Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 86 страница

31.5.1964, Грантауон-Спей, Шотландия) - пианист. Родился в семье

юриста. Начатки музыкального образования получил от матери, ас 1899,

после переезда Орловых в Москву, занятиями мальчика руководила

Е.Гнесина.О. был одним из лучших воспитанников училища сестер

Гнесиных. Выпускной экзамен он не держал, а был досрочно переведен в

Московскую консерваторию (окончил сев 1910с золотой медалью). Здесь

О. занимался в классах К.Киппа, а вскоре вслед за тем - К.Игумнова.

Одновременно он брал частные уроки контрапункта у С.Танеева, который

высоко ценил талант своего ученика. На это указывает тот факт, что

именно ему композитор доверил первое публичное исполнение своей

монументальной Прелюдии и фуги gis-moll (12.10.1912). Еще в

консерваторские годы О. привлек к себе внимание прессы выступлениями

на ученических вечерах. <В его игре много непосредственности,

изящества, что при большой свободе игры делает его особенно

интересным>, - писал рецензент об исполнении юным пианистом

Концертного аллегро Шопена.

Артистический дебют музыканта на большой эстраде состоялся в октябре

1912. Тогда в трактовке О. впервые прозвучал фортепианный концерт

Глазунова f-moll. По свидетельству критика Ю.Энгеля, <твердость,

отчетливость, широкий виртуозный размах, наконец, теплота исполнения

сами по себе привлекли симпатии к юному артисту, сумевшему

проникнуться чудесной музыкой Глазунова. Но симпатии эти еще возросли

и смешались с глубоким удивлением, когда оказалось, что г.Орлов играл

почти экспромтом. Концерт должен был исполнить Годовский, но под

конец отказался, и заменившему его г. Орлову пришлось меньше чем в

две недели разучить труднейший, совершенно не известный ему ранее

концерт. От такого пианиста тоже можно ждать многого!> За самое

короткое время О. стал одним из любимцев музыкальной Москвы. Третье

его публичное выступление - сольный клавирабенд - прошло, по отзыву

современника, <при необычайном для таких концертов наплыве слушателей

и с внешним блеском чуть ли не гофмановского масштаба>. В дальнейшем

слава О. еще более упрочилась. <Знаменитым московским пианистом>

называла его М.Юдина, а Л.Сабанеев ставил его в один ряд с

Н.Метнером, С.Рахманиновым и А.Зилоти.

Вскоре по окончании консерватории О. начал педагогическую работу в

Музыкально-драматическом училище при Московском филармоническом

обществе. С 1917 он был профессором Московской консерватории.

Впоследствии пианист надолго отошел от преподавания. Известно лишь,

что в 1947 он провел два пятинедельных курса в музыкальном колледже

города Цинциннати (шт. Огайо).

В декабре 1921 по командировке МУЗО Наркомпроса О. уезхал за границу.

Одновременно за рубеж направился А.Глазунов. Именно он дирижировал

первыми концертами О. в Германии. Успешное выступление в одном из

концертов С.Кусевицкого в Париже открыло для артиста крупнейшие залы

Европы и Америки. Он поселился в Париже, но большую часть времени

проводил в гастрольных поездках, <Жизнь моя - жизнь странника! -

писал О. своему учителю К.Игумнову в феврале 1927. - Смена

впечатлений необходима для движения вперед, Какое-то беспокойство

овладевает артистом и уже никогда его не оставляет>. В 1924 состоялся

дебют О. в Лондоне, где критика отмечала необычайную тонкость его

интерпретаций и <технику, ставящую его в один ряд с величайшими

исполнителями современности>. В США О, выступил впервые 28.10.1926 в

нью-йоркском Эолиан Холл. В отзыве на последующий бостонский концерт

рецензент писал: <Чем более пианистична музыка под его руками, тем

проникновеннее исполнение. Он словно рожден для того, чтобы лелеять

звучащее фортепиано>. На протяжении 20-30-х О. совершил еще 7

продолжительных турне по Северной Америке и 3 по Южной. В одном

Буэнос-Айресе он дал за два месяца 15 концертов. А была еще и Европа:

Польша, Прибалтика, Бельгия... В Бельгии он был удостоен звания

Кавалера ордена Леопольда. По свидетельству друга О., известного

пианиста А.Боровского, особую популярность искусство пианиста

приобрело в скандинавских странах, Италии, Голландии, а также в

Англии, где в 1948 артист окончательно обосновался, В послевоенное

время число его выступлений постепенно сокращалось.

Репертуар О. был весьма обширен. Основу его составляла музыка Шопена,

Еще в России пианист зарекомендовал себя как прекрасный шопенист.

Цикл из пяти шопеновских программ, сыгранный О. в Лондоне в 1933,

стал, по отзывам современников, одним из выдающихся музыкальных

событий. Впоследствии цикл этот был повторен и в других странах. Как

вспоминал Боровский, <его Шопен - скорее интимный, чем блестящий,

более лирический, чем романтический>. Эти качества ярко проявились в

трактовке прелюдий, запись которых хранится в фонотеке Музея

музыкальной культуры им.М.Глинки (она была осуществлена, повидимому,

в 50-60-е). Исполнение О., отмеченное тонкостью эмоциональных

движений и в то же время простотой по-речевому убедительного

интонирования, особой теплотой звучания, показывает, что и на склоне

лет О. оставался продолжателем игумновской пианистической традиции.

Однако не только черты изысканной камерности были свойствены

художественному облику артиста. Еще на заре его творческой жизни, в

1912, высказывалось мнение, что <его настоящее место - блестящая

эстрада симфонического концерта>. Многие трактовки пианиста

отличались виртуозным размахом, масштабностью. Таким было, например,

исполнение Третьего концерта Рахманинова. В 20-е О. был одним из

немногих, постоянно игравших этот концерт публично. В его репертуар

входили почти все фортепианные сочинения композитора. <Он страшно

любит Вас!> - писал Рахманинову Н.Метнер. Кстати, музыка последнего,

в числе прочего Первый фортепианный концерт, тоже звучала в

исполнении О. в России и за границей. О, много сил отдал пропаганде

современной русской музыки, в том числе С.Прокофьева, посвятившего

пианисту одну из своих фортепианных пьес ор. 52. Играл он и

произведения Н.Мясковского, в частности, Вторую сонату. Третья соната

вышла с посвящением О. Будучи знакомым со многими западными

дирижерами, он содействовал тому, чтобы советская музыка чаще звучала

за рубежом.

Поддерживая постоянные контакты с родиной, О. намеревался приехать с

концертами в Россию, как это сделали в 20-30-е Метнер и Боровский,

Однако осуществить эти планы ему не удалось. Недоступными для наших

слушателей остались многочисленные записи, выходившие на Западе.

Лит.: Ewen D. Living Musicians. New York, 1940; Huth A. Orloff /

Grove's Dictionary of Music and Musicians. New York, 1944; Энгель

Ю.Д. Глазами современника: Избр. статьи о русской музыке 18981918.

М.. 1971: Мильштейн Я. Константин Николаевич Игумнов.М., 1975; Юдина

В. Статьи, воспоминания, материалы.М., 1978; Боровский А.

Воспоминания (1915-1920) / Пианисты рассказывают.М., 1979.

С. Грохотов

\ОРЛОВА Хана (1888, Староконстантинов, Волынской губ. - 1968,

Тель-Авив) - скульптор. Родилась в религиозной еврейской семье,

эмигрировавшей в 1904 в Палестину, в ПетахТикве, где ее отец

обрабатывал землю, а сама О. работала портнихой, В 1910 приехала в

Париж. Училась рисунку в Национальной школе декоративного искусства

(поступила туда в 1911, заняв 1 -е место на конкурсе) и скульптуре -

в Русской академии М.Васильевой. Поселилась в <La ruche> (<Улье>) на

Монпарнасе, познакомилась с А.Модильяни (в 1920 выполнила его

посмертную маску), П.Пикассо, Ж.Кокто, Г.Аполлинером. Впервые

выставила свои работы (2 бюста, дерево) на Осеннем салоне (1913),

затем в 1915 вместе с А.Матиссом, К.Ван Донгеном и Ж.Руо - в галерее

Бернхейма-младшего. Среди ранних работ, исполненных в дереве и

отлитых затем в бронзе, <Портрет Жанны Эбютери> (<Дева>), 1915:

<Амазонка>, 1913: <Беременная>, 1916; <Дама с веером> и <Танцующая

пара>, 1919. В 1916 вышла замуж за поэта Ари Юстмана, вскоре

погибшего на фронте.

Новый этап творчества О. начался после 1 -и мировой войны и был

отмечен монументальностью и лаконичностью форм (<Портрет

художникаеврея>, 1919: <Курильщик с трубкой> портрет художника

Д.Видтофа, 1924, бронза; <Мой сын>; портреты А.Яковлева, Иды Шагал,

Л.Питоевой и др.). Некоторые из созданных О. образов деятелей

еврейской культуры - художника Р.Рубина (1923), поэта Х.Бялика (1926)

- схожи с ликами древнерусских икон. Юмором окрашены

антропоморфические изображения животных: <Индюк>, 1925: <Собака>,

1936: <Павлин>, 1939и др. Работы О. охотно приобретались французскими

(Париж, Гренобль) и американскими (Чикаго, Филадельфия) музеями. В

1925 она получила французское гражданство, в том же году ее наградили

орденом Почетного легиона. Критика относила ее к небольшой группе

европейских художников, <которая дала новую жизнь скульптуре>.

Пять бронзовых скульптур О. были представлены в русском отделе

выставки <Современного французского искусства> в Москве (1928).

Б.Терновец писал в связи с этим о <ее выдающемся портретном

даровании>, о том, что она <создает грандиозный в своем единстве и

упрощенный образ>; в ее искусстве борются экспрессивные и

конструктивные начала, но <победительницей выходит тенденция к

экспрессии>. По мнению А.Луначарского, стилизация, характерная для

<нашей знаменитой парижской соотечественницы>, <может быть лучше

всего названа монументальной карикатурой>; она выявляет внутреннюю

сущность объекта <путем крайнего сжатия основных черт формы>, вызывая

курьезное, почти жуткое чувство>. Другие критики писали о

<скульптурном гротеске> и <экспрессионистическом реализме> О-В 1935

состоялась первая выставка О. в Тель-Авиве.

В 1940 из оккупированного Парижа О. бежала с сыном в Швейцарию;

нацисты уничтожили в ее парижской мастерской около 100 лучших работ.

Произведения этого времени отличали трагизм (<Возвращение>, 1945:

<Вдова>, 1946). В 50-60-е было создано множество изображений балерин.

Ряд работ О. связан с рождением еврейского государства: бюст

Д.Бен-Гуриона (1949), установленные в киббуцах скульптурная группа

<Материнство> (1949) и скульптура <Орлы> (1958), памятник казненному

англичанами Д.Груннеру (1953) в Рамат-Гане, памятник трем летчикам

<Раненая птица> (1963), <Голубь мира> (1964) - для Дворца наций в

Иерусалиме. В послевоенные годы персональные выставки О, прошли в

Париже, Амстердаме, Осло, Нью-Йорке, Чикаго, Сан-Франциско,

Тель-Авиве, Иерусалиме, Хайфе. Умерла О., приехав в Израиль для

участия в юбилейной выставке. Мемориальная ретроспективная выставка

состоялась в парижском Музее Родена в 1970-71.

Лит.: Rey R. Les portraits sculptes de m-rne Ghana Orloff // L'Art et

Decoration, 1922, vol.41; Werth L. Ghana Orloff. Paris, 1929; Ромм

А.Г. Современная скульптура Запада.М., 1937; Казовский Г.И. Еврейское

искусство в России 1900-1948 // Сов. иск-во, 1991, № 2; Латт Л.

Скульптор Хана Орлова / Евреи в культуре рус. зарубежья, вып. 1.

Иерусалим, 1992.

Р. Ильин

\ОСИПОВ Николай Евграфович (12.10.1877, Москва - 19.2.1934, Прага) -

психоневролог, психотерапевт, патограф, преподаватель медицинской

философии. Отец О., Евграф Алексеевич, был лидером земской медицины.

В 1897 О. окончил 3-ю московскую (Поливановскую) гимназию с золотой

медалью и поступил на медицинский факультет Московского университета.

На 2-м курсе (1899) О. был арестован как член студенческого

стачечного комитета, через 6 дней был освобожден без права

восстановления в университете.О. уехал в Швейцарию к другу своего

отца Ф.Эрисману, где закончил медицинский факультет Бернского

университета, специализируясь по нейрогистологии. 16.11.1903 О,

защитил диссертацию и возвратился в Москву в связи с тяжелым

состоянием отца. С сентября 1904 О. - штатный помощник прозектора на

кафедре гистологии и эмбриологии Московского университета. С мая 1905

- врач частной психиатрической лечебницы Н.Баженова и С.Цейтлина. В

1906 сдал экзамен для получения российского диплома лекаря. 1.5,1907

на съезде русских врачей им. Н.Пирогова делал доклад <О

плазматических клетках при прогрессивном параличе>, в котором описал

метод выявления амеобидных глиальных клеток. Летом 1910 находился за

границей, посетил клиники З.Фрейда, Э.Блейлера, К.Юнга, Р.Дю6оа. В

1911-14 О, был организатором издания книг в Москве -

<Психотерапевтическая библиотека>. В ответ на реакционные реформы

министра просвещения Л.Кассо О. вместе с профессором В.Сербским ушел

из Московского университета; работал в должности приват-доцента

кафедры психиатрии и невропатологии на Высших женских курсах в

Москве. В начале 1917 О. был мобилизован в армию,

В 1921 О. эмигрировал в Белград. С 1923 работал доцентом, затем

профессором Карлова университета в Праге; читал курс медицинской

философии, неврозологии и психоанализа (по Фрейду). О. похоронен в

Праге на православном кладбище.

О. считал своими учителями психиатров В.Сербского, Н.Баженова,

неовиталиста-гистолога В.Карпова, гипнолога П.Подъяпольского. По

своему мировоззрению бььл неовиталистом и сочувственно относился к

философским взглядам Н.Лосского. Начиная с 1906 научные интересы О.

связаны с изучением психологии неврозов, психотерапии и патографии, С

1907 он популяризировал в России учение З.Фрейда и метод рациональной

терапии Дюбоа. Хотя теоретических воззрений Фрейда О. не разделял, он

стал поклонником его метода исследования больных, защищал Фрейда от

обвинений в преувеличении роли сексуальных влечений, подчеркивая, что

у фрейда существует также влечение к смерти, страх секса, страх

смерти и др. патопсихологические состояния. В докладе <О больной

душе> (1913) он ввел понятие <душевно-телесная конституция>,

позволяющее рассматривать человека с психофизиологической точки

зрения. Одновременно он пытался переработать фрейдизм, используя свои

персоналистические взгляды и философскую систему Н.Лосского.

В статье <Революция иСон> (1931) О. сравнивает два явления -

сновидения и революции: первые, согласно взглядам Фрейда, есть

исполнение подавленных желаний, противопоставление <Я> личности:

революция - есть реализация подавленных, вытесненных желаний у людей,

принадлежащих к одному классу. Исходя из этих предпосылок, О. делает

парадоксальное заключение, граничащее с логическим заблуждением:

<революция и сновидения имеют одинаковое содержание>.

О. стремился создать новую науку о неврозах - неврозологию, основными

методами которой был бы психологический анализ, психотерапия и

гипнотерапия, которыми он владел в совершенстве, в то же время он

игнорировал физиологический аспект неврозов. Понятие <неврозология>

не получило распространения в психиатрии.

О. был талантливым патографом: ему принадлежат статьи о

психологическом и патопсихологическом анализах героев произведений

Л.Толстого, Ф.Достоевского, Н.Гоголя; об изображении в литературе ими

феномена страха. Философские взгляды О, на медицину изложены в

обширном очерке <Двуликость и естество медицины> (1929).

О. утверждал, что существует наукоучение (или теория науки). Медицина

- прикладное естествознание, врач - естествоиспытатель. Медицина -

особая сторона человеческой культуры - это наука, искусство,

связанные с техникой и взаимоотношением между врачом и больным.

Медицинская наука - это нозологическая наука. В сущности медицина

всегда антропоцентрична: врач - не только естествоиспытатель, но и

психолог. Клиническая медицина стремится к индивидуальному лечению

больного. В теоретическое понятие <болезнь> включены ряд др. понятий:

симптом, симптомокомплекс, процесс, течение, патоморфологическая

картина, этиологическая сущность, телеологическое понимание,

вытекающее из принципа борьбы организма с болезнью, онтологическое

понимание болезни как единого целого. Критерии определения болезни,

предложенные 0" - современны.

Соч.: Психотерапия в литературных произведениях Л.Н.Толстого //

Психотерапия, 1911, № 1; Программа исследования личностей. Приложение

к <Отчету состоящего под Высочайшим государя императора

покровительством Московского городского рукавишниковского приюта для

малолетних за 1913 г.>. М., 1914; Двуликость и единство медицины //

Науч. тр. Рус. народ. ун-та в Праге, 1929, т.11; Революция и сон //

Там же, 1931, т.4; Страшное у Гоголя и Достоевского / Жизнь и смерть.

Прага, 1931, т. 1.

Лит.: Памяти д-ра Николая Евграфовича Осипова. Жизнь и смерть. Сб.

статей. Прага, 1935; Лосский Н.О. Воспоминания, жизненный и

философский путь. Miinchen, 1968.

Г. Архангельский

\ОСОРГИН Михаил Андреевич (наст. фам. Ильин) (7.10.1878, Пермь -

27.11.1942, Шабри, дел. Индр, Франция) - прозаик, эссеист, публицист.

Из дворянской семьи, сын А.Ф.Ильина - юриста, участника проведения

судебной реформы Александра II. Окончил в 1902 юридический факультет

Московского университета. С 1895 сотрудничал в газетах. За участие в

студенческих волнениях на год отчислялся из университета и высылался

в Пермь, С 1904 в партии эсеров, примыкал к максималистам. В декабре

1905 арестован, после 6-месячного заключения в Таганской тюрьме

приговорен к 5 годам каторги, замененной высылкой из России; в 1907

через Финляндию уехал за границу. Жил с 1908 по 1913 в Италии,

публиковался в русских либеральных изданиях (<Вестник Европы>,

<Русские ведомости>): статьями О. о каморре - корсиканской мафии -

зачитывались в столицах и провинции. В 1913 выпустил книгу <Очерки

современной Италии>.

Вернувшись в Россию в 1916, приветствовал Февральскую революцию,

входил в Московскую <Комиссию по обеспечению нового строя>. Советскую

власть не признавал. В 1918-21 работал в Книжной лавке писателей в

Москве, входил в издательское товарищество <Задруга>, был одним из

организаторов Всероссийского союза писателей (тов. председателя

московского отделения) и Всероссийского союза журналистов

(председатель). Как член Помгола и редактор издаваемого им бюллетеня

<Помощь> в августе 1921 арестован, затем выслан в Казань, а после

возвращения, через несколько месяцев, в Москву оказался среди

инакомыслящих деятелей культуры, изгнанных в 1922 из Советской

России; сохранял советское гражданство до 1937, когда советское

консульство в Париже потребовало от него возвращения в СССР. До

высылки издал несколько брошюр, 3 книги беллетристики (<Признаки>,

1917; <Сказки и несказки>, 1921; <Из маленького домика>, Рига, 1921).

Сделанный О. перевод <Принцессы Турандот> К.Гоцци (изд. 1923) был

использован Е.Вахтанговым для его знаменитой постановки.

После недолгого пребывания в Берлине и двух поездок в Италию

обосновался в 1923 в Париже. Печатался, главным образом, в газетах

<Дни> (прервав из-за конфликта с А.Керенским работу в ней с 1925 по

1928) и <Последние новости>, но, как заметил М.Алданов, если бы

<ненавистник партий>, <анархист> О. <хотел сотрудничать в газетах,

его взгляды разделявших, то ему сотрудничать было бы негде>. Тяготел

к циклизации статей, печатавшихся иногда по многу месяцев и даже лет;

со временем в них стал преобладать мемуарный оттенок (серия <Встречи>

публ. в 1928-34), Сожалел о разобщенности эмигрантской среды, об

отсутствии постоянно действующего писательского союза и старался

поддерживать молодых литераторов - А.Ладинского, Ю.Анненкова,

Г.Газдонова, В.Яновского. Своими литературными учителями считал

Л.Толстого и Ч.Диккенса. На долю первого вышедшего за границей романа

О. <Сивцев Вражек> (начат в Казани, первые главы опубл. в 1926-28 в

<Современных записках>, отд. изд. Париж, 1928; М., 1990) выпал

громадный читательский успех - он был дважды переиздан, переведен на

многие европейские языки, в 1930 получил премию американского клуба

<Книга месяца> (истраченную в значительной степени на помощь

нуждающимся эмигрантам). Действие романа разворачивается в <местах

Москвы дворянско-литературнохудожественной>. Чтобы осмыслить

российскую катастрофу с точки зрения гуманизма, О. стремился

воссоздать образ жизни, мыслей и чувств представителей интеллигенции

и офицерства, не примкнувших ни к одной из противоборствующих сторон,

1-я часть романа показывала жизнь москвичей накануне и во время

войны, 2-я - в годы революции, они различаются тональностью,

большевистский переворот оценивается через метафорические

уподобления, материал для которых О. черпал в мире фауны. Язвительно

оценила роман З.Гиппиус, снисходительно - Б.Зайцев, которому роман

показался <сырым>, с явным тяготением к толстовской традиции.

Наибольшее нарекание вызывали пантеистические воззрения автора, идея

нераздельности природного и социального.

<Повесть о сестре> (СЗ, 1930, № 42, 43; отд. изд. Париж, 1931)

погружала в мир <безвозвратного>, она навеяна памятью о семье самого

О. Родственный чеховским <сестрам> образ чистой и цельной героини О.

приглушает безысходную ноту <общеэмигрантской тоски>, придает повести

теплоту и задушевность. Здесь, как и в рассказах, О. предпочитал

мягкие, задушевные тона, неяркую акварельность. Автобиографичен и

сборник <Там, где был счастлив> (Париж, 1928). 1-ю часть книги -

воспоминания о жизни в Италии - Г.Адамович назвал <стихотворениями в

прозе>; о рассказах из 2-й части он отзывался как о написанных с

<меньшей остротой>, усматривая в них то, что <на условно-эмигрантском

языке принято называть <березками>. Другие современники видели в

<нежном лиризме> О. его силу, В рецензии на сборник <Чудо на озере>

(1931) К.Мочульский отмечал мудрую простоту и безыскусный слог

рассказов, способность автора говорить с читателем о самом заветном

<от чистого сердца... и, главное, без ложного стыда>, О. был одним из

самых читаемых авторов Тургеневской библиотеки в Париже.

Небольшая часть юмористических рассказов О., печатавшихся в газетах,

вошла в сборник <Повесть о роковой девице> (Таллин, 1938), Как

комический рассказчик О. отличался изяществом, непринужденностью и

удивительным чувством меры в дозировке серьезного и смешного;

современники писали о <блеске его юмора>, достигаемом прежде всего

разнообразием стилистики - от едкой шутки до добродушной насмешки.О.

выступал и в качестве критика, обладавшего отменным литературным

вкусом и безошибочно отличавшего модные однодневки от значительных

явлений литературы, Трезво оценивал положение дел в эмигрантской

литературе, сознавал неизбежное падение ее художественного и

нравственного уровня, Пристально следил за литературой в СССР,

полагая, что ее расцвет <еще придет> и видя ее преимущество в том,

что <есть для кого писать>.

Сам О. в 30-е выпустил три романа: <Свидетель истории> (1932), <Книга

о концах> (1935) и <Вольный каменщик> (1937). Два первых

художественное осмысление на автобиографическом материале

революционных умонастроений молодежи начала века. Судьбы гибнущих

героев подтверждают обреченность и безнравственность террористической

борьбы. В <Книге о концах> О. подвел итог жертвенно-идеалистическому

этапу революции, описанному в <Свидетеле истории>, который отмечен

чертами авантюрно-приключенческого романа, индивидуальным

психологизмом; в роли <свидетеля> предстает отец Яков Кампинский, чьи

воззрения на жизнь обусловлены народным здравым смыслом.

В 1914 в Италии О, был посвящен в масонство; в мае 1925 вошел в

русскую ложу <Северная Звезда>, подчиненную <Великому Востоку

Франции>, в 1938 стал ее мастером. Выступал против политизации

масонских лож, в ноябре 1932 организовал независимую ложу <Северных

Братьев>. С этими страницами биографии О. связана повесть <Вольный

каменщик>, в которой образ русского обывателяэмигранта, увлеченного

благородными идеалами всеобщего братства, противостоит

мещански-расчетливой среде парижан. Повесть интересна привнесением в

эпическое повествование приемов кинематографа и газетного жанра,

Все творчество О. пронизывали две задушевные мысли: страстная любовь

к природе, пристальное внимание ко всему живущему на земле и

привязанность к миру обыкновенных, незаметных вещей. Первая мысль

легла в основу очерков, печатавшихся в <Последних новостях> за

подписью <Обыватель> и составивших книгу <Происшествия зеленого мира>

(София, 1938), Очеркам присущ глубокий драматизм: на чужой земле

автор превращался из <любовника природы> в <огородного чудака>,

протест против технотронной цивилизации соединялся с бессильным

протестом против изгнанничества. Воплощением второй мысли явилось

библиофильство и коллекционирование.О. собрал богатейшую коллекцию

русских изданий, с которыми знакомил читателя в цикле <Записки

старого книгоеда> (окт. 1928- янв. 1934), в серии <старинных>

(исторических) рассказов, вызывавших нередко нападки из

монархического лагеря за непочтение к императорской фамилии и

особенно к церкви.

Прямой наследник демократической традиции русской литературы, О. в

своих историколитературных изысках не делал поправок на изменившиеся

русские реалии. Читатели и критики восхищались слегка архаизированным

языком этих рассказов; <у него был безошибочный слух на русский

язык>, - отмечал М. Вишняк', М.Алданов, называя стиль книги

воспоминаний О. <Времена> превосходным, жалел, что не может

<процитировать из нее целые страницы>. Из воспоминаний, над которыми

работал О., до войны были опубликованы <Детство> и <Юность> (Рус.

записки, 1938, № 6, 7, 10), в период войны - <Времена> (НЖ, 1942, №

1-5; в поел. изд. Париж, 1955; М., 1989- эта часть публ. под назв.

<Молодость>). Это скорее роман души, путеводитель по вехам душевного

становления писателя, принадлежавшего, по определению О., к сословию

<просчитавшихся мечтателей>, <русских интеллигентных чудаков>. Образ

России в <Молодости>, написанной после нападения Германии на СССР,

приобрел на заключительных страницах книги трагический оттенок. Свою

общественную позицию О, выразил в письмах в СССР старому другу

А.Буткевичу (1936), в которых обращал внимание на сходство режимов в

фашистских государствах и в СССР, хотя и утверждал, что не смешивает

их. <Мое место неизменно - по ту сторону баррикады, где личность и

свободная общественность борются против насилия над ними, чем бы это

насилие не прикрывалось, какими бы хорошими словами не оправдывало

себя... Мой гуманизм не знает и не любит мифического <человечества>,

но готов драться за человека. Собой я готов пожертвовать, но

жертвовать человеком не хочу и не могу>.

Бежав в июне 1940 вместе с женой из Парижа, О. обосновался в городке

Дата добавления: 2015-08-05