Инициация

Исследования показывают, что чем сложнее об­ряд инициации, тем выше уровень обязательств. Правда, эта связь носит корреляционный, а не при­чинный характер. Вы правы, считая, что человек, отчаявшийся стать членом какой-то группы, сдела­ет практические все, чтобы его приняли. Но дей­ствительно ли испытание болью, значительные материальные затраты или страшный обряд иници­ации могут заставить нас повысить свои обязатель­ства перед группой? Это и вправду так. И этому есть несколько объяснений.

В первом используется теория когнитивного дис­сонанса (Festinger, 1957). Людям (по крайней мере, американцам — когнитивный диссонанс не работа­ет в случае с членами восточных коллективистских культур) нравится, когда их убеждения, отношение, ценности и поведение согласуются друг с другом. Если я считаю, что очень важно сострадать бедным, и жертвую старую одежду в фонд женщин, угнета­емых мужьями, мое поведение соответствует моим убеждениям, и мне от этого хорошо. Но если я верю в сострадание, а лишние деньги трачу на покупку еще одной норковой шубки, мое поведение не согла­суется с моими ценностями, и по этой причине я (согласно теории когнитивного диссонанса) буду испытывать психологический дискомфорт, кото­рый и называется когнитивным диссонансом.

Мы не хотим чувствовать дискомфорт и, скорее всего, будем пытаться его снизить. Итак, чем-то нужно поступиться. Либо я решу, что бедные заслу­живают своей участи, потому что им не хватает амбиций и инициативы (в этом случае покупка шубки не станет для меня нравственной пробле­мой), либо я сдам меха в магазин и отдам деньги на благотворительность. Люди, меняясь, пойдут по пути наименьших потерь. Но иногда вы не можете вернуть шубку. Вы приняли необратимое решение. Что же делать?

Итак, как же связан когнитивный диссонанс с инициацией и обязательствами? Если я вношу не­померно высокий невозмещаемый членский взнос

в загородный клуб, отказываюсь от всего моего имущества в пользу секты или позволяю пытать себя огнем и никому об этом не говорю (об этом случае доложил старший брат одной из пострадав­ших курсанток), я рассматриваю свое поведение и спрашиваю себя, почему я это сделала. Сторонний наблюдатель скажет: «Да потому, что ты дура». Но если я скажу себе то же самое, я попаду в ситуацию когнитивного диссонанса. Я — умная женщина со здравыми суждениями, и я только что приняла бес­поворотное (возможно, не самое мудрое) решение. Деньги мне не вернут, подавать документы в другую школу уже поздно и так далее. Боже мой! Похоже, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО этого хотела, иначе я бы не принесла подобную жертву. Никакого когнитивно­го диссонанса. Розенберги нашли прелестный заго­родный клуб, для вступления в который пришлось заплатить десять тысяч долларов. Он им очень нра­вится. Они также нашли синагогу, в которой при­держиваются консервативных взглядов; прихожан там мало, поэтому их приняли с распростертыми объятиями.

Шленкер (Schlenker, 1975) предложил другое объяснение прочной связи между строгостью ини­циации и высоким уровнем обязательств. Здесь речь идет уже не внутреннем ощущении комфорта в отношении собственного поведения, — важно, что думают о вас окружающие. Я могу ходить и всем подряд рассказывать о том, как я «прокололась», а могу постараться убедить всех в том, что я все сде­лала правильно, и сохранить лицо. Я знаю, что при­няла неправильное решение, но я не собираюсь со­общать об этом всему миру.

Дата добавления: 2015-08-03