Изабелла Свон POV. - Я дала телефоны доктору Каллену, но я также сделала распечатку и для тебя

- …Я дала телефоны доктору Каллену, но я также сделала распечатку и для тебя, - сказала миссис Вебер, вручая мне бумажку с кучей имен и номерами телефонов. – Любой номер, который тебе может пригодиться при различных обстоятельствах, записан здесь. Если ты по какой-либо причине захочешь покинуть дом Калленов, мы должны быть уверены, что ты останешься с Кейт в Порт-Анджелесе до тех пор, пока мы не вернемся. Мы все согласны с тем, что это самый приемлемый вариант. Один телефонный звонок, и она пообещала, что бросит все, - я сложила листок и положила его в один из карманов сумки. – У тебя есть все, что тебе нужно?

Я кивнула и застегнула сумку. На моем столе лежал подарок, который я купила для Эдварда. Он был аккуратно завернут в красно-зеленую Рождественскую бумагу и завязан милой волнистой ленточкой. Я нервничала по поводу подарка. Что, если ему не понравится?

У меня не было много денег, но это все еще была не самая главная проблема, когда я отправилась за покупками с Джаспером и Элис. Самой большой проблемой было то, что у меня никогда раньше не было парня. У меня не было никаких идей по поводу того, что, черт возьми, значимого можно купить другому человеку на Рождество. Да, Эдвард купил мне ожерелье с воробьем, и подарил мне его ранее, так что, я полагаю, украшения подходят. Означает ли это, что мне нужно подарить ему что-то из ювелирных изделий? Он не казался мне парнем, который носит украшения. Разница была также в том, что у ожерелья был свой смысл; он был особенным для нас обоих. Не было никакого ювелирного изделия, которое я могла бы купить ему, чтобы оно несло такое же значение.

Это была та мысль, которая заставляла меня продолжать ходить по всем эти магазинам. Мне нужно было найти что-то значимое. Не имеет значения, будет ли подарок стоить пять долларов или пятьдесят. Я искала что-то значимое. И затем, я нашла. Но теперь, когда подарок лежал на моем столе, полностью запакованный, я начала нервничать. Последние несколько дней я доводила его до совершенства, но теперь он казался мне просто детским и нелепым. Может быть даже смешным.

Миссис Вебер подняла мою сумку и взяла со стола подарок.

- Джаспер уже ждет тебя, - сказала она.

Я кусала свою губу пока шла к входной двери. На улице шел сильный снег, и я снова молча прокляла свой гипс. Я не смогу избавиться от него в скором времени. Джаспер улыбнулся мне, в то время как миссис Вебер передала ему сумку, и затем он положил под мышку подарок Эдварда.

- Ты готова? – спросил он меня, и я молча кивнула.

Я пробормотала прощальные слова миссис Вебер, прежде чем мы медленно направились к машине Джаспера. Когда я подошла ближе, я заметила Розали на пассажирском сиденье, а Элис на заднем. Элис помахала мне, и я сильнее закусила нижнюю губу. Джаспер мягко подтолкнул меня рукой.

- Она не так ужасна, не так ли? – спросил он меня тихо.

Я посмотрела на него взглядом, который говорил сам за себя.

Он вздохнул. – Она действительно не так плоха, - сказал он, защищая её. – Она просто более экспрессивная, чем другие люди. У неё много энергии в запасе, и она не знает, что с ней делать… так что она… ну… такая взволнованная.

- Ты уверен, что она не под кайфом? – спросила я.

Он засмеялся и открыл для меня дверь. Я положила костыли на пол прежде чем забраться внутрь. Джаспер передал мне мою сумку, и я положила её на колени. Он закрыл дверь, и как только я устроилась на своем месте, Элис проскулила в моё ухо:

- Ты взволнована тем, что проведешь Рождество с Эдвардом? Это многое значит, ты знаешь. Ты практически проводишь Рождество со своими будущими родственниками! Я помню первый раз, когда я обедала с семьей Джаспера. Я так нервни…

- Элис, сделай перерыв, - прервала ее Розали с уставшим вздохом.

Элис поджала губы и нахмурилась на неё – что, казалось, не возымело никакого эффекта. В это время Джаспер завел машину и начал везти нас по снежной улице.

- Идеальная погода, - подметила Розали. Ей нравится снег? Она не производила впечатление снежного человека.

- Точно, - ответил Джаспер. – Эммет и Эдвард не знают, что их поджидает в этом году. Этот год, девочки, наш год.

- Прямо, черт возьми, в точку, - сказала Розали своим спокойным и сосредоточенным голосом, но усмешка красовалась на её губах.

- Мне следует предупредить Эдварда о чем то? – спросила я, гадая, о чем, мать твою, они говорили.

Розали повернулась на своем сиденье, пронзая меня угрожающим взглядом. – Нет. Ты не скажешь ни слова.

Джаспер засмеялся, когда Розали повернулась обратно. – Каждый год мы устраиваем большую снежную битву во дворе Эда и Эма. Мы с девочками против них. Они выигрывают почти каждый год.

- Да, потому что Эммет гребаный мошенник, – фыркнула Элис.

- Чушь, – сказала Розали, пренебрежительно махнув Элис рукой. – Эдвард мошенник, и он развращает Эммета. Мой мужчина просто очень хочет победить, и это не его вина, что он не может устоять перед ним. Эдвард первоклассный манипулятор, и он может обмануть каждого, заставив сделать то, что он хочет.

- Эдвард совсем не такой, – произнесла я, слова вылетели из моего рта раньше, чем я осознала это. – Он не какой-то бездушный монстр. Он замечательный парень.

Через зеркало заднего вида, я смогла увидеть, как Розали закатила свои глаза.

- О, Боже, – сказала она со вздохом. – Он так сильно обмотал тебя вокруг своего мизинца, что у него уже не циркулирует там кровь… больше крови для его члена, я полагаю, – пробормотала она себе под нос.

Джаспер взглянул на сестру, качая головой. – Я думаю, что ты ошибаешься, сестренка, – сказал он. – Эдвард никого не обматывал вокруг своего пальца… но Белла, я уверен, делает это.

Я посмотрела на него уставшим взглядом. – Это неправда, – сказала я со вздохом.

Джаспер встретил мой взгляд в зеркале и ухмыльнулся. – Ты уверена?

Я закатила глаза, и решила придержаться в стороне от разговора, пока мы не достигнем дома Эдварда.

Вскоре мы припарковались возле их дома. Я не смогла сдержать улыбку, когда увидела, что Эдвард уже ждал нас снаружи. Но улыбка застыла на моем лице, когда я встретила его взгляд. Он не был счастлив. Что-то, определенно, было не так.

Он был одет в толстовку с обычной черной курткой поверх. Его волосы были спрятаны под обтягивающей черной шапкой. Он выглядел абсолютно великолепно, и абсолютно не так, в одно и то же время. Он быстро оказался возле моей двери, открывая её для меня, и подавая мне руку, чтобы помочь выйти. Когда я вышла, то попыталась улыбнуться ему, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, но это казалось неправильным.

- Четыре дня, только ты и я, – прошептал он мне в губы.

- И вся остальная твоя семья, – добавила я, снова целуя его, как будто ничего не произошло, прежде чем отстраниться. Я наклонилась, чтобы захватить свои костыли, а Эдвард перебросил мою сумку через плечо.

Я подпрыгнула в удивлении, когда Джаспер внезапно показался рядом с нами, держа что-то большое и белое. Оно выглядело… мягким. Эдвард криво улыбнулся, и я в замешательстве посмотрела на Джаспера.

- Хочешь примерить? – спросил Джаспер.

- Ээ… а что это? – ответила я.

Он раскрыл изделие в руках, и я сразу же осознала что это. Это был светло-белый цельный зимний комбинезон.

- Розали купила его в прошлом году, но ни разу не надевала. Она выше тебя, поэтому он, вероятно, будет немного великоват, но надеюсь подойдет к твоему гипсу, – объяснил он.

- Зимний комбинезон? Что, черт возьми, мне с ним делать? – спросила я, как только Эммет возник из ниоткуда, обхватив меня рукой за плечо так сильно, что я чуть не потеряла равновесие.

- Потому что мой брат сказал, что он не будет участвовать в состязании в этом году, если ты не будешь тоже, – сказал Эммет, и Эдвард закатил глаза.

- Ээ… вы осознаете, что моя нога в гипсе, да? Я кое-как передвигаюсь с костылями по этому снегу. Что заставляет вас поверить в то, что я смогу участвовать в снежном поединке? – спросила я.

- Это то, что я сказал, – Эдвард мягко мне улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, благодарная, что он по крайней мере знал, насколько невозможна была эта идея. Независимо от того, как привлекательно она звучала.

- И затем я сказал, что ты просто будешь в обороне. Ты будешь находиться за стеной, делать снежки. Тебе не нужно будет передвигаться, – сказал Эммет.

Я посмотрела обратно на Эдварда, молча спрашивая его глазами о том, что мне ответить. Эдвард посмотрел на меня взглядом, который ясно говорил, что у меня нет выхода.

- Ну, тогда, полагаю, я в обороне, – сказала я со вздохом. – Итак, я буду в вашей с Эдвардом команде? – спросила я, смотря на Эммета.

- О, Боже, нет, – ответил Эммет, яростно качая головой. – Ты будешь со мной и с Розали.

- С тобой и Розали? – спросила я в замешательстве. – Но Джаспер сказал, что вы с Эдвардом всегда в одной команде.

- Да, но я решил, что мы должны все сделать по-другому в этом году, – сказал он. Он наклонился к моему уху и громко зашептал: - с Джаспером и Элис в одной команде, нам останется позаботиться только об Эдварде. Никогда не ставь пару в одну команду… если ты знаешь, что я имею в виду, – он пошевелил бровями, и я сморщила нос. Это был ненормальный образ, без которого я бы прожила.

- А что насчет тебя и Розали? Вы, ребята, тоже пара, – заспорила я.

- Да, но наши гормоны под контролем, – гордо сказал Эммет, что вызвало синхронный смешок от Эдварда и Джаспера – Мы сделаем это! – воскликнул он. – Мы выиграем.

- Ты заблуждаешься, – сказал Эдвард, выхватывая у Джаспера комбинезон. – Мы посмотрим на вас во дворе через два часа. А пока… съебитесь.

Эммет убрал руку с моего плеча, поднимая руки в капитуляции.

Я закусила губу, чтобы не улыбнуться, и Эдвард нахмурился. Мы поднялись в дом, и Эдвард помог мне стряхнуть снег с обуви. Он сказал, что его родители уехали в Порт-Анджелес на целый день, и не вернутся до вечера.

- Итак, ты хочешь спать со мной? – спросил он из ниоткуда, пока мы поднимались в его комнату.

- Чт-что? – я запнулась, мои глаза расширились.

Он тихо засмеялся, покачав головой. – Я имею в виду, ты хочешь спать со мной в моей комнате или в гостевой спальне? Моя мама приготовила гостевую спальню для тебя. Я, блядь, уверен, что мои родители хотят, чтобы ты спала там, но я предпочту, чтобы ты спала в моей комнате. И, учитывая, как хорошо ты себя показала перед моим папой в прошлое твое пребывание здесь, у них нет никаких гребаных причин волноваться о том, что мы в одной постели. Так что, я не вижу никаких причин, по которым ты не можешь выбрать место, где будешь спать, сама, – он остановился посередине лестницы, ведущей на третий этаж, и я повернулась к нему. – Кроме того, Розали спит в комнате Эммета, когда она здесь. Они не обговаривают это. Так почему они должны обговаривать то, что ты будешь спать в моей комнате?

Я улыбнулась. Я держала свой правый костыль левой рукой, так что я могла дотянуться и коснуться его щеки. Он автоматически откликнулся на моё прикосновение.

- Ты пытаешься убедить меня, или своих родителей? – спросила с улыбкой в голосе.

Он закатил глаза. – Всех? – ответил он. – Итак, что ты скажешь? Моя кровать, да или нет?

Я представила четыре ночи с Эдвардом в его кровати, его руки вокруг меня. Никто не сможет прикоснуться ко мне. Я буду в безопасности.

- Да, – произнесла я, кивнув. – Точно да.

Его улыбка была настолько широкой, что я была уверена, что она разорвет его лицо. Но, тем не менее, что-то было не так. Что-то в его глазах, удерживало меня от того, чтобы поверить в его улыбку. Я отвернулась, и мы продолжили наши путешествие по лестнице в его комнату. Его комната была домом для меня. Когда мы вошли, дневной свет проникал через широкое окно, снег на улице освещал комнату еще ярче. А также, там был мальчик. Мальчик, который даже самую темную комнату делал ярче.

Мой мальчик.

Эдвард положил мою сумку на пол, а комбинезон на кровать, прежде чем повернуться ко мне. Он растерянно посмотрел на меня и неловко усмехнулся.

- Почему ты так на меня смотришь? – спросил он.

- Как так?

- Как будто ты… я не знаю, просто вот так, – сказал он, показывая на меня.

- Прости, я полагаю, что мне нужно прекратить смотреть на тебя с настоящего момента, – сказала я с грустной улыбкой.

Он снова странно посмотрел на меня, но больше ничего не сказал. Это напомнило мне о времени в школьной столовой за несколько дней до зимних каникул. Я поцеловала его перед огромным количеством людей, не заботясь о том, кто что подумает. Он выглядел тогда таким же растерянным. Но также довольным. Определенно довольным. Но сегодня, его растерянность казалась другой. И такой неправильной.

Таня загнала меня в угол женского туалета, за день до того, как я удивила Эдварда своим поцелуем в столовой. Она загнала меня в угол после того, как увидела, что Эдвард целовал меня возле моего шкафчика. Ей это, очевидно, не понравилось, так что она напала на меня, говоря мне, какой я была идиоткой, за то, что позволяла Эдварду дурить себя. Она спросила меня о том, как я могу быть такой дурой, что верю в то, что Эдвард действительно хочет меня и бла, бла, бла. Да, обычная фигня. Это меня не побеспокоило тогда, и не беспокоит сейчас. Ни капельки. Сначала её речь меня удивила, прежде чем я осознала, что это было.

Мне было жалко Таню. Насколько отчаянным и одиноким должен стать человек, чтобы прибегнуть к таким вещам? Насколько печальна её жизнь, если она находит удовольствие в том, чтобы пытаться разрушить то замечательное, что происходит между Эдвардом и мной? Она, на самом деле, была такой ревнивой? Или она была просто жалкой?

Еще одна причина, почему её слова никак не повлияли на меня, был тот факт, что я верила Эдварду – всем сердцем и всей жизнью. В мире не было никого, кому бы я доверяла больше, так что, конечно, несколько случайных оскорблений Тани этого не изменят. Этого ничего не изменит.

И со всем, что происходило в моей жизни – с моей мамой на свободе и с вопросом о том, кто мой настоящий отец – драма в старшей школе не занимала первое месте по важности. Тане нужна была настоящая проверка, чтобы показать ей, какая жизнь существовала за пределами школы. Школьная драма была каплей в море по сравнению с тем, с чем я имею дело, так что, её обидные слова было гораздо легче проигнорировать. Они только напомнили мне о том, что у меня есть более серьезные вопросы, с которыми нужно разобраться, поэтому мне было куда легче просто расслабится и наслаждаться компанией Эдварда даже в школе. Удивительно, как такое банальное событие может столько изменить.

Эдвард снял шапку и положил её на стол. Его волосы были растрепаны и стали еще хуже, когда он провел по ним рукой. Мне нравилось, когда его волосы выглядели так.

В полном беспорядке.

Так же, как и мы.

- Итак, расскажи мне о большой снежной битве, – сказала я, ковыляя к дивану у окна. – Братья против всех остальных, но не в этом году?

- Да, что-то в этом роде, – ответил он, садясь рядом со мной. Он подложил одну ногу под себя, усаживаясь боком, чтобы иметь возможность смотреть на меня и оперся локтем о спинку дивана, кладя голову на костяшки пальцев. – Мы делали это годами. Сначала были только мальчики, но затем девочки сказали, что они хотят присоединиться. Эммет и я были в одной команде, потому что Эммет говорил всякое дерьмо о том, чтобы мы защищали нашу землю, потому что мы всегда устраиваем битву на нашем дворе.

Я улыбнулась. – Звучит изумительно, – сказала я честно, молча жалея о том, что у меня не было ни братьев ни сестер для таких вещей. Но затем я вспомнила, что у меня был Джейкоб, и мы занимались похожими вещами. Эдвард протянул руку и убрал прядь моих волос за ухо.

- Мы не обязаны делать этого, если только ты действительно не хочешь, ты же знаешь, – сказал он, – с твоей ногой и вообще…

- И тебе не нужна я, чтобы присоединится к игре, верно? Ты можешь участвовать в битве и без меня, – напомнила я.

- Да, я знаю, – сказал он, слегка пожав плечами.

- Тогда я полагаю, что мы играем в снегу, – сказала я.

Он усмехнулся. – Я думаю, что да, – он протянул руку, чтобы снова ко мне прикоснуться, и я наклонилась к его руке. Он криво улыбнулся. – Тебе все еще не нравится Эммет, – сказал он со вздохом.

- Это тебя беспокоит? – спросила я.

- Нет… ну, да, я думаю, беспокоит, – сказал он со вздохом. – Я имею в виду, он мой брат, знаешь? И я знаю, что он гребаный тупица, который не может отличить правую сторону от левой, но я простил его за то, что он встал на твою сторону после аварии. Честно говоря, его не за что прощать. Он сделал то, что должен был сделать я…

- Что случилось с непозволением случайным событиям повлиять на твою жизнь, на то, кто ты? – спросила я, перебивая его. Я нахмурилась, когда взглянула на него. Он выглядел уставшим, когда ответил:

- Мы все меняемся, Воробей. Каждый чертов день мы меняемся. Так что, конечно авария изменила меня. Разве ты не поменялась тоже? – спросил он, звуча почти отчаянно. – Ты можешь честно сказать, что ты тот же самый человек сейчас, что и в ту ночь перед аварией? – у меня не было ответа, и он знал это. – Так я и думал, – сказал он, когда я не ответила.

Его рука упала на колено, и он посмотрел на меня.

- Я не изменилась сильно, – слабо произнесла я, не наслаждаясь тем, в какую сторону повернулся наш разговор. Он пытался что-то сказать? Что-то плохое? Что? Я кусала свою нижнюю губу, и почувствовала, как начала немного дрожать. Почему я внезапно почувствовала себя такой напуганной?

- Нет, ты изменилась, – сказал он мягко, с улыбкой в голосе. – Девушка перед аварией никогда бы не позволила мне дойти до второй базы с ней. Девушка перед аварией никогда бы не схватила меня, чтобы поцеловать. И девушка до аварии, определенно, никогда бы не поцеловала меня перед столовой, наполненной людьми. Так что, да, Воробей, ты изменилась… сильно.

- Разве это… плохо? – спросила я, чувствуя неуверенность.

Он улыбнулся, покачав головой. – Нет, это, блядь, хорошо. Ты, блядь, хороша, – он придвинулся ко мне, положив руки по обе стороны моего лица, притягивая меня для поцелуя. Его губы были мягкими и идеально двигались напротив моих.

По крайне мере, это то, что никогда не изменится.

Я знала, что было "но” в его маленькой речи, но вместо того, чтобы спросить его об этом, я решила потеряться в поцелуе. Целовать Эдварда было легче, чем говорить о вещах, которые были неправильными. Мы всегда были сосредоточены на неправильных вещах, и мне хотелось, чтобы эти выходные были другими. На этот раз, я хотела сосредоточиться на хороших вещах.

И в данный момент, хорошей вещью было ощущение его замечательных губ напротив моих.

***

- Это не смешно, – пробормотала я, сжимая кулаки в белых варежках, которые, как сказал Эдвард, принадлежали его маме. Эдвард подавил смех также как и Джаспер, который изо всех сил пытался сохранить невозмутимое лицо.

- Я никогда не говорил, что это смешно, милая, – сказал Джаспер, его голос был слишком собранным и спокойным, чтобы прозвучать естественно, и Эдвард сильно сжал свои губы, подходя ко мне. Он пытался не улыбнуться и не засмеяться, что бесило меня.

- Ты прекрасна, – заверил меня Эдвард, поцеловав в висок. Но его слова ничего не сделали с мои раздражением, потому что они дурачились надо мной, смеясь внутри.

- С каких это пор, Pillsbury doughboy красив? – спросила я, размахивая руками в раздражении. Я неуклюже допрыгала до зеркала в полный рост, которое висело на двери в ванную Эдварда. – Я выгляжу смешно!

Эдвард издал ухмыляющийся звук, и я могла сказать, что он очень старался сдержать смех. Я посмотрела на свое отражение, застонав, пока я сжимала и разжимала кулаки.

Белый зимний комбинезон Розали был мне большим, и определенно, совершенно не красил меня. Он не облегал меня нигде – разве что чуть-чуть вокруг гипса – и было невозможным поверить в то, что Розали настолько больше, чем я. Я думала, что она была просто выше. Но, по-видимому, в её костях также было больше мяса. Я полагаю, что это было не удивительно; я потеряла много веса за последние несколько месяцев. Кажется, я даже этого не заметила.

Однако, комбинезон был теплым и удобным. Элис была очень милой, сделав комбинезон немножко меньше; она убрала дыру там, где должен был быть прорез для моей ноги с гипсом. Таким образом, мне не нужно было беспокоиться о том, что снег попадет на мой гипс, потому что никакой снег не сможет попасть вообще. Но не смотря на то, что комбинезон был удобным, не смотря на то, как идеально он был сделан, чтобы снег не смог попасть на гипс, он все еще не менял того факта, что я была похожа на Pillsbury doughboy. Очень белая и очень мягкая.

И очень удобная.

Эдвард снова издал смешок, и я посмотрела на него через зеркало.

- Смейся, смейся, Каллен, – сказала я. – Ты не будешь смеяться, когда моя команда надерет твою задницу.

Он прекратил смех, и вместо этого ухмыльнулся мне.

- О, давай, Свон. Покажи мне, на что ты способна, - подразнил он.

Я показала ему язык, и он закатил глаза, передавая мне костыли. Я посмотрела на них. И затем на него.

- Что я буду делать с ними в снегу? – спросила я.

Он драматично вздохнул, быстро закатил глаза, прежде чем, удивив, поднял меня. Одна его рука была под спиной, а вторая под коленками, и он собирался спуститься со мной по лестнице. Я обернула руки вокруг его шеи, и он улыбнулся.

- Ты такая легкая, Воробей, – пробормотал он. – Если ты хотела, чтобы я отнес тебя вниз, тебе нужно было только попросить, – я странно посмотрела на него, и он засмеялся. – Тебе не нужны твои костыли, – уточнил он.

- Ты идиот, – мягко сказала я и он засмеялся.

Я не имела этого в виду, когда спросила его о том, что я буду делать с костылями внизу. Я просто указала ему на проблему. Я предполагала, что оставлю их около двери, или где-нибудь еще, и затем допрыгаю на одной ноге до середины двора. Но кем я была, чтобы спорить, если Эдвард хотел понести меня?

Когда мы вышли наружу, две стены из снега были уже сооружены, примерно на расстоянии двадцати пяти шагов друг от друга. Элис делала снежки за одной стеной, в то время как Эммет накладывал еще больше снега на свою стену, чтобы сделать её более устойчивой.

Эдвард поставил меня на ногу, и я повернулась к нему.

- Итак, я полагаю, что это делает нас снова врагами, – сказала я, и он серьезно кивнул.

- Я обещаю не сильно бить по тебе, – произнес он, наклоняясь за поцелуем. Я положила руку на его грудь и медленно покачала головой.

- Или выдай лучшее, или не выдавай ничего, договорились? – сказала я, приподнимая бровь.

Он ухмыльнулся, и я могла сказать, что его мысли блуждали в другом месте. У моего мальчика действительно было лишь одно на уме. Я закатила глаза, и оттолкнула его немного сильнее, заставляя его сделать шаг назад.

- Не будь придурком, – сказала я ему.

- Что? Я ничего не сказал! – запротестовал он.

- Нет, но ты подумал об этом.

- Теперь мальчикам запрещено думать?

Розали прошла рядом со мной, раздражительно посмотрев на Эдварда. – Это не должно стать проблемой для тебя. Не то, чтобы ты часто думаешь, в любом случае, так что нет никакой разницы.

- Ха, ха, ха, очень смешно, - пробормотал Эдвард.

- Удачи, дорогой, - сказала я дразняще, прежде чем развернуться и последовать за Розали к нашей стороне двора.

Ходить по снегу без костылей было интересной вещью. Я наполовину шла – наполовину прыгала к нашей стене. Моя нога больше не беспокоила меня так сильно. Она даже не сильно болела, когда я соприкасалась с землей, перемещая на неё вес на долю секунды, чтобы сделать новый шаг. Я упала в снег за стеной, где Эммет закончил свои приготовления, и теперь клал снежки в кучу. Он посмотрел на меня и широко улыбнулся. Его щеки горели, и он был похож на взрослого ребенка. Я видела, что он взрывался изнутри.

- Белла ты будешь нести ответственность за то, чтобы эта куча никогда не кончалась, хорошо? – торопливо сказал Эммет, как будто мы и впрямь были на настоящей войне. Я кивнула. – Мы с Розали будем делать то, что получается у нас лучше всего, – заниматься сексом? – Мы будем стрелять по их стене, прежде чем доберемся до их задниц. Розали наш лучший стеноломатель. Это больно, то, что она ни разу не была в нашей команде, она всегда ломала наши стены.

Розали засмеялась, кладя еще один снежок в кучу снега. – Но вы всегда выигрывали, потому что твой прицел безупречен, – ответила она Эммету. – Но вместе у них не останется ни единого шанса.

- Черт возьми, детка, да, – сказал Эммет, протягивая руку, чтобы схватить комбинезон Розали и притянуть её к себе, грубо и решительно прижав свои губы к её. Они оба были слишком страстными, в этом не было сомнений.

Прежде чем мы могли начать, Эммет встал и объяснил для всех правила. Не смотря на то, что все остальные уже знали их, они все равно слушали как Эммет говорил. Возможно, это тоже была одна из традиций. У них было не слишком много правил, но они все имели смысл. Одно правило гласило, что запрещено переходить границу другой команды – это автоматическое нарушение. Другое гласило, что нельзя использовать лед в снежках – Эдвард позже рассказал мне, что это правило появилось после того, как Эммет использовал лед в снежках, что привело Джаспера к сотрясению мозга.

Вскоре битва началась и Эммет начал кидать снежки с невероятной скоростью – и Розали не отставала. Я не видела большей части из того, что происходило на другой стороне, так что я просто делала снежок за снежком, настолько быстро, насколько могла, учитывая скорость, с которой они кидали их. Смех и крики проносились через двор, и не прошло много времени, прежде чем я увязла в общем волнении от происходящего тоже. Когда Эммет получил удар в голову, я рассмеялась. Он взглянул на меня, но я могла увидеть улыбку, которую он едва мог сдерживать.

В конце концов, я выглянула из-за стены и увидела Эдварда. Или часть его. Он сгорбился за стеной и, насколько я могла видеть, делал снежки. Я схватила один из кучи и сделала последнее, что я думала сделать сегодня.

Я на самом деле кинула снежок.

Эммет засмеялся надо мной, наблюдая за моим бедным броском. Мало того, что у меня был самый худший прицел, у меня также не было никакой точности, когда дело доходило до длины бросков. Снежок приземлился за фут, или около того, от их стены, и затем еще медленнее покатился к Эдварду, слегка коснувшись его ноги, где он остановился.

- Мило, – сказала Розали. – Может быть, тебе следует придерживаться тактики с деланием снежков. Ладно?

Эдвард выглянул из-за стены, заметив меня. Он ухмыльнулся и засмеялся в одно и то же время.

- Ты только что попыталась кинуть в меня снежок, Воробей? – крикнул он.

- Воооозможно? – отозвалась я в ответ.

- Ох, так удачно! – крикнул он, и внезапно моей команде пришлось спрятаться за стену, потому что нас засыпали снежками.

- Черт, стена ломается, – сказал Эммет, указывая на большую трещину, что бежала вниз от середины. – Нам нужно что-то сделать! Быстро!

- У нас почти не осталось снежков, что, черт возьми, ты предлагаешь делать? – зашипела Розали.

Они смотрели друг на друга, позволяя друг другу быть первым, кто озвучит плохую идею.

Тогда меня озарило.

- Я знаю, – сказала я, улыбка скривила мои губы.

- Да? И что это? Капитуляция? Я так не думаю, – ответила раздраженно Розали.

- Ох, как раз наоборот. Приготовьте свои снежки. Эдвард прибежит сюда, – сказала я.

- Да? И почему? – спросил Эммет.

- Потому что я собираюсь сделать это, – сказала я, прежде чем закричать изо всех сил: – ЧЕРТ! МОЯ НОГА! ОНА БОЛИТ… БОЖЕ, ОНА БОЛИТ…!

- ЭДВАРД! ЭДВАРД! ЭТО УЛОВКА! ЭДВАРД! – закричал Джаспер, но судя по звукам, Эдвард не слушал его, и до меня донеслось как он побежал со своей стороны двора. Эммет и Розали быстро засыпали его снежками, и он ругался как моряк, прежде чем оказаться за нашей стеной рядом со мной.

- Ты в порядке? – спросил он, кладя руки по обе стороны от моего лица, пристально смотря на меня. Его лицо покраснело и было в мокром снегу, и он выглядел абсолютно великолепно.

- Мы победили, – сказала я ему.

Он недоверчиво посмотрел на меня и скинул руки с моего лица.

- Серьезно? Ты использовала это против меня? – спросил он.

- Что? Моя команда проигрывала, и мне нужно было помочь тем, чем я могла, – ответила я, кусая губу, в надежде, что его гнев был поддельным, и что он скинет с себя это выражение лица, и засмеется вместе с нами. – Ты злишься? – подразнила я.

- Злюсь? Конечно, я, блядь, злюсь! Ты не можешь использовать это дерьмо против меня! – закричал он, ясно показывая мне то, что его гнев не был поддельным. Ни на долю.

- Эдвард, успокойся, – произнесла Розали, удивляя меня тем, что она встала на мою защиту. – Она просто играла в игру, также как и все остальные. Помнишь прошлый год, когда я притворилась, что Эммет ударил меня ледяным снежком? Никто не закатывал истерику в тот раз, так что тебе не нужно выпрыгивать из штанов на этот раз, ладно?

- Но это ситуация, блядь, другая, – выплюнул Эдвард, поднимаясь на ноги, и отряхивая от снега свои штаны. В отличие от меня, он не одел зимний комбинезон.

- Да, и почему же? – спросила Розали сладким голосом.

- Потому что твоя голова не была уже, ебать, побита из-за того, что сделал Эммет, – отрезал он. Он ушел, пиная снег на ходу. Прежде чем я осознала, дверь во двор захлопнулась за ним, после того, как он исчез внутри.

Я уставилась на дом, и почувствовала, как слезы потекли из моих глаз. Я не хотела причинить ему боль. Это была просто шутка. Но мне следовало знать, что шутки, относящиеся к моей ноге, он воспринимает не очень хорошо. Я была такой дурой. Он говорил мне снова и снова, как сильно он винит себя за то, что произошло. И теперь, что я сделала? Зачем? Чтобы выиграть в тупой снежной битве? Что за человеком я была?

- Не волнуйся, Белла. Это пройдет, – сказала Розали, подарив мне самый сострадательный взгляд из всех, которые она когда-либо мне давала. – Эдвард поймет, что перегнул палку, и затем он придет обратно и извинится.

- Но в том то и дело, – ответила я. – Что он не перегнул палку. У него была любая причина, чтобы отреагировать так. Я здесь дура. Я знаю его, и я знаю, что моя нога это больная тема для него… было неправильно использовать её как способ выиграть в глупой игре.

Я встала на ноги и начала свое неловкое путешествие к веранде. Чья-то рука обернулась вокруг моей талии, и мою руку повесили на чьи-то плечи. Я повернула голову, чтобы увидеть Джаспера.

- Давай не будем давать Эдварду другой причины, чтобы разозлиться. Ходить без костылей, вероятно, не лучшая идея, – сказал он, и я фыркнула.

- Кого к черту волнует моя нога, – пробормотала я. – Её нужно было ампутировать в больнице. Тогда бы не было всей этой кутерьмы вокруг неё.

- Да, но если бы они ампутировали твою ногу, ты думаешь Эдвард чувствовал бы себя сейчас так? Ты действительно думаешь, что с ампутированием ноги ему было бы легче смириться чем с временной болью и дискомфортом, в котором ты находишься сейчас? – спросил Джаспер. Я не ответила, потому что в этом был смысл – и я не собиралась ему этого говорить.

- Он ненавидит меня сейчас, – произнесла я, когда мы достигли двери.

Джаспер вздохнул. – Белла, послушай меня. Эдвард любит тебя. Очень сильно. Он не ненавидит тебя, и я уверен, что его просто застал врасплох твой трюк. Он не был к нему готов, потому что он не думал, что ты одна из всех присутствующих будешь драться грязно. Он знает, что ты ничего не имела в виду под этим, и что ты определенно не хотела причинить ему боль. Он просто повел себя, как Эдвард. Он не любит проигрывать, и он упрямый сукин сын.

Я вздохнула и почувствовала, как слеза скатилась с моих глаз. – Я просто надеюсь, что он не откажется от меня. Он дал мне так много всего, и я продолжаю причинять ему боль и отталкивать его. Я не могу ничего поделать с этим. Он так много значит для меня, и я ценю каждый момент, который я провожу с ним. Но это лишь вопрос времени, когда ему надоест со мной, и он решит, что я не стою всех этих проблем, – протараторила я на одном дыхании. Удивительно, как я могла сказать все эти слова. Меня также поразило то, что я вообще сказала их: я даже не осознавала, что думала о них, когда говорила. Еще одна слеза скатилась с моих глаз, и я подавила дыхание. – Но это не будет иметь значения… потому что в конце концов, я предпочту провести небольшой отрывок времени с ним, чем не иметь никакого времени вообще.

Джаспер грустно усмехнулся, и потер мою руку. – Хватит Белла, с каких пор ты стала говорить, как открытка от "Hallmark”? – спросил он. – Что за хрень это твое "Лучше любить и потерять, чем никогда не любить вообще?” Серьезно.

- Потому что, это история моей жизни, – всхлипнула я.

- Не надо становиться такой пессимистичной со мной, красавица, – сказал он, немного сжав мою талию, пока мы шли. – Если он разобьет твоё сердце, я обещаю тебе, что отрежу ему яйца.

Сквозь всхлипы я издала смешок, и он улыбнулся. – Теперь, такими должны быть открытки от "Hallmark”, – пошутила я, и он засмеялся.

Джаспер помог мне подняться наверх, но я заставила его уйти, прежде чем зайти в комнату Эдварда. Я не знала, могла ли я войти. Что, если он действительно разозлился? Я подняла руку и неуверенно постучала в дверь.

- Эдвард, это я… могу я войти? – спросила я, прислоняя голову к дверной раме и прослеживая пальцами линии на двери. Дверь широко распахнулась, и я мягко ему улыбнулась, прежде чем пройти мимо него. Я не решилась пойти к его постели, так что вместо этого я направилась к дивану, где начала снимать свой комбинезон.

- Мне действительно жаль, – начала я, когда, наконец, сняла верхнюю часть комбинезона. – Я не хотела тебя расстраивать. – Просто наша стена ломалась, и мы проигрывали, и… я хотела помочь. Ты видел, как нелепо я выглядела, когда попыталась кинуть снежок в тебя. Я покатила к тебе снежок. Насколько это жалко?

Он не ответил. Он все еще стоял возле двери, которую только что закрыл. Его рука была на дверной ручке. Он все еще был похож на статую.

- Эдвард, поговори со мной, – взмолилась я.

- Все в порядке, – ответил он тихо. – Я справился с этим.

- Да? Не похоже, что это так, – заспорила я.

- Давай просто забудем об этом, ладно? – спросил он.

- Ладно.

- Хорошо.

Он кивнул и подошел к столу, начав возиться с несколькими компакт-дисками, в то время пока я пыталась снять комбинезон. Он был очень мокрым и громоздким, и было очень сложно снять его с меня; гораздо легче было его одеть. Я вздохнула и сдалась.

- Можешь пожалуйста помочь мне снять мою одежду? – спросила я, прежде чем осознать как тупо это прозвучало. – Я имею в виду, комбинезон.

Мягкая улыбка, которой он одарил меня, пока подходил ко мне, чтобы помочь, доказала, что он на самом деле еще не справился с ситуацией. Если бы он действительно справился с ней, то тогда бы отпустил еще одну безвкусную шутку о том, чтобы снять всю мою остальную одежду тоже. Возможно, он сказал бы что-нибудь о том, что я слишком осторожна.

Я положила руки на его плечи, когда он присел передо мной и начал помогать мне стаскивать комбинезон. Наконец, когда я освободилась от своей белоснежной уютной оболочки, я обернула руки вокруг талии Эдварда, и прислонилась щекой к его груди. Он без колебаний притянул меня ближе и оставил поцелуй на макушке.

- Мы все еще враги? – спросила я и почувствовала, как завибрировала его грудь, когда он усмехнулся.

- Нет, мы никогда ими не были… мы были шпионами, – пошутил он.

- Ммм… вроде как агентами по прикрытию, мне нравится это, – сказала я. – Ладно, а в какой мы команде?

- Ни в какой, мы были в нашей собственной команде, – ответил он.

Я посмотрела на него и он мягко улыбнулся.

- Мы остыли? – спросила я, и он кивнул.

- Остыли.

Я не поверила ему. В его глаза все еще было что-то неправильное.

***

Еще один ужин с Калленами. Разница заключалась в том, что теперь мы находились также в компании Джаспера, Элис и доктора Каллена. Внимание было сфокусировано не на мне, так что я могла поесть спокойно, не волнуясь о том, что меня спросят… о чем угодно. Это было странно. Но что было еще страннее, так это взгляды, которыми обменивались Эдвард и доктор Каллен. Создавалось впечатление, будто они мысленно вели какой-то молчаливый разговор друг с другом. В какой-то момент я была даже уверена в том, что Эдвард покачал головой на вопрос, который не был озвучен. Что за вопрос?

Я вздохнула и ткнула еду в тарелке. Было глупо думать, что хорошая часть дня продолжится. Хорошая часть, в которой мы просто смогли бы насладиться компанией друг друга и не беспокоится о других вещах. Но, конечно, я открыла свой гребаный рот, пожаловалась на несуществующую боль в ноге и теперь он вел молчаливый разговор с отцом прямо перед моими глазами. В этом была моя вина? Разговор был обо мне?

Когда мы закончили, я решила, что мне нужно поговорить с Эдвардом, но он выбил из меня эту идею, когда взял мою руку и положил её на свое колено, в то время пока другие начали убирать со стола.

- Хочешь пойти поиграться в снегу? – спросил он мягко.

- Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? – осторожно спросила я.

- Я не прошу тебя присоединиться к еще одной снежной битве, – ответил он, отпуская мою руку, и отталкивая свой стул в раздражении. Я не понимала, что расстроило его, и быстро схватила его руку, прежде чем он уйдет от меня.

- Ладно, – сказала я. – Пошли на улицу. Только ты и я.

- Я принесу твой комбинезон, – ответил он, и я неохотно отпустила его руку.

Я вздохнула, наблюдая за ним, и затем откинулась на стуле. Джаспер одарил меня утешительной улыбкой, когда Эдвард взял мою и свою тарелку.

- Не выгляди такой мрачной, Белла. Это не идет тебе, – насмешливо сказал он.

- Мне все равно, – произнесла я. – Я почти уверена, что Эдвард ненавидит меня за то, что случилось сегодня, так что меня меньше всего беспокоит то, как я выгляжу прямо сейчас.

- Помни то, что я сказал тебе ранее, не будь слишком пессимистичной. Когда дело доходит до Эдварда, тебе не нужно беспокоиться, – сказал Джаспер, прежде чем выйти из гостиной.

В этот момент, Эдвард вошел в комнату с белым, мягким комбинезоном в руках. Он уже одел свою куртку и шапку. Я выдавила улыбку, но он почти не смотрел на меня. Я быстро вытерла слезы, которые, я даже не заметила, как пролила, прежде чем позволить ему помочь мне с комбинезоном.

Мы вышли на улицу, и в этот раз у меня были с собой костыли. Было забавно пробираться сквозь снег, который покрывал ноги, с помощью костылей, и это однозначно было более неловким, чем прыгать на одной ноге.

Мы дошли до той части двора, где снег еще оставался нетронутым. Мы сели, и я не смогла не захихикать, когда Эдвард практически исчез, когда лег. Снег был гораздо глубже там.

Он пробормотал несколько ругательств, когда немного снега попало ему в рот и на лицо, и я засмеялась еще больше. Я перевернулась, удаляя тонкую снежную стену между нами, и прижалась ближе к нему. Он обнял меня и прижал к себе. Это, казалось, была его автоматическая реакция.

- Тебе не холоднo? – спросила я, заметив, что его джинсы промокли от снега.

- У меня в руках горячая девушка, как мне может быть холодно? – ответил он тихо.

Я подняла голову и встретилась с его взглядом.

- Поговори со мной, Эдвард, – взмолилась я. Он вздохнул, но ничего не сказал. – Что-то происходит в твоей, покрытой красивыми бронзовыми волосами, голове, и мне нужно знать что. Я не единственная, кто иногда ведет себя странно, знаешь ли, – добавила я.

- Я люблю тебя, Воробей, – это все, что он сказал.

Я вздохнула и нахмурила брови.

- Я знаю, – ответила я тихо.

Уголок его рта поднялся в самой печальной улыбке, и это разбило мне сердце.

- Только, блядь, плохо, что это не взаимно, да? – произнес он.

У меня не было ответа.

***

Учитывая, что Эдвард вел себя так странно, я подумала, что может быть это будет к лучшему, если я посплю в гостевой комнате в конце концов. Возможно, нам нужно немного пространства. Что-то беспокоило его, и что-то подсказывало мне, что моя сегодняшняя выходка была лишь частью всего этого.

Эдвард даже не спорил со мной, что заставило меня задуматься о том, что именно происходит с ним.

Я ворочалась в постели пытаясь заснуть, но без успеха. Я не имела понятия, сколько было времени, но я понимала, что было поздно. После, как мне казалось, нескольких часов в попытках уснуть, я решила, что у меня не получится. Мне нужно было поговорить с Эдвардом. Действительно поговорить с ним. Я откинула простыни, и как только дотянулась до костылей, я услышала, как в коридоре открылась дверь. В этом коридоре была лишь еще одна спальня – его родителей. По звуку шагов, доносившихся через мою дверь, я решила, что это доктор Каллен; шаги были слишком тяжелыми, чтобы принадлежать Эсме.

Я выждала момент, убедившись, что доктор Каллен ушел, прежде чем выбраться из комнаты. К счастью для меня, толстый ковер в коридоре приглушал мои шаги.

Я как раз собиралась повернуться к лестнице на следующий этаж, когда услышала голоса.

- …не можешь уснуть? – услышала я, как спросил доктор Каллен.

- Почему, ебать, это так волнует тебя? – услышала я бормотание Эдварда в ответ.

Голоса, казалось, исходили из кухни. Я медленно села на верхней ступеньке, не чувствуя ни капли угрызения совести за подслушивание.

- Белла, кажется, поживает хорошо, – сказал доктор Каллен. – Даже слишком хорошо…

- Абсолютно не хорошо. Она в отрицании или к каком-то другом дерьме. Никто с её жизнью не может быть настолько гребано спокойным по поводу того, что происходит. Как будто ей все равно, что происходит. Она живет в чертовом пузыре, – ответил Эдвард. – Я, блядь, ненавижу это.

- Ты говорил с ней о… ну, о том, о чем мы говорили с тобой? – спросил доктор Каллен, и я нахмурилась. Мне это совсем не нравилось.

- Я планировал сделать это, но продолжаю откладывать, потому что всякое дерьмо встает на пути… я никогда не находил подходящего момента, и потом я решил сделать это после ужина. Но просто не смог, – ответил Эдвард, его голос был пустым.

- Почему, Эдвард? Мы оба знаем, что ей необходима терапия, и в данной ситуации, я абсолютно уверен, что ты единственный, кто сможет повлиять на неё, – сказал доктор Каллен. – Она оказалась единственной, кто убедил тебя обратиться за помощью, верно? Тогда почему ты не можешь позаботиться о том, чтобы она тоже сделала это?

- Потому что я не могу поставить ей тот же ультиматум, что и она мне, – ответил Эдвард, его голос был едва слышен сейчас. – Потому что, если я поставлю его, я почти уверен, что она, черт возьми, не выберет меня… а я лучше предпочту её испорченную и сумасшедшую, чем видеть, как она уйдет от меня.

Моя верхняя губа задрожала, пока я поднимала на трясущихся ногах. Я не могла больше этого слушать. Это было тем, что беспокоило Эдварда сегодня? Он был одержим тем, как попросить меня обратиться за помощью? Он действительно верил, что я не выберу его, если он предложит мне выбор?

Я повернулась к лестнице, решив отправиться в комнату к Эдварду. Я знала, что не смогу уснуть в отвратительной комнате для гостей, и мне нужно было сделать что-то. Мне нужно было сделать что-то, что позволит Эдварду понять, что у него нет никаких причин сомневаться во мне. Я ненавидела то, что он не знал этого лучше меня. Но я ненавидела больше то, что я никогда не давала ему причин на это.

Я вошла в комнату Эдварда, забравшись в его постель и свернувшись в клубочек, тихо ненавидя свой громоздкий гипс. Я уставилась на его будильник, следя за тем, как цифры медленно изменялись. Минуты прошли медленнее, чем казалось.

Вскоре я услышала шаги в коридоре, и дверь распахнулась. Я села, встречая растерянный и удивленный взгляд Эдварда. Я хотела сказать ему, как много он для меня значит, что я готова пожертвовать собой ради него, что я отдам все ради него. Мне хотелось сказать ему все что угодно, лишь бы облегчить его взволнованность и сомнения. Но ничего из этого не вырвалось из моего рта.

Вместо этого я сказала: – Я не могла уснуть.

Он криво улыбнулся, подходя к кровати и подползая ко мне. Он обернул свои руки вокруг меня, и я прижалась к его обнаженной груди. На нем были только пижамные штаны. Мы лежали в тишине, пока я обдумывала свои варианты. Что я могла сделать, чтобы заставить его перестать сомневаться во мне? Как я могла убедить его в том, что доверяю ему всем сердцем, и что сделаю что угодно ради него? Как я могла сделать это…. без использования слова на "Л”?

Я сглотнула, осознавая, что я могла дать ему; что заставит его осознать свою значимость. Что-то, к чему мы переходили столько раз ранее; но я всегда останавливалась. Возможно это то, что я могу дать ему.

- Прикоснись ко мне, – прошептала я, прежде чем смогла бы пожалеть об этом.

Он откинул голову, глядя на меня нахмуренно и растерянно.

- Что? – спросил он хриплым голосом.

- П-прикоснись ко мне, – зашептала я снова. – Пожалуйста.

Он медленно положил руку на мое бедро. – Зачем? – спросил он.

Я наклонилась вперед и оставила поцелуй на его губах. – Не спрашивай зачем, просто… сделай это, – ответила я.

- Ты уверена? – спросил он, его голос был таким неуверенным и растерянным, что это почти заставило меня подумать, что он не хотел этого. Я снова кивнула, и он начал медленно двигать свою руку выше по бедру, к талии. Медленно, он позволил своей руке пробраться под мою большую футболку, мягко поглаживая мою кожу.

Я перевернулась на спину, и он придвинулся ближе так, чтобы мы оказались на одной стороне кровати. Он позволял своей руке бродить под моей футболкой, касаясь живота, и поднимаясь к моей груди. Я не надела лифчик, потому что мне было слишком некомфортно спать в нем, и это оказалось хорошим решением, учитывая данную ситуацию. У него не было никаких дополнительных препятствий, чтобы притронуться ко мне. Он положил свою руку на мою грудь, и просто держал её там, не двигая. Я посмотрела вверх и встретила его взгляд. Я совершенно ничего не могла понять по его глазам.

- Почему ты делаешь это? – спросил Эдвард, его голос был ниже обычного. – Почему ты позволяешь мне делать это?

Я заглушила его вопрос своими губами. Я положила руки по обе стороны его лица и притянула его к себе. Его рука сжала мою грудь, и он немного подвинулся, так, что половина его тела лежала на мне. Я не знала, что заставило меня сделать это, но моя здоровая нога оказалась на его бедре. Это движение вызвало у него гортанный стон, и он придвинулся еще ближе ко мне. Как будто он мог быть еще ближе.

Наши губы соединились, наши языки двигались так яростно, будто мы почти не знали, что, черт возьми, делали. Мы оба чего-то ждали, но никто из нас не знал чего именно. И мы не могли помочь друг другу.

Эдвард играл с моей грудью, перекатывая пальцем мой сосок. Ощущения были хорошими. Я думаю. Я даже не знала. Моё тело испытывало то, чего никогда не ощущало раньше, и я не знала, было ли это хорошо или нет. Но Эдвард делал это со мной, а разве он может делать что-то плохое?

Тихий стон вырвался из меня, как только он потерся о моё нижнее белье. Почему я не надела штаны? Возможно, спать в одной большой футболке, было плохой идеей. Где мой комбинезон?

Еще одно прикосновение и еще один стон. Рука Эдварда покинула мою грудь и направилась вниз по животу. Мне не нужно было быть гением, чтобы понять, куда направлялась его рука. Моё дыхание затруднилось, и я прекратила дышать, когда он приложил ладонь к моему нижнему белью.

Мои глаза расширились, и он отстранился, пристально посмотрев мне в глаза. Но его рука была все еще на моём белье.

Паника поднималась внутри меня.

Невинность. Невинность. Невинность. Невинность.

Я больше не могла видеть Эдварда. Все перестало существовать вокруг меня, как будто я упала в какую-то глубокую яму мыслей, которые даже не были моими собственными.

Мне нужно быть невинной. Почему? Я не знала! Мне просто нужно быть невинной. Это было неправильным. Таким неправильным. Если Эдвард коснулся меня своими руками, это означает, что удовольствие будет доставлено мне – не ему. Что шло поперек всему, во что я верила. Нет. Не я. Моя мать. Я не верила в это. Мне не нужно быть невинной. Удовольствие это не плохо. Удовольствие для двоих, и для девушки и для парня. Не исключительно для парня. Удовольствие это не плохо. Но это плохо. Прикосновения ко мне делают меня нечистой. Я… я…

Его рука исчезла с моего белья, и он вместо этого начал гладить мою щеку.

- Воробей, дыши… Все хорошо, - сказал Эдвард, его голос раздавался словно через туннель. – Все хорошо. Я не сделаю ничего. Я не прикоснусь к тебе… я не… сделаю ничего. Пожалуйста, Воробей, прости меня.

Я даже не осознавала, что плакала, пока моё тело не начало трястись в рыданиях. Эдвард вздохнул и притянул меня к себе, и я положила голову ему на грудь, пытаясь разобраться в своих мыслях.

Почему эти мысли так управляли мной? Почему я позволяла им сокрушать меня, когда я даже не верила в них? Я не разделяла маминых сумасшедших убеждений. Я не верила, что то, что она говорила было правдой. Я не верила в это. Но, все же, её слова эхом звучали в моей голове, парализуя меня, и заставляя меня оттолкнуть Эдварда. Снова.

С моей матерью в голове, как я могла полностью открыться и позволить Эдварду войти? Как я могла отдать Эдварду себя… всю себя… если я позволяю своей матери вскружить мне голову? Её даже не было здесь!

Возможно, это было большим, чем я думала. Возможно, это не было просто тем, что происходило в моей голове, и с чем я могла сама разобраться. Это было слишком подавляющим. Я не могла с этим справиться. Не сама.

- Поставь мне ультиматум, – прорыдала я в его грудь. Эдвард не ответил, но я знала, что он услышал меня. Я также знала, что он точно понял, о чем я говорила.

- Я не хочу, – ответил он, в конце концов, тихим голосом.

- Ты хочешь, ты хочешь этого. Пожалуйста, поставь ультиматум, – взмолилась я.

Он прижал меня ближе, и поцеловал макушку моей головы. Я чуть не обмякла в его руках. Я была так истощена. Я устала от того, насколько я была разбита. Почему не происходило ничего хорошего?

- Я люблю тебя так сильно, - зашептал он, почти в извинении. – Я не буду ставить ультиматум, но я помогу тебе обратиться за помощью, если это то, чего ты хочешь.

Моё сердце разбилось от его слов. Он сказал, хочешь. Не нужно. Выбор слова изменил весь смысл предложения.

- Я бы выбрала тебя, – зашептала я. Я слишком устала для разговоров.

Эдвард вздохнул, и я почувствовала его дыхание на своих волосах. Он не ответил, потому что не верил мне. Оттолкнула ли я его от себя в последний раз?

Дата добавления: 2015-08-05