Сторожа сторожей 2 страница

Рынок постепенно наполнялся народом, и оба неторопливо двинулись вдоль торговых рядов.

Рассеянно жуя, травник мимоходом рассмотрел своего спутника повнимательнее. Теперь, при свете дня было видно, насколько Золтан изменился. Прежде всего, Хагг окривел, или, во всяком случае, спрятал левый глаз под черной перевязкой. Бросались в глаза короткие, неровно стриженые волосы; от конского хвоста на его затылке не осталось и воспоминания. Верхнюю губу пересекал неровный шрам, от двух резцов остались лишь обломки. На левой руке не хватало мизинца и фаланги среднего, а судя по тому, как Хагг берег свой левый бок и чуть кренился при ходьбе, Жуга предположил, что у него лишь недавно срослись нижние два или три ребра.

Хреново срослись.

— Здорово тебя побило, — признал травник. — Я думал, что тебя и вовсе нет в живых.

— Было еще хуже, — невозмутимо отозвался тот. — Меня двараги выходили. Я ведь почти у самой стены был, отползти не мог… Глюм меня нашел, который из Свободных.

— Что у тебя с глазом?

— С глазом? Плохо. Не видит больше. А ты что, с девчонкой что ли поругался?

— С чего ты взял?

— Ты ночь не спал. Глаза у тебя красные. Я прав? — Жуга кивнул. — Не бери в голову. А ты молодец, Лис. И жив остался, и меч не потерял, да и плотину разломать не побоялся. Да… Не ожидал я от тебя, честно признаться.

— Да была б моя воля, черта с два бы я…

— Ну, ну, брось прибедняться. Так. Кажется, пришли.

Травник огляделся и обнаружил, что улицы жестянщиков и бондарей остались позади, и что находятся они у самой городской стены, в квартале оружейников и бронников.

— Зачем мы здесь?

— Поговорить. Уж здесь-то нас никто не сможет подслушать.

Жуга был вынужден признать, что Золтан прав — стук молотков стоял здесь преизрядный. В этом квартале даже селились из-за этого не очень-то охотно.

— Эй! — окликнул вдруг обоих коренастый бородач из оружейной мастерской, мимо которой они как раз и проходили. — Продай меч, рыжий!

— Нет. — Он повернулся к Золтану. — Говори, чего пришел.

Хагг помолчал. Подкинул на ладони медную монетку.

— Дошли до меня слухи, — неторопливо начал он, — что недавно к югу отсюда развалился некий замок…

Жуга сглотнул и промолчал.

А потом заговорил.

* * *

Когда Жуга закончил свой рассказ, они уже прошли всю улицу и начали спускаться к морю.

— Н-да, вот так история… — проговорил задумчиво Золтан, когда Жуга умолк и стало ясно, что продолжения больше не будет. — Больше ты мне ничего сказать не хочешь?

— А что бы ты еще хотел услышать?

Жуга еще не решил для себя, как ему теперь относиться к Золтану. Ожидать от него можно было чего угодно.

— Меня интересует один человек. Ему лет тридцать, он высокий, сухопарый, с серыми глазами. Хорошо стреляет, бьется на мечах, и еще люди говорят, что он чародей. Зовет себя Охотником.

Травник замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. У самых его ног плескалось море. Он посмотрел на Золтана.

— С чего ты взял, что я его должен знать?

— С того, что он уже неделю как в городе. Ищет, говорят, одну девчонку — маленькую такую, смуглую, с карими глазами…

Жуга почувствовал, как холодеет спина.

— …а еще говорят, — невозмутимо продолжал тем временем Золтан, — что пару дней тому назад один тороговец побрякушками подрядился отыскать ему означенную особу, для чего… Э, да что это с тобой?

— Послушай, Золтан, — медленно сказал Жуга, — мне срочно нужно в корчму. Это важнее, чем ты думаешь.

— Не суетись. У Ванды она в безопасности, там мои люди.

— Что тебе о нем известно?

— Услуга за услугу, Лис. — Золтан усмехнулся. — Твой рассказ был неполным.

— Я думал, что он мертв.

— Ты, я гляжу, кучу народу в покойники записал. Где ты с ним встретился?

— У белых скал, на Яломице. Там были стражники Эшера, так он их вел. Помнится, Роджер как-то раз потом обмолвился, что старый граф сам его позвал. Он появился из менгира…

— Ты видел это сам? — быстро спросил Золтан. Уцелевший глаз его внимательно смотрел на травника.

— Я выгнал послед. Ну, просто — глянул, что там приключилось на поляне.

— Черт! — Золтан стиснул кулаки. — Ну почему, почему я не волшебник?! «Просто глянул»! Каково? Скольких бед мне удалось бы избежать. Это все? Ты точно больше ничего о нем не знаешь?

— Все. Хотя, погоди… — Жуга нахмурился. — Он, помнится, что-то говорил про себя, слово такое… Ор… Орден! Точно — орден. Вот теперь и впрямь — все. — Он посмотрел на Золтана. — Твоя очередь, Хагг.

Золтан помолчал. Нагнулся, зачерпнул горстку камешков и, размахнувшись, бросил самый крупный в набежавшую волну. Плоский камень шлепнул по воде раз, другой, и заскакал упругими «блинчиками».

— Его зовут Лонд. — Второй камешек отправился вслед за первым. — Мартин Лонд. По крайней мере, этим именем он однажды назвался, хотя я не поручусь, что оно настоящее. Я узнал о нем недели с две тому назад. Примерно в то же время в городе начали твориться странные дела. Я бы даже сказал — страшные.

— Что это было?

Третий камешек пропрыгал по воде и скрылся под волнами.

— Убийства. И особые при том. Тела разделывали, зачем-то вынимали потроха. Голов не находили. Жуткое зрелище, скажу я тебе. Мне удалось кое-что выяснить, опять же, Свободные помогли. Правда, это стоило мне четверых моих лучших людей. Спелле видел, как Вальтер-лавочник брал у него ожерелье, браслеты и деньги. Потом осталось только проследить за ним и вовремя устроить драку. Правда, я не ожидал, что это будешь ты. Кстати говоря, этому твоему Яльмару можно доверять?

— Можно. — Жуга ответил, не раздумывая.

— Тогда пускай приходит вечером. Сдается мне, подраться парень не дурак. Неповоротлив только.

— Ты что задумал, Золтан?

Четвертый камень бултыхнулся в воду.

— Один я вряд ли справлюсь, а городской гильдии воров известны большинство моих людей. Они боятся его и потому — помогут, но не нам. А ты ведун, и у тебя волшебный меч. К тому же, ведь это ты приволок на хвосте этого… Охотника. Втроем, я думаю, мы сможем его подстеречь и, если повезет, убить. И есть еще одна причина — твоя девчонка. Не забывай о ней.

На этот раз травник помедлил с ответом.

— Ты не оставляешь мне выхода, — сказал он наконец.

Хагг пожал плечами.

— Ты сам сел в эту лодку.

Жуга уселся на песок рядом с Золтаном и долго молчал, глядя, как раз за разом лижет берег набежавшая волна, затем заговорил.

— Когда-то мне пришлось оставить горы и уйти в долину, — начал он. — С тех пор и года не прошло, а мне порой кажется, что я за это время прожил целую жизнь. Сперва была одна лишь месть, потом тоска и пустота, потом вдруг снова появилась надежда, что все образуется. Знаешь, Золтан, — травник поднял взгляд, — а ведь когда-то я мечтал о том, чтоб исцелять людей. И что ж? Полгода не прошло, а я уже наловчился их убивать. Причем, без жалости. Всегда найдется оправдание. Война, несправедливость, помощь ближнему, людская злоба, или тупость, или что-нибудь еще. Противно… — он вздохнул. — А теперь вот и меч еще на мою голову. Осчастливил, можно сказать… Ну что вам надо от меня? Оставьте же меня в покое!

Браслет его мигал.

Хагг высыпал в воду все оставшиеся камни, вытер руки о штаны и сел, подобравши ноги под себя.

— Послушай, Лис, — сказал негромко он. — Единственный, кто не дает тебе покоя, это ты сам. Не знаю, кто ты, и куда идешь, но только кажется мне, что ты не так уж прост. Знаешь, меня когда-то звали Элидор. Еще мальчишкой я попал в пещеру гномов. Меня зазвали погостить. Так получилось, что я по детскому недомыслию украл у малого народа золотую безделушку — мяч. В отместку меня вышвырнули вон, как оказалось по времени — на двести лет вперед. Родители мои давно скончались, от моей деревни не осталось и следа. Там и теперь живут одни лишь турки. Так я впервые понял оборотную сторону добра. Мне тогда было семь лет. Или правильнее будет сказать — двести семь? Что мне было делать? Я был один, не знал ни их обычаев, ни языка. Но — выжил. Принял ислам, научился драться, странствовал, изучал науки у известных мудрецов. Не зря ведь меня прозвали аль Зууб — «аль» значит «ученый». Но эти войны… — Хагг вздохнул. — Османская империя просто бредит завоеваниями. Я ушел. Теперь я здесь, и не сказать, что я люблю свою работу. Хотя, однажды я, в компании с одним рыжим дураком, сумел остановить страшнейшую войну. Одного лишь этого достаточно, чтоб спать спокойно весь остаток дней. Хоть, может, я и не всегда могу различить добро и зло, но одно я знаю точно: ты — оружие, Лис, смертельное при том, да и к тому же, с головой. И пока ты остаешься оружием, я буду, черт возьми, тебя использовать, потому что горожане гибнут, и гибнут безвинно, в муках! Что мне делать? Я вовсе не тащу тебя в огонь. Ты сам танцуешь на углях.

Жуга покосился на Золтана и потупился. Проговорил негромко:

— Один ведьмак сказал мне как-то раз: «Я не умею быть злым и не хочу быть добрым».

— Хорошо сказано, — одобрил Золтан. — Где он сейчас?

— Не знаю. Наверное, тоже ушел. Через менгир.

— Жаль. Я бы с охотой с ним поговорил.

— Золтан, скажи, у тебя есть семья? Жена, дети?

Тот помедлил, прежде чем ответить.

— Есть.

Некоторое время они молчали. Наконец, Жуга поднялся. Отряхнул одежду от песка. Поправил меч.

— Я согласен, — сказал он.

Золтан кивнул.

— Иного я от тебя не ожидал. Пошли.

— Постой, — травник тронул Хагга за рукав. — Скажи мне, те браслеты с ожерельем… Для чего он это сделал?

Ответ был короток:

— Понятия не имею.

* * *

Смех.

Огонь.

Отчаянный прыжок.

«Руби гаденыша!»

Корявые сильные руки хватают за плечи, он вырывается: «Пусти!» В ответ валашка — горецкий топорик — справа в спину под лопатку, с хрястом рассеченных мышц, и — кровь потоком, вдоль руки. Сдавленный хрип, чьи-то пальцы стискивают горло. Удар и кровь из раны на виске: «На, получи!» До боли стиснутые зубы… Удар! Теперь — рывок…

Вырвался! Бегом по склону — здесь уже не до разговоров…

Кровь течет. Уходят силы. Темнота в глазах.

Короткий свист, пронзившая колено боль, падение, кувырок, примятая трава. Стрела, застрявшая в ноге.

И яростный вой позади.

А-аа! Ненавижу! Ненавижу!!!

«Добей его! В огонь его! В огонь!»

Костер все ближе. Тащат. Нога бессильно волочится по земле — застрявший наконечник кованого серебра остался там, внутри, хоть древко и отломилось, но это уже никого не заботит… Колено вновь пронзает боль, на сей раз — от огня. И снова — чей-то крик: «Какого черта тащите в костер?! Забыли? он же по углям, как по траве гуляет! Вниз, со скалы его!»

Толпа восторженно орет и злобно воет, страшно воет.

Ужасна горецкая месть…

Подхватывают под руки, несут… Боль затопляет все вокруг… Край обрыва уже рядом… Последнее усилие, крик — слова приходят сами. В ответ опять удар, хотя толпа на миг смешалась. И вдруг — рывок, откуда только силы и взялись… Но путь остался лишь один:

До боли стиснутые зубы.

Смех.

Огонь.

Отчаянный прыжок.

И — темнота.

* * *

— Жуга! Не надо! Ну проснись! Ну, миленький, пожалуйста! Пожалуйста проснись! Ой, господи, да что ж это такое…

Чьи-то руки трясут и тормошат. Испуганное, все в слезах лицо склоняется над ним в кромешной тьме. Запекшиеся губы сами прошептали имя.

— Аннабель… Ли…

— Я, я, Жуга! Ну успокойся, ну пожалуйста… Вот так, вот так… Это всего лишь сон, плохой сон. Хочешь воды? Я мигом… На, на…

В губы ткнулся холодный краешек медного помятого ковша. Травник сделал несколько глотков, кивнул благодарно, и медленно сел, пытаясь унять бешено стучащее сердце. Посмотрел на девушку.

— Что… со мной было?

— Ты кричал. Метался, стонал. Так страшно! Тебе что-то приснилось? Что-нибудь плохое, да? Ну скажи же, Жуга! Не молчи!

Травник потер шрам на запястье и нахмурился. Кивнул.

— Да. Сон. — Он встал и подошел к окну. — Ужасный сон.

Снаружи бился мотылек, метался вдоль обшарпанной фрамуги, пытаясь проникнуть внутрь. Белые крылья трепетали. Стекло приятно холодило потный воспаленный лоб. Из черной и блестящей глубины, из зеркала полночного окна на травника смотрело скуластое лицо со шрамом на виске. Разметавшиеся во сне волосы теперь свисали пегими космами. Серебряными точками искрился пот. Глаза, обычно голубые, казались серыми на фоне темноты. Неровное дыхание никак не хотело униматься. Время шло, а травник все также молча стоял и смотрел на свое отражение с той стороны зеркального стекла, когда Линора подошла и неслышно обняла его за плечи.

— Ну успокойся. Пожалуйста… Не надо.

Травник лишь кивнул и промолчал.

Он думал.

Сон был, конечно, сном. Но только воспроизводил он подлинно произошедшее. Вчерашний разговор с Золтаном как будто пробудил в усталой памяти дела давно минувшие, то, что Жуга старался позабыть.

Убийство. Смерть.

Свою.

Не счесть, сколько раз за последние несколько месяцев он падал, разбивался, насмерть замерзал, тонул, горел, был ранен и задавлен камнем, травился черт-те чем, и даже — подорвался на гремучем порошке Бертольда Шварца, и все таки был жив. Он до сих пор был жив.

Или…

Девяносто девять лет кукушки.

«У меня было такое чувство, словно бы ты уже умер,»— когда-то говорила ему Аннабель. Да и борода у мертвецов не растет…

Но раз так, то — можно ли убить того, кто и так уже мертв? Иначе говоря: «Можем ли мы быть мертвее, чем сегодня?» Что значили слова жонглера-Роджера, шута и сумасшедшего, которого теперь уже нельзя спросить ни о чем? Зачем все это? Для чего? Он словно бы остановился, замер, не старея телом, и только глубоко внутри…

«Там словно бы стена и пустота. И будто что-то есть еще… но только я не понимаю, что».

Что происходит там? Кто он сейчас? Мертвец?

Мотылек за темным стеклом, и внезапная мысль: а может, вовсе не мертвец? А может быть…

Личинка?

Или даже — куколка?

Жугу передернуло. От таких мыслей и впрямь становилось не по себе. Он покосился на стоявший в углу Хриз. Вспомнились слова: «Я знаю, ты — оружие…»

И еще: «Я твое оружие, но я тебе не принадлежу».

И вдруг — еще, совсем некстати: «Продай меч, Рыжий!»

Продай меч…

Травник вздохнул, повернулся к Линоре и обнял ее в ответ. Посмотрел в глаза, провел рукой по тонким темным волосам, коснулся ожерелья. Жемчуг на нем переливчато мерцал.

— Все хорошо, — сказал он ей. — Все хорошо.

И снова посмотрел в окно.

За стеклом был мрак.

И в их будущем — тоже.

* * *

Как Золтан и предполагал, помочь им викинг согласился сразу (подраться Яльмар был всегда не прочь), однако к идее организовать отряд для поисков всего лишь одного, пусть даже и опасного убийцы, отнесся с изрядной долей нездорового цинизма.

— Втроем на одного? — скептически хмыкнул он. — Ты должно быть, шутишь, друг Жуга. На кой нам трое человек? Если у Золтана и впрямь полно своих людей, пусть выследят его, а там уж я с ним сам, один поговорю.

Линора было уж раскрыла рот, чтобы напомнить Яльмару, как его поколотил вчера об пол тщедушный и увечный Золтан, но вовремя одумалась, потерла кожу под полоской ожерелья и промолчала. Золтан же в ответ лишь улыбнулся и подлил себе вина. Сегодня он был при оружии — из-за плеча его торчала рукоять меча. Жуга взглянул на них, вздохнул и понял, что опять придется объяснять.

— Похоже, ты не понял, Яльмар, — сказал он. — Этот человек не просто опасен. Мы не знаем, что он может, и не знаем, чего хочет. Знаем только, что он убивает людей и ищет Линору.

Яльмар хмыкнул и подлил себе пива из кувшина.

Корчма была пуста. Похоже было, что напуганные столь внезапным разгромом корчмы горожане решили от греха подальше переждать дома пару дней, и только после, убедившись, что дальнейших разрушений больше не предвидится, наверстать упущенное. Во всяком случае, Жуга хотел бы думать, что дурная слава закрепится за корчмой у Ванды ненадолго, и даже наоборот — со временем добавит заведению популярности. Может, даже вывеску сменят. Назовутся, скажем: «Упавшая труба» или «У рухнувшей Ванды». Вообще же травник чувствовал себя несколько неловко, внезапно став причиной этаких убытков, однако признаваться хозяйке в содеянном не спешил. Золтан, хоть и знал все, хранил на сей счет молчание, пусть Агата даже и работала на тайное ведомство. Так или иначе, но сейчас в корчме было лишь четверо — трое мужчин и одна девушка. Впрочем, Агате грех было жаловаться на сегодняшнюю выручку, вот и сейчас служанка принесла еще один поднос с колбасами. Яльмар одобрительно кивнул и потянул его к себе — колбасы в Цурбаагене варили изумительные.

Золтан вдруг отодвинул кружку — он вообще пил мало, и задумчиво поскреб небритый подбородок.

— Мы толчем воду в ступе, — сказал он.

— Что? — Травник поднял голову.

— Я говорю: мы за деревьями не видим леса.

— Интере-есно! — протянул Яльмар. Поправил топор за поясом. — Жуга! гляди — твой тайный друг родил идею… Что ты хочешь этим сказать, Хагг?

— Мы строим планы, как его убить, — ответил Золтан, — а нам вместо этого надо выяснить, зачем он вас преследует. — Он повернулся к Жуге. — Чем ты мог ему досадить?

Жуга пожал плечами.

— Ума не приложу. Стрелы заставлял меня ловить, было, но что с того? Замок у Эшера я не разрушал — там и так все еле держалось… Может, Хриз ему покоя не дает?

Золтан покивал, рассеянно думая о чем-то своем. Все молчали. Линора нервно теребила ожерелье.

— Может быть, из-за дротика? — осторожно предположила она. — Я ранила его тогда… В руку.

— Глупости, — сказал варяг. — Из-за какой-то царапины? Скажи лучше, кто просил его тогда вас изловить?

— Эшер… — В глазах Линоры проступило понимание. — Мой бог! Его же вызвали — он получил приказ, а отменить его потом уже было некому! — Она нахмурилась. — Я, кажется, припоминаю. Роджер говорил, что этот серый из этих… из дравидов.

— Кто такие? — спросил Жуга. — Кто-то вроде ведьмаков?

Линора промолчала. Потерла шею под ожерельем.

— Он убивает, чтобы колдовать, — сказала вдруг она.

— Зачем… — начал было травник, опустил взгляд и осекся: на шее девушки, под ожерельем багровела темная полоса. Кожа вокруг золотого кольца покраснела от расчесов.

Жуга похолодел.

— Золтан… — позвал он.

— Что?

— Глянь-ка сюда. Ты и впрямь не знаешь, для чего эта штука?

— Ожерелье? — Хагг прищурился и вдруг вскочил, переменившись в лице. — Шайтан! Девочка, давно это с тобой?

— Зудит? Да со вчерашнего… А что?

Жуга и Хагг вскочили, обнажив мечи. Яльмар обалдело завертел головой, глядя то на одного, то на другого. Проглотил застрявший в горле кусок.

— Эй, вы чего?…

Договорить он не успел — дверь распахнулась, и на пороге вдруг возникла высокая фигура в сером плаще. Возникла, постояла и двинулась вперед. Слуга обрадованно выпрыгнул ему навстречу, мекнул: «Чего изво…»— и получил в ответ такой холодный взгляд, что поспешил убраться прочь, за занавеску.

Незнакомец вытащил меч.

— Эй, парень! — викинг встал из-за стола. — Спятил? Спрячь железку!

Ответа не последовало. Вместо этого Охотник вскинул меч и плавным разворотом перешел в атаку. Клинки двоих друзей вспороли воздух. Без толку. Охотник перешел на бег, скамья упала Яльмару под ноги — варяг мгновенно потерял равновесие. Подпрыгнув, Золтан сделал финт, ушел от выпада и чуть не упал в горящий камин. Жуга парировал. «Беги!!!»— крик травника взвился в вечерней тишине. Клинок смахнул посуду со стола, хвостом взметнулись рыжие волосы. Через мгновенье драка закружила по корчме безумной каруселью. Линора бросилась наверх по лестнице, помедлила и скрылась за обшарпанной чердачной дверью.

Жуга не понимал, что происходит. Схватка двинулась по кругу, и теперь уже непонятно было, кто кого преследует. Охотник двигался быстро, заставляя всех троих не нападать, а защищаться. Что что, а обращаться с мечом он умел. Была в его движениях какая-то неловкость, скованность, но все равно его клинок неизменно всякий раз оказывался там, где надо. «Гоните на меня!»— вскричал варяг, и через несколько мгновений оказался вдруг с лицом к лицу с Охотником. «Один!» — рявкнул он. Ударил топором наотмашь, сокрушая и меч, и руку, что его держала. Мгновенно закрутил секиру и ударил снова — перехватом, снизу вверх. Хрустнули ребра, грудная клетка разошлась. Ни звука не издав, Охотник выронил меч и медленно осел на пол.

Воцарилась тишина.

— Готов! — сказал варяг и вытер пот со лба. — Один! Вот это боец!

Подоспевший Золтан отшвырнул пинком клинок Охотника подальше, концом меча отбросил серый плащ и покосился на Жугу.

— Он?

Травник подошел поближе. Камень на его браслете пылал. «Что-то здесь не так,»— мелькнула беспокойная мысль. Он присел, перехватил свой меч под мышку и всмотрелся в лицо убитого. Тронул за руку и вздрогнул, ощутив под пальцами застывший холод смерти. Посмотрел на рану — кровь оттуда не текла.

— Ч-черт… Да это же мертвяк!

— Еще бы! — Яльмар утвердительно кивнул. — Топор, он это…

— Я не об этом!

Черты лица убитого вдруг замерцали, расплылись, как будто только этого и ждали, и вскоре на полу вместо худого долговязого Охотника уже лежал совсем другой человек — темноволосый, невысокий, смуглый, с короткой, клинышком, бородкой, и впридачу — с изрядным брюшком.

— Дьявольщина! — потрясенно выдохнул Золтан. — Это же Вальтер, торговец побрякушками!

Жуга и Хагг переглянулись и опрометью бросились наверх.

И в этот миг раздался крик.

* * *

Линора закрыла за собою дверь и огляделась.

В корчме у Ванды не было мансарды. Чердак был низким, темным и донельзя захламленным, а встряска, что задал корчме Жуга, перемешала здесь все еще сильнее. Коническая крыша уходила вверх высоким гребнем, с пыльных и растресканных стропил свисала паутина. Шум снизу и не думал утихать. Медлить больше было нельзя. Подпрыгнув, девушка уцепилась за потолочную балку, подтянулась рывком и уселась на нее верхом. Распахнула слуховое окно.

Над городом висел туман. Издалека чуть слышно доносился шум прибоя. Над островерхим частоколом темных крыш мерцали звезды. Линора выбралась на крышу, ловким движеньем бросила свое тело вверх, застыла на мгновение и выпрямилась во весь рост. Шагнула раз, другой и снова замерла.

Уходить ей не хотелось. Ни высота, ни ночь, ни узкий гребень крыши под ногами ее нисколько не пугали; канатная танцовщица, она могла бы здесь пройти даже с завязанными глазами. Ей просто не хотелось оставлять своих спутников одних. Помочь она ничем им не могла, и оставалось только лишь надеяться, что Яльмар, Золтан и Жуга сумеют справиться с врагом.

В тумане слева от нее возникло шевеление. Кто-то шел. Линора напрягла свой взгляд и похолодела.

Это было невозможно, попросту немыслимо! Но это — было.

Охотник (как он оказался здесь, на крыше? как?!) шагнул вперед и обнажил свой меч. Линора попятилась, машинально поискала дротик в волосах. Не нашла. Охотник между тем, спокойно, словно бы ступал не по хрупкой черепице, а по брусчатке мостовой, приблизился еще на один шаг. Путь к слуховому окну теперь был отрезан.

— Пойдешь со мной, — глухо сказал он.

— Нет… — прошептала та и закричала вдруг, срывая голос: — Не-ет!!!

Меч Лонда медленно поднялся. Выпад! Линора увернулась, сделав пируэт. Оглянулась. Дома здесь стояли, плотно прижавшись друг к другу, соседняя крыша была совсем рядом. Еще можно было уйти, но Линора почему-то медлила.

На чердаке вдруг загремело. Хлопнула дверь. В слуховом окне возникла вихрастая рыжая голова, огляделась по сторонам, а еще через мгновенье Жуга уже стоял на крыше. Меч его мерцал.

— Эй, ты!

Золтан, выбравшийся следом, оказался у травника за спиной, и теперь ничего не смог поделать — Охотник уже повернулся к новому противнику. Жуга ударил, целясь ему в грудь, и попал в пустоту. Мгновенье травник балансировал на крыше, стараясь сохранить равновесие, выпрямился и снова шагнул вперед. Лонд атаковал в ответ, перехватил свой меч вниз острием, ударил раз, другой, еще раз — с разворота, и вдруг замер, не закончив движения, словно налетел на стену.

Жуга поднял взгляд.

В левой глазнице Охотника торчала стрела.

Лонд не издал ни звука, лишь с каким-то нечеловеческим изумлением покачал головой и поднял руку. Три человека с ужасом смотрели, как рука в перчатке охватила белое, заляпанное кровью древко, и короткий арбалетный «болт» со скрежетом пополз наружу.

Пауза длилась не больше секунды — крыша за спиной Охотника вдруг дрогнула и разлетелась в брызги битой черепицы, и в образовавшемся проломе возник разъяренный викинг. Яльмар расчитал все в точности — топор в его руках сверкнул и рухнул, разрубив Охотнику бедро до кости. Потеряв равновесие, тот взмахнул руками и выронил меч; нога его соскользнула, загремела черепица, и через мгновение снизу донесся приглушенный стук упавшего на мостовую тела.

Все стихло. Некоторое время все четверо молча смотрели вниз, на улицу.

— Спасибо, — наконец сказал Жуга.

Варяг медленно повернулся к нему. Покосился на свой топор, потрогал пальцем лезвие.

— Знаешь, ты был прав, — задумчиво проговорил он. — В одиночку здесь не справиться.

— Пошли вниз, — устало сказал Золтан.

Когда они выбрались на улицу, вокруг упавшего тела, оживленно обсуждая происшедшее, уже толпились запоздалые прохожие. Жуга вздохнул — похоже, славы у корчмы теперь прибавилось.

Возле трупа сидел невысокий подросток в зеленом, с арбалетом в руках. Завидев его, Яльмар ускорил шаг.

— Зерги! — изумленно воскликнул он. Линора вздрогнула. — Что ты здесь делаешь?

— Зашла повидаться. — Подросток, на поверку оказавшийся девушкой, привычно откинул волосы со лба. Прищурился. — Привет, Жуга.

— Здравствуй, — молвил травник. — И — спасибо. Ты по-прежнему хорошо стреляешь.

— Приходится, — пожала та плечами. Посмотрела на Золтана, на Линору. — Яльмар мне сказал, что ты в городе, я и решила зайти, а тут… — Она оглядела собравшихся. — Кто это с тобой?

Аннабель вскинула голову. Глаза ее блеснули.

— Меня зовут Линора, — голос девушки звенел, как лед, и Жуга почувствовал, что назревает гроза.

— Я Коркан, — коротко сказал ей Золтан Хагг.

Зерги пихнула носком сапога распластанное на брусчатке тело.

— Хм… Кто такой?

Убитого перевернули на спину. Как травник и предполагал, он тоже не имел с Охотником ничего общего, разве что тоже был высоким.

— Доппельгангер, — сказал Золтан.

— Что?

— Двойник. — Он поднял взгляд на травника. — Мертвяк, а поверху Личина. Что-то навроде упыря.

— Навряд ли, — помрачнев, ответил тот. Присел возле убитого на корточки. — Сдается мне, здесь кое-что похуже… Он ведь не просто стал похож, он сделался таким же, как Охотник. При том еще ведь оба — мертвые… — Жуга взъерошил пятерней рыжие волосы и сморщился, словно от боли. — Бог мой, я и не думал, что такое возможно! Что скажешь, Коркан? Может быть, для этого он и убивал тех… ну, которых вы нашли?

Тот не ответил, молча наблюдая, как девушка в зеленом выдирает из глазницы убитого свою стрелу. Вытащила, вытерла и сунула в сумку. Зрелище было не из приятных. Хагг нахмурился. Зерги. Это имя ничего ему не говорило. Но вот белая стрела в глазу…

Она сказала Золтану о многом.

Девушка меж тем обернулась к ним.

— Может быть хоть кто-то объяснит мне, что здесь происходит?

Жуга кивнул и медленно направился в корчму. Остальные двинулись следом.

* * *

Народ возле корчмы не расходился, опасаясь пропустить что-то интересное, но и внутрь заходить никто не спешил. Дважды приходила городская стража, и дважды Золтан выходил к ним улаживать дела. Тела убитых унесли.

Отмывши кровь, Яльмар первым делом потребовал пива и чего-нибудь съестного.

— Мне надо подкрепиться, — заявил он. — Хег знает, что еще может случиться нынешней ночью. Эй, вы, там! Плачу вдвойне!

Слуги забегали как ошпаренные.

Жуга сидел мрачнее тучи, изредка прихлебывая пиво и украдкой поглядывая на обеих девушек. Зерги и Линора сидели по разные стороны стола, изредка бросая друг на дружку оценивающие взгляды. Гора забот, и без того огромная, пополнилась еще одним кирпичиком, и здесь не могли помочь ни магия, ни меч. Травник вздохнул и повернулся к Золтану.

— Что теперь?

— Нам нельзя здесь оставаться, — ответил тот. — Он выследил нас.

Жуга покачал головой.

— Нам от него не убежать, пока не снимем с Зерги ожерелье, — сказал он.

— Зерги? — Золтан поднял бровь. — При чем тут Зерги?

— Я сказал «Зерги»? — опешил травник. — Черт… Оговорился. Ну конечно же, с Линоры, — он оглянулся на них. По счастью, говорили они тихо, и девушки, всецело поглощенные своими мыслями, ничего не услышали. Яльмар откровенно насыщался, и потому был глух и нем, как жареная рыба. — Надо же! — Жуга потер ладонью лоб и криво усмехнулся. — И впрямь, свихнешься тут… Поверишь ли, впервые я вот так… попал.

— Обычная история. Знаешь, как говорят об этом на востоке? «Нет двух одинаковых ковров, нет двух одинаковых женщин». С каждой все бывает по-другому. Ты не об этом сейчас думай — есть вещи поважнее.

Дата добавления: 2015-08-05