VIII. Ангелы

Они — с усталыми устами,

застыли в начатом стихе,

и в их мечты вплелась с веками

тоска — как будто о грехе.

Их лица — схожих ряд овалов,

и все молчанья их равны,

как много-много интервалов

в великой песне вышины.

Но чуть взмахнут они крылами —

пройдет воздушная струя,

как будто Бог в замолкшем храме

провел творящими руками

по темной книге бытия.

Перевод А. Биска

IX. О ДЕВУШКАХ

I

Пусть другие на долгих дорогах

поэтов неведомых ждут;

всюду ищут безлюдный приют,

где их юные лютни поют

об истомах и темных тревогах.

Но девушкам счастье дано

не искать — только смех их задорно

журчит, как жемчужные зерна

над серебряной чашей. И знай:

от них открывается каждая дверца

в сердце поэта,

как в сказочный край.

II

Девушки, ваш трепет ожиданья

лишь дано поэту разгадать

и вложить в звучанья и в сказанья:

так, в глубинах звездного сиянья,

мы привыкли вечность созерцать.

Но уста к поэту не склоняйте —

к молодым восторженным устам,-

если даже ласк он молит сам,

потому что в ночь, не забывайте,

снятся только девушки мечтам.

Пусть в саду он бродит, одинокий,

и, как вечных, в сердце вас хранит —

у воды, где шепчутся осоки,

там, где вспыхнут медленные строки,

там, где лютня в комнате висит.

Сумерки. Задумчивые очи

вас не ищут в обликах земных;

он шагает в комнатах пустых

в полусне глубоких средоточий,

или там, в аллеях, он затих.

Голос ваш доносится невольно

с площадей, где свет дневной угас,

и ему так горестно, так больно,

что увидеть каждый может вас.

Перевод А. Биска

X. СВЯТАЯ

Народ страдал от жажды, лишь девица

не знала жажды, но явиться

мог ей одной спасительный родник;

а все еще лоза не шевельнулась,

недвижная среди пустынных скал,

и дева вспомнила, как содрогнулась

вчера, когда с больным переглянулась

ребенком: он от жажды умирал.

Не расцвести лоза была не в силах.

Как зверь, который ищет водопой,

кровь чуяла она в девичьих жилах

и в темных недрах под ее стопой.

Перевод В. Микушевича

XI. МАЛЬЧИК

О, быть бы мне таким же, как они!

Их кони мчат, безумны и строптивы,

и на ветру вздымаются, как гривы,

простоволосых факелов огни.

Я первым был бы, словно вождь в ладье,

как знамя, необъятен и весом,

весь черный, но в забрале золотом,

мерцающем тревожно. А за мной

десяток порожденных той же тьмой.

И так же беспокойно блещут шлемы,

почти прозрачны, замкнуты и немы.

А рядом — вестник с громкою трубою,

которая блистает, и поет,

и в черное безмолвие зовет,

и мы несемся бурною мечтою;

дома за нами пали на колени;

предчувствуя со страхом нашу мощь,

проулки гнутся, зыбясь, точно тени,

и кони хлещут землю, словно дождь.

Перевод Л. Сергеева

Дата добавления: 2015-08-05