозчики и автомобили снуют с призванными офицерами в походной форме..." - так пишет в своем дневнике за 20 июля 1914 года (старый стиль) Н.Н. Пунин⁴⁹. Но вскоре большинство трудящихся оказались обслуживающими военные заводы и от призыва были освобождены. Население города росло еще и за счет притока беженцев из северо-западных и западных районов страны, куда неумолимо приближался фронт.
На улицах было много солдат, на Марсовом поле до глубокой ночи маршировали курносые павловцы - отмечает Ахматова^14*. Их казармы были рядом. С фронтона германского посольства на Исаакиевской площади толпа сбросила на землю украшавшие здание скульптуры. "...Я видел все это, - пишет Пунин в своем дневнике, - толпа жестока и груба, но она страшна, как, вероятно, не страшная армия; что-то темное и жуткое, черт знает что такое! Больше нет фигур на крыше германского посольства, окна выбиты, и чернеют мебель, картины, белье выкинуто и сожжено; флаг и герб разодраны, портрет Вильгельма сожжен, хрусталь и посуда побиты - бесконечное варварство". Эта запись сделана вечером 20 июля⁵⁰.
В начале лета Ахматова уехала в Слепнево. "На этот раз расставание в Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в ХХ, все стало иным, начиная с облика города"⁵¹.

На дикий лагерь похожим
Стал город пышных смотров,
Слепили глаза прохожим
Мельканье пик и штыков.
И серые пушки гремели
На Троицком гулком мосту,
А липы еще зеленели
В таинственном Летнем саду.

Действительно, солдаты, не покидавшие раньше своих казарм, теперь маршировали по городу, с полной выкладкой (пики и штыки) направляясь на фронт. Артиллерийский арсенал находился на территории Петропаловской крепости, и потому пушки перевозили через Троицкий мост, разводная часть которого имела дощатое покрытие. Потому на спуске с моста звук от движущихся по нему пушке был гулким.
В Петроград везли с фронта раненых. Госпитали, как их тогда называли - лазареты, открывались во всех больницах, в великокняжеских дворцах и даже в Зимнем. Курсистки приходили на какие-то часы ухаживать за ранеными. Императрица и великие княжны регулярно посещали тяжелораненых. В 1915 году в Петропавловской больнице (ныне больница Эрисмана) лежал заболевший на фронте Н. Гумилев, и Ахматова, чтоб его было удобнее навещать, сняла комнату на Петроградской стороне, в доме на Большой Пушкарской улице. "Этот дом стоял прямо против улицы, идущей с Большого проспекта... третьей от Каменноостровского"^15*. Однажды, отправляясь к нему из центра через Троицкий мост, она сочинила стихотворение, которое очень понравилось Гумилеву:

Думали: нищие мы, нету у нас ничего,
А как стали одно за другим терять,
Так, что сделался каждый день
Поминальным днем, -
Начали песни слагать
О великой щедрости Божьей
Да о нашем бывшем богатстве.

Главное, навсегда утраченное богатство - покой, ощущение почвы под ногами. Потери шли за потерями...
Патриотический угар исчез с первыми поражениями на фронте. "Война непопулярна - в этих бараках без исключения никакого понимания, никакого патриотизма", - пишет, находясь в Николаевском госпитале, на Суворовском пр., Н.Н. Пунин. "Большинство из нас имеют надежды и возможность устроиться, никто не думает о необходимости идти на позиции, все родственники пущены в ход, не жалеют самых долгих и больших сбережений. В глубине каждый хитрит, врет и покупает как может. Никакого доверия, никакого отношения к войне. Тупая покорность, животное смирение... Продается все, что только может продаваться: очередь, штемпель, отсрочка, койка..."⁵²
Лето 1915 года Ахматова, как обычно, проводила в Слепневе. Оттуда она послала Гумилеву новое стихотворение:

Ведь где-то есть простая жизнь и свет,
Прозрачный, теплый и веселый...
Там с девушкой через забор сосед
Под вечер говорит, и слышат только пчелы
Нежнейшую из всех бесед.
А мы живем торжественно и трудно
И чтим обряды наших горьких встреч,
Когда с налету ветер безрассудный
Чуть начатую обрывает речь.
Но ни на что не променяем пышный
Гранитный город славы и беды,
Широких рек сияющие льды,
Бессолнечные, мрачные сады
И голос Музы еле слышный.

Так присягнула она на верность городу, где так остро прочувствовала все его противоречия, где царит гармония между творениями человеческого гения и суровой природой и где еле слышен голос Музы. И в вечной многозначительности поэзии мы не знаем, радоваться ли, что голос Музы слышен, или огорчаться, что слышен еле...
В условиях войны политические события разворачивались со своей неумолимой логикой особенно стремительно. В городе остро чувствовался политический кризис. В декабре 1916 года был убит Григорий Распутин.
Имевший безграничное влияние на царскую семью, он вызывал возмущение и ненависть среди всех слоев общества. Об убийстве Распутина, о нем самом Ахматова не раз упоминала в своих стихах:

И Гришка сам - распутник... Горе! Горе!
Служил обедню в Федровском соборе, -

вариант текста из поэмы "Русский Трианон"⁵³.

Она пишет в стихотворении, посвященном Блоку:

Убитый Распутин, а там, между строк,
Минуя и ахи и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок,
Трагический тенор эпохи...

В окончательном варианте она изменит первую строку этого четверостишия. За полгода до смерти Ахматова оставляет такую запись в "Записных книжках": "В 1916 - в день именин царицы (23 апреля по старому стилю) - ехала в Царское Село в одном вагоне с Распутиным. Он сидел против меня, и я его хорошо разглядела"⁵⁴. Вот так запросто и ехал в Царское Село!..
Ахматова предполагала ввести как эпизодический персонаж Распутина в балете по "Поэме без героя". Но работу над либретто она не завершила. Убийство Распутина было существенной вехой в падении царизма.
Зимой 1916/17 года в городе начались перебои с хлебом. "Запасаются керосином, свечами, водой. Хлеба действительно мало, у булочных очереди; некоторые женщины плачут из боязни не получить хлеб", - пишет в дневнике Пунин 24 февраля 1917 года⁵⁵. Впервые в истории города стили образоваться очереди за продуктами. Сначала за мясом, затем за сахаром. К началу 1917 года цены на продукты по сравнению с довоенными выросли втрое⁵⁶. Соответственно снизился жизненный уровень. А в 1917 году уже все жители города испытывали большие трудности с топливом и керосином, переживали всевозможные лишения. А. Ремизов 10 марта 1917 года записал у себя в "Дневнике": "Госпожа великая Россия. Надо быть ко всему готову. А главное к смерти.. Зашаталась Россия..."⁵⁷
Еще в 1916 году из Эрмитажа самые ценные картины и другие произведения искусства были эвакуированы в Москву. Допускалась возможность эвакуации населения, так как фронт катастрофически приближался к Петрограду. В условиях войны и разрухи из-за снежных заносов на железной дороге прекратилось регулярное снабжение города самым необходимым. Поводом к февральским событиям, свергшим царскую власть, были уличные беспорядки из-за тысячных очередей у булочных.
"Правительство стреляло в рабочих и толпу. Есть убитые. Казаки братаются с рабочими. В одной типографии на Васильевском острове казаки пили чай с типографскими рабочими" - так со слов соседа записывает Н. Пунин.
26 февраля он пишет: "У Обуховской больницы толпа. Убитые в покойницкой - небольшой скользкий сарай, вдоль стен лавки, на которых приготовлены белые простыни с красными крестами. 5 человек убитых лежат завернутыми в эти саваны, трое рабочих, мальчишка и женщина.. Стреляют, говорят, на Литейном, Кирочной, у Николаевского вокзала..."⁵⁸ Когда к возмущенным жителям города присоединились солдаты, самодержавие рухнуло.

Дата добавления: 2015-08-05