Абстрактное мышление

Способность человека к чувственному отражению действительности — это способность получать непосредственную информацию об объектах в форме индивидуальных конкретно - чувственных образов, способность к ощущениям, восприятиям и представлениям. Велико значение этой способ­ности для познания и ориентировки в мире. Но ее сила является и ее слабо­стью: человек остается привязанным к конкретной ситуации. Хотя он и мо­жет ориентироваться в окружающей обстановке, приспосабливаясь к ней по­добно животным, все же этого недостаточно, чтобы преобразовывать при­роду, предметы окружающего мира в своих интересах, для своих потребно­стей.

Ограниченность способности человека к чувственному познанию не только в том, что в органах чувств не могут непосредственно отражаться многие объективные предметы, например, атомы и элементарные частицы. Органы чувств — и этот их недостаток проявился уже в самом начале воз­никновения человека как социального существа — дают гомогенный, хотя и единый, образ отражаемого предмета или ситуации. Как отмечает А.В. Брушлинский, та чувственная картина мира, которую дают нам органы чувств, необходима, но недостаточна для глубокого, всестороннего познания предметов, событий, явлений, их причин и следствий, переходов друг в друга. Распутать этот клубок зависимостей и связей, который выступает в нашем восприятии во всей своей красочности и непосредственности, просто невозможно с помощью одного лишь чувственного отражения предметов; пример: ощущение тепла, которое дает рука, прикасающаяся к какому-либо телу. Здесь — неоднозначная характеристика теплового состояния этого тела. Ощущение тепла определяется, во-первых, тепловым состоянием дан­ного предмета и, во-вторых, состоянием самого человека (в этом случае все зависит от того, к каким телам — более теплым или более холодным — при­касался перед этим чело^[274]век). Здесь обе зависимости выступают как одно нерасчлененное целое. В восприятии, иначе говоря, дан лишь общий, сум­марный результат взаимодействия субъекта с познаваемым объектом.

В связи с этим возникает потребность в отграничении того, что свойст­венно объектам самим по себе, от того, что связано с состоянием человече­ского организма. Кроме того, имеется потребность в дифференциации свойств объектов, в выделении их по степени значимости для существования и функционирования самих объектов и для практической деятельности чело­века. Все это требовало, в свою очередь, развития способности к свободным представлениям, к выходу за рамки непосредственно данной в органах чувств ситуации.

Практическая, трудовая деятельность и в этом случае оказалась осно­вой процесса перерастания сенситивной способности в новую, связанную с зачатками разума.

Уже первые трудовые действия, выполняемые по аналогии с дейст­виями природы, предполагали такие представления, которые не ограничива­лись простым воспроизведением прошлых восприятий, но были связаны с выдвижением некоторой цели и осознанием определенного характера и по­следовательности будущих операций. Появлялась задача, проблема, требо­вавшая разрешения. Но материальные объекты, с которыми приходилось взаимодействовать, имели и имеют свойство оказывать человеку сопротив­ление, поддаваясь лишь тогда, когда предварительно схватываются мыс­ленно существенные моменты; необходимость в той или иной степени отра­жения их внутренней природы требовала все большего умения отчленять, от­влекать, т.е. абстрагировать одни признаки вещей от других и относительно свободно оперировать представлениями о таких признаках (или об отдель­ных объектах и ситуациях).

Большую роль в развитии способности к абстракциям сыграло возник­новение и формирование языка в целях общения. Слова языка закреплялись за теми или иными представлениями, абстракциями, что позволяло репроду­цировать их содержательное значение вне зависимости от ситуации, при ко­торой имелись бы непосредственно соответствующие предметы и их при­знаки. В этом отношении интересны соображения, выдвинутые К.Р. Мегре­лидзе. Он пишет, что развитию и укреплению способности свободного вос­производства представлений в огромной степени способствовало образова­ние элементов языка. Речь делает возможным произвольное и свободное вы­зывание представлений в поле ясного сознания и закрепляет способность ре­продукции. Благодаря языку воспроизводство представлений и работа вооб­ражения чрезвычайно облегчаются. Процесс репродукции мысленного со­держания делается беглым, сознание освобождается от тирании сенсорного поля, приобретает свободу воображения. Воображение де^[275]лается в высшей степени подвижным, гибким, и область его охвата может беспрерывно рас­ширяться (см.: Мегрелидзе К.Р. Основные проблемы социологии мышления. Тбилиси, 1973. С. 105—106). Без языка нет свободных представлений вооб­ражения, но и язык, в свою очередь, невозможен без этого содержания созна­ния. Подлинное сознание имеется там, где содержание наполняется объек­тивным составом реальности, где оно может оперировать образами и пред­ставлениями вещей или их заместителями и составлять воображаемые диспо­зиции. К.Р. Мегрелидзе подчеркивает, что «человеческий труд, человеческое сознание и человеческая речь в процессе своего возникновения представляли собой не три самостоятельных действия, а только отдельные моменты одного целого, а именно — социального комплекса. Каждое из этих образований не­мыслимо без других, одно порождает другое, взаимно образуя целое» (там же. С. 113).

Благодаря выработке способности к свободным представлениям, свя­занным со словом, а также способности к сопоставлению представлений, их анализу, выделению общих признаков предметов и их объединению (син­тезу) в определенные классы стало возможным формирование особого рода представлений, фиксирующих общие признаки вещей. Это представления не чувственно-сенситивного характера, поскольку конкретная индивидуаль­ность здесь уже присутствовала (и в восприятии, и в самом представлении), а представление лишь об отдельных признаках целой группы индивидуальных предметов, выделяемых по какому-либо общему для них признаку, напри­мер, по функциональному. Такие признаки закреплялись в словах «топор», «дом», «ложка» и т.п. Возникли «представления», квалифицируемые в ло­гике, психологии и философии как понятия. Формировалась и развивалась способность людей к абстрактно-мысленному отражению действительности.

Исходной и ведущей формой абстрактно-мысленного отражения объ­ектов является понятие. Известный специалист-логик Е.К. Войшвилло, по­святивший понятию моногографическое исследование, считает, что одна из основных функций понятия в процессе познания состоит именно в том, что оно выделяет, представляя в обобщенном виде, предметы некоторого класса по некоторым определенным (общим, существенным) их признакам. Он дает следующее определение понятию: понятие как форма (вид) мысли, или как мысленное образование, есть результат обобщения предметов некоторого класса и мысленного выделения самого этого класса по определенной сово­купности общих для предметов этого класса — и в совокупности отличи­тельных для них — признаков (см.: Понятие как форма мышления. Логико-гносеологический анализ. М., 1989. С. 91).^[276]

Один и тот же объект может выступать и в форме чувственно-сенси­тивного представления, и в форме понятия. Пример — представление о сту­денте В. Кузнецове, выступавшем на прошлой неделе на семинаре, и, с дру­гой стороны, понятие о том же студенте, включающем обобщение представ­лений о нем в том же аспекте в течение семестра или всего учебного года.

В понятиях могут фиксироваться существенные и несущественные признаки объектов, необходимые и случайные, качественные и количествен­ные и т.п. По степени общности понятия могут быть разными — менее об­щими, более общими, предельно общими. Сами понятия подлежат обобще­нию. В научном познании функционируют частнонаучные, общенаучные и всеобщие (философские) понятия.

Если в обыденном знании не столь уж важно отграничивать общие признаки предметов и существенные их признаки (в общих заключены и су­щественные), то в научном познании такое отграничение составляет одну из главных задач исследования. Одно дело — понятие о человеке, включающее в себя множество признаков, в том числе общую для людей мочку уха, и дру­гое дело — понятие, в котором фиксированы наиболее существенные специ­фические признаки: иметь сознание, обладать способностью к труду и об­щаться посредством языка.

К более высокому уровню по сравнению с отмеченными двумя отно­сятся понятия, включающие в себя осмысление значения отражаемых при­знаков или объекта. Не случайно к слову «понятие» близки слова «понять», «понимание». «Понимание вещи или ситуации есть усмотрение ее строя, ее структуры, ее места или значения в системе задач, занимающих сознание. Согласно этому, понятие будет усмотренное сознанием смысловое отноше­ние объектов, закон внутреннего строения или реальное значение предмета» (Мегрелидзе К.Р. Основные проблемы социологии мышления. С. 213).

Понятия высшего уровня — это понятия-идеи, образующие сферу иде­ального (об идеальном см. главу 11, п. 11. 4 данной книги). Это особый класс понятий, не тождественный другим, хотя и обладающий их характеристи­ками, но выделяемый по своей конструктивной направленности — на преоб­разование реальности. Если, к примеру, понятие «человек» заключает в себе общее и существенное, свойственное людям, и в этом смысле лишь отражает, копирует, констатирует то, что уже имеется в самóй предметной действи­тельности, то понятия о будущем устройстве общества или конструируемом воздушном лайнере выступают как понятия-проекты, понятия-планы, поня­тия-программы.

Такое идеальное не есть прерогатива только сущностного уровня по­знания. Оно имеется и в повседневном сознании. Однако на основе понятий сущностного типа, которые, опять-таки за^[277]метим, могут и не быть поня­тиями-идеями, становится возможным не только отражать, но и творить но­вое в соответствии с законами и внутренними тенденциями развития матери­альных систем. Без деятельностного (с точки зрения практики) подхода нельзя понять сути идеального. Понятие - идея — это образ будущего пред­мета (или предметов, ситуации), продуцируемый с целью его реализации в практической деятельности субъекта.

Итак, по отношению к действительности (по глубине ее отражения, осмыслению и направленности) понятия могут быть разделены на четыре класса: 1) понятия, отражающие общее в предметах, 2) понятия, охваты­вающие существенные признаки предметов, 3) понятия, возвышающиеся до раскрытия смысла, значения предметов, 4) понятия - идеи.

Исходя из наиболее сильных признаков понятий можно определять понятия и как такие воплощенные в словах продукты социально - историче­ского процесса познания, которые выделяют и фиксируют общие, сущест­венные свойства, отношения предметов и явлений, а благодаря этому одно­временно суммируют важнейшие знания о способах действия с данными группами предметов и явлений. Это определение оказывается более эври­стичным по сравнению с приведенным выше, но в то же время не охваты­вающим первый класс понятий. Здесь возможно дальнейшее обсуждение во­проса и уточнение некоторых наших представлений о понятии.

Наряду с понятиями абстрактно-мысленная способность человека включает и другие формы рационального освоения действительности. Из курса классической формальной логики известны такие формы мышления, как суждение и умозаключение. Суждение — это форма мысли, в которой посредством связи понятий утверждается или отрицается что - либо о чем - либо. Высказывая суждения, мы уже пользуемся понятиями. Они являются элементами суждений. С другой стороны, знание сущности предметов, на основе которого возникает понятие о них, выражается в форме суждения или совокупности суждений, которые, однако, всегда могут быть объединены в одно суждение. Это суждение, представляющее достигнутое понимание предметов, и принимается за понятие. По мере углубления знания о предме­тах меняется основа их обобщения, в чем и состоит переход от одних поня­тий к другим, более глубоким и точным. Заметим, что в курсе психологии дается несколько иное определение суждения. «Суждение — это отраже­ние связей между предметами и явлениями действительности или между их свойствами и признаками» (А.В. Брушлинский). При таком понимании суж­дения не обязательно связаны с понятиями [эта трактовка ближе к отечест­венной традиции. В Философском словаре Э.Л. Радлова (М., 1913) говорится: «Суждением называется мысль, выраженная словами. В каждой мысли ут­верждается или отрицается связь двух элементов сознания, таким обра­зом,^[278] в каждом суждении можно различить три элемента: два представле­ния или понятия, между которыми устанавливается отношение, и, во-вторых, связка, которая и выражает собой произведенный синтез» (с. 603)].

На базе понятий и суждений формируются умозаключения, представ­ляющие собой рассуждения, в ходе которых логически выводится новое су­ждение (заключение или вывод).

12.2.1. Понятие «мышление»

Мы не будем специально рассматривать логические формы мышления — понятия, суждения, умозаключения, так как все это достаточно широко освещается в соответствующих разделах логики. К сказанному о формах ра­ционального познания добавим лишь, что если брать научное познание, то там к числу наиболее важных форм относятся гипотезы и теории; посредст­вом этих форм субъект способен проникать в самые глубокие сущности сложноорганизованных материальных систем.

Итак, можно выделить следующие черты, отличающие способность к абстрактному мышлению от чувственно-сенситивного отражения действи­тельности:

1) способность к отражению общего в предметах; при сенситивном от­ражении в отдельных предметах не дифференцируются общие и единичные признаки; они не разделены, слиты в единый гомогенный образ;

2) способность к отражению существенного в предметах; в результате же сенситивного отражения существенное не отграничивается от несущест­венного;

3) способность к конструированию на основе познания сущности предметов понятий-идей, подлежащих опредмечиванию;

4) опосредованное познание действительности — как через посредство сенситивного отражения, так и с помощью рассуждений, умозаключений и благодаря применению приборов.

Все эти моменты есть не что иное, как проявления способности к соз­данию абстракций. Отсюда и название данной способности — «абстрактно-мысленная».

Спрашивается, а не тождественна ли эта способность мышлению? От­вет на данный вопрос зависит от того, как понимать мышление. В Философ­ском словаре, например, мышление понимается как «активный процесс от­ражения объективного мира в понятиях, суждениях, теориях и т.п., связан­ный с решением тех или иных задач, с обобщением и способами опосредо­ванного познания действительности» (М., 1986. С. 295). Философский энцик­лопедический словарь сообщает, что мышление — это «высшая форма ак­тивного отражения объективной реальности, состоящая в целенаправленном, опосредованном и обобщенном познании субъектом существенных связей и отношений предме^[279]тов и явлений, в творческом созидании новых идей, в прогнозировании событий и действий» (М., 1989. С. 382).

Если исходить из этих определений, то, конечно, мышление окажется неотрывным от понятий.

Такое представление охватывает наиболее зрелую форму мышления, где ярко проявляются преимущества мыслительной деятельности. Однако оно само оказывается абстракцией от более широкой и многогранной цело­стности, какой выступает мышление человека; не видеть этого означает за­нять узкую позицию в понимании мышления.

В психологии давно установлен факт существования форм, отличаю­щихся от абстрактного мышления, в частности существование наглядно-дей­ственного и наглядно-образного мышления.

Наблюдения над развитием сознания ребенка показывают, что мышле­ние у него проявляется значительно раньше, чем способность к оперирова­нию понятиями. Даже если он получает от взрослых те или иные понятия, то в первое время он не воспринимает слово как какую-то абстракцию, а прочно ассоциирует его с конкретным предметом, с конкретным сенситивным обра­зом.

С помощью образного мышления более полно воссоздается многообра­зие различных фактических характеристик предмета. В образе может быть зафиксировано одновременно вúдение предмета с нескольких точек зрения. Важная особенность образного мышления — установление непривычных, невероятных сочетаний предметов и их свойств. В отличие от наглядно-дей­ственного мышления при наглядно-образном мышлении ситуация преобра­зуется лишь в плане образа.

За основу отграничения наглядно-образного мышления от наглядно-действенного исследователи-психологи берут, таким образом, характер пре­образования ситуации. Отправляясь от этого, мы можем пойти в несколько ином направлении — в сторону характеристик собственно гносеологических. Мы можем увидеть, что при наглядно-действенном мышлении ребенок тоже оперирует представлением-образом: в случае с первым опытом решение за­дачи есть либо бессознательный акт, как результат перебора вариантов и случайного нахождения решения, закрепляемый тут же как вывод (в на­глядно-образной форме), либо осознанный вывод, т.е. предварительное мыс­ленное оперирование наглядными образами и соответствующее действие. Внутренний аспект наглядно-действенного мышления оказывается идентич­ным с наглядно-образным. С философской точки зрения важна именно эта общность отмеченных форм мышления; можно обозначить их как «чувст­венно-сенситивное» или «сенсомоторное» мышление. Второй термин более точен, так как теснее связан с представлением о человеческой деятельности, об активном воздействии человека на объект, без чего не бывает никакого человеческого мышления.^[280]

Экстремальные условия развития детей, не имеющих ни зрения, ни слуха и не имеющих возможности общаться посредством языка, выводят на первый план значимость их деятельности, неотрывной от тактильных ощу­щений, непосредственных восприятий формы внешних предметов и пред­ставлений о действиях с предметами.

Как отмечается в литературе, исходная форма функционирования мышления у слепоглухонемого ребенка связана с навыками самообслужива­ния — элементарными формами человеческого поведения. Действуя, напри­мер, ложкой, ребенок своей рукой осваивает движения, которые не свойст­венны ему самому, его организму и которые не нужны ему как таковому. Действуя ложкой, ребенок уподобляет движения своей руки «форме» — «ло­гике» общественно выработанного способа употребления ложки, который, в свою очередь, «продиктован», с одной стороны, физическими свойствами ложки и приданной ей пространственно-геометрической формой социаль­ного происхождения и, с другой стороны, назначением этой ложки, также яв­ляющимся продуктом исторического развития общества. Как видим, ребенок в процессе деятельности по удовлетворению своих нужд совершает действия, по форме воспроизводящие «логику» используемого предмета. Он как бы двигает рукой по двум «логикам» — двум «формам» — используемого пред­мета: естественно-природной и обшественно-исторической. Здесь мы имеем дело с «непосредственной» формой мышления, т.е. с тем случаем, когда ре­бенок мыслит предметами, действиями с ними. А мыслит ребенок потому, что действует с предметами не как попало, а по жестко определенной логике, не присутствующей ни в физико-химической, ни в анатомо-физиологиче­ской, ни в структурно-морфологической организации его тела. В дальнейшем процессе формирования и развития психики слепоглухонемого ребенка по­являются специфические средства общения — жесты. Они возникают в ре­зультате превращения навыков самообслуживания из непосредственно прак­тических актов в акты, не дающие непосредственного результата. Изображая действие с отсутствующей ложкой, ребенок не принимает непосредственно пищи, а лишь сообщает другому человеку, что ему нужно поесть, нужна ре­альная пища. В отличие от навыков самообслуживания, жесты — это лишь имитация первых, т.е. совершение действий по логике отсутствующих пред­метов.

В формирующемся в онтогенезе человеческом сознании запечатлева­ются контуры, формы предметов и отношения между предметами. Представ­ления о них динамизируются, будучи детерминированными логикой матери­альных систем и материальных отношений. Первоначальная логика сознания при этом постоянно корректируется, поскольку она еще не совершенна и эпизодична, самой логикой вещей и формами деятельности ребенка.^[281]

Обращая внимание на важность социальной обусловленности мышле­ния, Э.В. Ильенков отмечает, что сенсомоторные схемы складываются в он­тогенезе, в процессе развития ребенка раньше, чем он становится способным говорить и понимать речь. Эти сенсомоторные схемы, являющиеся схемами непосредственной деятельности становящегося человека с вещами и в вещах, и есть то самое, что философия издавна называет логическими формами, или формами «мышления как такового». В этом плане Э.В. Ильенков дает такое определение мышлению: мышление — это «способность обращаться с лю­бым другим телом, находящимся вне своего собственного тела, сообразно с формой, расположением и значением его в составе окружающего мира» (Со­ображения по вопросу об отношении мышления и языка (речи) // Вопросы философии. 1977. № 6. С. 95). Это определение, как можно видеть, несколько метафорично; в строгом смысле слова мышление манипулирует не самими вещами, а только их образами, представлениями о вещах. Но в этом опреде­лении ценен другой момент, а именно выход за узкие рамки понимания мышления только как абстрактно-логического мышления.

Суждения, являющиеся одной из основных форм логического мышле­ния, уже имеются при чувственно-сенситивном отражении предметов. В них ставятся в связь конкретные восприятия и представления. Говоря, к примеру: «Студентка Иванова пошла в кинотеатр “Россия”», – мы не осуществляем никаких операций по обобщению признаков, мы лишь утверждаем что-то о ком-то, причем в наглядно-образной форме. С одной стороны, здесь имеется акт мышления, а с другой — отсутствует абстрагирующая логика. Положе­ние о том, что суждения не связаны только с понятиями или, допустим, тео­риями, признается, кстати, и авторитетными специалистами по логике. Е.К. Войшвилло, например, рассуждает следующим образом. Можно высказать такие суждения, как «Это дерево», «Это человек», имея лишь представления о деревьях и человеке. «Очевидно, так и возникают первые суждения еще на чувственной ступени познания, таков характер суждений ребенка. Но мыш­ление в строгом смысле слова начинается лишь тогда, когда имеются более или менее точные понятия («дерево», «человек»), и сами суждения при этом состоят в том, что в отдельном устанавливается наличие общих признаков, по которым соответствующие предметы (деревья, люди) обобщены в поня­тиях».

Таким образом, суждения не соотносятся однозначно ни с понятиями (они могут иметь место до понятия и «после» понятия), ни с абстрактно-ло­гическим мышлением в смысле тождественности данной форме мышления. Они функционируют и в сенсомоторном мышлении.^[282]

Мышление в самом общем виде можно определить как процесс опери­рования образами предметов. Поскольку образы предстают чувственно-сен­ситивными и понятийными (теории и гипотезы, с нашей точки зрения, тоже дают понятийные образы), постольку можно рассматривать мышление как процесс оперирования конкретно - чувственными и понятийными образами.

Мышление является предметом изучения ряда наук. Один из аспектов мышления, наиболее близкий к теории познания, изучает логика, и прежде всего формальная логика.

В Современном философском словаре (отв. ред. В.Е. Кемеров. М.; Бишкек; Екатеринбург, 1996. С. 269–270) даётся следующая общая характе­ристика логики: логика – это учение о связях и последовательностях челове­ческого мышления, о формах его развития, о различных соотношениях мыс­лительных форм и их преобраразованиях. Логика рассматривает вопросы о средствах существования мышления, языках закрепления, воспроизводства, трансляции мыслительных процессов. В широком смысле логика есть усмот­рение связей не только мышления, но и бытия, т.е. логика, выявляющая «ло­гику вещей», «логику событий», «связь времён». В этом аспекте логика сближается с онтологией. В своих содержательных аспектах логика сопряга­ется с учениями о познании, его развитии и функционировании. Логика иг­рает ведущую роль в философствовании, поскольку последнее всегда так или иначе занимается вопросом о мышлении. В XIX в. логика как особая наука отделяется от философии и в этом качестве занимается формальным анали­зом мышления и его языков. Вопросы же развития мышления, эволюции его средств, его культурно-исторической и социальной обусловленности оста­ются в компетенции философии.

Известный специалист-философ и логик Ю.В. Ивлев, разделяя три зна­чения термина «логика» – как объективную логику, как субъективную логику и как науку в закономерностях, в связях и развитии мыслей, выделяет по­следнее значение, при котором логика выступает как наука о мышлении. В этом плане у логики свой предмет, отличающий её от физиологии высшей нервной деятельности, от психологии и других наук о мышлении, – логика изучает формы выражения мыслей и формы развития знания, особые приёмы и методы познания, а также особые законы мышления. Основными типами логических форм, в которых выражаются мысли, являются: понятие, сужде­ние, теория и др. Основными типами форм, в которых происходит развитие знания, являются: умозаключение, проблема, гипотеза и др. Даётся опреде­ление формальной логике: формальная логика – это наука о формах мышле­ния, о формально - логических законах и других связях и отношениях между мыслями по их логическим формам. Ю.В. Ивлев подчёркивает, что мышле­ние, осуществляемое в соответствии с требованиями логики, называется пра­вильным. При этом отмечается,^[283] что формальная логика, являясь наукой о правильном мышлении, исследует и систематизирует также типичные ошибки, совершаемые в процессе мышления, т.е. типичные алогизмы (Ло­гика. М., 1994. С. 4, 6, 7).

Таковы основные моменты, характеризующие логику как специфиче­скую науку о мышлении.

Мышление — это процесс; но мышление также и способность, имею­щаяся уже при чувственном отражении действительности. Эта способность включена в чувственно-сенситивную способность, обеспечивая ее трансфор­мацию в способность к абстрактному мышлению. В этом отношении чувст­венно-сенситивное получает у человека интеллектуальный аспект.

На основе изложенных соображений мы считаем также, что вторую по­знавательную способность правильнее называть не «логической», а «абст­рактно-мысленной», т.е. способностью к абстрактно-логическому мышле­нию.

Дата добавления: 2015-08-05