Генезис цивилизаций

Генезис цивилизаций Тойнби связывает с действием закона «Вызова-и-ответа». В качестве иллюстрации он использует христианский сюжет о противостоянии двух начал, двух сверхличностей – Бога и сатаны. Князь тьмы постоянно бросает Богу вызов, тем самым создавая переход от статики к динамике, провоцируя божественную силу на творческий акт: «Божественное равновесие нарушается из-за сатанинской вечной неуспокоенности» [42, с. 109]. Согласно Тойнби, эта схема является универсальной, действующей не только в сверхъестественном, метаисторическом измерении, но и в мире людей, на социально-историческом уровне.

Суть закона «Вызова-и-ответа» состоит в следующем: для того чтобы субъект мог реализовать свой творческий потенциал, ему необходим внешний раздражитель. Негативные обстоятельства, трудноразрешимые проблемы создают необходимое напряжение жизненных сил общества, стимулируют его рост. «Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более со­вершенное с точки зрения усложнения структуры состояние». И наоборот: «Отсутствие вызовов означает отсутствие стимулов к росту и развитию. Традиционное мнение, согласно которому благо­приятные климатические и географические условия, безусловно, способствуют общественному развитию, оказывается неверным. Наоборот, исторические примеры показывают, что слишком хо­рошие условия, как правило, поощряют возврат к природе, пре­кращение всякого роста» [42, с. 119-120].

Вызовы порождаются либо природной средой, либо человеческим окружением.

Тойнби выделяет две разновидности природных вызовов: стимул «бесплод­ной земли» и стимул «новых земель».

В первом случае речь идёт о наличии суровых естественных условий: пустынь и засушливых степей, болот и непроходимых джунглей, гористой местности и морской стихии. Примерами успешной деятельности человека на этом направлении являются египетская, шумерская, индская, китайская, майянская, андская и минойская цивилизации.

Но победа человека нигде не является окончательной и бесповоротной – поддержание отвоёванного у природы пространства в окультуренном состоянии требует огромных усилий, постоянного и упорного труда. И стоит человеку дать слабину, природа тут же наносит ответный удар и берёт реванш за поражение. «В разных местах в разное время непокорная Природа, которую некогда потеснил человеческий героизм, вновь набирая силы, ос­вобождалась, чему способствовало то, что пришедшие на смену первопроходцам поколения не смогли удержать в своих руках на­следие отцов» [42, с. 121]. Свидетельствами этого реванша природы являются осколки древних цивилизаций на полуострове Юкатан (Центральная Америка) и на острове Цейлон (Шри-Ланка), развалины некогда цветущих набатейских городов Пальмира и Петра на севере Аравийского полуострова, «народ из камня» на острове Пасха в Полинезии. Во всех этих случаях мы сталкиваемся с социокультурной деградацией местных жителей, оказавшихся неспособными к повторению подвига своих предшественников.

В случае с освоением новых земель переселенцы лишаются прежних преимуществ (стабильности, предсказуемости жизненного уклада), вместе с тем новая ситуация заставляет их предпринимать усилия, провоцирует рост. Так, исход евреев из Египта привёл их в Землю Обетованную, где они и заложили основы своей цивилизации. Буддизм, не прижившись в Индии, нашёл своих последователей в новых землях. Финикийские и греческие колонии часто по степени своего могущества превосходили свою прародину.

По Тойнби, «стимул новых земель» действует с удвоенной силой в случае с заморской миграцией. Чем это объясняется? «У возницы воло­вьей упряжки больше власти над естественным окружением, чем у капитана корабля. Возница может сохранять постоянный кон­такт с домом, откуда он отправился в путь; он может останови­ться и разбить лагерь там и тогда, где и когда ему это будет удоб­но…» [42, с. 134] Морское путешествие чревато большими опасностями, нежели сухопутное. Здесь происходит полная мобилизация человеческих сил. Соответственно, повышается степень динамического воздействия на жизнь переселенцев.

По мнению Тойнби, морские переселенцы во всех отношениях более мобильны по сравнению с сухопутными. Это связано с тем, что в условиях повышенной опасности начинает действовать функциональный принцип. Происходит переоценка прежнего социального багажа: всё, что не прошло испытания морским путешествием, отбрасывается. По иному организуется социальное взаимодействие: на смену принципу родства приходит принцип эффективности. В отличие от сухопутного каравана, перегруженного домашней утварью, женщинами и детьми, экипаж корабля – это прошедший жёсткий отбор, спаянный опасностями мужской коллектив. Разрушение старых родственных групп и возникающий в связи с этим дефицит женщин делает морских скитальцев более открытыми для этнического и расового смешения. Отказ от многих старых обычаев высвобождает творческую энергию, которая может быть направлена в самые разные сферы, например, в литературу или в политику.

Согласно Тойнби, миграция рождает такую литературную форму, как эпос. Но высшие достижения эпической поэзии он связывает именно с заморской миграцией. Таковы, по его мнению, «Илиада» и «Одиссея» древних греков, а также саги викингов.

Тойнби считает, что только морская стихия могла породить основанную на договорных отношениях республиканскую форму правления. «Корабельная команда, каждый член которой – выходец из своего района и из своей группы род­ства, – это объединение с целью завоевания новой заморской ро­дины и последующей защиты своих завоеваний. В городе-государстве, созданном по этому принципу, «клетками» новой по­литической организации стали не родственники, связанные об­щим происхождением, а «племена», представляющие собой судо­вые экипажи; и эти судовые экипажи, выходя на сушу, продол­жают поддерживать оправдавшую себя корабельную организа­цию. Скооперировавшись в пути, что неизбежно, когда люди ока­зываются «в одной лодке» перед лицом общей опасности, они предпочитают и дальше жить и действовать в соответствии с заве­денным на корабле порядком. На суше, как и на море, дружба оказывалась более существенным элементом, чем родство, а при­казы избранного и наделенного полномочиями лидера – более авторитетными, чем подсказки обычая и привычки. Фактически из группы судовых экипажей, объединившихся для завоевания но­вой родины и создавших в результате новый город-государство, который впитал в свою систему местные «племена», родились го­родской магистрат и идея городского самоуправления» [42, с. 137].

Человеческие вызовы в зависимости от источника делятся на внешние и внутренние.

Внешний вызов может проявляться как в виде «ударов», так и виде «давления». В обоих случаях достойный ответ состоит в трансформации образа жизни, в появлении более эффективных и жизнеспособных форм социальной организации.

Классический пример достойного ответа на внешний удар – небывалый расцвет Греции и, прежде всего, Афин, после вторжения персов.

Примером ответа на внешнее давление является реакция православной русской цивилизации. На протяжении многих столетий вызов русскому миру бросали две силы: кочевники Великой Степи и Запад. Особенно впечатляет ответ на первый вызов. Кочевой евразийский мир был побеждён и включён в состав земледельческой цивилизации. Русским людям удалось даже изменить тип ландшафта, «преобразовав… кочевые пастбища в крестьянские поля, а стойбища — в оседлые деревни» [42, с. 140]. В ходе этого многовекового противостояния родилось казачество. Эти «пограничники русского православия» являются, согласно Тойнби, главными творцами победы и главной движущей силой в продвижении к Тихому океану. Петровская трансформация позволила России дать достойный ответ и на западном направлении.

Внутренний человеческий вызов реализуется в форме «социального ущемления». Вот как объясняет механизм этого вызова сам Тойнби. «Природа такого действия может быть понята при сравнении социального явления с физическим. Хорошо известно, что, когда живой организм лишается какого-либо органа или свойства, он отвечает на этот вызов специализацией другого органа или свой­ства, которые, развиваясь, возмещают ущерб. У слепых, напри­мер, обостряется осязание. Представляется, что возникновение некоторого нового свойства с целью компенсации ущерба — явление повсеместное, и нередко физический недостаток является стимулом для мобилизации ума и воли. Аналогичным образом социальная группа, слой, класс, в чем-либо ущемленные собствен­ными действиями, действиями ли других людей либо волею слу­чая утратив нечто жизненно важное, направляют свою энергию на выработку свойства, возмещающего потерю, в чем, как правило, достигают немалых успехов.

Так лоза, подрезанная ножом садовника, отвечает бурным ро­стом новых побегов» [42, с. 164].

Примером социального ущемления является ущемление бедностью. В этом случае острое ощущение ущербности своего положения является стимулом для постоянного совершенствования.

Другой пример связан иммигрантами. Сталкиваясь на новом месте с непривычным жизненным укладом и предрассудками местных жителей, они вынуждены мобилизовать всю свою энергию для того, чтобы утвердиться среди чуждого окружения.

Крайний случай социального ущемления – расовая и кастовая дискриминация, которая, как правило, является следствием завоевания, реже – иммиграции. Так или иначе, речь идёт о низведении части населения до положения низшей касты. Поражённые в правах этнические и расовые группы имеют тенденцию к превращению в профессиональные сообщества. Для них закрыты престижные социальные ниши, такие, как священство, военное дело, сфера управления и т.д. Их удел – торговля и ремёсла. «…В силу того, что это поле приложения сил не столь уж обширно, ущемленная раса стремится полностью его захватить и выжать из него максимум возможного, чем нередко приводит господствующую расу в него­дование и удивление, потому что богатство и власть, добытые этим путем, превосходят то, что можно получить в результате традиционной экономической деятельности» [42, с. 168]. Примером такой метаморфозы являются изменение положения китайских иммигрантов на новой родине. Перебравшись в страны Юго-Восточной Азии и на тихоокеанское побережье США, они поначалу работали носильщиками, прачками и мелкими торговцами. «Однако сейчас китайские миллионеры… мо­гут поспорить по богатству с местными толстосумами» [42, с. 169].

Та же закономерность характерна и для религиозной дискриминации. «Община, ограниченная в праве выбора занятий и профессий, может ответить на эту несправедливость активизацией своей деятельности в той специфической области, на которую её обрекли…» [42, с. 170]

Вопрос о мере вызова представляется Тойнби принципиально важным. Какой силы должен быть вызов, чтобы быть продуктивным? В каких ситуациях закон «Вызова-и-Ответа» перестаёт действовать? «Если суро­вость вызова будет усиливаться до бесконечности, гарантируется ли тем самым бесконечное увеличение и стимула, то есть, возмо­жно ли бесконечное увеличение энергии, вложенной в ответ на брошенный вызов? А может быть, наступит такой момент, когда все нарастающая сила вызова даст обратный эффект и сила отве­та будет падать? И можно ли достичь такой точки, за которой на вызов, сколь бы силен он ни был, не последует никакой реакции?» [42, с. 171].

Тойнби считает, что в данном случае действует принцип «золотой середины»: «Наиболее стимулирующее действие оказывает вызов средней силы» [42, с. 213]. Он должен быть достаточно сильным, чтобы быть услышанным: «Ситуация, где суровость вызова ниже средней величины, влечет ответ, успех которого также весьма невесом» [42, с. 179]. В то же время, он не должен быть чрезмерным, не должен подавлять человека. Крайне суровые вызовы оказываются продуктивными лишь при условии, если эта суровость компенсируется явными плюсами. Так, местность с неблагоприятными природными условиями бросает вызов не только её обитателям, но и их противникам, снижая тем самым степень внешней человеческой угрозы.

История знает примеры «задержанных цивилизаций», обществ, которые остановились в своём развитии из-за чрезмерной суровости вызовов. К их числу относятся полинезийцы, эскимосы и кочевники Центральной Азии, не справившиеся с природными вызовами, а также спартанцы и турки-османы, которые не смогли достойно ответить на вызовы человеческого окружения.

Пытаясь выжить в неимоверно сложных условиях, эти народы создали удивительно эффективные, в определённом смысле совершенные, социальные системы. Спартанская фаланга долгое время была непобедимой, а спартанцы имели репутацию лучших воинов Древней Греции. Турки-османы создали систему военного рабства[47], которая позволила им построить великую империю и на протяжении нескольких столетий побеждать своих противников. Столкнувшиеся с вызовом Тихого океана жители Полинезии научились преодолевать на своих судёнышках огромные расстояния. Эскимосы приспособились к жизни в условиях Арктики. Кочевники Центральной Азии сумели приспособиться к природным ритмам степи. Но полная концентрация на вопросах выживания неизбежно вела к узкой специализации, одностороннему развитию. Результативность в одной сфере обернулась полной несостоятельностью во всех остальных. «Качества и навыки, выработанные для решения локальных проблем и пре­красно показавшие себя в прошлом, утратили свою действенно­сть перед лицом проблем более широких. Старый запас, призван­ный облегчить тяготы пути, стал ненужным и обременительным грузом» [42, с. 203].

Этот феномен Тойнби назвал «поворотом к анимализму», то есть возвращением к животному состоянию. «Человеческий разум отличает редкостная многогранность. Не­исчерпаемы его возможности анализа, синтеза, отражения, спо­собности хранить информацию, перерабатывать и воплощать посредством воли и рук человека в дела. Насильственно сковывая человеческий разум, низводя функции человека к искусственно вы­работанной сумме навыков и умений, эскимосы, кочевники, осма­ны и спартанцы предали свою человеческую сущность. Они вста­ли на порочный путь, ведущий от гуманизма к анимализму, – путь, обратный тому, что проделало Человечество, стимулируе­мое величайшими творческими актами живой истории Вселенной. Подобно жене Лота, они совершили непростительный грех и этим навлекли на себя библейское наказание. Соляными столпами стоят они, заколдованные, задержанные в своём развитии навсегда, остановленные на самой заре своего странствия по жизни, как страшное предупреждение другим цивилизациям» [42, с. 208].

---

Дата добавления: 2015-08-05