Вот тайный смысл, тебе его дарю 5 страница

– Понятно, – протяжно вздохнула я и потупила взгляд.

– Следующее, – продолжил свои наставления Учитель. Ни в коем случае нельзя признавать, что найденные у тебя вещи, которые представляют криминал: ворованные вещи, наркотики, ножи, нунчаки и так далее – твои. Что бы там ни было, как бы тебя ни запугивал следователь или менты, надо всегда отвечать, что ты не знаешь, как к тебе попали эти вещи, они не твои и ты их видишь в первый раз. Особенно, если обыск происходит без понятых. Здесь легче всего сказать, что тебе это подсунули. Вот, например, нашли у тебя наркотики или нож – а ты говоришь на допросе, что ты не знаешь откуда он.

– А если все-таки тебя обыскали при понятых и при них нашли улики, – встревоженно сказала я.

– Тогда ты говоришь, что тебя кто-то ЗАСТАВИЛ это сделать, ну, например, бандит с ножом, какой-нибудь маньяк. С ножом подступился и под давлением принудил это сделать. Или из-за угла следил за тобой, предварительно передав этот предмет (наркотики, оружие и так далее) и заставил куда-то его нести. Или еще можно сказать, что тебя загипнотизировали, ввели в состояние, в котором ты плохо понимал, что происходит.

– А если следователь не поверит? – вставила я.

– А это уже не важно, невозмутимо ответил Учитель. – Верит – не верит - главное – это то, что ты не признаешь свою вину. И что бы ты ни сказал, если ты не признался, то тебя уже будет труднее обвинить. А если ты сам признался, или дал какие-нибудь показания, в которых можно увидеть твою вину, значит, тебя уже дальше будет легче обвинить. Поэтому каждое слово надо контролировать на допросе, всеми усилиями делать так, чтобы тебя не посадили. А затем еще надо по возможности нанять адвоката и с ним советоваться, какие показания, что, зачем давать, как лучше обрисовать ситуацию, чтоб не получилось так, что один сказал одно, другой – другое, и в результате оба попали в западню. То же самое должно быть и тогда, когда несколько человек совершают одно преступление: они должны заранее договориться, какие показания они будут давать на допросе.

После того, что со мной случилось, все поучения Учителя для меня были как спасительная ниточка. Я с упоением слушала его поучения, как вдруг в дверь кто-то позвонил. Учитель настороженно вздрогнул, состроил идиотски-искаженную гримасу, болезненно вслушиваясь в наступившую тишину. Тут раздался второй, более настойчивый и резкий звонок. Учитель болезненно вздрогнул и шмякнулся на пол. Я испугалась и бросилась помогать ему. Но тот шарахнулся от меня, встал на четвереньки и пополз к себе в комнату. Я трусцой побежала за ним. В это время входную дверь стали открывать ключом. Учитель, как бешеный таракан, шмыгнул в свою «норку». Я вприпрыжку за ним, и как только дверь в комнату закрылась, он тут же навалился на нее всем телом. Прижавшись ухом к двери, он вздрагивал при каждом звуке, малейшем шорохе. Я, не понимая в чем дело, толклась рядом, как «не пришей кобыле хвост». А тем временем дверь уже открывали ключом и кто-то входил в квартиру. Учитель весь съежился, идиотски затрясся, скорчил страдальческую гримасу и навалился на дверь всем весом. А тем временем в квартиру вошла мать и стала громким голосом кричать через дверь:

– Состис! Состис! Ты уже дома?

В ответ было только молчание.

– Состис! Ты опять спрятался? – выла у двери погань. – Открой, пожалуйста, дверь. Не прячься, говорю тебе.

Учитель еще больше съежился, но даже и не подумал отходить от двери. Мамаша стала тарабанить кулачинами по ней. Учитель дико испугался, подпрыгнул, отскочил от двери и забился под журнальный столик. Этим то как раз и воспользовалась погань (так мать зовут), и как дикий вепрь ворвалась в комнату. Не сразу разглядев своего сына под столом, она всплеснула руками и закудахтала подобно квочке:

– Сына! Сына! Да что с тобой?! Тебе опять плохо?!

– Да! – затравленно озираясь и шарахаясь от нее, произнес Учитель.

Он еще больше забился под стол и начал трястись под ним подобно затравленному зверьку. Поганая схватила его за ногу и стала вытаскивать из-под стола. Тот вскочил, и стукнулся головой о стол, пролез между ног у своей погани и шмыгнул на диван. Как радостный затравыш, поджав ноги, он сел на него и стал закрываться покрывалом.

– Сына! Состис, – гнусила поганая. – Да не бойся же ты! Я твоя мама!

– Мама? – удивленно переспросил Учитель.

– Да, мама, – эхом отозвалась она. – Не бойся. Хочешь чаю?

– М-м-м! – обрадованно промычал Учитель.

Погань соскочила с места и понеслась на кухню: ставить чайник и готовить все к чаю. Учитель сразу же переменился. Он спокойно сел, его лицо приняло спокойное выражение. Он радостно улыбнулся мне и сказал:

– Вот видишь, как механично реагирует человек на внешнюю форму: всего лишь какое-то нестандартное проявление и поганая уже не может его спокойно воспринимать.

– А почему так? – поинтересовалась я.

– Потому, что вся ее голова пропитана такими вот установками. А думать сама она не умеет. И живет в воображаемом мирке, вместо того чтобы реально смотреть на жизнь и постигать ее такой, какая она есть.

– А у меня в голове тоже все так устроено? – с любопытством спросила я.

– Конечно, а как же может быть иначе? Ведь тебя тоже воспитывала твоя мать, а она тоже была напичкана снизу до верху дебильными предрассудками и стереотипами.

– А-а-а! – задумчиво протянула я.

Тут в комнату со всех ног влетела поганая.

– Ну, ребята, пойдемте пить чай, уже радушно сказала она.

Состис болезненно напрягся, съежился, и все-таки не пошел на кухню. Погань сама притащила поднос с чаем и всей снедью.

– Ну давайте, ребята, – закудахтала она, – пейте чай, ешьте. А ты, что, сына, зуб-то свой не вставил? А волосы-то какие длинные отрастил!

Погань причитала, трогая длинные светлые волосы на голове Состиса. Тот расслабил лицо, и бессмысленно мотая головой, из стороны в сторону, что-то невнятно бурчал себе под нос.

– Ну, сына, не дурачься! Прекрати, прекрати! Ведь ты же у меня умный!

– Не-е-ет, я дурак, – поднял голову Состис и посмотрел на мамашу бессмысленно блуждающим взглядом, а затем идиотски захихикал.

– Фу, какой ты противный! Как тебе не стыдно?! – еще больше разбесилась поганая. – Я думала – у меня нормальный сын, а у меня сын – придурок!

С этими словами она схватила тряпку, которой придерживала чайник и замахнулась на сына. Тот ловко увернулся с идиотской физиономией. Мамаша со злобой выругалась и снова замахнулась на сынка. Но тут вдруг ее рука остановилась, и погань разрыдалась подобно малолетнему ребенку:

– Да что это такое за наказание!? У всех дети – как дети, а у меня просто выродок какой-то!

В ответ на эту реплику «сынуля» запаясничал еще больше: встав на четвереньки он пошел по комнате и стал тявкать подобно собаке. Погань с ревом схватила свое пальто, наспех надела свои буцы и пулей вылетела из квартиры. Дверь с шумом грохнула, отваливая на пол куски штукатурки.

Учитель тут же встал и с безразличным видом сел на журнальный столик. Покачивая свесившейся ногой, он стал рассматривать порнографические карты. На них были изображены самые разные женщины в сексапильных нарядах и дразнящих позах. Состис мельком взглядывал на карту, а затем небрежно кидал ее на стол. Я тоже подсела поближе к столу и стала разглядывать эти карты. Женщины изображенные на них, вызывали во мне одновременно состояние любопытства и зависти. Но я не набиралась смелости спросить кто они такие. И еще меня волновал вопрос как самой мне стать такой как они.

– Как такой стать? – переспросил Состис, читая мои мысли. – Для этого нужно изменить свое мировоззрение: научиться идти против всех установок, догм, которыми напичкана твоя голова.

– А вы меня этому научите? – кокетливо спросила я, но у меня это получилось как-то по-детски и нескладно.

– Всему свое время, – строго произнес он. – А пока что давай разберем еще один момент, который касается задержания тебя милицией.

– Что за момент, – встревоженно спросила я.

– Когда тебя задерживают с оружием, ну, например, с ножом или пистолетом, то что ты должна делать?

Я недоуменно пожала плечами.

– Прежде чем выйти куда-то на улицу, особенно с огнестрельным оружием, надо написать заявление, что ты нашел и несешь его (это оружие) сдавать в отделение милиции, и поставить число на заявлении. Тогда это не будет считаться за ношение холодного оружия.

– Вот здорово! – радостно воскликнула я.

– А если ты носишь это оружие каждый день, то и заявление тоже пишется каждый день, ставится новая дата.

– Вот как! – удивилась я, машинально беря в руки колоду карт и разглядывая их, как картинки.

– Но и это еще не все, – прервал меня Учитель. – Когда ты покажешь заявление, то менты могут его у тебя порвать.

– А что делать в этом случае?

– Чтоб подстраховаться в этом случае, надо заранее найти двух человек и договориться, чтобы они были свидетелями. Чтобы в случае чего они подтвердили, что да, действительно, этот человек нашел это оружие в их присутствии. Совместно обсуждаются детали того, как и где, при каких обстоятельствах было найдено это оружие. Чтобы не получилось так, что один говорит одно, другой другое, третий третье и все друг друга подставили. Это будет дача ложных показаний.

– Откуда вы все это знаете? – изумленно спросила я.

– Дело в том, – ответил Учитель, отрешенно глядя перед собой и как-то загадочно улыбаясь, – что я с самого детства привык задумываться над жизнью. И никогда не принимаю на веру все то, что говорили мне дураки – мыши, родители, воспитатели все остальные долбоебы. А все подвергал строгой переоценке, критике. Смотрел: а как лучше поступить, чтобы это было лучше мне на самом деле, а не так, как это принято у дураков. И когда я так смотрел на жизнь, то увидел, что все чему учат мыши – это вранье – просто бред умалишенных. И если всех их слушать, то и сам станешь таким же дебильным и дурным, как и они!

Я восхищенно захлопала в ладоши, а затем спросила:

– Скажите, а что еще может помочь в ситуации с ментами? Особенно когда у тебя нет заранее заготовленных ответов?

Он немного задумался, а затем произнёс:

– У меня был такой случай: еду я в машине, как всегда размышляю о всех своих делах. Водитель ведёт машину. Я сидел на переднем сиденье, как вдруг на перекрестке останавливает меня ментовский патруль. Стали проверять документы. И вдруг мент, который мною заинтересовался больше всего, решил меня обыскать. В результате обыска нашли у меня выкидной нож, который я купил на барахолке. Тут же меня повезли в ближайшее отделение милиции. Еду и думаю, что буду отвечать.

Привели меня в ментовку, на допрос к следователю. Стою я в кубрике, посему как следователь был занят. Стою, а сам мысленно настраиваюсь на ответ: что я могу сказать в свое оправдание? Настраиваюсь и жду. Весь сосредоточился, сам стал самим ожиданием. И вдруг подходят ко мне несколько ментов. Дело было как раз днем и их там было много. Обступили меня со всех сторон и давай расспрашивать: что да как? А я стою и отвечаю им: мол, не знаю за что, я ничего плохого не делал, вот только нож у меня нашли. Говорю активно напористо, стремясь заинтересовать их, привлечь к себе внимание. Говорю, а сам очень внимательно наблюдаю за ними, и жду знака Силы. Откуда придет знание? Вдруг один мент говорит:

– Так у тебя нашли этот нож?

Я говорю:

– Да, нашли.

Он:

– А! Ну это значит не исправишь. Вот если бы тебе его подсунули, тогда бы тебе его подкинули, тогда бы это было другое дело. – сказал и как будто подтолкнул меня к правильному ответу. А я смекнул, что допроса пока еще не было, то можно смело сказать, что нож мне подкинули. И тут вот открывается дверь кабинета и меня ведут на допрос. Так-то я и сказал, как Сила мне подсказала. И отпустил меня следователь.

– А не мог он что-либо доказать? – с нездоровым интересом спросила я.

– А как он может что-то доказать? – весело ответил Учитель. – обыск-то был без понятых. А как докажешь, что нож у меня нашли? Никак! Вот меня и отпустили. Не пойман – не вор!

Я опять машинально схватилась за колоду карт.

– Более того, – добавил Учитель, – менты совершили правовое нарушение: обыск без понятых проводиться не может. Нужно для него иметь хотя бы два свидетеля, чтобы они потом подтвердили, что нож найден в их присутствии. Если такое не сделано, то ты легко можешь уйти от ответственности.

– Как оказывается много разных тонкостей! – удивленно воскликнула я.

– Да. Главное – это действовать нестандартно, искать выход из любой ситуации, никогда не действовать по шаблонам, стереотипам и тогда ты можешь достичь успеха. Это не только в ментовке, но и в любой жизненной ситуации. А теперь мы будем пить «амриту», произнес он вставая.

– А что это такое? – недоуменно спросила я.

– Амрита – это напиток богов! – торжественно произнес он. – Который получали при пахтанье мирового океана.

– Когда получали? – непонимающе спросила я.

– Во время пахтанья мирового океана, – ответил Учитель. – Надо еще раз перечитать индийскую мифологию.

Он встал, пошел на кухню и принес молоко и абрикосовый сок. Разлив сок в стаканы по половинке, он добавил вторую половинку молока. Перемешав содержимое, Учитель подхватил один стакан, и отхлебнул из него.

– Угощайся! – бесцеремонно сказал он.

Я выпила глоток и удивилась:

– О! Вот это здорово!

Вкус был удивительным.

– Необычно? – спросил Учитель. – Так и в жизни мы должны действовать творчески, не опираясь ни на какие догмы. Вот тогда нам будет истинно хорошо!

Я внимательно слушала, посасывая напиток из стакана через соломинку.

– И еще одна деталь! – неожиданно произнес Учитель. – Никогда нельзя хранить у себя дома вещи, которые запрещены: оружие, наркотики, или то, что может послужить уликой и навлечь на тебя беду.

– А где их надо хранить? – опять спросила я из любопытства, хотя сама ни разу в жизни ничего такого не имела и не хранила.

– Это надо хранить вне дома, в каких-нибудь тайниках. Иначе при обыске это все могут найти и за это наказать.

– А в каких это тайниках? – с любопытством спросила я.

И не успел Учитель открыть рот, как в дверь снова начали звонить. Учитель на цыпочках подкрался к двери, и прильнул ухом к замочной скважине.

Дата добавления: 2015-08-05