Сторожа сторожей 1 страница

— Начнем с того, что ты не человек.

Рыжий парень прекратил затаптывать сброшенный на пол тлевший гобелен с изображением единорога и двух рыцарей и обернулся к говорившему.

— Что?

Маг Бривеллиус («Белая магия, талисманы, наговоры и снятие порчи за умеренную цену», как уверяла вывеска) протер очки, водрузил их обратно на нос, окинул взором разгромленное помещение и с неудовольствием воззрился на стоявшего перед ним рыжего паренька. Из двух хрустальных линз в его очках уцелела лишь одна, от чего взгляд волшебника стал каким-то беспомощным и до нелепости сердитым.

— Я сказал, — с нажимом повторил он, — что, похоже, ты не человек.

Парень пожал плечами:

— Вы не первый, кто мне такое говорит.

— Вот как? — маг потеребил остатки бороды. — Хм… Хм… Любопытно было бы узнать, кто, и при каких обстоятельствах сказал тебе об этом.

Тот поднял рыжую голову.

— Назвать имена?

— Н-нет, думается мне, что это все равно не поможет. Хотя… Хм…

— А вы-то с чего это взяли?

— А ты еще спрашиваешь? — Бривеллиус гневно сверкнул уцелевшим окуляром. — Или хочешь сказать, что простой хрустальный тест на магический талант может привести к… к…

Маг замешкался и, не найдя от гнева подходящих слов, обвел широким жестом разгромленную комнату:

— Вот к этому?!

На полках с разными бутылками и банками цветного и прозрачного стекла царил хаос. Две полки из пяти и вовсе рухнули, повсюду в полумраке блестели битые осколки. Две толстые пузатые колбы упали прямо на ковер, и гнусное их содержимое, смешавшись, образовало посреди комнаты едкую дымившуюся лужу. Каминная доска дала трещину. Обугленный стол валялся кверху ножками. В углу дотлевал гобелен. В довершение всех бед висевшее под потолком саженное чучело ящерицы, которую маг в начале их беседы горделиво обозвал «крокодилой», оторвалось и теперь висело вниз головой, медленно крутясь и ухмыляясь оскаленной пастью. Из лопнувшего живота зеленой твари клочьями торчала набивка. В разбитое окно то и дело заглядывали любопытные прохожие, косились на поломанную мебель, на лужи на полу, и торопливо шли прочь, от греха подальше.

— Но вы же сами уговорили меня…

— А твоя голова на что?! — Обгорелые усы волшебника сердито встопорщились. — Хм! Можно подумать, что такое с тобой случается впервые!

— Нет, но…

— Ты должен был меня предупредить!

— Но ведь я…

— Подвергать мою лабораторию такому риску! Мое собрание редкостей! Магические смеси! А книги! боже мой, во что ты превратил мои книги!

— Ну, хватит! — Странник почувствовал, что еще немного, и он сам потеряет терпение. — Чего вы разорались? Кто из нас маг, в конце концов?!

— Я, разумеется. — Как ни странно, это соображение в некоторой степени вернуло магу спокойствие. Он поправил битые очки, нагнулся и подобрал с полу осколки хрустального шара. — Хм… Хм… Надо же…

Рыжий странник вздохнул и поскреб левое запястье. На белой коже красноватым кольцом проступил ожог. Злополучный браслет зеленоватого сплава с черным камнем парень теперь предусмотрительно держал в другой руке.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он у волшебника.

— Нет, — сердито отмахнулся тот. — Я вообще жалею, что пригласил тебя в свой дом. Хм… Знаешь, на твоем месте я бы постарался держаться подальше от людей, во избежание неприятностей.

— Это все, что вы мне можете сказать?

— Хм. Все. И скажи этим ротозеям снаружи, что я сегодня больше не принимаю.

— Ну что ж, раз так, тогда прощайте. Спрошу кого-нибудь еще.

И странник двинулся к двери.

Волшебник, кряхтя, поднялся с колен и потер ладонью лоб, пытаясь вспомнить, как назвался рыжий паренек. Не вспомнилось.

— Хм… Хм… Молодой человек!

Тот на мгновенье задержался в дверях.

— Я не человек, — буркнул он, не оборачиваясь.

И вышел вон.

* * *

— Сапоги, башмаки! Продаю, чиню, меняю!

— Кому огурчиков соленых? Последняя кадушка, дешево отдам!

— Ткани! Лучшее в городе сукно! На, посмотри, какое крепкое!

— Эй, дарагой, дай погадаю, всю правду скажу…

— Бритвы правлю, ножницы, ножи точу!

— Гребни! Черепаховые гребни! Зеркальца, шкатулки! Подходи!

На рынке Цурбаагена можно было найти все, что угодно.

В извечной карусели года снова наступило лето. Дни удлиннились, холод долгих и сырых ночей сменился ласковым приморским теплом. Прошли и канули в ничто весенние шторма, в порту чуть ли ни каждый день швартовались корабли; у девяти причалов с утра до вечера кипела добрая рабочая суета — Цурбааген вел торговлю. Со всех сторон, от города и в город шли обозы. Летом городской рынок просыпался рано. Едва всходило солнце, распоряженьем бургомистра открывались лавки, распахивали двери мастерские и склады, разбивали свои палатки торговцы, менялы, гадалки и ремесленники. Нехватки в покупателях не возникало. Вот и сейчас светлоглазый крепко сбитый бородач северянин остановился, привлеченный криками галантерейщика. Торговец, заприметив покупателя, рассыпался в любезностях:

— Чего изволите, господин мореход? Ожерелье? Зеркальце? Шкатулочку? Заколочку? В подарок, или по какой другой надобности?

Викинг молча оглядел прилавок и заложил ладони за пояс.

— Гребни покажи, — сказал он.

— Один момент! Какой желательно? Почаще, пореже? Есть костяные, деревянные, черепаховые… Черный? Белый? С ручкой или без? С резным рисунком, выжженый, простой? Прямой? Изогнутый? Есть вот такие — с зеркальцем. Со стеклышками пожал'те, с жемчугом, с филигранью…

Торговец нырнул в глубину палатки и ловким движением придвинул ближе к викингу высокую стойку с гребешками, ухитряясь одновременно нахваливать свой товар и разглядывать исподтишка светловолосого великана.

А поглядеть было на что.

Пришелец был высок и так широк в плечах, что в тесных рыночных рядах, должно быть, вынужден был пробираться боком. Впрочем, как уже успел заметить купец, дорогу ему уступали быстро и охотно — топор с широким лезвием, торчавший ненавязчиво за поясом варяга, действовал на рыночный народ получше всяких убеждений. Помимо топора мореход носил подвернутые в голенищах высокие морские сапоги, потертые кожаные штаны и мохнатую черную куртку, поверх которой был наброшен алый плащ. Длинные светлые волосы схватывал кожаный шнурок. Широкие, с застарелыми мозолями гребца ладони северянина обстоятельно, без глупого проворства перебирали тонкие пластинки гребешков, и купец, которого сперва одолевали опасения за целостность товара, вздохнул с облегчением.

— Этот, — наконец, выбрал викинг, и прежде чем торговец успел хотя бы рот раскрыть, потянул из общей связки черепаховый, украшеный эмалью гребень.

Веревка лопнула. Гребешки обрушились цветным каскадом, с полдюжины упало на прилавок, кое-что купец успел поймать в полете, остальное оказалось на мостовой. Народ, кто пошустрее, кинулся поднимать. Большую часть упавшего в возникшей суматохе тут же растащили, а то, что удалось собрать, составило чуть больше половины от начального числа.

— Держите! Ах, держите! — кричал купец, раскинув руки и прикрывая лавку, как наседка прикрывает своих цыплят.

Викинг некоторое время постоял молча, посмотрел на гребень в своей руке и полез в кошель.

— Сколько я тебе должен?

Тот принялся было подсчитывать убытки вслух, но звон полновесного серебряного талера прервал стенания галантерейщика на полуслове.

— В расчете?

— Но…

— Сдачи не надо.

Он сунул гребень в сумку, и пошел прочь, не слушая торговца. Однако не успел он отойти от палатки галантерейщика и двух шагов, как его внимание привлекла суета у рухнувшего ларька возле стены. Доносились крики, брань, да и вообще, по тому, как раздалась толпа, похоже было, что там дрались. Недолго думая, варяг свернул в соседний ряд и стал проталкиваться к стене.

За ворохом упавшей полосатой ткани, еще недавно бывшей торговой палаткой, прижалась к стене девчушка лет пятнадцати. Под глазом у нее набух синяк. А на развалинах ларька, с трудом сдерживая наседавших озлобленных горожан, метался рыжий парень. Посох в его руках так и кружился черным веером. Нападавших было семеро, и ни один не мог пробиться к ней. Лица, руки их пестрели ссадинами, один уже валялся в стороне без чувств. На мгновение варяг замер, не веря своим глазам, а в следующий миг одним движением сорвал с плеч плащ и ринулся на помощь этим двоим.

Кроме самого себя, он знал только одного человека, который мог бы, и осмелился бы так драться.

И похоже, это был он.

Вмешательство третьей силы не осталось незамеченным: двое — крайние из нападавших — отлетели прочь, словно щенята, один метнулся было к викингу, целясь ножом ему в брюхо, но получил кулаком по темени, закружился и рухнул носом в рыночную грязь. Драка рассыпалась. Пятеро оставшихся волной отхлынули назад, оставив варяга и рыжего парня возле девушки, и замерли, тяжело дыша и скаля зубы.

— Здорово, Жуга! — бросил через плечо викинг. — Чего стряслось?

— Яльмар! — обернулся рыжий. Грудь его ходила ходуном, длинные, собранные на затылке в хвост волосы растрепались. — Бог мой, никак и впрямь — ты! До чего ж вовремя… Каким ветром?

— Дела тут у меня. Чего ты с этими ублюдками не поделил?

— Долго объяснять.

— Ну, ладно. Так что, надерем им задницу?

— Ха!

Драчуны тем временем вновь вознамерились напасть, как вдруг в рядах возникло шевеление, и толпа расступилась.

— А ну, пропустите стражу! Что столпились, остолопы? Ну же!

Патруль — четыре мечника во главе со старшиной, с профессиональной сноровкой вклинились меж дерущимися. Заблестели мечи.

— Что тут стряслось?

Нападавшие притихли. Молчал и Жуга. Десятник оглядел поваленный ларек, девушку у стены и нахмурил брови.

— С чего побоище?

— Вон этот начал! — сбитый викингом драчун кивнул на Жугу.

— И вовсе даже и не он! — возразили в толпе. — Торгаш и начал!

— Да он, говорю!

— Молчать! — рявкнул старшина. — Кто видел, как все началось?

В толпе запереглядывались. Кто-то потихоньку стал проталкиваться прочь. В лавках по соседству спешно собирали товар. Так и не разобрав, кто прав, кто виноват, старшина пригрозил обеим сторонам штрафом и плетьми, буде драка повторится, и приказал расходиться. Семерка нападавших поспешила исчезнуть первыми.

— Ли! — обернулся к своей спутнице Жуга. — Ты как, цела?

Та лишь кивнула молча. Спрятала свой нож и с интересом посмотрела на викинга.

— Ни на минуту тебя нельзя оставить… Знакомься: это Яльмар, — представил викинга Жуга.

— Яльмар Эльдьяурсон, — добавил от себя варяг.

— Меня зовут Линора, — мягко сказала девушка.

Некоторое время они рассматривали друг друга. Невысокого роста, стройная, в простом неброском платье, с темными глазами и такими же темными волосами, она едва доставала викингу макушкой до груди. На обеих ее запястьях поблескивали украшенные жемчугом массивные браслеты, на шее красовалось ожерелье. И ожерелье, и браслеты, похоже, были золотыми.

Пауза затянулась.

— Жарко, — сказал, наконец, викинг. Повернулся к Жуге. — Здесь есть поблизости, где горло промочить? Я в этом Цургене впервые.

— Цурбаагене, — машинально поправил его Жуга. — Есть, конечно. Хотя бы вон там, у Ванды.

— Тогда пошли. Сегодня я при деньгах… Эй, а дубинка твоя где?

В руках у травника был меч.

* * *

Определенно, корчма у Ванды была не из богатых, хотя опрятная и чистая. Хозяйкой здесь и впрямь была женщина — лет сорока, довольно миловидная, хотя и несколько широковатая в кости. Правда, звали ее почему-то не Ванда, а Агата. Яльмар огляделся.

— Сойдет на первый раз… — пробормотал он. — Эй, хозяйка!

На зов из кухни выглянул какой-то парень из обслуги, покосился на внушительную фигуру викинга, на меч за спиной у рыжего парня, на золото браслетов на руках у девушки, и проворно подскочил поближе.

— Добрый день, господа мои, проходите, располагайтесь! Чего прикажете подать? Вина?

Варяг поморщился, повел рукой.

— Не люблю я эту вашу южную кислятину… Пива тащи. Самого лучшего. И еды побольше. На троих.

Слуга кивнул и исчез за занавеской.

Викинг вновь с неодобрением оглядел корчму, покачал головой и остановил свой выбор на столике у окна. Все прочие были заняты, да и здесь тоже дремал над полупустой кружкой какой-то оборванец с перевязаной головой, но выбора больше не было, начинать же трапезу с новой ссоры не особенно хотелось.

Обед поспел на удивление скоро. Усевшись, викинг подобрал край плаща, передвинул поудобнее топор за поясом и налил себе пива. Выпил, вытер рукавом усы и откинулся к стене.

— А-ах! — довольно выдохнул он и открутил куриную ногу — только кости хрустнули. — Клянусь Имиром, именно этого мне не хватало все утро! Ну что, — он повернулся к травнику, — может, все-таки расскажешь, что на рынке приключилось, а? Уж очень интересно было бы узнать.

Жуга хлебнул из кружки и покосился на Линору. Нахмурился.

— Может, ты начнешь? — спросил он. Та помотала головой. Зачем-то спрятала руки под стол. — Ну ладно, если что, поправь меня… Как я понял, Яльмар, дело было так. Мы сегодня с Ли на рынок выбрались, а тут вдруг случай подвернулся… ну, не важно. В общем, отлучиться мне пришлось. Линора, между тем, на лавку набрела: сережки, бусы, побрякушки разные. Ну, как у девчонок водится, примерить захотелось…

— Он сам мне предложил, — сказала девушка и покраснела. — И зеркало подставил.

— Ну, значит, сам, — согласился Жуга. — Так вот. Она примерила. Одно, другое, пятое, десятое…

— И вовсе даже не так! — Линора вспыхнула. — Всего-то парочку колец, да сережки и примерила. А мне купец и говорит, мол, есть у меня тут парочка вещиц получше — браслетки с ожерельем, как раз тебе подойдут…

— Эти, что ли? — кивнул ей на руки варяг.

— Эти, — потупилась та. — Дорогие, конечно — золото, жемчуг, так ведь за примерку денег не берут. А они такие красивые!

Спавший за столом забулдыга шумно вздохнул и перевалился на другой бок. Девушка умолкла.

— Ну, договаривай, — подбодрил ее Жуга.

— Ну, я надела, а они… не снимаются. Я уж и так, и этак… — Она вздохнула. — Тот уперся: отдавай мол, и все тут. А у меня ни денег, ни оставить нечего в залог. Я попросила подождать, а он — хвать меня за волосы и потащил. Орет чего-то… Ну я ему и врезала промеж… колен. Кто-то меня ударил, я — его, потом еще набросились, а потом Жуга подоспел. Вот.

Она вздохнула. Викинг усмехнулся, подмигнул Жуге.

— И где ты откопал такую егозистую, а? — Он выбросил в камин обглоданную кость, вытер руки полой плаща и повернулся к девушке: — А ну-ка, дай взглянуть.

Украшенное жемчугом неширокое золотое кольцо казалось цельным и напоминало, скорее, ошейник, нежели ожерелье. Снять его через голову было невозможно. Та же самая проблема возникала и с браслетами.

— Один! Как это сделано?

— Не знаю.

Варяг напряг свой взор и еле сумел разглядеть тонкую нить на месте сомкнутых краев.

— Тонкая, однако, работа, — признал Яльмар. — И замка не видать. Как он там устроен был, не помнишь?

— Разве ж я об этом думала! — фыркнула Линора. — Делать мне больше нечего, как замки на ожерельях рассматривать…

— Что скажешь, ворлок? а?

Жуга пожал плечами.

— Да есть одна мыслишка, — сказал он. — А не получится, так попробуем завтра снова того купца найти.

— Дело, — одобрил Яльмар, отправляя в рот порядочный ломоть ветчины. — А не найдете, приходите ко мне. Может, чем и помогу.

— А где тебя искать?

— В порту, зеленый причал. Кнорр мой еще помнишь?

— Спрашиваешь! Конечно, помню.

— Ну, вот он и есть. А ты где?

Жуга задумался. Взъерошил рыжие вихры. Огляделся.

— Что если здесь остановиться? Как считаешь, Лин?

— Как скажешь, — кивнула та.

— Денег дать? — спросил Яльмар. Жуга покачал головой. — Ну, смотри. Я тогда к вам вечером наведаюсь, поговорим за жизнь. — Он встал и подобрал свой плащ. — Увидимся!

Он подозвал слугу, бросил ему талер и ушел.

— Кто это был? — спросила Линора, глядя ему вслед.

— Один мой приятель, — ответил травник. — Он викинг. Плавает, торгует. У него свой корабль.

— Расскажешь про него?

— Конечно, — улыбнулся тот, — но только — после, а сейчас давай посмотрим, как у них тут с жильем.

* * *

Яльмар явился, как и обещал, под вечер, приволок с собою гору всякой снеди, потребовал внизу большущий кувшин пива и поднялся в комнату наверх, где сразу повалился на колченогий стул. Тот затрещал, но выдержал.

— Уф! — Викинг вытащил топор и прислонил его к столу. — Совсем забегался. А вы неплохо тут устроились! Клопов нет?

— А, — отмахнулся Жуга, — теперь уже не осталось.

Яльмар хмыкнул и предпочел не выяснять, что с ними произошло. Насколько он знал рыжего ворлока, тот вполне мог уговорить их попросту перебраться на денек в соседний дом.

— Как успехи? — он покосился на Линору. — Не снялось?

Та покачала головой, посмотрела на Жугу.

— С металлами у меня пока еще плохо получается, — сказал тот. — Я пробовал их снять, но такое чувство, будто что-то не дает. Упирается, что ли… А что, я не пойму.

— Металлы? Хм… — нахмурился варяг. — Думаешь, опять колдовство?

— Навряд ли, — неохотно признал рыжий странник. — Магии особой в них не много, разве только та, что от мастера досталась. Но вот открываться не хотят, хоть золото обычно и послушное.

— Послушное? — хохотнул варяг. — Ну ты сказал! А впрочем, Хег вас, ворлоков, разберет. А вот скажи-ка ты мне лучше, что твой меч…

В дверь постучали. Яльмар и Жуга переглянулись.

— Кто бы это мог быть? Ты, случаем, не ждешь кого-нибудь?

Жуга помотал головой, и Яльмар, как бы невзначай, придвинул свой топор поближе.

— Кто там?

Ответа не последовало. Вместо этого дверь с ужасным скрипом отворилась, и в комнату проник какой-то худой мужчина в драной, кое-как залатаной рубахе и таких же штанах. Приглядевшись, Жуга с удивлением признал в нем того самого пьяницу, который дрых сегодня днем за их столом, в корчме.

— Чего тебе? — спросил он.

— А мне это, — щурясь на пламя свечи, пробормотал он. Стащил с головы шляпу. — Мне бы это… Господина одного, значить, ищу. Жугою кличут. Не вы, случаем, будете?

— Ну, даже если и я, — нахмурился Жуга, — что с того?

— А Корканом меня кличут, — представился незнакомец. — А что Жугу этого самого ищу, так дело у меня к нему, значить.

— Что за дело?

— А продать я кой-чего ему хочу… — Оборванец придвинулся к столу. — О, пивко! — Он потер ладони. — Плесните кружечку, господин хороший, а то с утра, значить…

— Не темни, — варяг небрежным жестом отодвинул в сторону кувшин. — Говори, чего надо или выметайся. Что продаешь?

— Э, куда спешишь? Зачем спешишь? — на турецкий манер забормотал тот, устраиваясь на стуле напротив. — Мой товар хранится долго, а поспешные решения не доведут до добра. Ведь правда, Лис?

Жуга вздрогнул и всмотрелся в лицо ночного гостя.

Был он худ, неряшлив и невзрачен. Грязные руки, немытое лицо, недельная щетина на щеках. Правый глаз прикрывала черная повязка. В его темных, коротко остриженных волосах поблескивали нити седины. Местами виднелись проплешины, словно бы волосы там вырывали с корнем. И вот только нос почему-то казался смутно знакомым — прямой, красивой формы. Хороший такой нос…

— Не признал? — усмехнулся незнакомец.

Жуга на миг сосредоточился и замер, уловивши вдруг знакомую до боли путаницу имен.

— Не может быть… — Он привстал и поднял свечу. Поднес ее к лицу ночного гостя. Тот не шелохнулся. Пламя высветило на стене его резкий, четкий силуэт.

— Золтан!!!

Некоторое время в комнате царила тишина, затем кулак викинга с грохотом обрушился на стол.

— Нет, что творится, зашиби меня Мьельнир! — Яльмар медленно багровел. — Вы только гляньте на него! «Коркан!», «Золтан!» Расселся здесь, лопочет невесть что, трескает мое пиво, и вообще… Послушай, Жуга! — Он обернулся к травнику. — Объясни, что здесь делает этот одноглазый оборванец? Ты что, знаком с ним, что ли?

— Слишком хорошо знаком, — ответил тот.

Одноглазый усмехнулся и невозмутимо плеснул себе пивка.

— Не кипятись, варяг, — сказал он. Акцент и ломаная речь его исчезли без следа. Он повернулся к травнику. — А что касается тебя, Жуга…

Быстрым движением Яльмар вышиб из-под Золтана табурет, прыгнул, занося ногу для удара…

…и с грохотом растянулся на полу.

От удара в окнах задрожали стекла. Столбом взметнулась пыль. Варяг повернулся на бок, сплюнул, вытер кровь с разбитых губ и поднял взгляд.

— Хочешь попробовать еще?

Золтан стоял, спокойно глядя на викинга сверху вниз. Совсем рядом. Яльмар вскинулся в прыжке и ударил, метя оборванцу в голову. Золтан пружинисто и мягко принял удар на грудь, развернулся и вдруг упал, рванув варяга за собой. Стол с грохотом опрокинулся, кувшин, тарелки, кружки градом полетели на пол. Линора взвизгнула и взобралась с ногами на кровать. Свеча упала и погасла. На некоторое время стало тихо, лишь черепки хрустели под ногами викинга. Яльмар не рискнул напасть вслепую. Золтан, похоже, тоже ничего не предпринимал.

— Ну хватит, — негромко произнес Жуга. В наступившей темноте прошелестела сталь, и в руках у травника неяркой серебристой полосой замерцал меч. — Лин! Найди свечу.

Викинг вылез из груды обломков, только что бывших столом, и помотал головой. Вынул из-за шиворота щепку, потер ушибленную шею и выругался. Посмотрел на Золтана — тот стоял у окна, прислонившись к стене, как ни в чем не бывало. Свеча нашлась. Жуга спрятал меч в ножны, потер над фитилем ладони, сосредоточился, и через мгновение огонек зажегся вновь.

— Ладно, Золтан. Ты жив, — сказал травник, помолчав. — Говори, зачем пришел.

— Хотел убедиться, что это и вправду ты.

— Ну значит, убедился. Дальше что?

Золтан посерьезнел. Покосился на Линору.

— Долго говорить, а время позднее. Я разыщу тебя завтра.

И он направился к двери. Яльмар посмотрел на травника — тот покачал головой и варяг остался недвижим, но взорвался словно порох, только лишь закрылась дверь.

— Кто это был?!

— Кто он сейчас, не знаю. Я думал, что он погиб. Когда я знал его раньше, его звали Золтан Хагг. У Господаря он на тайной службе был.

— Вот этот?! — Яльмар выпучил глаза. — Зашиби меня Мьельнир! Как тебя угораздило?

— Была одна история.

Варяг с подозрением прищурился на травника и покачал головой:

— Сдается мне, друг Жуга, нам есть с тобой, о чем поговорить… Ну, вот что: хочешь иль не хочешь, а завтра я снова приду. Не доверяю я этому поганцу. А я все ж-таки перед тобой в долгу. Да, и вот еще что… ты, если снимешь с девки эти штуки, куда их денешь после?

— Что? А… Там видно будет.

— Ну-ну. А то, если продавать надумаешь, так про меня не забывай. Я бы хорошо заплатил. И даже пару талеров сверху бы накинул.

— А для чего тебе?

— Да так, — пожал плечами викинг. — Красивые вещицы. Думается мне, для Зерги подошли бы.

Травник вскинул голову.

— А… Зерги здесь?

— Да, у меня на корабле. Ну, бывай!

В дверях вдруг возникла хозяйка корчмы.

— Что тут за… — Она окинула взором комнату и всплеснула руками: — Господи Исусе! Да вы же мне всю мебель разломали!

Яльмар вздохнул и полез в кошелек.

— Сколько я вам должен?

Они вышли в коридор.

— Ну и денек! Вот уж не думал… — Жуга устало опустился на кровать, поднял взгляд на Линору и осекся.

В ореховых глазах девушки поблескивали недобрые искорки.

— Итак, — ледяным голосом осведомилась она, — кто такая эта Зерги?

* * *

— Не прикасайся ко мне!

— Постой, Аннабель! Да погоди… ну… дай же объяснить!

— Спасибо, уже объяснил! — Линора стряхнула руку травника со своего плеча и надула губки. — Удружил, что называется… Да-а! Конечно! Я толстая, неуклюжая, а она, небось, красавица, каких поискать!

— Что за чепуху ты несешь! Посмотри на себя. Ты же красивая, умная…

— Ах, чепуху?! Ну и убирайся к этой своей Зерги!

— Что?! Да при чем тут Зерги? О тебе же речь!

— Ты ее больше любишь!

— Ты же сама прекрасно знаешь, что не права! Ну почему ты не хочешь понять? Это же совсем разные вещи! Я тебя люблю. А ее я — любил!

— Скажешь, нет?

— Что «нет»?

— Что ты ее не любишь?

— Нет, но…

— Ааа-аа!..

Промокшая подушка затряслась в глухих рыданиях.

— Ну перестань. Пожалуйста, не надо.

— Не трогай меня-а-а!.. — Линора вскочила и забилась в угол.

— Господи!!! — Жуга в отчаянии сграбастал волосы в горсть. — Да за что мне это все?!

За окнами светлело.

Проругавшись весь остаток ночи, травник совершенно вымотался и исчерпал в нелепом споре весь запас разумных аргументов. Линора не желала ничего слушать, все попытки травника с ней объясниться кончались ссорой и слезами, и к утру Жуга совсем перестал соображать, что происходит.

— Да пойми же, я давно уже с ней расстался! Было и прошло!

— Да?! Я же видела, как ты запрыгал, только этот твой Яльмар о ней заикнулся!

— Ф-ссс! — Травник стиснул зубы и сжал кулаки. С пальцев его посыпались искры. — Н'гтрск!!!

Пол под их ногами заходил ходуном. Корчма зашаталась, приподнялась с одного угла, и с шумом рухнула обратно. С фасада здания пластами повалилась штукатурка, стекло в окошке брызнуло осколками, по крыше грохотнули кирпичи. Не удержавшись на ногах, Линора шлепнулась на кровать и умолкла, ошарашенно глядя на Жугу. В коридоре захлопали двери, забегали перепуганные постояльцы и прислуга.

Травник опустил руки и некоторое время стоял молча, глядя на пляшущие на ладонях искорки. Поднял взор на Линору.

— Извини.

Он вздохнул и вытащил кошель. Отсчитал на стол пять талеров, остальное ссыпал обратно и затянул завязки. Прицепил за спину Хриз. Подбросил на ладони и надел на запястье свой браслет. Черный камень запульсировал, как безумный.

— Ты… куда? — растерянно спросила девушка.

— Пройдусь, — угрюмо бросил травник.

— А как же я?

— Побудь здесь. Вот деньги, закажи себе чего-нибудь поесть. Я вернусь к полудню. Никуда не уходи.

— Вот еще! — фыркнула Линора. — Это еще почему?

— Мало тебе вчерашнего? Или хочешь, чтобы тебе, поживы ради, вместе с золотом и руки откромсали?! Ну уж нет. Оставайся. Спи.

Травник вышел и хлопнул дверью.

* * *

Несмотря на раннее время, внезапный катаклизм привлек внимание горожан: возле корчмы кучковался народ. Сам дом стоял, немного накренившись, без единого целого стекла в окнах, но в остальном, похоже, был невредим. Мостовая вокруг была усыпана кусками штукатурки, битой черепицей и кирпичами от рухнувшей каминной трубы. Выйти на улицу, однако, удалось беспрепятственно, и травник, протолкавшись сквозь толпу зевак, направился на просыпавшийся рынок. Ссора с Линорой, нелепая и бессмысленная, совершенно выбила Жугу из колеи. Так глупо он давно себя не чувствовал. Хотелось напиться до подстольного упадка или что-нибудь сломать. Зрелище перекошенной корчмы, однако, подействовало на Жугу несколько отрезвляюще. Он помотал головой, встряхнулся и зашагал вниз по улице.

Идти до рынка было недолго.

Зевая и поеживаясь от утреннего холодка, травник прошелся по рядам горшечников, свернул направо к скорнякам и шорникам — здесь даже ночью пахло кислой выделанной кожей, и вскоре впереди замаячили лавки ювелиров, златокузнецов и косторезов. Заезжего торговца, у которого Линора умудрилась раздобыть столь странным образом свои браслеты с ожерельем, видно не было. Хмуро потирая красные от недосыпа веки, Жуга битый час пробродил вдоль пестрых растопыренных палаток, изредка пытаясь расспросить их владельцев про вчерашнего купца. Большинство лишь разводило руками. Кое-кто припомнил его маленький, в красно-желтую полоску ларек, но и только. Двое-трое местных ювелиров, как бы между делом приценились к браслету ведуна. «Не продаю,» — следовал неизменный ответ.

— И правильно делаешь, — прозвучало вдруг над ухом.

Травник резко обернулся, нос к носу столкнувшись с Золтаном.

— Ты!

Золтан ухмыльнулся.

— Зови меня Коркан, — сказал он.

Жуга не ответил, только подивился про себя в который раз, как незаметно мог подбираться к человеку этот Золтан Хагг. Опять же, это имя… Травнику вдруг стало интересно, случайно или с умыслом тот его выбрал.

Корканом у пригорян звался ворон.

— Чего-то ищешь?

— Нет, просто так брожу, — буркнул Жуга.

— А… А я, признаться, уж подумал, будто ты купца с браслетами высматриваешь. Или нет?

— Все вынюхиваешь… — криво усмехнулся травник.

Хагг пожал плечами.

— Работа такая. Пройдемся, Лис. Хочешь пирожка?

Жуга готов был поклясться, что еще мгновение назад в руках у Золтана ничего не было. Он покосился на румяный пирожок и обернулся на шкворчащую жаровню, хозяин которой даже не заметил, как с его лотка исчезла пара штук. Травник откусил от горячего и сладкого пирожка и только теперь вдруг понял, как сильно он проголодался.

— Бери, бери, — кивнул Золтан, — у меня еще есть.

Дата добавления: 2015-08-05