Пушкинские «штудии» и переводческая деятельность Ахматовой

В начале 20-х годов творчество Ахматовой достигает одной из своих художественных вершин. Поэтесса публикует поэму «У самого моря» (1921), в которой ощутимо влияние Пушкина и фольклорное начало.

В 1920-е годы творчество Ахматовой приобретает новые черты. Поэт вводит в лирику гражданские, общественно значимые темы, связанные прежде всего с событиями истории. Личное и историческое предстают в тонком синтезе.

В 1922 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышла пятая книга стихов «Anno Domini» («В лето господне 1921»), в которой создан лироэпический образ современной автору эпохи. Во многих стихотворениях Ахматова использует законы драмы: включает диалог, обращение, создаёт «культурных двойников» – Кассандру, Клеопатру, Федру, боярыню Морозову. Героини прошлого воспринимались как психологически точный портрет самого автора, отражённый «в зеркалах» культуры. Напряжённые моменты судьбы, трагические коллизии любви и верности, веры и безысходности художественно воссоздаются через символические знаковые женские образы. Главным действующим лицом вечной драмы становится женщина: мировая история и культура «прочитываются» как победа её любви и душевной спокойности. В «Библейских стихах» Ахматова переосмысливает традиционные сюжеты, чтобы утвердить вечные права любви. По Библии, жена Лота превратилась в соляной столп за взгляд на Содом. Поэтесса оправдывает её поступок, видя в нём не богоборчество, а беспредельную любовь к своему очагу:

Лишь сердце моё никогда не забудет

Отдавшую жизнь за единственный взгляд.

Одна из частей сборника «Anno Domini» названа «Голос памяти». Память – ключевое слово для многих стихотворений. Это и голос «брата», который просит сохранить в её песне его «печали и радость», и воспоминания и прошлом, и память о Страшном суде. Претерпевают изменения образы музы и лиры, трагическим диссонансом отмечены отношения с миром и людьми:

О, знала ль я, когда в одежде белой

Входила Муза в тесный мой приют,

Что к лире, навсегда окаменелой,

Мои живые руки припадут.

О, знала ль я, когда неслась, играя,

Моей души последняя гроза,

Что лучшему из юношей, рыдая,

Закрою я орлиные глаза.

О, знала ль я, когда, томясь успехом,

Я искушала дивную судьбу,

Что скоро люди беспощадным смехом

Ответят на предсмертную мольбу.

(В 1921 году был расстрелян Н. Гумилёв).

В 1924 году происходит крутой перелом в биографии Ахматовой. В связи с чтением стихов, посвящённых памяти Гумилева, её произведения перестали печатать. Запрет действовал в течение 15 лет. Однако творчество её не иссякло. Именно в эту пору создаются глубокие исследования поэзии Ахматовой Б. Эейхенбаума, В. Виноградова, В. Жирмунского, Л. Гроссмана. Они отмечают такие черты ее поэзии, как «устойчивость тематического материала», конкретность выражения чувств, глубокое раскрытие жизни души, скупость слов при их точности и полновесности, «ослабление стиховой напевности», тяготение к оборотам разговорного и даже «просторечного» языка.

Однако сама Ахматова творит в обстановке вынужденной немоты. Объяснением этого факта был официальный запрет на её имя. В 1935 году арестовали её мужа Н. Пунина. В 1938 и 1949 годах подвергали аресту сына Ахматовой – Л.Н. Гумилёва, которого то выпускали, то вновь арестовывали, чтобы была возможность манипулировать творчеством Ахматовой, но её вдохновение оставалось неподконтрольным.

С этим связано обращение Ахматовой к научной деятельности. Она начинает заниматься изучением жизни и творчества Пушкина и пишет ряд работ о «Золотом петушке», «Каменном госте», о творческих связях поэта с Бенжаменом Констаном. Затем она создает статьи «Пушкин и Мицкевич», «Две новые повести Пушкина». Все эти «штудии» отмечены резко индивидуальным исследовательским почерком, неповторимо своеобразной интерпретацией творчества поэта. Когда в 40–50-е годы наступит новая полоса трагического молчания поэта, будут созданы статьи «О красочном эпитете у Пушкина», «Пушкин и Невское взморье», «Александрина», «Пушкин в 1828 году», «Гибель Пушкина» и другие. Ахматова подходила к его творчеству как тонкий психолог, как поэт и как умудрённая жизнью женщина. И в этом было особое своеобразие её научной прозы.

Подавлением свободы поэтического творчества и материальными проблемами была обусловлена и напряжённая переводческая деятельность Ахматовой.

В 30-е годы Ахматова переводила письма П. Рубенса, в 40-е – 50-е годы – письма Радищева, написанные на французском языке. Переводила произведения славянских, еврейских, латышских, армянских, индийских, французских поэтов. Много сил отдала переводам поэтов Древнего Египта, «озвучиванию» арабских исторических песен и переводам с корейского.

Своими переводами Ахматова внесла большой вклад в сокровищницу русского искусства.

Не прекращалась и поэтическая деятельность Ахматовой. В связи с арестом Мандельштама и посещением места его ссылки она создает воронежский цикл стихов («Воронеж», «Немного географии»), пишет ряд произведений, в которых бросает вызов тоталитарному режиму («Зачем последнюю свободу / Вы превращаете в вертеп?»). Поэтесса формирует цикл «В сороковом году», книгу «Тростник» (она не вышла из печати) и предвоенный итоговый сборник «Из шести книг» (1940), который был по предложению М. Шолохова тогда же выдвинут на соискание Сталинской премии, но из-за интриг недругов не был удостоен награды.

Дата добавления: 2015-08-05