Эдвард POV. Если бы я был девушкой или что-то ещё в этом роде, то в этот момент плакал бы

Если бы я был девушкой или что-то ещё в этом роде, то в этот момент плакал бы, как ребёнок. Но это было не так. Поэтому я не плакал, и не рыдал взахлёб. Не было ни слёз на щеках, ни сопливого носа. Я должен был плакать, но не мог сделать это. Блядь, я хотел плакать, чтобы показать людям, что я не какой-то там бесчувственный ублюдок, который только и делал, что причинял людям боль. И мне плевать, что приёмная полна людей, блядь, я всё равно всё ещё хотел плакать. И мне всё равно, если бы это заставило меня выглядеть в их глазах грёбаным педиком. У меня были причины для слёз - но всё же, я не плакал.

Чёрт, что со мной не так?

Мой лучший друг подстрелен - и всё потому, что я не мог держать свой грёбаный рот на замке.

Джаспер получил ранение – сильнейшее, и я молился всему, что было святым, чтобы только лучшие из лучших работали над ним. Но учитывая, что это Форкс, шансы явно не в мою пользу. Если ты хороший хирург, то устроишься на работу в какую-нибудь грёбаную больницу в Сиэтле. Не в Форксе. Только неудачников устраивало работать в Форксе - и это относилось ко всем профессиям, не только к врачам.

Значит ли это, что мой собственный отец тоже неудачник?

Да, наверное.

Когда в приёмной появились несколько знакомых лиц, я узнал их с трудом. Когда они подошли ко мне, я даже на них не смотрел.

— Эдвард, это правда? – сев со мной рядом, спросила Элис. – Он... он... он мёртв?

Я был поражен тому, что ей удавалось держать себя в руках. Если бы там был мой Воробей, то блядь, у меня была бы истерика. Только мысль о её смерти, заставляла меня думать о самоубийстве. Блядь, так почему же Элис могла оставаться такой спокойной? Джаспер был её миром.

— Я не знаю, – прошептал я, не в силах разговаривать громче. Мой голос полностью исчез. – Они работают над ним уже несколько часов... блядь, я не знаю, будет ли с ним всё в порядке. Это было... это было, блядь, ужасно... повсюду кровь, и... блядь, я не знаю! – моё горло перехватило, и я больше не мог сказать ни слова, даже если бы захотел.

Эмметт сел на стул с другой стороны от меня. Я старался не смотреть на него. Из всех людей в этой комнате, он был последним человеком, кого я сейчас хотел видеть. Сначала Воробей. Затем Джаспер. У Эмметта появилась возможность повеселиться над количеством людей, которых я почти убил за эти полтора месяца.

И я прекрасно понимал, что прямо сейчас они могут быть уже мертвы. Может, в этот момент, врачи разговаривали с родителями Джаспера и Роуз, объясняя, что он не выжил. Может Воробья порезали так сильно, что она истекла кровью и наконец, её желание умереть – осуществилось.

— Как Роуз? – спросил я не своим голосом. Таким пустым и отрешённым.

— Она со своими родителями, – ответил Эмметт голосом, который не соответствовал его обычному беспечному тону. – Она сказала, что должна оставаться со своей семьёй. Я думал, что тоже являюсь её семьёй.

— Эм, я уверена, она совсем не это имела в виду, – сказала Элис и, потянувшись к его руке, коснулась моих коленей.

Я уставился на их переплетённые руки, задаваясь вопросом, как я, блядь, до этого дошёл. Мне только что удалось подстрелить своего лучшего друга, брата девушки моего брата и парня моей подруги. Он играл столько ролей в наших жизнях, и только потому, что я вовремя не смог закрыть свой поганый рот, возможно, его роль закончилась.

— А если он умрёт?

Я даже не понял, что сказал эти слова вслух, пока Элис не разрыдалась.

Думаю, даже Элис не смогла долго поддерживать этот фасад спокойствия. Элис во всём видела положительное. Так если сейчас Элис ничего не видела, как кто-либо мог ожидать, что это увижу я? не было никакого луча надежды, за который можно было зацепиться. В этой ситуации не было ничего положительного. Даже если из хирургии, где лежит Джаспер, выйдут врачи и скажут, что через несколько недель восстановления он будет как новенький, это не изменит того факта, что я его подстрелил. Это дерьмо на мне. Так же, как и исчезновение Воробья.

Всё это дерьмо на мне.

Каждая. Грёбаная. Вещь.

И не было ничего, что я мог бы сделать с этим.

Кто-то прочистил горло и подняв взгляд, я увидел папу, который стоял и смотрел на меня.

— Эдвард, не хочешь пройти в мой кабинет? – спросил он.

— Это насчёт Джаспера? Он в порядке? – тут же спросил Эмметт.

— Нет, речь пойдёт не о Джаспере. Мне очень жаль, но прямо сейчас у меня нет новостей о его состоянии. Но я обещаю, что буду держать вас в курсе, – ответил он, с нежностью посмотрев на Элис, хотя именно Эмметт об этом спросил.

Встав со стула, я почувствовал, будто моё тело весит тысячи тонн. Будто моё тело просто не видело причин для того, чтобы стоять. Я чувствовал себя опустошённым и усталым. Когда я в последний раз спал? Этим утром. Не так давно, но по-прежнему ощущалось так, словно я не спал целую неделю.

Я последовал за отцом в его кабинет, и когда вошёл вслед за ним, захотел накинуться на человека, сидящего на одном из стульев для посетителей

Леа.

— Чёрт, что она здесь делает? – выплюнул я, хоть это прозвучало слабым и жалким, даже в моих собственных ушах.

— Я знаю, что ты думаешь, Эдвард, – сказал папа.

— Блядь, и что же я думаю? – спросил я.

— Садись, и мы всё объясним, – сказал он. – Думаю, что пришло время выложить все карты на стол. Правда, с опозданием.

С подозрением посмотрев на него, я взглянул на Леа. Она не выглядела раздражённой или злой - просто грустной, усталой и виноватой. Какого хрена всё это значит?

Я взглянул на её руки, и увидел выглядывающий из-под рубашки с длинным рукавом край белой марли. Заметив мой взгляд, она оттянула немного свой рукав, пытаясь скрыть то, что я только что увидел. Она выглядела смущенной. Как будто в этом был какой-то смысл. Разве она не должна гордиться порезами на своих руках?

— Я не горжусь этим, – сказала она, словно могла читать мои мысли. – Но это необходимое зло. Или это, или мой брат бы страдал... среди других людей.

— Я не понимаю, – сказал я, с отчаянием стиснув руки в кулаки. – Ты перешла на их сторону. Блядь, ты теперь верующая, не так ли? Ты позволила им промыть себе мозги и поверила, что всё это дерьмо реально. Так какого хера ты здесь делаешь, говоря о необходимости зла, словно ты не хотела этого? Блядь, ты хотела этого! Иначе, зачем ты позволила им сделать это со своими руками?

Папа снова вздохнул, и кивнув на свободный стул - указывая мне занять его, обошёл вокруг своего стола и сел.

— Эдвард, этот разговор может занять некоторое время, тебе лучше сесть, – сказал он властным голосом. Он не вынуждал меня сделать что-либо, но я знал, что спорить с ним бесполезно. Плюхнувшись на стул, я стал ждать, когда они продолжат.

— Ну, так скажи мне? Какого хрена я пропустил? Разве не ты звонил мне, когда я был в Ла-Пуш и сказал, что у меня там нет друзей? И разве не она поощряла Джейкоба подстрелить мою задницу? – спросил я, почти зарычав на последних словах. После моего заявления Леа замерла, а затем повернулась и посмотрела на меня. Её ранее смущение о руках уже давно было забыто.

— Поощряла? Поощряла? – сказала она, повысив голос. – Чёрт, ты издеваешься надо мной? Я сказала ему, чтобы он отпустил тебя, и сказала, что ты ничего не значишь, так как у него уже есть девушка. Не было никакого смысла стрелять в тебя. Девушка у него. Он победил. Конец истории. Но затем тебе понадобилось открыть свой большой рот и начать подстрекать его? Так что не смей валить всё на меня. Ты заставил его нажать на курок. Если бы не ты, твой друг сейчас не боролся бы за свою жизнь, и если бы не ты, моё прикрытие не сорвало бы ветром. Зачем ты приехал в Ла-Пуш, Эдвард? Почему не мог просто позволить всему идти своим чередом, почему ты решился сделать что-то настолько глупое? – её голос изменился с яростного до абсолютно опустошённого, и клянусь, её глаза блестели от непролитых слёз.

— Твоё прикрытие? – тупо спросил я. – Я не понимаю.

Леа посмотрела на моего папу, который поддавшись вперёд, сложил руки на столе.

— Да, Эдвард, вот в чём твоя проблема, – сказал он, глубоко вздохнув. – Ты не понимаешь.

— Блядь, тогда помогите мне понять, – раздражённо буркнул я.

— Несколько недель назад в больницу поступила девушка из Ла-Пуш, – начал отец. – Её руки были так сильно заражены после многочисленных порезов, что нам пришлось её срочно прооперировать и помешать инфекции распространиться. Её состояние было настолько тяжёлым, что если бы она поступила неделю спустя, её руки пришлось бы ампутировать.

— Зачем ты говоришь мне всё это? – спросил я и в моём животе всё сжалось. Его история позволила моему воображению представить наихудший сценарий - что, если они сейчас снова делают это с Беллой, и что, если ему придётся ампутировать ей обе руки? Как же тогда ей быть? Безрукая, и вечно хромая девушка. Была ли в этой истории мораль? Он хотел подготовить меня к тому, что мой Воробей может вернуться сломленным и её невозможно будет восстановить?

— Это была Эмили, – тихо сказала Леа. – Моя кузина. Это была она.

Я с трудом сглотнул. Конечно. Помнится, я слышал, как Джейкоб и Сэм разговаривали о ней в тот день в кафетерии и как Сэм был очень недоволен, что врачом был мой отец.

— Леа пришла навестить Эмили, и я застал её в коридоре всю в слезах, – продолжил отец. – Я отвёл её в свой кабинет и дал ей успокоиться. И тогда она всё мне рассказала, – я нахмурил брови, но ничего не сказал. – Она рассказала мне о том, что происходит в Ла-Пуш, что раньше здесь, в больнице у них был свой доктор, и когда у девушек случалось заражение, они обращались именно к нему, что врач их больше здесь не работает. Она рассказал мне всё о легендах и что многие люди верят в них, и тогда я сложил два плюс два. Я уже и тогда знал, что Белла не резала себя сама, что у неё не было попытки самоубийства. Но только когда Леа сказала имя врача, всё встало на свои места.

— Дуайер, – сухо сказал я.

— Да, – кивнул папа, играя ручкой в руках. Прежде чем продолжить, он, что-то обдумывая, посмотрел на неё. – В течение нескольких месяцев я изучал его работу с тех пор, как он неожиданно покинул нас в августе. Что-то не так было в этом человеке, он мне не нравился, хотя ко мне относился вполне дружелюбно. Просмотрев старые записи его пациентов, я понял, что он тайком снабжал их наркотиками. Он давал пациентам более сильные наркотики, чем те, в которых они нуждались. Только когда он уехал, я смог основательно всё изучить и понял, что он даже не давал их своим пациентам. Он брал их для себя. Я отдал все результаты этого исследования больничному совету, и вместе с соответствующими органами власти, они занялись этим делом. Мы выяснили, что Дуайер был нанят в качестве врача одной из психиатрических клиник Сиэтла. И знаешь, кого мы там ещё нашли?

— Мать Воробья, – пробормотал я. Папа, как и Леа, посмотрел на меня смущённо, пока я не понял, почему. Вздохнув, я запустил руку в волосы и сказал:

— Мать Беллы.

Когда папа продолжил, он всё ещё казался смущенным.

— Да, верно. Излишне говорить, что когда у совета и у власти появились причины задержать его, он исчез. Поскольку он так хорошо подделал документы матери Беллы, персоналу не понадобилось много времени, чтобы решить, что она здорова и вполне может вернуться домой.

— Может вернуться домой, на мою задницу, – сказал я. – Блядь, она сумасшедшая.

— Я тоже не сомневаюсь, что у неё не всё в порядке. Да, я этим согласен, – просто ответил папа. – Но так как нет реальных записей о её психическом здоровье, я не могу с уверенностью сказать, что с ней происходит. Но на мой профессиональный взгляд, из того, что я слышал и видел, она может страдать от бредового расстройства. И от наркотиков, которые Дуайер брал в больнице. Возможно, он подкармливал её болезнь, давая ей наркотики, которые только ухудшили ситуацию.

— Что это значит? Только не смей мне говорить, что её грёбаная мать - невиновна, потому что это не так. Её мать сумасшедшая, и это только её вина, что Белла бог знает где, и бог знает, как её пытают, – сказал я.

— Я ничего такого и не говорил, – обиженно посмотрев на меня, сказал папа. – Я только сказал, что в этой ситуации есть много такого, чего ты не знаешь и много того, что нужно учесть.

— Но ни одно из этого нам не поможет, – сказал я. – Мы должны вернуть назад Беллу. Сейчас. Кого блядь волнует, что Дуайер, или Фил, или как там его зовут - снабжал эту сумасшедшую суку наркотиками? Это не поможет нам добраться до Беллы.

— Нет никакой возможности добраться до неё до Нового Года, – сказала Леа, и я резко повернул свою голову к ней.

— Надеюсь, ради тебя же, что ты ошибаешься. Нет никакого грёбаного шанса, что она долго продержится, окружённая их "заботой", – сказал я, выплёвывая последнее слово. Это слово казалось грёбаной шуткой. Им было плевать на неё.

— Эдвард, я не шутила. Я понятия не имею, где она находится, и из того, что я слышала, даже друзья Джейкоба не знают об этом. Её действительно скрывают, чтобы подготовить к Голубой Луне. Они не собираются рисковать, и боятся, что кто-нибудь узнает, где она. Из того, что я могу сказать, только Дуайер, Джейкоб и Билли знают, где она... я так думаю, совет тоже должен знать, но я не могу быть уверена.

— А её мать?

Леа пожала плечами.

— Мы не видели её здесь, так как она уехала в Финикс. Я понятия не имею, где она находится, да и полиция... насколько я знаю, – она посмотрела на отца. – Или они что-нибудь сказали?

Папа покачал головой.

— Нет, после того, как прикрыли её убежище в Финиксе, они так и не смогли найти её.

— Конечно, не смогли, – сказал я и наклонившись вперёд, скрыл своё лицо в ладонях. – Это бы значило хоть что-то положительное, но у нас этого нет, так что мы можем? Бог не позволяет нам получить какие-нибудь хорошие новости в этой грёбаной чёрной дыре отчаяния, являющейся нашей жизнью, – я чувствовал, что моё самообладание начинает рушиться, и был близок к полному срыву больше, чем мог себе это позволить. Мне нужно было оставаться сильным, ради моего Воробья. Я не мог позволить себе сорваться или чувствовать что-либо, пока она не окажется в абсолютной безопасности. Тогда и только тогда, я мог уступить боли.

— После того, как я встретилась с твоим отцом, я решила играть вместе с психами, – сказала Леа, её голос казался неожиданно мягким. Я всегда представлял её язвительной и злой, но думаю, даже самый твёрдый камень имел свою хрупкую сторону. – Им не понадобилось много времени, чтобы подыскать легенду и мне. Кристально чистую и унылую, что-то о безлунном небе и небольших утёсах... правда, настоящий любовный роман. Мы не должны были дать всему племени вечное счастье или что-то в этом роде, это только обо мне и о моей половинке. Так что не всё так плохо, не было ожиданий, которые я могла не оправдать. Это не похоже на Чёрного Лебедя, где Белла должна стать матерью духа, который принесёт процветание всему племени. Чёрный Лебедь - это для племени. Это похоже на конец. Если Чёрный Лебедь не поднимется, племя обречено. Просто смешно.

Нахмурившись, я взглянул на её руки. Походило на то, словно я до сих пор мог видеть её шрамы.

— Блядь, но зачем ты согласилась на эту херню? – спросил я, не зацикливаясь на том дерьме, которое она сказала о Чёрном Лебеде. Прямо сейчас я не мог с этим справиться. – Какого чёрта ты присоединилась к этим сумасшедшим? Разве недостаточно того, что ты видела, что происходит собственными глазами? Неужели тебе действительно необходимо было к ним присоединяться?

— Я подумала, что если не могу победить их, то смогу присоединиться. Кроме того, ничего не может быть столь эффективным, как проникновение в лагерь противника. Так я всегда могу узнать их секреты, заговоры и планы. Я всегда буду на шаг впереди их, – объяснила она.

— Да? И то, что тебе порезали руки, стоило того?

Она вздохнула.

— Я и раньше не лгала, Эдвард. Они вышли на моего брата, и мне пришлось его спасти. Но я также знала, что единственный способ спасти его - это сыграть в свою игру. Я даже не знала, что Джейкоб был в доме, пока не увидела, что он крадётся к вам с оружием, - на мгновение она замолчала и на какие-то свои мысли, покачав головой, продолжила. Походило на то, словно она пыталась избавиться от неприятных мыслей. – И именно это я имела в виду, когда сказала, что под угрозой оказалось моё прикрытие. После того, как ты ушёл, мне пришлось убедить Джейкоба, что я только играла, притворяясь твоим другом и дала тебе столько информации, чтобы вы, ребята, подумали, что у вас есть друг на стороне противника. Единственная причина, почему он поверил мне, это факт, что я позволила им отметить себя. Я доказала свою преданность, я доказала, что на самом деле верю. У него не было причин во мне сомневаться. Но правда, Эдвард, это было действительно опасно. Не имеет значения, что Джейкоб поверил мне, теперь вероятно, он будет относиться ко мне с подозрением. Он, скорей всего думает, что я слишком щедро делилась с вами информацией.

Я посмотрел на папу.

— Тогда почему ты сказал мне, что у меня нет друзей в Ла-Пуш? Ты представляешь, как блядь, мне стало не по себе, когда я услышал это? И вслед за этим звук грёбаного оружия, снимаемого с предохранителя и нацеленного мне в голову.

— Потому что я не знал, где именно ты в Ла-Пуш и встретился ли там с кем-нибудь. Всё, что я хотел - чтобы ты поскорее убрался оттуда, и как сказала Леа, предполагалось, что она должна быть на их стороне. Мы ничего не добьёмся, дав им основания не доверять ей. Поехав туда, ты поставил всё под угрозу, – сказал папа.

— Тогда какого хрена ты не рассказал мне об этом дерьме? Блядь, почему я узнаю об этом только тогда, когда уже слишком поздно? Если бы я знал, что происходит, я бы не брал Беллу на эту грёбаную ярмарку. Я бы целую вечность держал бы её взаперти в своей комнате, если это то, что нужно для её безопасности, – сказал я со злостью. – И относительно другого дерьма, почему ты не рассказал Белле о Дуайере и её матери? Белла разваливалась, из-за этих людей опасаясь за свою грёбаную жизнь, а ты владел информацией, которая могла уменьшить этот страх. Чёрт, что это значит? Ты какой-то садист? Неужели тебе нравилось смотреть, как страдает моя девушка?

Отец вздохнул.

— Я не сказал тебе это потому, что не посчитал нужным. Всё, что я хотел для вас двоих - это чтобы вы могли сосредоточиться на своём выздоровлении. Ты наконец, дал шанс терапии, и Белла крепко стояла на ногах, опираясь на твою поддержку. Ты действительно думаешь, что кто-то из вас извлёк бы выгоду из того, что я бы вам рассказал? Ты действительно думаешь, что Белла почувствовала бы себя лучше, узнав, что её мать, более вероятно, страдает от психического заболевания, и что врач - человек, который как предполагается, должен лечить людей, а не разрушать их - помог этой болезни развиться? С моей точки зрения, я не видел причин разглашать вам эту информацию, даже сейчас. Вы оба должны сосредоточиться на том, чтобы стать лучше. Сильнее. И ничего из этого дерьма вам бы не помогло.

— Если бы я знал, то запер бы её, – повторил я. – Она была бы в безопасности.

— Эдвард, один из ключевых моментов для движения вперёд - это умение пользоваться ситуацией. Для того, чтобы двигаться вперёд и обойти всё плохое, с чем тебе приходится иметь дело, нужно наслаждаться тем, что у тебя есть и когда есть. Если бы ты запер Беллу - да, возможно, это оставило бы её в безопасности физически, но это не оставило бы вас в безопасности эмоционально. Жизнь в страхе - это не жизнь, – сказал он серьёзно. – Никто не мог предвидеть, что случится на ярмарке. Да, мы ошиблись, позволив вам двоим гулять отдельно от всех, и признаю, было наивно полагать, что ярмарка станет безопасным местом только потому, что там много людей, – он вздохнул и убрал ручку, с которой играл. Перед тем, как продолжить, он посмотрел мне прямо в глаза. – Пожалуйста, скажи мне, Эдвард. До того момента, когда Белла исчезла, ты наслаждался этим днём? Как ты себя чувствовал? Ты весело проводил время?

Несмотря на ситуацию, я почувствовал, что угол моего рта приподнялся в слабой улыбке. Весело ли я проводил время? Да.

— Да, мы прекрасно проводили время, – признался я. – Мы кормили друг друга сахарной ватой, мы разговаривали, и мы... мы просто были вместе. Это было прекрасно. Блядь, всё утро было просто идеальным, и всё до того момента, когда мне захотелось отлить... и я оставил её и она... я... исчезла, – я даже не мог закончить фразу, чтобы она обрела смысл. Моя улыбка погасла, появилось небольшое ощущение головокружения от воспоминаний, что я всё я потерял. У меня не было причин чувствовать себя легкомысленным.

Папа мне грустно улыбнулся.

— Пока мы не найдём Беллу, пожалуйста, вспоминай только хорошее. Вспоминай её улыбку, её смех и сахарную вату. Не зацикливайся на негативе, потому что в любом случае ты не можешь сейчас это изменить, поэтому нет смысла останавливаться на этом. Мы найдём Беллу, её тебе вернут. Ты просто должен набраться терпения.

— Терпения? – фыркнул я. – Чёрт, почему нам нужно ждать Нового Года? Кто сказал, что мы сможет добраться до неё тогда?

Что-то промелькнуло в глазах моего отца, и его взгляд скользнул к Леа. Я повернул голову и посмотрел на неё, как впрочем и она, печально улыбаясь, смотрела на меня.

— Как я уже говорила, они собираются провести Церемонию Голубой Луны, именно тогда она должна будет выйти замуж за Джейкоба...

— Я не позволю ей выйти замуж за этого грёбаного идиота! – заорав, я так резко вскочил со стула, что он упал. Леа закатила глаза и посмотрела на меня с раздражением.

— Можно я закончу? – спросила она.

— Прекрасно, – пробормотал я и подняв свой стул, снова сел.

— Как я уже говорила, – продолжила она, – они хотят соединить их и хотят сделать это на Голубую Луну, так как это самое мощное и самое лучшее время для этого. Церемония будет проходить в полночь на одном из высоких утёсов.

— Значит, мы пойдём туда и схватим её, и всё будет хорошо? – с сомнением спросил я. Это звучало слишком просто даже для меня.

— На самом деле, часть обряда состоит в том, что они должны резать друг друга священным кинжалом и пить кровь друг друга. И прежде, чем мы сможем что-то сделать, мы должны позволить Джейкобу сделать это с Беллой.

Меня чуть не стошнило от этой мысли.

— Ты с ума сошла? Какого хрена нам нужно, чтобы он снова причинил ей боль? Ты уверена, что не так безумна, как все остальные?

— Доктор Каллен, пожалуйста, вы можете продолжить за меня? Я просто не могу, – покачав головой, сказала Леа. Она спрятала лицо в руках, и на мгновение я подумал, что довёл её до слёз.

— Утёс, о котором она сказала, находится не в пределах границ Ла-Пуш, это на территории Форкса. А значит, вступают в силу наши законы. Пока они в Ла-Пуш, мы не можем даже коснуться их, нашей полиции юридически не разрешено пересекать границу, и в любом случае, они не имеют там никаких прав. Поэтому тот факт, что церемония будет проходить на нашей земле - просто идеален. Пока будет проходить церемония, полиция окружит их, и помешает им, как это только дойдёт до нужной точки, – объяснил папа.

— Какой смысл?

— Та точка, до которой они дойдут, больше не будет законной, – сказал он. – И тогда всё закончится. Белле больше не придётся жить в страхе. Она будет в безопасности. Навсегда.

Я бы сказал, что он пытался заставить меня почувствовать себя лучше и с оптимизмом взглянуть на эту ситуацию. Но я не был уверен, что всё это обречено на успех. У меня всё ещё не проходило ощущение, что всё это слишком просто. Как они могут быть уверены, что эти дворняги не собираются принять меры предосторожности, а? А что, если они окружат район и пересилят наших полицейских? Они ведь понимают, что собираются действовать на территории Форкса? Если это так, то почему они просто не делают это на территории Ла-Пуш?

Я знал, что самая большая угроза моему Воробью от её матери, и я даже не хотел думать о том, что может произойти, если она сбежит. Если наши копы устроят засаду на церемонии, появится шанс, что она ускользнёт и в той шумихе, которая без сомнения появится, сможет убежать.

Воробей не будет в безопасности.

Может, мы могли бы уехать куда-нибудь. Скрываться до того дня, пока ей не исполнится восемнадцать. Леа сказала, что как только им исполняется восемнадцать, они становятся свободны.

Я бы не удивился, если бы дворняги продолжали преследовать Беллу, даже после ареста её матери. Я задумался, могли ли Джейкобу предъявить обвинение, ведь он несовершеннолетний и всё такое. Возможно, ему повезёт - он проведёт несколько месяцев в колонии для несовершеннолетних или что-то в этом роде.

— Именно поэтому мы должны дождаться Нового Года? – нахмурившись, спросил я, отчаянно надеясь услышать, что он станет отрицать это, хоть и знал, что этого не будет.

— Боюсь что так, – подтвердил папа. – Но копы в постоянной готовности и готовы к действиям, как только кто-нибудь их них появится. Не волнуйся, с Беллой всё будет в порядке.

Я решил, что не стану уничтожать его бредовый луч надежды.

Потому что чувство у меня было именно такое: бред.

Дата добавления: 2015-08-05