Эдвард POV. Ебать, я подвёл её.

Ебать, я подвёл её.

В конце концов, может люди были правы, когда говорили обо мне. Может, я действительно грёбаный неудачник. Всё чего я касался, превращалось в дерьмо. Блядь, неужели это так трудно, держать девушку в безопасности от её матери? Это должно быть так просто, но я не смог справиться. Это не грёбаное ракетостроение! Я просто должен был держать свой проклятый язык за зубами и делать то, что она сказала мне.

Но вместо этого я пошёл к своему проклятому отцу, а потом просто стоял и наблюдал, как её увели родители. Видя, как жизнь покидает её глаза, когда она сдалась. Все надежды, которые она обрела, все надежды, которые я дал ей, исчезли в течение нескольких секунд. Только потому, что я облажался.

Я облажался, а теперь я ещё буду убийцей. Её мать собиралась убить её, и всё это по моей вине. Всё станет на круги своя, и обещание, которое я дал ей в день аварии будет выполнено. Я закончу её существование.

Не будь таким пессимистом.

Да пошёл ты. Это всё моя вина.

Я поднял глаза, и почувствовал недоумение, когда увидел, что снова оказался в кабинете папы. Ебать, как я сюда попал?

Папа стоял у закрытой двери, смотрел на меня и хмурился.

— Я должен забрать её. Блядь, я не могу позволить ей уйти! – сказал я, вставая, и направился к двери.

— Нет, Эдвард, – сказал он, положив руки мне на плечи, и подталкивая меня обратно к стулу.

— Но она не может уехать с ними! Ты вообще понял, что тебе говорили? Ебать, её мать просто убьёт её! – дрожащим голосом громко ответил я.

— Эдвард, никто не причинит ей никакого вреда. Доверься мне. Она в безопасности. Есть люди, которые позаботятся о ней и проследят, чтобы у неё всё было в порядке. Не волнуйся, – спокойно ответил он.

— Не волнуйся, – повторил я с усмешкой. – Тебе легко так говорить! Тебе чертовски всё равно!

Когда я снова попытался встать, он странно на меня посмотрел, и руками удержал на месте.

— Мне не всё равно, – ответил он. – Но не думаю, что сейчас ты мыслишь здраво и в состоянии понять это, – он глубоко вздохнул и прежде чем продолжить, посмотрел на меня. – Я собираюсь позвать доктора Рэнделла. Может, в конце концов, ты встретишься с ним сегодня.

— Чёрт, мне не нужно это! Я не сумасшедший! – закричал я.

— Пожалуйста, Эдвард, не так громко, – пробормотал он. – Криками ты себе не поможешь, – он помолчал. – И ей.

— Да пошёл ты, – огрызнулся я, но уже негромко. – Тебя это не волнует... тебе всегда было всё равно. Ты сказал нам, что они пришли забрать её домой! ДОМОЙ! Какого чёрта ты это допустил? Почему ты позволил забрать её обратно в то место, где ей больнее всего? Она умрёт!

— Она не поедет домой! – запротестовал он, и сейчас казался раздражённым. – О ней позаботится служба защиты детей.

— Тогда почему ты сказал, что её родители хотят забрать её домой?

Что-то изменилось в его глазах, и он выглядел почти неловко. Глядя на него, я вскинул бровь, и он вздохнул.

— Потому что я увидел, как ты целуешь девушку, которую, как я понял, ты очень долго ненавидел, и был застигнут врасплох. Я не обращал внимания на то, что говорил.

Я с трудом сглотнул, когда он напомнил мне о том, что я сделал.

Ебать, я поцеловал её.

Я поцеловал Воробья.

Я поцеловал Изабеллу Свон.

Я поцеловал Гусыню.

И когда я подумал об этом, я понял, что мне... мне... мне это чертовски понравилось.

Её губы напротив моих – это было восхитительно. Её губы были чертовски вкусными. Возможно, я целовал не многих девушек, так как это было против моих принципов, но никого из них даже не сравнить с Воробьём, несмотря на то, что те, которых я целовал в прошлом, были намного опытнее её. Воробей была невинной, неопытной и совершенно потерянной в этом мире. Но она по-прежнему превосходила всех остальных.

Я был так неправ по отношению к ней.

— Я собираюсь позвать доктора Рэнделла, – сказал папа. – Мне нужно, чтобы ты поговорил с ним, особенно после того, что произошло за последние несколько дней. Я знаю, ты считаешь, что тебе это не нужно, но это не нормально, Эдвард. То, что ты пережил, и через что прошёл с Беллой – всё это сложно. И ты не сможешь справиться с этим самостоятельно.

Я поднял глаза и встретил его пристальный взгляд. Он не собирался забывать об этом. Я это точно знал. Бороться не имело смысла. И всё равно, у меня не было сил на это дерьмо.

— Хорошо, как скажешь, – пробормотал я.

Насколько плохо это может быть?

Я захлопнул дверь и запер её за собой. Моё тело тряслось от злости, и мне было просто необходимо ударить кого-то. Кого-нибудь. Всё равно. Любого.

За кого, чёрт возьми, этот доктор Рэнделл себя принимал? Я потратил не больше двадцати минут на этого мудака, но этого для меня было достаточно, чтобы понять, что он был полным идиотом. Ебать, он вообще понимал, о чём говорил? Я не знаю, что сказал ему мой отец, но учитывая то дерьмо, которое доктор Рэнделл впихивал в меня, пока я был там, у меня сложилось впечатление, как будто ему сказали, что я потерян полностью.

Когда он без всякого предупреждения спросил меня об аварии, я понял, что этот парень безумен, если подумал, что я буду говорить с ним о чём-то. Я замкнулся полностью. Когда я не ответил ему, он начал говорить громкие слова о самосохранении механизмов, и как люди строят перед собой стены равнодушия, только чтобы им не было больно.

Судя по всему, он знал о том, как я относился к Воробью до аварии, и как я вёл себя после этого. Как я заявил, что меня это не волнует. Видимо, это была моя естественная реакция на травмирующий опыт. Это объяснил мне мудак-доктор, как будто я был гребаным ребёнком или что-то ещё. Он думал, что я был чертовски глуп, и когда начал ещё больше подталкивать меня к теме аварии, я решил, что с меня достаточно. Мне хватило, и я больше не собирался иметь с ним дело и выслушивать его снисходительную чушь.

Поэтому я ушёл и не останавливался до тех пор, пока не был дома.

Моё сердце бешено колотилось в груди, кружилась голова, но это не имело ничего общего с тем, что я быстрым шагом шёл домой. Пойти к доктору Рэнделлу, всего через несколько минут после того, как я потерял Воробья, должно быть это была самая глупая вещь, которую мой отец мог придумать. Я был чертовски травмирован. По-другому и не скажешь. И идти после чего-то подобного к психоаналитику – это как садиться за руль после нескольких сортов пива. Вы думаете, что всё будет в порядке, и вы чувствуете себя хорошо и уверены, что справитесь с этим. Но затем вы врезаетесь в грёбаное дерево, и в конечном итоге, получаете больше вреда, чем это было раньше.

Я позволил своим глазам осмотреть комнату, и остановился на не застеленной части кровати, там, где всего несколько часов назад спала она. Я медленно забрался на кровать и зарылся лицом в подушку, на которой лежала она. Я глубоко вдохнул; смесь её запаха с моим атаковала мои чувства. Я закрыл глаза, обнял подушку, и прижал к своему лицу, так, будто пытался задушить себя.

Почему, чёрт возьми, всё получилось так дерьмово?

Я вытащил телефон из кармана, и повернул голову на подушке. Пытаясь отправить ей сообщение, я проклинал то, как сильно дрожали мои руки. Ебать, это было так, словно я страдал грёбаной эпилепсией или ещё каким дерьмом. Наконец, я сдался и вместо этого решил ей позвонить.

Шли минуты, а она не отвечала, вместо этого меня поприветствовал её записанный голос. И этот звук вконец разбил моё проклятое сердце.

"Воробей... слышать твой грёбаный голос, это как музыка для моих проклятых ушей. Даже если это только твой записанный голос, который оставит мне сообщение..."

Я плохо спал той ночью. Я постоянно просыпался. Мне снились кошмары, как будто мать Воробья делает с ней ужасные вещи. В одном из этих кошмаров, я стоял за окном их гостиной и просто наблюдал, как эта сумасшедшая сука так сильно резала руку Воробья, что вскоре её рука больше не была присоединена к телу. Это было просто отвратительно, и когда я проснулся, мне пришлось бежать в ванную, чтобы вырвать.

Возвращаясь обратно к своей кровати, я нахмурился, когда посмотрев на часы, увидел что было только четыре утра. Я застонал и лёжа в кровати снова потянулся за своим телефоном.

Я прекрасно понимал, что в ближайшее время мне не уснуть. Может, Воробью тоже не спится? А если нет, я всегда могу оставить ей сообщение. Я позвонил ей и старался сильно не разочаровываться, когда она не ответила. Вместо этого я улыбнулся, услышав её записанный голос.

"Ебать, сейчас четыре утра, а я всё никак не могу уснуть. Это странно, но я никогда не спал лучше, чем когда я спал с тобой... несмотря на то, что у меня никогда не было больше двух часов сна, когда мы спали вместе... ну, то есть мы не спали как... блядь... ну, ты понимаешь, что я имею в виду..."

Ебать, что я вообще говорю? Я совсем сошёл с ума? Видимо, это я и сделал.

Мой мозг не работал, в этом я был абсолютно уверен. Я всегда мог обвинить в этом ранний час.

Следующие два дня я провёл в своей постели. Я просто не мог найти в себе сил, чтобы встать и покинуть её. Я чувствовал себя уставшим и опустошённым, но спать так и не мог. Пришла мама и спросила, хочу ли я позавтракать, но она не спрашивала меня, хочу ли я пойти в школу. Я съел то, что она принесла мне, только для того, чтобы успокоить её, несмотря на то, что на самом деле у меня не было никакого грёбаного аппетита. Но я не хотел, чтобы она переживала за меня. К тому же, я давно ничего не ел.

Ебать, я не мог есть, я не мог спать. Я только смотрел на телефон, ожидая пока он оживет приходящим сообщением или звонком. Я ждал, что она вернётся ко мне. Я должен был знать, что папа не был полным дерьмом, когда сказал, что теперь она в безопасности. Мне нужно было знать, что с ней всё в порядке.

Но она не звонила.

Это делал я.

Сорок раз.

После двух жалких дней, каким-то чудом мне удалось поднять свою несчастную задницу с кровати и потащить её в школу. Всю ночь я пытался убедить себя, что мне нужно отпустить всё это. Позволить Воробью идти своим путём. Я говорил себе, что как только у неё появится такая возможность, она свяжется со мной. А до тех пор я ничего не мог с этим поделать. Я не знал, где она была, и у меня не было никакой возможности узнать об этом, так что не было никаких причин зацикливаться на плохом.

У неё всё было хорошо.

Я пытался убедить себя в этом.

Большая перемена в Ла-Пуш – это всегда интересно, если бы не тот факт, что я чертовски волновался за Воробья. Не важно, сколько раз я говорил себе отпустить, я бы, наверное, воспользовался данной возможностью и узнал как можно больше. Леа отсутствовала целый день, и за ланчем я не ожидал её увидеть. Я хотел спросить её, как прошло то собрание, или как там это называется. Они ожидали, что там будет Воробей, и мне было интересно, что же произошло, когда она там не появилась. Нужно ли мне будет, после того, как она вернётся, волноваться из-за этих безумцев, живущих в Ла-Пуш, тех, которые причинили ей боль?

— Эмили по-прежнему в больнице... врач сказал, что у неё заражение крови или что-то...

Я поднял глаза от своего ещё нетронутого сэндвича. Свора этих собак сидела за своим обычным столом, но в отличие от предыдущих случаев, когда я видел их, сейчас они все были очень мрачными. Все посмотрели на Сэма; он выглядел самым несчастных из всех.

— С ней всё будет хорошо, – ответил Джейкоб и похлопал Сэма по спине.

— Я не очень-то в этом уверен, – пробормотал Сэм и, повернув голову ко мне, посмотрел мне прямо в глаза и продолжил. – Её врач – отец Каллена.

Я отодвинул стул, схватил свой бутерброд и направился к выходу. Сейчас я был не в том настроении, чтобы слушать, как они поливают дерьмом моего отца. По дороге я выбросил в урну свой нетронутый бутерброд. Выйдя на улицу, я решил воспользоваться моментом и подышать свежим воздухом. Я хотел покурить, но по каким-то причинам понял, что мне не нужно это. Мне нужно было какое-то отвлечение, своего рода освобождение. Но я не знал, чтобы это могло быть. Всё, что я знал, что грёбаная сигарета тут мне точно не поможет.

Достав свой телефон, я с замиранием сердца увидел, что у меня не было ни пропущенных вызовов, ни сообщений. Думаю, я всё ещё надеялся, что она свяжется со мной, и не должен был так разочаровываться, когда она этого не сделала.

Мои пальцы свободно перемещались над клавишами, когда я набирал номер её телефона, который к этому времени я знал уже наизусть, и затем поднёс телефон к уху. Я не ожидал, что она ответит, я просто ждал, когда пройдёт несколько секунд, и я снова услышу, как её записанный голос проиграет мне в ухо.

"Привет, вы дозвонились до Беллы. Сейчас я не могу подойти к телефону, поэтому, думаю, вы знаете, что нужно делать".

Я дождался звукового сигнала и начал говорить.

"Ебать всё это, Воробей. Где ты?" – пробормотал я. "Я не видел тебя и не говорил уже целых три дня", – я сделал паузу, и усевшись на скамейку на улице, крепко сжал переносицу. "Три дня, Воробей. Ебать, где ты? Как твои дела?" – я вздохнул и закрыл глаза. "Не думаю, что смогу больше вынести это дерьмо", – я закончил разговор и положил телефон в карман.

Я потер глаза ладонями. Я больше не доверял своим глазам, и не удивился бы, если они предали меня ещё раз и начали проливать слёзы. Но на этот раз они этого не сделали.

Прежде чем встать со скамейки и пойти в школу, я глубоко вздохнул. Мои руки тряслись от необъяснимого гнева. Не знаю, почему я неожиданно так разозлился, но это было так.

Затем я увидел грёбаного Джейкоба Блэка, и перед моими глазами всё покраснело.

Конечно, я знал, почему я был так чертовски зол, и я точно знал, что мне нужно сделать, чтобы освободиться от этого.

Всё это было по его грёбаной вине.

— ЭЙ, ИДИОТ! – с яростью в голосе позвал я.

Он остановился и медленно обернулся. Увидев меня, он подозрительно сузил глаза.

— И что я могу сделать для вас, мистер Каллен? – спросил он, сплёвывая моё имя так, как будто это было оскорблением. Он обменялся взглядом с одним из своих друзей, который мрачно усмехнулся в ответ. Я, видимо, пропустил какую-то их шутку.

Джейкоб скрестил руки на груди, вероятно думая, что таким образом он выглядел более устрашающе. Как будто он не был таким же пугающим, как проклятый щенок. Ебать, я совсем не боялся его. У него не было власти надо мной. Фыркнув, я направился к нему. Глядя на меня, он изогнул бровь, по-прежнему действуя так, как будто он меня не боялся. Видимо, он решил, что ему не нужно бояться меня, потому что позади него стояла свора его собак-мутантов.

— Вот, чего я хочу, – ответил я, когда добрался до него. Я поднял кулак, и прежде чем у него появилось хоть какое-нибудь время на то, чтобы отреагировать, с удовлетворительным треском мой кулак коснулся его носа.

В шоке, он потянул руку, чтобы прикоснуться к своему лицу, и в этот момент я нанёс другой удар. Его руки тут же поднялись, чтобы заблокировать мой удар, а затем он набросился на меня и отбросил назад. Упав спиной на пол, я почувствовал, как из меня вышел весь воздух, но блядь, меня это не волновало. Всё, что я мог видеть или чувствовать на тот момент, так это огромную фигуру Джейкоба на мне, когда приготовившись напасть, он прижал меня к полу. Готовясь ударить меня в лицо, он отвёл свой кулак назад. Но я был быстрее. Я снова ударил его, и на этот раз попал ему в челюсть. Его голова откинулась назад, и он скатился с меня. Я быстро сдвинулся и встал на ноги. Поставив ногу ему на грудь, я придавил его, и он закрыл своё уродливое лицо руками.

Он захныкал. Но мне этого было недостаточно.

Я убрал ногу с груди и вместо этого пнул его в пах. Ебать, звук, который последовал за этим, был нечеловеческий. Было похоже на то, как будто кто-то мучил животное или что-то ещё. В общем, думаю, так оно и было. Я мучил проклятого пса. Он был грязной собакой. И он ничего не стоил.

Он убрал руки от своего лица и вместо этого закрыл ими промежность. Свернувшись в позу эмбриона, он продолжал хныкать. Я собрал столько слюней и соплей во рту, сколько мог, и выплюнул это на его жалкий вид.

— Это за неё, сукин сын. Ты можешь... – начал я, но меня прервал громкий голос в самом конце коридора.

— Мистер Каллен. Мой кабинет. СЕЙЧАС! – я повернул голову на звук, и увидел мистера Атеара. Я закатил глаза и снова посмотрел на Джейкоба.

— Мы ещё не закончили, – плюнул я на него.

— Держу пари на твою вонючую задницу, – пробормотал он в ответ, но скулящие нотки в его голосе, не помогли ему казаться угрожающим.

Я фыркнул и, оставив его жалкое тело лежать на полу, пошёл к мистеру Атеара в его кабинет. Только когда мы дошли, я заметил, что его имя было не единственной надписью на двери. Слово "Директор" было там же.

Что за херня? Я думал, он был учителем.

Глядя на выражение моего лица, мистер Атеара ухмыльнулся и, приведя меня в кабинет, закрыл за нами дверь.

— О, разве я забыл сказать вам, что я так же директор этой школы? – спросил он. – Я не только учитель, – после того как он сел на своё место, я плюхнулся на стул напротив его стола. Он ухмыльнулся и, положив руки на стол, наклонился ко мне. – Итак, мистер Каллен, вы не хотите объяснить, за что вы били одного из наших учеников?

— Он сам напросился, – пробормотал я.

— Я не знаю, может такие вещи терпят в школе Форкса, но у нас это не так. Набрасываться на других учеников, издеваться над ними, как это сделал ты – это неприемлемое поведение в нашей школе. Мне нужно заботиться о том, чтобы другие ученики были в безопасности, и с твоими склонностями к насилию, боюсь, у меня нет другого выбора, кроме как исключить тебя. Извини, – он говорил так быстро, как будто не мог сдержать себя. Я никогда не нравился ему, поэтому, конечно, он спешил воспользоваться возможностью и исключить меня.

— Исключить меня? За что? За одну драку? Может, вы не заметили, но блядь, он тоже был готов ударить меня. Каково его наказание? – отрезал я.

— Судя по тому, что я видел, именно ты начал эту драку, а мистер Блэк просто защищался. В нашей школе мы не приемлем никакого насилия, а у меня складывается такое ощущение, что если ты останешься с нами, это будет происходить не один раз, – ответил он.

— Ебать, вы должно быть просто издеваетесь надо мной, – пробормотал я, закатив глаза.

— Ты можешь забрать вещи из своего шкафчика, но мне бы хотелось, чтобы ты покинул территорию школы в течение часа. Тебе не рады здесь больше, – сказал он. Могу сказать, он старался, чтобы его голос звучал строго и отстранённо, как будто он имел дело с подобным дерьмом каждый день. Но я также видел, что он изо всех сил старался сдержать ухмылку. Ему это чертовски нравилось. Он ждал этого грёбаного дня, когда сможет исключить меня и выгнать из резервации.

Но я понял, что мне абсолютно всё равно. Я вмазал Джейкобу Блэку. Ебать, это того стоило.

— Не беспокойтесь, – сказал я, вставая. – Меня не будет здесь через пять минут. Почему я должен торчать в этой грёбаной школе больше, чем необходимо? – я подошёл к двери, и он прочистил горло у меня за спиной.

— Всего хорошего, мистер Каллен, – сказал он, веселясь, но в его голосе ясно слышалась злоба.

— Да пошёл ты, мистер Атеара, – ответил я, и сильно хлопнув дверью, поспешил на улицу.

Папа смотрел на меня, а я не сводил глаз с маленького пятна на стене позади него.

— Тебя исключили, – сказал он, сделав это заявление. Я кивнул в подтверждение. – Потому что ты ввязался в драку с другим учеником, – я снова кивнул. – Потому что ты подрался с Джейкобом Блэком, – он вздохнул и покачал головой и, сделав шаг, присел на край своего стола.

— Ну, и каково моё наказание? Ты оставишь меня на мели или что-то ещё? – пробормотал я, всё ещё несмотря на него.

— Нет, я не буду тебя наказывать, – ответил он спокойно. – Если быть честным, я даже рад, что тебя исключили. Таким образом, нам не нужно переводить тебя, – это замечание заставило меня поднять голову и, удивляясь, встретиться с его взглядом.

— Что? – спросил я.

— Я разговаривал с твоей мамой, и мы решили, что отправлять тебя в школу резервации, была совсем не лучшая идея. После того, что ты рассказал мне, я начинаю думать, что этой школой управляет культ. Учеников обучают легендам, как будто всё это правда, и мне на самом деле не очень комфортно со всем этим. Те люди слишком серьёзно относятся к своим легендам, и я не хочу, чтобы моих детей окружала подобная обстановка, – ответил он. – Это ненормально. Вера – это одно, но быть фанатиком – это совсем другое. Если честно, то я боюсь за тех детей, которые учатся в этой школе. Особенно после того, как вы с Беллой рассказали мне о том, что произошло с нею. Я потрясён и чувствую отвращение.

— Так ты не наказываешь меня за то, что меня исключили, или за то, что я подрался? – спросил я, так ничего и не понимая.

— Я не говорю, что согласен с тем, что ты сделал, но нет, я не собираюсь наказывать тебя за это. Не думаю, что насилие – это ответ, и не думаю, что тебе нужно было бить Джейкоба. Но прямо сейчас мы ничего не можем сделать, – ответил он с глубоким вздохом. – Я собираюсь попросить маму, чтобы завтра она позвонила в школу Форкса, может они позволят тебе вернуться туда, – он сделал шаг ко мне, и осторожно взяв меня за руку, повернул её так, чтобы осмотреть со всех сторон. – Больно? – спросил он. В ответ я только пожал плечами.

Да, это было чертовски больно, но оно того стоило. Кроме того, это было ничто по сравнению с тем, что пережила Воробей. Так кто я такой, чтобы жаловаться? Это был просто ушиб, ну... может, растяжение.

— Это заживёт быстрее, если ты позволишь мне позаботиться об этом, – сказал он.

Я был не против, и позволил ему позаботиться о моей руке. Когда он обрабатывал её спиртом, она стала ужасно щипать. Он забинтовал руку, дал мне успокаивающее и, закончив работу, похлопал меня по плечу.

— Я горжусь тобой, сын, – тихо сказал он. – Ты можешь ошибаться, и делать сомнительные выборы в жизни. Но во всей этой истории... ты всё сделал правильно. С Беллой, ты поступил хорошо.

Посмотрев на него, я почувствовал себя параноиком, думая, что это его способ сказать мне о том, что она умерла или ещё какое дерьмо. Возможно, он пытался смягчить меня, и сказать, что я не полный неудачник, прежде чем убить меня известием о её смерти.

— Она умерла? – спросил я прямо. – Ебать, она что, мертва? Они убили её? Или она сама лишила себя жизни? Когда она умерла?

Мягкая улыбка папы тут же исчезла, и он быстро покачал головой.

— Нет, нет, – запротестовал он. – Она не умерла. Почему ты так подумал?

— Потому что ты сказал, что я всё сделал хорошо. Блядь, я подвёл её, а ты говоришь, что я сделал всё правильно. И какого чёрта ты сказал бы это, если бы она не умерла? – отрезал я.

Он открыл рот, чтобы ответить, но я не стал дожидаться его ответа. Я вышел из кабинета отца и, зайдя в свою комнату, захлопнул за собой дверь. Он сказал, что она не умерла, и только это имело для меня сейчас значение. Мне не нужны были его подробности. Пока она дышит, со мной тоже всё будет хорошо.

Я надеялся.

Я был чертовски опустошён. Я был полностью измучен.

Это дерьмо изматывало меня.

Упав на кровать, я уставился в потолок. Я попытался расслабиться и избавиться от напряжения в моём теле, но как только я это сделал, всё просто обрушилось на меня. Эмоциональные "американские горки" начали набирать серьёзную скорость, и я почувствовал её большую обеспокоенность.

Я взял телефон, и не глядя, набрал номер Воробья.

Меня сразу же переправили на голосовую почту. Но её записанный голос мне уже не помогал.

Дата добавления: 2015-08-05