Чувственное познание

Развитие органов чувств человека является результатом, с одной сто­роны, эволюции органического мира, с другой — социального развития.

Если иметь в виду сугубо физиологические механизмы отражения внешнего мира, то вряд ли можно считать органы чувств человека самыми развитыми. Термиты, например, непосредственно ощущают магнитное поле, гремучая змея воспринимает инфракрасные лучи в широком диапазоне, и т.п. Многие животные обладают способностями, которым бы мог позавидовать человек. И слабым утешением является факт акселерации человека, вроде бы свидетельствующий о его продолжающейся биологической эволюции: сколько-нибудь заметного изменения в отражательной способности человека при этом не установлено.

Вместе с тем имеются факты, показывающие большие возможности человеческого организма к чувственно-сенситивному отражению. Изучаю­щиеся в последние десятилетия феномены кожно-оптической чувствительно­сти и биомагнитных полей говорят о способностях, которые могут быть раз­виты у многих людей. Но сколько бы ни был важен этот путь усиления по­знавательной способности человека, он все же ограничен; в данном отноше­нии надо признать неконкурентоспособность человека с рядом других су­ществ.

Деятельностный подход к трактовке познавательных способностей об­наруживает важную роль практики в их развитии. Практика обусловливает расширение сферы чувственного отражения действительности. Пример — сталевары, обретающие в практике (в процессе варки стали) способность различать десятки оттенков красного цвета. Аналогично у мастеров, изготав­ливающих изделия из драгоценных металлов и камней, у специалистов, оце­нивающих качества какого-либо продукта, например, чая, по вкусу, запаху и т.п. Все это позволяет сделать вывод о том, что чувственных впечатлений че­ловек получает и сознательно удерживает тем больше, чем выше развита его производительная сила и чем больше,^[262] следовательно, сторон, свойств и отношений предметов природы человек затрагивает в процессе производства.

Данное положение верно в принципе, поскольку улавливает тенденцию применительно к человеку как человеческой цивилизации. Но и здесь сле­дует быть реалистами. Известно, например, что такая «практика», как чтение литературы, умственный труд или, допустим, проверка зрением поверхно­стей шарикоподшипников на шарикоподшипниковых заводах, ведет не к улучшению зрения, а, наоборот, к его ухудшению; статистика говорит о рез­ком росте близорукости у людей, занимающихся таким трудом. Сформули­рованное общее положение не принимает во внимание индивидный уровень, конкретных носителей чувственного отражения, а они в подавляющем своем числе оказываются развитыми односторонне. В отношении индивидов бес­спорно, что чувственных впечатлений личность получает тем больше (в пре­делах своей узкой специальности), чем больше у нее профессионааьного опыта. В общем, практика выступает одним из факторов, способных пози­тивно или негативно влиять на развитие способности к чувственному отра­жению действительности. Задача состоит, в частности, в том, чтобы содейст­вовать позитивной тенденции.

Но давайте подумаем: а так ли уж необходимо стремиться к превосход­ству над животными или насекомыми в сфере чувственной организации? Что это в конечном итоге даст человеку?

В литературе на этот счет высказано такое мнение. Представим себе человека, который видел бы мельчайшие детали предметов, воспринимал бы молекулы и даже атомы. Глаз в этом случае служил бы человеку плохую службу. Наш субъект со сверхсильными органами чувств не смог бы пра­вильно видеть макропредметы, так как у него не было бы возможности раз­личать их границы, ибо последние оказались бы размазанными, не отделяю­щими одну мелкую деталь от другой. Хорошо замечено: глаз, который бы видел все, не видел бы ничего. Можно представить себе человеческое ухо та­кой же чувствительности, как у летучих мышей; в этом случае мы слышали бы шум, вызванный движением крови в капиллярах, т.е. практически были бы глухими. Эти примеры говорят о том, что ограниченность органов чувств человека — факт не только отрицательный, но и в целом ряде случаев поло­жительный. Диапазон отражательных способностей органов чувств человека вполне достаточен, чтобы человек мог свободно ориентироваться и действо­вать в окружающем его, соразмерном ему макромире.

Данный вывод является теоретико-познавательным. Что касается жиз­невоззренческой стороны вопроса, то бесспорно, что чем дифференцирован­ней, многообразней и тоньше будут чувственные ощущения и восприятия у каждого человека, тем больше будет возможностей для его полнокровной духовной жизни.^[263]

Чувственная односторонность или даже поверхностность в информа­тивном и эмоциональном отношениях граничат с бездуховностью, ведущей к потере человечности в человеке. Органы чувств развиваются больше, вернее, должны развиваться больше в плане своего очеловечивания, гуманизирова­ния. Информация, от них поступающая, неразрывно связана с теми или иными переживаниями. Происходит оценка ощущений, восприятий, пред­ставлений, определение их значимости или незначимости для человеческой практической деятельности, для жизни человека. Интересы человека, прак­тики определенным образом окрашивают воспринимаемые предметы, одухо­творяют мир.

Ощущения, восприятия и представления рождаются не при односто­роннем воздействии среды на органы чувств, а в процессе практики, в про­цессе очеловечивания природы, общества и в воздействии этих очеловечен­ных структур на саму личность человека. В этом отношении гуманизируются и сами органы чувств. К. Маркс писал: «...чувства общественного человека суть иные чувства, чем чувства необщественного человека. Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческого существа развивается, а частью и впервые порождается богатство субъективной человеческой чувст­венности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, — короче го­воря, такие чувства, которые способны к человеческим наслаждениям и ко­торые утверждают себя как человеческие сущностные силы. Ибо не только пять внешних чувств, но и так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т.д.) — одним словом, человеческое чувство, чело­вечность чувств — возникают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе. Образование пяти внешних чувств — это работа всей предшествующей всемирной истории. Чувство, на­ходящееся в плену у грубой практической потребности, обладает лишь огра­ниченным смыслом... Удрученный заботами, нуждающийся человек нечувст­вителен даже по отношению к самому прекрасному зрелищу; торговец мине­ралами видит только меркантильную стоимость, а не красоту и не своеобраз­ную природу минерала; у него нет минералогического чувства. Таким обра­зом, необходимо опредмечивание человеческой сущности — как в теорети­ческом, так и в практическом отношении — чтобы, с одной стороны, очело­вечить чувства человека, а с другой стороны, создать человеческое чувство, соответствующее всему богатству человеческой и природной сущности» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 122).

В этих мыслях — ответ на вопрос: а зачем человеку нужно развивать органы чувств? Здесь — аксиологический, мировоззренческий, широкомас­штабный взгляд на их место в жизни и деятельности человека.^[264]

Итак, природа органов чувств человека биосоциальна; общебиологиче­ский подход к ним важен, но ограничен; необходим гносеологический, дея­тельностный, мировоззренческий подход, подход с точки зрения общест­венно-исторического развития.

Продолжим, однако, гносеологическое рассмотрение чувственного от­ражения действительности.

Л. Фейербах в свое время говорил, что «у нас нет никакого основания воображать, что если бы человек имел больше чувств или органов, он позна­вал бы также больше свойств или вещей природы. Их не больше во внешнем мире, как в неорганической, так и в органической природе. У человека как раз столько чувств, сколько именно необходимо, чтобы воспринимать мир в его целостности, в его совокупности» (Избранные философские произведе­ния. М., 1955. Т. II. С. 632—633).

Сторонники агностицизма нередко апеллируют к факту ограниченно­сти органов чувств, утверждая невозможность выхода за их рамки. Но этот довод неубедителен, и вот почему.

Органы чувств человека сформировались в процессе естественного от­бора как результат приспособления органических систем к условиям внеш­ней среды. Все сколько-нибудь значимые для этих систем внешние воздейст­вия, вернее, их виды должны были находить со стороны организмов соответ­ствующие ответные реакции, развитие соответствующих органов, иначе та­кие организмы просто выбывали бы из числа функционирующих. Развив­шиеся таким путем биологические задатки оказались достаточными, чтобы обеспечить элементарную деятельность человека. Этот уровень ориентации человека и фиксируют агностики.

Но у человека имеются возможности для значительного расширения диапазона чувствительности. Во-первых, это изготовление и применение приборов, позволяющих воспринимать ультрафиолетовое излучение, косми­ческую радиацию, рентгеновские лучи, магнитные поля и многое другое, т.е. то, что в повседневной практике не требуется воспринимать и что не харак­теризует его уже только как биологическое существо. Практика, создающая искусственные орудия познания, позволяет человеку осуществлять прорывы в случае необходимости в такие глубины бытия, которые недоступны ника­ким другим представителям живого мира. Во-вторых, это мышление, мысли­тельная деятельность человека, обладающая, по сути дела, неограниченными возможностями для познания объективной действительности. Мысль стала направлять органы чувств на отражение таких сторон, которые в других си­туациях не могли стать объектом отражения.

Итак, физиологическая ограниченность органов чувств человека не яв­ляется сколько-нибудь серьезной преградой на пути к познанию внешнего мира. В то же время эта ограниченность вы^[265]ступает даже положительным фактором в жизнедеятельности человека.

Существует три формы чувственного отражения: ощущения, воспри­ятия, представления. Ощущения соответствуют отдельным свойствам пред­метов, восприятия — системе свойств предмета (ощущение вкуса яблока и, с другой стороны, восприятие вкуса, формы, запаха, цвета яблока в их един­стве). Ощущения могут существовать вне восприятия, например ощущения холода, темноты, но восприятия невозможны вне ощущений. Будучи генети­ческой предпосылкой восприятий и обладая способностью к самостоятель­ному проявлению, ощущения все же существуют преимущественно как части целостных восприятий. Поэтому если восприятие есть образ внешнего пред­мета, то и ощущениям должна быть свойственна та или иная степень образ­ности. Более полный образ, что, очевидно, имеется в восприятии.

Восприятие является результатом активного, деятельного отношения человека к внешней среде. В деятельности отдельные ощущения обретают реальную значимость. Осознание соотнесенности цвета каких-либо предме­тов с самими предметами в онтогенетическом развитии индивида вырабаты­вается, например, при практическом взаимодействии ребенка с этими пред­метами, при движении его рук по контуру предмета, при ощущении плотно­сти фигуры предмета. Здесь «исправлению» подвергается ощущение цвета, которое ранее казалось расположенным непосредственно на поверхности глаз, но которое теперь стало восприниматься как связанное с предметом, находящимся на расстоянии от субъекта. В единстве с данным ощущением представлены уже и другие ощущения, дающие информацию о структуре объекта. По своему характеру восприятия оказываются изоморфными объ­екту.

Итак, мы рассмотрели ощущения и восприятия как формы чувствен­ного отражения внешнего мира; рассмотрели их познавательные возможно­сти. Все отмеченные их стороны, моменты относятся и к третьей форме чув­ственного отражения — представлению, поскольку оно базируется на них. Это освобождает нас от необходимости сколько-нибудь значительного осве­щения представлений.

Отметим главное в специфике представления: отсутствие непосредст­венной связи с отражаемым предметом – это, по сути, то же восприятие, тот же целостный образ предмета, но при отсутствии предмета; оторванность от наличной ситуации; некоторая обобщенность, усредненность образа — по сравнению с восприятием несколько элиминируется специфическое, уни­кальное, единичное; часть подробностей не сохраняется; в представлении больше общих черт и сторон — происходит «накладка» на конкретный образ ранее воспринимавшихся аналогичных образов; включение в «работу» такой способности человека, как память^[266] (способность воспроизводить образы предметов, в данный момент не действующих на человека; воспроизведение по оставшимся в мозгу «следам»).

Отсутствие непосредственной связи с наличной ситуацией и память по­зволяют, помимо прочего, комбинировать образы, их элементы; происходит подключение воображения. Здесь — и возможность неудачных комбинаций, фантастических образов, и возможность удачных с познавательной точки зрения комбинаций образов, таких, на основе которых становится реальным предвидение будущего. «Представления, будучи не связанными с непосред­ственным взаимодействием субъекта с объектом, позволяют выходить за пределы данного явления, формировать не только образы настоящего, но и — с помощью воображения — прошлого и будущего» (Коршунов А.М. Место чувственного отражения в научном познании // Марксистско-ленинская диа­лектика процесса познания. М., 1985. С. 58). Возникают такие образы-пред­ставления как образы-модели, образы-цели, образы-планы, символические образы.

Без такой формы чувственного отражения действительности, как пред­ставление, человек был бы привязан к непосредственной ситуации (в плане жизненного опыта); благодаря способности представлять предметы субъект расширяет объем чувственного материала, которым он располагает, вовлекая в сферу своего ощущения и восприятия мира также и общественный чувст­венный опыт. В сфере представлений большую роль играет практика, дея­тельность человека и связанные с практикой ценности, цели и интересы лю­дей.

Теперь краткое определение: представление — это чувственно - на­глядный образ предметов и явлений действительности, сохраняемый и вос­производимый в сознании без непосредственного воздействия самих предме­тов на органы чувств.

Встает вопрос о познавательных, гносеологических возможностях ор­ганов чувств. Поскольку «первичной» формой оказываются ощущения, то этот вопрос и фокусируется на ощущениях. Если они способны адекватно отражать окружающие предметы, то очевидным становится наличие такого же свойства у восприятий и представлений. Ну, а если они не способны да­вать такую информацию, то возникают большие сомнения подобного рода в отношении других форм чувственного познания.

Обыденный опыт каждого человека убеждает вроде бы в том, что мы отражаем предметный мир таким, каков он и есть без человека. Но, немного поразмыслив, мы приходим к неожиданным выводам. Действительно, чело­век ощущает красный, зеленый или голубой цвет, считает их существую­щими независимо от его органа зрения, но до его глаз доходят ведь только электромагнитные волны определенной длины, которые сами по себе бес­цветны. Что же тогда отражается? Может быть, цветность есть только в субъек^[267]те, лишь инициируется электромагнитными волнами? Аналогично обстоит дело и со звуками, с качествами, связанными с вкусовыми ощуще­ниями, с обонянием. Так что же получается: предметный мир сам по себе бесцветен и беззвучен? Какова же тогда ценность получаемой органами чувств информации?

В философии уже давно замечено, что не все качества объективных предметов одинаковы в познавательном отношении. Все они могут быть подразделены на первичные и вторичные. Приведенные только что факты связаны со вторичными качествами, с проблемой вторичных качеств.

В истории философии эта проблема наиболее основательно была про­думана, пожалуй, Дж. Локком в его книге «Опыт о человеческом разуме» (1690). Он полагал, что вещам присущи такие качества, как форма, протя­женность, плотность, число, движение, объем; они присущи вещам незави­симо от того, воспринимаем ли мы их или нет. Это первоначальные, или пер­вичные, качества. Вторичные качества (цвета, звуки, вкусы и т.п.) не нахо­дятся в самих вещах, но представляют собой силы, вызывающие в нас раз­личные ощущения своими первичными качествами. Пламя считают горячим и ярким, снег – белым и холодным по ощущениям, которые эти предметы в нас вызывают. Но уберите эти ощущения. Пусть глаза не видят света или цветов, пусть уши не слышат звуков, нос не обоняет, и все цвета, вкусы, за­пахи и звуки как особые идеи (восприятия) исчезнут и сведутся к своим при­чинам, т.е. к объему, форме и движению частиц. Одна и та же вода в одно и то же время может через одну руку вызывать ощущение холода, а через дру­гую — ощущение тепла. Если бы эти ощущения (восприятия) действительно находились в воде, то было бы невозможно, чтоб одна и та же вода в одно и то же время была и горячей и холодной. Дж. Локк приходит к выводу, что идеи (т.е. восприятия) «первичных качеств тел сходны с ними, и их прооб­разы действительно существуют в самих телах, но что идеи, вызываемые в нас вторичными качествами, вовсе не имеют сходства с ними. В самих телах нет ничего сходного с этими нашими идеями. В телах, называемых нами по этим идеям, есть только способность вызывать в нас эти ощущения» (Локк Дж. Избранные философские произведения. М., I960. Т. 1. С. 157).

Подчеркивание философами прошлого идентичности ощущений и ка­честв часто вело к их отождествлению и к субъективному идеализму, агно­стицизму; но столь же неизбежен был агностицизм при квалификации ощу­щений и восприятий как знаков, лишь обозначающих некие воздействия на человека извне, но не содержащих в себе объективной информации о «вещах в себе». Позиция Дж. Локка не была ни той, ни другой, хотя и заметны были его колебания по вопросу о познавательных возможностях органов чувств в сторону преувеличения их знаковости. В общем^[268] же его трактовка оказа­лась близкой к той, которая получила широкое признание среди ученых на­шего времени. Суть этой концепции в подчеркивании объективности всех свойств вещей (и первичных, и вторичных) и в утверждении недопустимости либо только знаковой трактовки чувственного отражения действительности, либо, наоборот, принятия полной совпадаемости ощущений и свойств внеш­них предметов.

Между ощущением и самим предметом — несколько посредствующих звеньев, преломляющих воздействие, идущее от внешнего объекта, его трас­формирующее. Внешние воздействия в рецепторах превращаются из одного вида сигналов в другой, кодируются и посредством нервных сигналов-им­пульсов передаются в соответствующие мозговые центры, где перекодиру­ются на «язык» нейродинамических отношений, подвергаются дальнейшей переработке, взаимодействуя с прошлыми следами. Благодаря этим преобра­зованиям продукты деятельности органов чувств — ощущения — отлича­ются по качеству от отображенных свойств (см.: Тюхтин В.С. Отражение, системы, кибернетика. М., 1972. С. 146).

Следует обратить внимание на то, что ощущения появляются не в ре­цепторах и не в проводящих путях (при ощущении цвета — не в сетчатке глаза и не в зрительном нерве), а коре головного мозга. Как показали опыты, и при атрофии нервных путей возможно возникновение ощущений цвета, причем посредством фармакологических, электрических и иных воздействий на участок коры («поле» 17). Раздражая у больных эту область коры электри­ческим током, ученые обнаружили возникновение ощущений различных цве­тов.

Еще, правда, не выяснен механизм превращения в коре головного мозга материального процесса, служащего основой психического феномена, в сам этот феномен, в данном случае — в зрительное ощущение. Но ясно, что ощущение производно от соответствующих физиологических, биохимиче­ских процессов, и изменения в ощущениях обусловлены изменениями в их субстратной основе.

Опосредованная связь предметов и ощущений делает ощущения цвета (звука, запаха) не тождественными объектам и имеющими характер естест­венных знаков, хотя, конечно, они заключают в себе, в своем содержании не­которую объективную информацию об объектах.

Чувственное отражение имеет и знаковую, и образную стороны (эле­менты). В некоторых отношениях ощущения всех качеств одинаковы. Иссле­дователи отмечают: те ощущения, которые могли бы быть названы ощуще­ниями первичных качеств, похожи на сами эти качества не в большей мере, чем ощущения вторичных качеств похожи на свои объективные прообразы; едва ли кто решится утверждать, что ощущения гладкости, скользкости, же­стко^[269]сти, глубины и мгновенности «похожи» в буквальном смысле слова соответственно на прямолинейность поверхности, незначительное трение, непроницаемость, пространственную протяженность и очень малый интервал времени. С другой стороны, те ощущения, которые Локк называл вторич­ными, информируют нас о выражаемых в виде чувственных контрастов со­отношениях различных объектов, т.е. о структурных характеристиках объек­тивного мира, что ранее считали прерогативой лишь первичных качеств. Так что не приходится резко разграничивать ощущения на первичные и вторич­ные соответственно первичным и вторичным качествам самих предметов.

В то же время подразделение объективных свойств (качеств) на два типа имеет основание. Если первичные качества не зависят от внешних от­ношений, являются эффектом внутренних взаимодействий, то вторичные представляют собой эффект внешних взаимодействий данной веши с дру­гими вещами (органами чувств или физическими телами). Они становятся актуально существующими во время этих взаимодействий. Актуализация внешних свойств может рассматриваться как своеобразное отражение внеш­них свойств вещи в других вещах. Качества первого рода можно назвать соб­ственно предметными, а второго рода — диспозиционными. В этом аспекте все ощущения также можно подразделить на два класса. По И.С. Нарскому, объектам присуща диспозиция, т.е. способность вызывать ощущения в субъ­ектах, а психике субъектов — диспозиция переживать эти ощущения при на­личии этих объектов и определенного взаимодействия их с субъектом через посредство других объектов (внешней среды, анатомо-физиологических уст­ройств и т.д.). Следовательно, ощущения — это результат определенных взаимодействий и в этом плане отражение способности тела к такому взаи­модействию.

Ощущения не безынформативны, они несут информацию о тех или иных объективно существующих способностях (свойствах) предметов. Раз­ные ощущения одной и той же модальности информируют о меняющихся свойствах предметов. В этом и только в этом смысле нужно понимать «сход­ство» ощущений со свойствами (качествами) вещей. Такое «сходство» имеет информативно-неизобразительный характер. «Все ощущения в той или иной мере информируют о внешних или внутренних объектах и их состоянии, но не являются их изобразительным слепком» (И.С. Нарский).

Итак, ощущения несут информацию о свойствах предметов — как соб­ственных, так и диспозиционных; они информируют о субстрате предметов, их качествах (свойствах) и в определенной степени — об их структуре. Наи­более полно структура предмета отражается в комплексе ощущений, т.е. в восприятии. Ощущения — неизобразительные образы, восприятия — изо­бразительные. ^[270]

Говоря о формах чувственного познания как образах внешнего мира, мы не должны упускать из вида, что «образу» свойственно не совпадение с объектом, но лишь его соответствие объекту. «Образ» — это не зеркальная копия, но и не «знак», это не то же, что и «вещь» или «в вещи», но соответ­ствующее вещи, согласующееся с вещью; т.е. это образ, соответствующий вещи, согласующийся с вещью, не более.

Информативность ощущений о первичных и вторичных качествах, весьма, как мы видели, различная, позволяет все же человеку достаточно хо­рошо приспосабливаться к внешней среде. Особенно важна в этом плане ин­формация о первичных качествах.

Для ориентировки во внешней среде важен именно контур образа (структура). Не важно, что различные биологические организмы по-разному реагируют на тот или иной спектральный состав света. Важно, что структура имеющихся у них образов изоморфна структуре внешних объектов. Для ори­ентировки этого вполне достаточно. И животное, и человек, имея различные по качеству ощущения, двигаясь по лесу, не натыкаются на деревья именно потому, что структура соответствующих образов у человека и у животных изоморфна структуре внешней среды. В этих образах различен субстрат — качества, данные в ощущении, а относительное тождество образов у человека и животных касается только структуры. Это доказывается относительным тождеством их поведения в сходной обстановке. На основе образа, изоморф­ного объектам внешней среды, осуществляется целесообразное движение ор­ганизма по отношению к предметам (В.И. Дубовской).

Информация о вторичных качествах, получаемая посредством ощуще­ний и восприятий, тоже оказывается полезной человеку, поскольку позволяет более дифференцированно различать предметы, их свойства, лучше ориенти­роваться в предметной среде, не говоря уже о возможности более глубокого переживания разнообразия мира и полноты своего бытия в этом мире.

Затронем еще один вопрос — о характере вторичных качеств: субъек­тивны они или объективны? Для понимания характера этих качеств необхо­димо учесть, что качества предмета не есть только явные его свойства, но также и способность вызывать (или раскрывать) определенные свойства. С этой точки зрения нет основания для противопоставления первичных ка­честв, существующих объективно, вторичным качествам как якобы не обла­дающим статусом объективного существования. Все качества предметов как свойства, способности являются объективными.

В определенном отношении ощущения — эти субъективные образы объективного мира (несмотря на элемент знаковости) — объективны.

Если понятие субъекта познания ограничить мыслительно-познава­тельным процессом, то ощущения вместе с их материальной^[271] основой и объектом, их вызвавшим, сами окажутся объектом. Рассудок анализирует ощущения как определенный объект; ощущения отражаются в рациональ­ном, абстрактном мышлении.

Конечно, ощущения сами выступают как результат отражения. Чувст­венные образы циркулируют в мыслительных процессах. Но они выступают, помимо того, и объектами вторичного отражения — со стороны мышления. Мысль анализирует ощущения, выявляя информацию, которую они несут о внешних для индивида предметах.

Можно провести аналогию с художником, воплощающим в своем про­изведении реальность. Для него эта реальность — не чистые явления внеш­него мира, но явления, связанные воедино с его отношением к ним, с его пе­реживанием, с эмоциями. Объект для него — предмет-переживание. Мышле­ние как субъект отражает этот объект, затем создается художественный об­раз, воздействующий на реципиентов (см. схему на с. 82).

Ощущения тоже в известном плане — вне мышления; мышление вы­ступает источником познавательной активности, т.е. субъектом. Ощущения — объект, мыслительная деятельность — субъект.

С точки зрения данного допущения все формы чувственного отраже­ния действительности могут рассматриваться как объективно (или объ­ектно) существующие. И в этом плане нет оснований для квалификации ощущений вторичных качеств как субъективных в противовес первичным ощущениям как якобы объективным.

Ощущения объективны как психологический феномен и в определен­ном аспекте субъектно-объектных познавательных отношений. Они объ­ектны по отношению к мышлению, объективны также по характеру достав­ляемой информации.

Ощущения вместе с тем не сводятся к какому-то автоматизму, к меха­ническому отражению внешних предметов. Нередко бывает так, что один и тот же предмет вызывает у разных людей разные ощущения (цвета, вкуса, звука и т.п.). Данные явления обусловливаются зачастую физиологическими и биохимическими изменениями в органах чувств. Эти случаи представляют собой отклонение от нормы, свойственной большинству людей как результат биологического приспособления человека к среде. Здесь обнаруживается та же объективность ощущений и восприятий, что и в обычных условиях. На ощущения и восприятия большое влияние оказывает эмоциональное состоя­ние человека, его прошлый опыт переживаний соответствующих ощущений и восприятий: одна и та же музыка, один и тот же цвет могут быть сопря­жены с разными переживаниями, накладывающими на них свой отпечаток. Такие моменты можно расценивать как субъективные, поясняющие положе­ние, согласно которому ощущения есть субъективный «образ» объективного мира.

Субъект-индивид является деятельностным, общественно-историче­ским существом, и на его ощущения, восприятия предмета^[272] активно влияют также потребности, интересы, установки не только его лично, но и социальной группы, класса, общества; предметы для индивида предстают в их ценностном значении для жизни, практики.

Посмотрим теперь, какую роль играет чувственное познание в науке. Обратимся к конкретному примеру, взятому из физики (В.И. Дубовской). В атомной физике для изучения элементарных частиц используют камеру Вильсона (или диффузионную камеру) и метод толстослойных фотопласти­нок. Камера Вильсона дает возможность наблюдать след индивидуальной частицы, образованный капельками жидкости в результате ионизации паров воды или спирта. В толстослойных фотопластинках аналогичный след созда­ется из выпадающих в результате пролета микрочастицы мельчайших крупи­нок серебра. В обоих случаях наблюдатель видит не саму частицу, а только ее след, изоморфный траектории ее движения. Анализу фактически подлежит фотография, зрительный образ которой включает в себя или черный след частицы на белом фоне, или белый след на черном. По характеру следа физик судит о свойствах частицы, ее заряде, массе, энергии и т.д. Цветовые ощуще­ния в подобных случаях имеют значение лишь для выявления структуры процесса и не имеют самостоятельного значения. Исследуя траектории час­тиц, зафиксированные на бумаге, и производя дальнейшие расчеты, физик продолжает пользоваться своими органами чувств. Объектом его исследова­ния выступают вычерченные им кривые и углы, вслед за измерением кото­рых наступает теоретическая стадия их изучения. Из этого можно заключить, что исходным элементом физики элементарных частиц в самом ее начале вы­ступает не что иное, как структура траектории частицы. Начиная с этой тра­ектории и кончая всеобъемлющими физическими формулами все содержание физики структурно, т.е. оказывается знанием отношений, связей, взаимодей­ствий. Таким образом, чувственное отражение объекта позволяет получить в физике, пожалуй, всю основную исходную информацию об элементарных частицах.

Этот факт показывает важную роль чувственного отражения в системе научного познания: оно оказывается отправным рубежом в движении к сущ­ности объекта, в овладении объектом на практике.

В заключение отметим, что роль чувственного отражения действитель­ности в обеспечении всего человеческого познания весьма значительна:

— органы чувств являются единственным каналом, который непосред­ственно связывает человека с внешним предметным миром;

— без органов чувств человек не способен вообще ни к познанию, ни к мышлению;^[273]

— потеря части органов чувств затрудняет, осложняет познание, но не перекрывает его возможности (это объясняется взаимной компенсацией од­них органов чувств другими, мобилизацией резервов в действующих органах чувств, способностью индивида концентрировать свое внимание, свою волю и т.п.);

— рациональное базируется на анализе того материала, который дают нам органы чувств;

— регулирование предметной деятельности осуществляется прежде всего с помощью информации, получаемой органами чувств;

— органы чувств дают тот минимум первичной информации, который оказывается необходимым, чтобы многосторонне познать объекты, чтобы развивать научное знание.

Дата добавления: 2015-08-05