Эдвард Каллен POV. Это забавно, что когда я шёл по коридору, люди шарахались и освобождали мне путь.

Это забавно, что когда я шёл по коридору, люди шарахались и освобождали мне путь.

Люди больше не смотрели и не указывали на меня, хотя, по-прежнему шептались, думая, что я не мог их услышать. Они что, думают, что я глухой или глупый, или что? Да, вероятно.

По крайней мере, они, бля, не расспрашивали меня и не глазели. Чёрт, они даже не смели смотреть мне вслед, в страхе от того, что я поcрываю им головы.

И я нихера не мог быть счастливее.

То, что я ударил Ньютона в лицо, оказалось лучшим, что я делал за всю мою жизнь.

Теперь единственное, что люди говорили обо мне, что я неуравновешенный и опасный. Больше не было никаких разговоров об аварии. Во всяком случае, не так много. Авария больше не была достойной новостью, но то, как я врезал Ньютону – да. Авария была устаревшей новостью, и осталась в прошлом.

Или я так думал.

Эмметт всё ещё злился на меня, и не разговаривал со мной. Он просто продолжал бросать на меня раздражённые взгляды, вероятно, пытаясь заставить меня плохо себя чувствовать или что-то ещё. Я не знаю, какого чёрта, он принимал всё это так близко к сердцу. Он вёл себя так, как будто я убил его грёбаного щенка или ещё какое дерьмо. Из-за этого обеденная перемена стала просто невыносимой.

Эмметт не разговаривал со мной, Элис была посредником между нами, Джаспер был раздражён, а Розали в ярости – и это делало ужасным перерыв на обед.

Я знал, что кое в чём Элис была согласна с Эмметтом, но она также поддерживала меня. Она не хотела, чтобы мы воевали друг с другом, и пытаясь исправить эту ситуацию, делала всё, что могла. Но это только раздражало меня, потому что с самого начала я считал, что это не её дело. Моя война с Эмметтом была только моей. У неё не было никаких причин принимать участие, думая, что она могла что-то изменить. В любом случае, я не собирался менять своё мнение о ситуации, так что она вела безуспешную борьбу.

Джаспер был раздражен, потому что ему не нравилось напряжение среди нас. Он всегда был чувствителен к эмоциям окружающих его людей, и если они становились слишком сильными, он обычно входил в то состояние, которое мы называли Джаспер-режимом.

Джаспер-режим всегда нас чертовски расстраивал. Требовалось много сил и терпения, чтобы просто иметь возможность быть рядом с ним, когда он был такой. Когда он входил в Джаспер-режим, все мы знали, что нам лучше не показывать наше дерьмо, и те из нас, у кого были яйца, должны были оставаться тихими и устранить любую напряжённость, иначе с лёгкостью могли х лишиться.

Давайте просто скажем, что для него не составит большого труда сделать это.

Но на этот раз я не собирался что-то менять. Я не собирался отступать только потому, чтобы заставить его чувствовать себя лучше. Я был грёбаной жертвой. Ни он. Ни Эмметт или кто-то ещё. Так что будь я проклят, если изменю своё мнение по этому вопросу.

Розали была в ярости, потому что... честно говоря, она всегда была обозлена чем-то. Я не совсем уверен, что на неё влияла наша напряженность или то, что происходило между нами, так как её волновала только она сама. Пока мы сидели за столом, молча злясь, и желая оказаться где-то в другом месте, она, вероятно, думала о своём следующем визите к парикмахеру или что-то ещё.

Самовлюбленная сука.

Да, она была моим другом, но это не значит, что она должна всё время мне нравиться. Так как Эмметт обозлился на меня, рассматривая то, с кем она спала, Роуз автоматически стала моим врагом.

Кроме того мне не нужен был повод чтобы не любить её. Так или иначе, мы не слишком общались. Мы были не так уж и близки.

Нет, не то.

Мы не были близки. Периодически.

Это был только четверг. И я не мог дождаться, когда закончится эта неделя.

Насколько я знал, не было никаких запланированных вечеринок, но я нуждался в них, чтобы напиться. Всё, что мне было нужно, добраться до Порт-Анджелеса, и приобрести выпивку у нашего обычного поставщика. Возможно, я смог бы достать несколько косячков или что-то, что поможет снять стресс.

Это была тяжёлая грёбаная неделя, и мне нужно было расслабиться.

Нихера не судите меня.

Школьный день был сокращён, из-за какой-то конференции учителей или чего-то ещё, и возможно, я не мог бы быть счастливее, что удалось выбраться с этой свалки.

Эмметт отвёз нас домой. Он всё ещё играл в молчанку со мной, и мне было интересно, он что, на самом деле думает, что меня это волнует? Честно говоря, нет. Но он был большой девочкой, и его это волновало. Но это его проблемы.

Когда мы подъехали к дому, я увидел чёрный "Мерседес" отца и удивился. Было около полудня, и обычно он никогда не приезжал домой в течение дня.

Возможно, мама, наконец, заставила его взять выходной, или прийти домой на обед, так как в будние дни мы обычно ели без него. Но что-то заставило меня думать, что его ранний приезд домой не имеет никакого отношения к обеду или его выходному, без всякой на то причины.

Мы ещё не продолжали тот разговор, который был у нас в понедельник, и который так удобно был прерван его пейджером. Часть меня надеялась, что он просто забыл об этом, но когда он оказался первым человеком, которого мы увидели, зайдя в дом, я понял, что это не так.

— Мы едем в Порт-Анджелес, – объявил папа, и на лице Эмметта появилось замешательство.

— Что? Почему? Я собирался встретиться с Роуз, – жаловался он.

— Я говорю с твоим братом, – просто ответил папа.

Эмметт бросил на меня взгляд и усмехнулся.

— Да, увези его задницу так далеко, насколько это возможно. И желательно оставь его там, – сказал он и поковылял вверх по лестнице. Взглядом я метнул кинжал ему в спину, а папа схватил мою руку и повернул лицом к входной двери.

— Пойдём, – сказал он и подтолкнул меня вперёд.

— Почему я должен идти? – спросил я, немного сбитый с толку. – Я нихрена не делал.

— Идём, – это всё, что он сказал, и его тон не оставлял места для возражений.

Я вздохнул, но сделал так, как мне было сказано. Я подумал, что могу поехать и воспользоваться этой возможностью, чтобы заскочить к Джеймсу и приобрести выпивку, чтобы потом не ехать туда на выходные.

Двух птиц одним камнем.

Независимо от того, что это за другая птица, и почему я так нужен своему отцу, чтобы поехать в Порт-Анджелес.

Я уселся на пассажирском сидении его "Мерседеса", и он, включив зажигание, бросил на меня взгляд и молча покачал головой. Я был уверен, он хотел мне что-то сказать. Я нахмурился и стал смотреть в окно. Я не собирался начинать первым. Если он хочет мне что-то сказать, то пусть открывает рот и говорит. Я не собираюсь поощрять его, говоря какую-нибудь ерунду.

Он был тем, кто сказал "поговорим позже", а не я.

Он ехал в своём обычном осторожном темпе, спускаясь вниз по извилистой дорожке, и когда мы проехали её, повернул налево.

Левее.

Левее.

Левее.

Ебать, нет.

— А... папа... куда мы едем? – спросил я, стараясь казаться безразличным и беззаботным, хотя всё моё нутро вдруг стало кричать на меня, что хочет выбраться из грёбаной машины. Немедленно.

— В Порт-Анджелес, я же говорил тебе, – ответил он, посмотрев на меня странным взглядом.

— Да, я знаю... но почему мы... Я имею в виду, почему бы нам не поехать через город? – спросил я, небрежно пожав плечами, и посмотрел в окно, чтобы он не мог увидеть ужас в моих глазах.

— Потому что этот путь самый быстрый. Что с тобой не так? – спросил он.

Тон его голоса заставил меня повернуть голову и взглянуть на него, и встретившись с ним взглядом, я понял, что он точно знал причину, почему я не хотел ехать этой дорогой.

Моя челюсть сжалась и я сузил глаза.

— Сукин сын, – прошипел я сквозь зубы, но мне не удалось его напугать.

— Эта дорога, оказывается, самая быстрая к Порт-Анджелесу. У тебя какие-то проблемы с этим? – спросил он, приподнимая бровь, и действуя вскользь, как будто понимал, что я знал о его действиях. – Что-то не так с этой дорогой? – добавил он, и я раздражённо фыркнул и опустился ниже в моём кресле.

Возможно, он продолжал говорить после этого, я не уверен. Я не слышал его больше. Всё, на чём я мог сосредоточиться, это тот факт, что мы были почти рядом. При дневном свете выглядело всё иначе, но в то же время, как ни странно, точно так же.

Клянусь Богу, я мог бы определить точное грёбаное место, где я начал скользить на этом блядском льду.

Я не слышал, как говорил мой отец. Я не мог слышать даже тихий рёв двигателя, или радио, или что-нибудь ещё. Я был глухим, кроме призрачных звуков, которые напали на мой разум.

Звук автомобиля, скользящего по скользкой дороге, после удара об участок гололедицы. Звук девушки, врезавшейся в лобовое стекло. Звук подпрыгнувшего автомобиля, проехавшего по её телу. И леденящий кровь крик...

Я не понимал, что закрыл глаза, пока не возвратился к реальности от звука двигателя, который взревел громче, когда мы ускорялись на шоссе.

Мои пальцы онемели, и когда я посмотрел вниз, я увидел, что в очередной раз схватился за кресло, как будто только оно держало меня там. Я пытался расслабиться и разогнуть пальцы, но когда я это сделал, это причинило адскую боль.

Я взглянул на своего отца, и к моему облегчению, он не смотрел на меня. Его глаза были сосредоточены на дороге – как у хорошего водителя. Я бы фыркнул на положение его рук на руле, если бы не тот факт, что я был слишком зол на него за то, что он намеренно портил мне жизнь.

Казалось, мы будем ехать в тишине вечно, когда папа вдруг решил выступить.

— Я удивлён, – сказал он небрежно.

— Чему же? – спросил я с издевкой, стараясь не смотреть на вид за окном. Я почти физически ощущал тему этого разговора.

— Тому, что ты до сих пор не жаловался на моё вождение, хотя я специально ехал на ограниченной скорости в течение двадцати минут, – ответил он весело.

— Может это потому, что я знаю, что это, ебать, только впустую потраченные усилия. Ты едешь как старик, и я научился жить с этим, – ответил я вежливо, и одарил его широкой фальшивой улыбкой.

— Я не куплюсь на это, – сказал он спокойно. Что-то назревало под его тоном, но я не мог понять, что, чёрт возьми, это было. Было что-то, чего он не говорил, и он вёл себя как так, как будто знал всё.

Почему я согласился с ним поехать?

Потому что я идиот, который не смог отказать. Вот почему.

И выпивка. Конечно.

— Зачем ты едешь в Порт-Анджелес, и почему ты взял меня с собой? – спросил я.

— Мы едем в автомастерскую, – сказал он, взглянув на меня. – Я подумал, что ты захочешь приехать и увидеть свою малышку. Я не видел её с тех пор как они привезли её с того места...

Я сжал кулак на моей стороне, и старался не поднимать глаз. Я чувствовал, как он смотрел на меня.

— Да, это здорово, – сказал я, стараясь чтобы мой голос звучал ровно.

— Да, не правда ли? – ответил он, снова использую странный тон.

Мы ехали в тишине всю оставшуюся часть поездки. И я молча упрекнул себя за то, что был таким чертовски тупым. Чёрт возьми, что со мной не так? Конечно, он взял меня, чтобы увидеть мой проклятый автомобиль. Иначе, зачем бы он повёз меня в грёбаный Порт-Анджелес? Раньше мы никогда не ездили туда вместе, за исключением прошлого раза, когда моя малышка была в автомастерской, так что это не должно было удивлять меня.

Но по каким-то причинам, именно так оно и было.

Когда мы припарковались возле мастерской, мои глаза сразу же посмотрели туда, где в прошлый раз стояла моя машина. Но сегодня там не было блестящего "Вольво". Вместо этого там стояла уродливая "Тойота"

Мы вышли из машины, и я вошёл за отцом.

Как только мы вошли внутрь, к нам подошёл человек, одетый в грязный комбинезон. Его длинные чёрные волосы были собраны в хвост, лицо и руки были испачканы маслом, но грязь была почти не видна из-за темноты его кожи. Почти.

Он попытался вытереть свои руки ещё более грязной тряпкой, и я захотел закатить глаза.

Идиот.

— Здравствуйте, доктор Каллен, я не ожидал, что вы приедете так рано, – сказал он, и протянул свою грязную руку моему отцу.

Отец даже не вздрогнул, перед тем как принять его отвратительную руку и пожать её.

— Приятно снова видеть тебя, Сэм. Я не планировал приезжать, но сегодня мой сын рано освободился, и я подумал, что мы тоже можем приехать пораньше, – ответил папа. – Так, где она?

— Она в другом конце гаража, – сказал Сэм и направился к задней части мастерской, и мы последовали за ним. – Я не буду лгать вам, доктор Каллен. Повреждения на автомобиле довольно серьезные, и возможно, нам потребуется некоторое время, чтобы привести её в порядок.

— Не проблема, у вас будет столько времени, сколько будет нужно, – просто ответил папа, и я уставился ему в спину.

Столько времени, сколько будет нужно? Чёрт, он это серьёзно? Ебать, мне нужна моя машина! На чём ещё я должен передвигаться? Я не могу брать машину у Эмметта или даже у папы, учитывая то, что для начала его никогда нет дома. И что же спрашивается, может быть не так с моим автомобилем, что это займёт столько времени, чтобы исправить это? Я действительно хотел увидеть повреждения, и убедиться, что этот парень Сэм, не мешок дерьма.

Как много времени может понадобиться, чтобы поменять лобовое стекло? Именно туда она попала, и оно единственное было разбито. Так, ебать, почему так долго? Это не то, что должно быть изготовлено на заказ или что-либо. Боже мой, это всего лишь грёбаное "Вольво"! А не какой-то редкий европейский автомобиль.

Сэм открыл широкую дверь, и мы вышли через неё.

— Вот она, – объявил Сэм.

Я прошёл мимо своего отца и взглянул на него, затем повернул голову и посмотрел на свою малышку.

И я замер.

Я даже не дышал.

Или мигал.

Моё грёбаное тело застыло.

Свон была маленькой гребаной девушкой, максимум пятьдесят килограмм.

Так как, чёрт возьми, ей это удалось?

Капот автомобиля был грёбаным кратером. Лобовое стекло похоже на паутину. С окружённой трещинами дырой прямо в середине, где её тело разбило его. И машина наклонилась странным способом.

—... лобовое стекло, очевидно, и капот... мы должны будем изменить её части, а может быть, и полностью корпус... – голос Сэма звучал гулко и я понял только половину из того, что он говорил.

Я медленно ходил вокруг автомобиля, проверяя каждый его дюйм.

Переднее колесо с правой стороны было согнуто под странным углом, и как будто больше не предназначалось машине. И оно было проколото. Конечно. Разве не достаточно того, что оно едва держалось за автомобиль? Нет, конечно, нет.

Я посмотрел вниз, на капот, и позволил своей руке погладить согнутую поверхность, которая была когда-то прохладной и гладкой.

Мои глаза остановились на лобовом стекле, с этого расстояния я мог разглядеть все мелкие трещины на нём. Я даже мог увидеть кровь.

Кровь.

Везде.

Кровь.

Я быстро сделал шаг назад и отвёл взгляд от лобового стекла.

Но это было бесполезно. Везде, куда я теперь смотрел, мне казалось, что я видел кровь.

Когда я присмотрелся, я увидел кровь на переднем колесе, и немного крови было также на дверях машины с правой стороны.

Ебать, кровь была повсюду.

— Ты готов идти, Эдвард? – спросил отец, и вывел меня из оцепенения.

Не глядя на него, я быстро кивнул.

— Да, – задыхаясь, я пробежал мимо него. Я хотел побыстрее вдохнуть холодный воздух ноября.

Я подошёл к машине и стал ждать, когда выйдет отец. Ожидая его, я расхаживал взад и вперёд возле машины, и продолжал играть своими пальцами. Мне чертовски нужно покурить.

А ещё лучше выпить.

Папа вышел из мастерской и тут же открыл машину. Мы сели в неё, и после того, как отец пристегнул ремень, он положил мне на колени тоненькую папку.

— Я получил оценку, – сказал он. – Исправить её обойдётся нам в кругленькую сумму, но страховка, скорей всего, это перекроет.

Я не открыл папку. Я просто смотрел на неё так, как будто она собиралась прыгнуть и укусить меня. Папа откинулся на спинку сиденья, и не сделал ни одного движения, чтобы включить зажигание и увезти нас оттуда.

Он глубоко вздохнул, и я напрягся на своём месте.

Я знал этот вздох. Это был не хороший вздох.

— Сын... – сказал он спокойно и еле слышно. – Ты говоришь, что тебя не волнует это и тебе наплевать. Ты ведёшь себя так, как будто тебя это совершенно не беспокоит и...

Когда я понял куда он клонит со всем этим, я начал расстёгивать свой ремень. Я не собирался оставаться, чтобы услышать это дерьмо. Ебать, мне нужно было выбраться оттуда. Я мог уехать в Форкс на автобусе. Или взять грёбаное такси. Но я не собирался оставаться в грёбаном автомобиле моего отца и выслушивать его фигню.

Но он остановил меня, крепко обхватив моё запястье.

— Я знаю, сынок! Это ужасно! Я знаю, что это причиняет тебе боль! Ты не можешь притворяться, что всё так, как было раньше, потому что это не так! Тебе придётся научиться справляться с тем, что произошло, а не пытаться избавиться от этого так, как ты это делаешь, – сказал он, его голос переполняли миллионы эмоций. – Это нормально, что ты чувствуешь боль. Это нормально, что ты чувствуешь себя плохо! Это нормально чувствовать то, что ты хочешь чувствовать! Но не притворяйся, что тебе всё равно, ведь именно так ты и делаешь. Ты чувствуешь это. И ты должен преодолеть это, прежде чем это съест тебя и проглотит заживо, – он глубоко вздохнул, замолк на мгновение, и затем продолжил. – Я поехал короткой дорогой к шоссе, не для того, чтобы причинить тебе боль, я сделал это, потому что я хотел помочь. И именно поэтому мы сегодня здесь. Мне было бы проще просто позвонить Сэму и сказать ему починить автомобиль, а потом просто привезти тебя сюда, когда это будет сделано. Но это не помогло бы тебе. Ты должен посмотреть в лицо действительности и серьёзности ситуации. Ты не можешь ходить вокруг и думать, что это была не серьёзная авария, потому что это было именно так. Это на самом деле было так.

Мне хотелось сглотнуть, но было похоже на то, как будто большой кусок дерьма застрял в моём горле. Мне хотелось блевать.

— Теперь мы можем ехать домой, или ты собираешься продолжать читать мне лекции? – зашипел я.

Я не смотрел на него, но чувствовал на себе его взгляд.

Он глубоко вздохнул и отпустил мою руку.

— Ты не можешь продолжать так, Эдвард. Ты должен взять на себя ответственность за свои действия.

Я впился в него взглядом, и он нахмурился.

— Бля, я никому ничего не должен, – плюнул я.

Я отвернулся, и тупо уставился в окно, и он ничего не сказал.

Ему просто больше нечего было сказать.

Дата добавления: 2015-08-05