Образ вождя

Критика высшего руководителя КНДР обычно осуществляется в двух направлениях – либо это его «аморальный облик», либо культ личности, причем реальных его атрибутов авторам оказывается мало.

Здесь все довольно просто. Если исходить из представления о том, что правитель ГЗ – некомпетентный злодей, у которого нет ни одной хорошей черты (а посему все его попытки проявлять дружелюбие или благоразумие должны рассматриваться как желание всех обмануть), то любое его действие можно истолковать, исходя из этой парадигмы. Если он снимает кого-то с должности, это – знак его властолюбия, и тот, кого сняли, наверняка репрессирован (так СМИ «похоронили» Ли Ён Хо). Если он кого-то не снял, это – признак его некомпетентности, слабости и зависимости от окружения. В такой ситуации даже строительство полезных народно-хозяйственных объектов позиционируется как помпезные проекты, деньги на строительство которых надо было потратить на рис для голодающих.

С точки зрения информационной войны превращение главы ГЗ в порочного безумца позволяет приписывать ему такие мотивации и поступки, которые невозможно объяснить логически, но вполне можно объяснить порочностью и безумием. Во-вторых, это создает выгодное предубеждение. Если мы слышали о человеке, что он негодяй, то все его слова и поступки будем воспринимать через призму его репутации подобно тому, как в глазах охотников на ведьм любой элемент поведения или образа жизни предполагаемой пособницы Дьявола становился безусловным доказательством ее дьявольской сущности[86].

К тому же, поскольку для обывателя все диктаторы одинаковы, северокорейским руководителям приписываются наиболее одиозные черты диктаторов ближневосточных.

Больше всего в этом смысле досталось Ким Чен Иру, в формировании образа которого принимали участие как западные и южнокорейские пропагандисты, так и некоторые северокорейские перебежчики, в том числе и Хван Чжан Ёп. Брюс Камингс не случайно приводит в одной из своих книг большую подборку цитат из американской прессы, «пытающейся разобраться в том, одержим ли Ким Чен Ир Дьяволом или он просто опасно безумен»[87].

Демонизация начинается с самого детства и включает в себя братоубийство - любители делать из Ким Чен Ира «главного гада индийского кино» рассказывают о том, что во время детской ссоры Юра столкнул Шуру в пруд. Эти обвинения упоминает даже М. Брин, хотя тут же признает, что эта информация, распространяемая перебежчиками, не проверена[88]. Не менее спекулятивны распространенные обвинения Кима в убийстве отца.

Однако в основном мы поговорим о соответствии Кимов штампу диктатора, вылезающего из бассейна с красотками только для того, чтобы лично застрелить очередного неугодного из украшенного брильянтами пистолета. Как-никак, «Эксперты всерьез считают, что прекращение Северной Кореей ядерных испытаний связано с угрозой ООН запретить поставки деликатесов в КНДР»[89].

Ким Чен Ира, как и Ким Ир Сена, обвиняют в том, что ради своего долголетия и поддержания физической формы он занимался сексом со специально поставляемыми ему молоденькими девушками, выпивая из них жизненную энергию в ходе дальневосточных эзотерических практик. Специально для услаждения "Великого руководителя" приглашаются иностранные танцовщицы, которые по его требованию танцуют голыми.

Обеспечение вождя девственницами при этом позиционируется как неотъемлемый элемент государственной системы. Южнокорейские правозащитники утверждали, что Трудовая Партия Кореи даже издала тайный документ под заглавием «Проект обеспечения долголетия Великого Вождя и Дорогого Руководителя». Согласно ему, каждый представитель руководства выше должности секретаря месткома в течение года обязан рекомендовать как минимум одну кандидатку в «группы наслаждения»[90]. В дальнейшем эта тема эволюционировала как в инъекции крови девственниц[91], так и в суп из христианских младенцев, придуманный Ким Кён Ок.

Ким Чен Ына эта чаша тоже не миновала. Когда он стал появляться на публике со своей женой, это породило целый комплекс новых «уток». Вначале СМИ просто попытались пересказать на новый лад историю Сон Хэ Рим (....По данным южнокорейской разведки, девушку зовут Хен Сон-Вол, и она - известная в КНДР певица... Слухи об их романе были очень популярны среди северокорейской элиты, но Ким Чен Ир, узнав обо всем, запретил влюбленным встречаться)[92]. Однако затем из него пытались сделать второго Калигулу, - в телефонном интервью человек, представившийся корреспондентом НТВ Валентином Трушкиным, допытывался у меня, может ли предполагаемая любовница Кима быть его сестрой: «Но ведь это же нельзя отрицать полностью. Вот вы и скажите, что специалисты не отрицают такой возможности».

Правда, М. Брин отмечает, что с точки зрения сексуальных развлечений Ким Чен Ир и в этом не отличается от среднего южнокорейского бизнесмена[93]. Рассказы о пьянках НЕ сочетаются с рассказами о непременно сопровождающих их сексуальных развлечениях, и Чхве Кён Хи не упоминает о фактах домогательств по отношению к ней со стороны Кима. Ли Нам Ок ссылается на слухи об иностранных наложницах Ким Чен Ира, но сама никого из них не видела и не думает, что сын Ким Ир Сена – уж такой плейбой[94]. Более того, известно, что во время танцев с участием обнаженных стриптизерш лапать девушек запрещалось.

Набор симпатичных молодых девушек в качестве обслуживающего персонала, дающий почву для большинства слухов, Б. Камингс и А. Ланьков сравнивают с традиционной практикой корейского двора и отмечают, что и тогда, и сейчас статус этих девушек не предполагает обязательное использование их как наложниц[95]. В первую очередь, они должны услаждать взор. Так что иногда определенные выводы из существующих посылок больше говорят о моральном облике того, кто эти выводы делает, ибо человек как бы примеривает ситуацию на себя.

За блудом следует чревоугодие. Оказывается, даже обычный рис готовится для Кима по особому рецепту: рис тщательно отбирается (крупинки должны быть совершенно идентичны), дрова заготавливаются только на священной горе Пэкту, а варят зерно на воде, взятой там же из святого источника[96]. Морепродукты "ко двору" будто бы поступают из Японии, икра из Узбекистана и Ирана, виноград - с севера Китая, а пиво из Чехии. Несмотря на советы врачей, Ким Чен Ир курит (английские Rothmans и Dunhill) и очень любит коньяк Hennessy X0 - в начале 1990-х он купил его у производителя этой марки на $ 650 тыс. [97] Еще Ким Чен Ир очень любит сашими, причем приготовленная рыба на стол должна подаваться живой - таким искусством обладал только японский повар Кэндзи Фудзимото[98], который разделывал рыбу так, что все ее жизненные органы оставались нетронутыми.

Западная и японская пресса очень любит эксплуатировать тему туфель на высокой платформе, которые нослт Ким Чен Ир, вроде бы, для того, чтобы казаться выше. Однако на вопрос о том, комплексовал ли Ким Чен Ир относительно своего роста, Ли Нам Ок говорит, что такого не помнит. И более того, услышала об этом впервые именно в Европе[99]. С другой стороны, по ее словам, он гордился тем, что Ким Чжон Нам высокого роста, и часто говорил своим детям, что они должны заниматься физическими упражнениями, чтобы вырасти[100].

Что же до туфель, то, страдая тяжелой формой диабета, Ким, скорее всего, носил специальную ортопедическую обувь, показанную при т. н. диабетической стопе. Кстати, именно наследственная склонность к диабету так старательно выдавалась за ожирение, которое в массовом сознании связано с роскошной жизнью и обильным питанием. Хотя в современном обществе первого мира нездоровая полнота является скорее признаком мало- и среднеобеспеченных слоев, происходящим от злоупотребления фаст-фудом и гиподинамии, в то время как представители элиты имеют средства на здоровую еду и занятия фитнесом.

Отсутствие Ким Чен Ира на публике больше, чем на неделю, подавалось как приступы депрессии и продолжительные запои (последнее выдвинуто российскими критиками Ким Чен Ира, явно вспоминающими Б. Н. Ельцина) [101], увлечение западным кино или его хорошее знание трактовалось или как желание имитировать суперзлодеев оттуда, или как демонстрация тезиса «Сам смотрит, а другим не дает». И даже темные очки, которые он носил в последние годы жизни, отмечались именно как неотъемлемая деталь костюма «главного злодея», а из того, что в загородной резиденции Ким Чен Ира есть бассейн с горкой, была создана сенсация.

Доставалось и спецпоезду, на котором он совершал поездки в Китай и Россию. Заявляли, что он патологически боится летать; что в КНДР для правительственных поездок не используют самолеты, потому что не доверяют летному составу. Российские СМИ окрестили этот состав бронепоездом, и автор этих строк несколько раз был вынужден объяснять, что речь идет о поезде с бронированными вагонами, а не о башенном бронепоезде образца второй мировой войны.

Разоблачения северокорейского культа личности в этом контексте куда более валидны, ибо рассказы о небесных явлениях, которые сопровождали рождение и смерть Ким Чен Ира вплоть до медведей, которые выходили плакать на обочины дорог, действительно были частью официальной пропаганды[102].

Чучхейский календарь от рождения Ким Ир Сена – тоже правда, но расхожее представление о том, что «90 % всех СМИ посвящены прославлению семьи Кимов»[103], уже ложь. Хотя простейший взгляд на любые северокорейские источники дает совсем иное соотношение, в них не заглядывают.

На том же полном серьезе утверждается, что в книгах для детей/официальной биографии (варианты разнятся) написано, что Великий вождь настолько замечателен и так отличается от обычных людей, что даже не ходит в туалет[104]. Это, правда, слишком похоже на расхожее на Западе ироническое выражение «Принцессы не какают», но «опровержений» этого пока нет. Как, правда, и прямых пруфлинков на подобные материалы.

Утверждается также, что даже попугай в Пхеньянском зоопарке выкрикивает славословия Ким Чен Иру[105], и «эксперты» спорят скорее о том, обучили ли его специально или он научился сам, постоянно слыша это из громкоговорителей.

Дальнейшая демонизация в этом направлении приписывает режиму прямое поклонение Ким Ир Сену и Ким Чен Иру со всеми элементами религиозного культа. В этом контексте фраза категории «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство» воспринимается как аналог благодарности Господу.

Народ

До определенного времени Юг опережал Север в тотальности пропаганды, представляя всех граждан КНДР послушными зомби на службе у режима. Каждый северянин представлялся если не врагом вообще, то непременно шпионом, действующим только в интересах своей страны и ее коммунистического руководства. Многочисленные разглагольствования о мучениках были привилегией не официальной пропаганды, а правозащитных организаций.

Отделение правительства Северной Кореи от ее народа появилось только с конца ХХ века. Если раньше рядовые граждане Севера воспринимались как монстры-зомби на службе у армии и вождя, то теперь картинка больше напоминает классический взгляд европейского правозащитника: всё упирается в обеспечение интересов правящей верхушки, в то время как народ осознает свое угнетение, тоскует по лучшей доле, но ничего не может сделать.

В результате появились не только байки о «катакомбных церквях», но и душещипательные истории наподобие рассказа о честном пограничнике, который задержал контрабандиста, работавшего на высокого правительственного чиновника; об аресте торговца, который был осуществлен только для того, чтобы коррумпированная полиция могла расхитить его склады под видом сбора улик, а затем продать награбленное на черном рынке; о плановых посадках, часть жертв которых потом выпускают, потому что тюрьма переполнена[106].

Северной Корее приписывается «позаимствованный из Румынии» конфликт между армией и тайной полицией с намеком на то, что в решающий момент армия будет с народом + активно муссируется то, что всякий способный бежать, «выбирает свободу». Так, в течение 2003-2004 гг. южнокорейская и американская пресса периодически «извещали» о бегстве за границу представителей северокорейской элиты, но в каждом случае через один-два месяца информация об этом объявлялась ошибочной[107]. Как правило, это происходило после того, как КНДР предъявляла убедительные доказательства. В одном случае беглецом назвали человека, который умер три года назад. Сообщения о том, что информация была ошибочной, выглядят очень странно, потому что почти в каждом случае это была не сухая и краткая констатация факта, а развернутая легенда с кучей подробностей, которые, якобы, были высосаны из пальца.

Часть третья. Откуда берутся «утки»

Разобрав соответствия реалий Северной Кореи штампам и образам ГЗ, попробуем проанализировать вопрос о том, откуда берется столько «уток».

На поддержание злодейского образа Северной Кореи работает несколько факторов. Во-первых, это общая закрытость страны и малая проверяемость информации.

Большинство представлений о КНДР базируется или на внешних впечатлениях, полученных от ее официальной пропаганды и пропущенных сквозь мировосприятие европейца, или на показаниях разнообразных перебежчиков или правозащитников, которые сами по себе не менее необъективны, чем официальная северокорейская пропаганда. Ситуацию усугубляет окружающая режим завеса секретности, из-за которой любые, даже самые дикие, россказни не могут быть проверены до конца, и потому нередко принимаются на веру тогда, когда они в той или иной мере укладываются в уже имеющуюся концепцию. Так мы видим то, что хотим.

Надо очень хорошо понимать, из каких источников формируется информация, служащая базой для «уток». Иностранцы находятся под плотным контролем, и потому та информация, которая в обычной стране добывается легко, применительно к КНДР связана с большими трудностями. Вследствие этого можно выделить несколько каналов поступления данных, исключая северокорейский официоз, которому по определению традиционно не верят.

Первый канал – данные спутникового наблюдения или аэрофотосъемки. Но «сверху видно далеко не все». Более того, степень разрешения фотографий, сделанных со спутников, все-таки не позволяет «прочитать, что написано на этикетке». А это значит, что информационные лакуны между фактами по-прежнему заполняются умолчаниями, а умолчания эти во многом строятся на образе страны в интерпретации СМИ – так формируется порочный круг.

Можно вспомнить, как, отчаявшись найти какие-либо фотографии Ким Чен Ына, спецслужбы РК даже объявили награду в 30 тысяч долларов за его изображение. Неизвестно, получил ли кто-то эти деньги, но ни одна из фотографий, которые до появления младшего Кима на публике позиционировались как добытые разведчиками его фото, даже похожей на него не оказалась. Впрочем, этому мгновенно было придумано объяснение: новый руководитель сделал себе одну или несколько пластических операций, чтобы больше походить на деда.

Второй – мнение экспертного сообщества, хотя а) качество экспертов бывает различным (достаточная часть их – бывшие советологи, переброшенные на новый участок; корейским языком владеют далеко не все); б) многочисленные заключения, которые по преимуществу основываются на таком количестве данных, которых обычно бывает недостаточно для того, чтобы делать выводы, опираясь только на них. Поэтому в той или иной мере эксперты гадают, и процесс этого гадания во многом основан на том, какие цели и мотивации при этом приписываются северокорейскому руководству. А последнее прямо зависит от того, какой образ Северной Кореи носит в себе данный эксперт.

Тут стоит упомянуть и широко разошедшуюся в Интернете историю про фондовый рынок Северной Кореи. Если отбросить вопиющее профессиональное невежество «эксперта»[108], то видно, что он не допускал даже мысли о том, что в современном мире может существовать страна, не имеющая фондового рынка.

Можно заметить, как часто на широко анонсированные мероприятия приглашаются люди, которые, несмотря на свои заслуги в других областях и формальные регалии, корееведами не являются и детали не знают. Последнее означает, что их выступления, которые подаются как мнения специалистов, на самом деле являются трансляцией общественного дискурса по данному поводу.

Брюс Камингс приводит подробный анализ наиболее известных в США книг по северокорейской тематике, подчеркивая, насколько слабое представление о том, что в действительности происходит в КНДР, имели многие из “специалистов”, их написавших. И насколько, те, кто называл себя аналитиками, оказывались в ловушке собственных пропагандистских клише, подгоняя под них факты вместо того, чтобы действительно заниматься анализом. Из-за этого многие книги такого рода изобилуют интересной фактологической информацией, но выводы, которые делаются из нее, этой информации как бы противоречат. Кроме того, он хорошо подмечает привычку анализировать особенности северокорейского общества и экономики с точки зрения сугубо западного человека; опуская конфуцианскую составляющую, подходить к КНДР с теми же мерками, что и к социалистическим странам Восточной Европы; отождествлять желания и потребности жителей Северной Кореи со своими желаниями и потребностями.

В результате вместо того, чтобы пытаться понять особенности культуры, ее изначально обвиняют в “неправильности”.

Так, мне нередко приходилось сталкиваться с комментариями, в которых сцены массового народного “горевания” в Северной Корее после смерти очередного Великого Вождя объявлялись срежиссированными и политыми соусом рассказов о том, какие репрессии, скорее всего, ожидали тех, кто отказывался рвать на себе волосы. Конечно, европейцу сложно представить себе такую спонтанную реакцию масс на смерть государственного деятеля, но мы помним смерть и похороны Сталина, когда большое число жертв давки было связано с тем, что даже государственная машина оказалась не способной предусмотреть такой большой масштаб народного желания лично попрощаться с вождем[109].

Отдельно надо сказать про западные правозащитные организации, озабоченные правами человека в КНДР. Собственно экспертов по стране среди них немного, а идеологические шоры довольно велики, они активно транслируют информацию из официальных и неофициальных южнокорейских источников, как бы дополнительно «раздувая костер демонизации КНДР». Хороший пример – отчет американской организации, борющейся за права человека в КНДР, в котором Пхеньян обвинили в похищении более 64 тыс. людей. Без комментариев цифра ужасает, но если прочесть весь доклад, то выясняется, что в этот список вошли не только таинственные исчезновения или истории тех, кто перебрался в КНДР добровольно, но подавляющее большинство похищенных – на самом деле те, кто во время Корейской войны ушел с Юга на Север[110].

Третий канал, кажущийся наиболее надежным, – информация, поступающая от перебежчиков или через специфические НГО, занимающиеся сбором информации о КНДР.

Сначала про НГО. Как правило, информация с Севера приходит либо через «Добрых друзей» (неправительственная буддийская организация) либо через «Дэйли НК» (организация скорее протестантского плана, имеющая более тесные связи с госструктурами). И те, и другие вроде бы имеют сеть информаторов в КНДР, однако их методика работы с информацией различна. «Добрые друзья» предпочитают полностью проверять получаемую информацию, и потому она у них бывает довольно рутинной. «Дэйли НК» больше ставит на оперативность и потому, с одной стороны, часто опережает своих конкурентов при подаче «горячих» новостей, а с другой – по той же причине среди сообщений от них высокий процент «уток». Естественно, СМИ больше любят «горячие» новости, и среди специалистов информация «Дэйли НК» в большей степени воспринимается как пропагандистская или невалидная, поскольку довольно часто новость выглядит так: анонимный источник из такой-то провинции сообщил о слухах, согласно которым…

Обе организации не засвечивают свои источники по понятным причинам, и потому в отчетах часто фигурируют «свидетель № 542», или «сорокалетний господин Ким из провинции Канвондо». Теоретически информация от таких источников поступает «своим людям» в Китае, которые обрабатывают ее и передают наверх по инстанциям. Так получается, что основными ньюсмейкерами оказываются два или три человека в Китае, которые являются представителями всякого рода правозащитных организаций и заявляют, что у них есть источники в Северной Корее, которые они не имеют права раскрывать. Это означает, что от честности и объективности этих нескольких человек зависит очень многое, поскольку ангажированный человек на такой работе способен просто гнать дезинформацию.

Теперь о «показаниях перебежчиков», которые очень часто рассматриваются как абсолютно достоверный источник, но их тоже надо перепроверять.

Во-первых, это позиция людей, которые покинули страну и (исходя из самого факта их публичных выступлений с такими заявлениями) либо сделали это по политическим мотивам, либо по той или иной причине придали своему побегу политическую окраску.

Во-вторых, перебежчик нуждается в защите или хочет набить себе цену и потому с радостью расскажет именно то, что от него хотят услышать. На фоне роста числа перебежчиков и изменившегося отношения к ним, для того, чтобы претендовать на более широкий пакет социальных благ, надо активнее привлекать к себе внимание.

Автор не стремится осуждать перебежчиков за их слова, и не считает каждого ангажированным или проплаченным провокатором. В прессе достаточно материалов о том, насколько тяжело им адаптироваться на Юге, и что там их считают гражданами второго сорта. Особенно после того, как с ростом их численности и разоблачением нескольких скандалов, связанных с деятельностью так называемых «брокеров», их «подъемные» были существенно снижены. Один из немногих способов получить больше – активно участвовать в антисеверокорейской пропаганде, а поскольку конкуренция велика, приходится рассказывать что-нибудь особенно страшное, став автором «эксклюзивного слуха»[111].

Кроме того, опрос большого числа перебежчиков – сложное и муторное дело. И, заметим, по комплексу причин правительство РК так и не пыталось провести тотальное анкетирование беженцев, которое бы дало репрезентативный срез, отражающий ситуацию в стране.

Поэтому чаще известны обработанные мемуары отдельных лиц, из которых непонятно, насколько их истории типичны и не «изукрашены» в угоду конъюнктуре. Эти лица и выступают основными источниками страшилок.

Начнем с наиболее правдоподобной истории Кан Чхоль Хвана. Выходец из семьи японских корейцев, «член семьи врага народа». Провел 10 лет в лагере в возрасте с 9 до 19 лет, впоследствии перебрался на Юг. Ныне является журналистом «Чосон Ильбо». Написал книгу «Аквариумы Пхеньяна», где довольно много рассказано и о лагерях, и о жизни за их пределами. Впрочем, волну страшилок Кан особенно не гонит, описывает то, что видел сам, и потому его мемуары вызывали двойственное впечатление, не позиционируя КНДР как ГЗ. Наоборот, их даже стоит просмотреть в сравнении с остальной такой литературой.

Не менее известная Ли Сун Ок была представителем номенклатуры, отбыла срок за финансовые преступления (что характерно – в лагере работала по специальности), после чего перебралась в РК, а оттуда – в Америку, где даже давала показания перед Конгрессом[112]. Ее книга «Глаза бесхвостых животных» активно использовалась в пропаганде, и именно оттуда мы знаем о «голых карликах», работавших нагишом в горячем цеху металлургического завода, или о поливании мучеников расплавленным металлом.

Духовной сестрой Ли является Ким Кён Ок (у нас чаще пишут – Ким Кьюнг Ок[113]), представительница «северокорейской катакомбной церкви», которая прошла через «северокорейский Гулаг», а потом героически сбежала в Америку, где прославилась страшилкой о том, как молодые женщины из числа заключенных (особенно те, кто был репрессирован за исповедование христианства) в массовом порядке подвергаются групповому насилию со стороны охранников, а родившиеся в результате этого дети автоматически приравниваются к врагам народа, после чего приговариваются к смерти и «идут на решение продовольственной проблемы». Несмотря на полную паранойю идеи «производства» младенцев с целью дальнейшей их «переработки на мясо», она понравилась нашим журналистам, и в паре публикаций в российской демократической прессе к откровениям госпожи Ким отнеслись как к источнику, заслуживающему доверия.

Правда, следующий виток ее «сенсационных показаний» совсем уж вышел за рамки здравого смысла – теперь младенцев не кидали в лагерный котел, а забивали в рамках секретной продовольственной программы, нацеленной на омоложение северокорейской элиты путем приготовления из них экзотических яств. В результате Ким Чен Ира фактически впрямую обвинили в поедании христианских младенцев, но и это порождение больной сексуальной фантазии было воспринято некоторыми как нечто вполне реальное. Ведь Северная Корея – такая ужасная страна, так почему бы там не происходить и Такому?

Хотя наиболее одиозной автору кажется биография Син Дон Хёка, который будто бы родился в концлагере, прожил там до двадцати с гаком лет, а затем благополучно сбежал сначала на Юг, а потом – в США. Там он написал книгу «Побег из лагеря 14», которую весной 2013 г. даже перевели на русский язык.

Правда, молодой человек абсолютно не выглядит перенесшим тяжелые лишения в детстве, а главное – говорит на идеальном южнокорейском наречии, объясняя это тем, что он «привык». Даже вырванный палец, фигурирующий во всех промо-текстах его книги, оборачивается на самом деле отсутствием фаланги, что вполне может быть следствием производственной травмы или членовредительства в стиле иных современных патриотов РК, отрезавших себе пальцы в знак протеста против политики Японии.

Да и его книга оказалась настолько гипертрофированным описанием «ужасов на Севере», что, в конце концов, данный «р0ман» пришлось рекламировать не как свидетельство перебежчика, а как «бестселлер, основанный на реальных событиях»[114].

Даже японские бульварные СМИ, считающие своим долгом «мочить Кимов», отмечают, что значительное число «секретов, раскрытых в подобных мемуарах», является досужими сплетнями или искаженными слухами, которые, тем не менее, как бы обретают легитимность - «очевидец», особенно незапятнанный связями с режимом[115], становится идеальным свидетелем обвинения.

Интересно, что авторы наиболее громких «страшных сказок» квартируют в основном в США или гастролируют по «свободному миру» в качестве пропагандистского рупора. Интересно, что это наиболее одиозные представители перебежчиков. То ли они не прижились на Юге, то ли в среде большинства беженцев их «сказки» вызывают недоверие.

Это же касается и остальных - Им Чун Енг сделал свои признания, уже 10 лет прожив в Южной Корее (непонятно, чего тянул, если знал Такое), а Сун Мин Чжон заговорил, когда над ним нависла угроза депортации из Австралии (правда, не в Северную, а в Южную Корею), ради того, что интервью привлечет внимание общественности, и местные власти разрешат ему остаться [116]. М. Брин специально отмечает, что ни один из перебежчиков/диссидентов не оказал такого пропагандистского влияния, как А. Сахаров или А. Солженицын[117].

Среди мемуаров беглецов встречаются и неангажированные. Например, я бы отметил Ли Нам Ок[118], которая открыла рот только через пять лет после «побега» и во многом «в ответ на» очередной вал антикимченировской истерии[119]. Достаточно объективное представление о Ким Чен Ире составила и известная южнокорейская актриса Чхве Гён Хи, которая вместе с мужем была выкрадена из РК по приказу Ким Чен Ира «для развития отечественной киноиндустрии».

Зато с «правильными» перебежчиками работают профессиональные журналисты, тоже соответствующей направленности. Помогавший Син Дон Хёку Блэйн Хардэн ранее занимался демонизацией Сербии, а соавтор Кан Чхоль Хвана Пьер Ригуло известен как автор очередной «черной книги коммунизма»[120]. Поэтому логично предположить, что такие «соавторы» не только занимаются литературной обработкой текста, но и хорошо понимают «запросы потребителей», в том числе их любовь к «душераздирающим подробностям».

К постоянным авторам страшилок и сказок примыкает и пресловутый Кэндзи Фудзимото, якобы личный повар Ким Чен Ира и автор многочисленных книг[121], статей и интервью. Либеральной прессой он воспринимается как чуть ли не ведущий эксперт по тому, что творится в элите КНДР вообще и в уме Ким Чен Ира, в частности. Покойный Ким чуть ли не советовался с ним, бомбить или не бомбить Японию, и еще в 1989 г. обсуждал с ним вопросы ядерного оружия.

Правда, говорил он всегда только то, чего требовал текущий момент, и это хорошо видно по его высказываниям о Ким Чен Ыне. Вначале младший Ким представлялся им как маньяк войны, заслуживший доверие отца лестью и пресмыкательством и лично ответственный за инциденты 2010 года из-за своего желания поиграть в войну. В 2012 г. Ын оказывается у него сторонником реформ, пытающимся выбраться из-под гнета камарильи старых фанатиков[122].

Фудзимото не только рассказывал об извращенных гастрономических вкусах Кимов (в частности, упоминая мясо львов[123], которое вообще считается несъедобным), но и внес вклад в общие представления о Ким Чен Ире как о Нероне и Калигуле одновременно. Мемуары представляют массу подробностей о том, как Ким Чен Ир любил, чтобы перед ним танцевали голые девушки, а его средний сын Ким Чон Чхоль переодевался в женское платье, будучи трансвеститом.

Между тем, человек, который представляет себе место хозяйственной обслуги в режиме типа сталинского, с трудом поверит в то, что какой-то повар имел круглосуточный «доступ к телу» руководителя государства и обсуждал с ним вопросы внешней политики. С трудом верится и в историю побега Фудзимото из Северной Кореи – потребовалось лишь показать Киму видео с морским ежом и предложить съездить за этим деликатесом на Хоккайдо, после чего повара немедленно отпустили.

Более того, даже из антикимченировской пропаганды мы знаем, что когда этот «японский мастер суши» вернулся домой в Японию, ему (как и Ким Кён Ок в США) сменили имя, сделали пластическую операцию и вообще запутали все так, что благодаря программе защиты свидетелей найти его не представляется возможным. Однако такое формально резонное нагромождение мер безопасности вынуждает задать вопрос, действительно ли человек, который называет себя Кэндзи Фудзимото, является поваром Ким Чен Ира, и существовал ли такой повар вообще.

Впрочем, японские СМИ, особенно, газета «Санкэй Симбун» уверенно занимают второе место на празднике «утководства». Можно сказать, что в информационной войне против КНДР японская пресса играет ведущую роль. Даже если два из трех пропагандистских сообщений будут затем разоблачены как ложные, запрограммированный осадок все равно остается. Кроме того, за то время, пока «утка не убита», ее, как правило, успевают растиражировать СМИ третьих стран, которые привыкли полагаться на японскую прессу как на источник достоверной информации. Между тем, опровержение до таких СМИ может и не дойти, примером чему – дезинформация о падении северокорейской боеголовки в нескольких десятках километров от Находки, после чего представители желтой прессы начали нагнетать ситуацию, рассказывая байки о том, что «состав упавшего груза» может вызвать региональную экологическую катастрофу.

Применительно к южнокорейской же прессе следует отметить разницу между государственным агентством Ёнхап и рядом влиятельных частных газет, выступающих рупором определенной политической фракции. В нашем случае стоит отметить газету «Чосон Ильбо», которую можно назвать рупором правоконсервативных кругов, часто публикующую материалы, не подтверждаемые иными изданиями.

Так, именно по информации "Чосон Ильбо", Китай ввел свои войска в северокорейскую свободную экономическую зону (СЭЗ) Расон для обеспечения безопасности своего персонала и инфраструктуры, в которую Пекин вложил значительные средства. Официальный Пекин опроверг эту информацию, назвав ее "полной чушью", а даже гипотетический ввод войск - "абсолютно немыслимым делом"[124]. А новость о стычке на рынке эта же газета превратила в: «Сотни людей вступили в столкновение с силами безопасности»[125], хотя даже агентство Енхап этот факт не подтвердило [126]. Она же не раз запускала «утку» о том, что Ким Чен Ын в очередной раз решил убить старшего брата, но вмешался КНР[127].

Казалось бы, с «утками» все понятно, и такой известный специалист по новейшей истории Кореи, как Б. Камингс, специально подчеркивает, что многие «показания» северокорейских диссидентов, в том числе и тех, кто сбежал в СССР, противоречили историческим документам[128]. Но пхеньянский режим секретности сыграл с КНДР дурную шутку. В условиях закрытости этой страны и слабой возможности проверить данные любая негативная информация, просочившаяся через «железный занавес», с радостью воспринимается как новость и при этом с трудом поддается проверке.

А далее получается любопытный парадокс. Несмотря на то, что исходящая информация может показаться странной, ее принимают на веру, ибо утверждения и факты принято опровергать контр-утверждениями и иными фактами, почерпнутыми из независимых источников. Даже если рассказ выглядит очень странным с точки зрения здравого смысла, для формализованной дискуссии (вроде той, которая используется при оформлении статей в Википедии[129]) критики только с точки зрения здравого смысла может быть не достаточно.

Это означает, что перебежчики могут говорить все, что угодно – даже то, что при минимальном анализе выглядит абсолютным абсурдом. Более того, маловозможно выловить и «фальшивых свидетелей» типа Фудзимото или Ким Кён Ок. Ведь если бы такой перебежчик существовал, его бы действительно попытались спрятать и изменить ему внешность и документы, дабы северокорейские спецслужбы до него не добрались. И поскольку стопроцентного подтверждения того, что такой человек – фальшивка, нет (заметим, это потребовало бы очень серьезных и специфических доказательств), СМИ принимают его существование за правду.

При желании, снять трущобы и бездомных можно и в Москве, и в Сеуле, снабдив эти съемки соответствующим пропагандистским обрамлением. Понятно, что когда речь идет об известном городе, количество трущоб в нем обычно примерно известно. Но закрытость Северной Кореи создает ситуацию, при которой любая информация, исходящая оттуда, считается заслуживающей доверия.

Опровержения касаются разве что совсем откровенных фальшивок, когда человек, якобы бежавший из провинции Хамгён, не знает ее диалект, а надписи на стенах, будто бы сфотографированные на Севере и чудом оказавшиеся в руках южан, выполнены в южнокорейской орфографии.

Конечно, откровенные «утки» имеют короткий завод, и при попытке дать сегодня ссылку на некоторые особо громкие фальшивки прошлых лет, автор наталкивался на то, что информация о них была удалена из Интернета или сохранилась только на третьестепенных «желтых» ресурсах, которые в свое время дублировали такие новости. Так, из Интернета исчезло заявление Ким Кён Ок о поедании младенцев в ритуальных целях[130].

Однако психологический осадок от подобных текстов все равно остается. Читатель уже не может вспомнить, что именно сформировало его негативное отношение к Северной Корее, но главное-то в том, что он уже не относится к КНДР нейтрально.

Во-вторых, это собственно северокорейская пропаганда - анахронизм, который подпитывает некоторые штампы. Необычная для дипломатических заявлений риторика и высокий уровень экспрессии настолько переключают внимание на себя, что затеняют основной смысл сообщения. В результате страдает дело, ибо все помнят, что Северная Корея угрожала превратить Сеул в море огня, но слабо представляют себе, за что и в каком контексте, в каком случае, по какой причине. И поскольку один яркий образ накладывается на другой, накапливается представление о том, что Северная Корея постоянно кому-то угрожает.

Сюда же - лозунги на домах, машины с репродукторами, заголовки статей типа «Урод Чон Ду Хван» и т. п. или вполне реальные детские задачки по математике типа: «3 бойца КНА уничтожили 10 американских империалистов. Сколько врагов уничтожит 5 бойцов нашей армии?».

Правда, до определенного времени в выражениях не стеснялись обе Кореи. Однако с ростом глобализации и распространением в регионе более «цивилизованных» правил ведения информационной войны оскорбления в стиле «письма запорожцев турецкому султану» стали считаться моветоном, и при Ро Тхэ У в пропагандистский аппарат Юга было введено ограничение, запрещающее употреблять как в описательных, так и в полемических текстах слова, оскорбляющие честь и достоинство северокорейских оппонентов.

Помогают созданию образа врага и иные ошибки КНДР в сфере пиара. Когда в конце 1990-х, во время голода, активисты европейских гуманитарных организаций попали в зону бедствия, северокорейцы «неправильно подготовились» к их приезду. Вместо того, чтобы показать им реальную картину гуманитарной катастрофы, они удалили с глаз долой всех нищих и убогих, убрали валяющиеся повсюду мертвые тела и предоставили иностранцам возможность общаться только с идеологически проверенными членами партии или военными. В результате иностранцы решили, что вся гуманитарная помощь идет на нужды партии и армии, а масштабы народного бедствия так высоки и ужасны, что в те районы, где этот ужас творится, иностранцев не пустили, показав им потемкинскую деревню[131].

В-третьих, это общая любовь современных СМИ, и не только «желтых», к громким заголовкам типа «Из Пхеньяна вывезли всех детей-инвалидов и испытывают на них химическое оружие» или «Тех, кто мало плакал по покойному Ким Чен Иру, публично расстреливают из минометов».

Здесь надо отметить очень неприятную тенденцию, касающуюся не только КНДР, но освещения тем, связанных с болью и страданием вообще. Идет какое-то болезненное смакование чужих бедствий, будь то рассказы о катастрофах категории "письмо знакомого друга из утопленного Крымска", порнохоррор Д. Балдаева[132] или фотоконтент типа «Шок! Не смотрите! Расскажите об этом всем»! Упоение чужой трагедией, которая вызывает подспудную радость от того, что она не твоя.

Считается, что подобный феномен имеет чисто физиологические корни, и автор даже натыкался на термин «допаминовая наркомания», когда человек сознательно загружает себя негативными эмоциями, получая от этого определенное удовлетворение. При этом, как и в случае с наркоманией, человека начинает «вставлять» все больший и больший набор ужасов, а, значит, даже нормальные тексты должны хотя бы внешне соответствовать такому канону. Как заявил мне один из знакомых, занятых в издательском бизнесе, для того, чтобы хорошо продаваться, моя гипотетическая книга о Корейской войне должна иметь заголовок в стиле «Окровавленная свежесть[133]: Сталин тут не при чем!» и аннотацию в традициях желтой прессы.

В этом контексте порождения спроса на страсти-мордасти рассказы про ужасы КНДР не сильно отличаются от садистских стишков типа «Маленький мальчик на стройке гулял…» или распространенных на порносайтах рассказов о том, как женщин насилуют, пытают, и убивают. Спрос рождает предложение, а если «порнохоррор» (иначе некоторые тексты Син Дон Хёка, Ли Сун Ок или Ким Кён Ок не назовешь) еще и сочетается с политически конъюнктурной темой и малой проверяемостью источников, допаминовых наркоманов вообще не интересует, насколько правдива сказка[134].

Частью этой проблемы является и общее падение компетентности журналистов и пропагандистов. Вместо того, чтобы находить реальные факты, касающиеся проблем КНДР (что требует времени, знаний, навыков и т. п.), проще сочинить душераздирающие подробности, которые все равно невозможно проверить. Ведь «не пожелавший назвать свое имя эксперт», на которого ссылается автор, может быть в равной мере и реальным человеком, и плодом его воображения.

К тому же, когда «не сбитая на взлете утка» отправляется в самостоятельный полет, она начинает как бы «обрастать перьями». Чтобы его новость не выглядела бездумной копией предыдущей, журналист часто додумывает или дополняет ее подробностями, которые суть некий эксклюзив. Более того, неверная информация начинает самотиражироваться и самокопироваться, в то время как ее удачные опровержения появляются в тех же источниках же крайне редко. В лучшем случае удается добиться того, чтобы данный «бред» вместе со ссылками на него исчез из интернета.

В этом смысле очень характерно то, как в российской прессе эволюционировала новость про репрессии в отношении тех, кто мало плакал на похоронах Ким Чен Ира. Сначала информаторы оттуда указали, что на сеансах самокритики очень многие обвиняли себя в том, что недостаточно сильно выражали свое горе. Потом не понятная как западному, так и российскому читателю, тема собраний самокритики (такие собрание – заимствование не из СССР, а из КНР) рассосалась, и новость стала выглядеть как: «В Северной Корее тех, кто мало плакал, бичуют на собраниях». Потом кто-то упомянул термин «товарищеский суд», но (возможно, потому, что этот элемент советского прошлого молодежи уже непонятен) товарищеский суд превратился в уголовный. А где суд, там и смертный приговор, и когда новость дошла до российских либеральных публицистов класса Виктора Шендеровича, она уже имела вид: «В Северной Корее казнят тех, кто недостаточно хорошо плакал по Ким Чен Иру» [135].

Наконец, здесь к незнанию или к недопониманию северокорейской темы добавляются идеологические шоры и давняя традиция антисеверокорейской пропаганды, которая тоже сформировала свои каноны изложения и рамки восприятия массовым сознанием. Так, благодаря активности советских диссидентов и тех, кто бежал из «соцлагеря» на Запад еще в 1930-е годы, к настоящему времени сложился своего рода канон литературы с «рассказами о пережитом», содержащий определенный набор штампов или «брендов». Современному поколению перебежчиков они хорошо знакомы, и оно умело ими пользуется[136]. А высокая проницаемость общества средствами массовой информации создает ситуацию, когда канон описания определенных событий (например, стихийного бедствия или поездки в отдаленные бедные регионы мира) достаточно распространен и влияет на общий медиа-контент. Условно говоря, есть некие штампы, под которые, сознательно или неосознанно, пытается подстроиться рассказчик.

И сегодня любой человек, не побывавший в КНДР, все равно может написать «отчет» о поездке туда, ориентируясь на такой канон. Фотографий, которые можно описать своими словами, в сети достаточно; отсутствие новой информации всегда можно списать на то, что «нас плотно опекали и не давали ни с кем контактировать, а программа тура была типовой»; зато можно добавить какую-нибудь душераздирающую деталь, которая будет отличать ваш отчет от тысячи других подробных и которую при этом невозможно проверить. Например, трогательный рассказ о том, как, принюхавшись к горничной в гостинице, автор подарил ей брикет российского мыла, однако на следующий день их обслуживала совсем другая горничная, а куда девалась та девушка, которую он «одарил», он так и не узнал.

Так что уже разобранная выше история про «расстрел из миномета» очень показательна - обычно, достаточно просто предложить человеку вспомнить, что такое миномет (то есть, минимально задействовать критическое мышление), как «морок спадает». Но при этом история про данную казнь разлетелась так широко не только по причине некритического мышления большинства обывателей, но и потому, что «в такой стране, как КНДР, возможно все».

В заключение раздела немного о том, как выглядит формирование КНДР как ГЗ в разных регионах. Отражение Северной Кореи в массовом сознании среднего американца можно хорошо проследить на сайте http://tvtropes.org, посвященном штампам и сюжетам, распространенным в сериалах, литературе, аниме и т. п. Используя методику, похожую на метод Проппа в его «Морфологии сказки», они выделяют основные «кирпичи», из которых строится сюжет произведения, и анализируют их. Выйдя за рамки сайта, посвященного исключительно сериалам, там дают очень хороший срез того, как та или иная страна или явление воспринимаются с точки зрения «мультяшной реальности». Есть там и раздел, посвященный Северной Корее, прекрасно отражающий набор штампов большинства атрибутов ГЗ[137], в том числе то, как идеально этот образ подстраивается под разные воззрения.

Например, некоторые критики наподобие Кристофера Хитченса, известного своим воинствующим атеизмом, критикуют Север именно как религиозное государство. А в том сегменте США, где религия остается доминирующим трендом в обществе, культ Кимов позиционируется как антихристианство, - вплоть до попыток авторов вроде преподобного Томаса Белке искать в чучхейских памятниках сатанинскую или масонскую символику.

Некоторые элементы массового сознания в США делают из Северной Кореи марионетку или прислужника Китая, за спину которого она прячется. Однако этот момент почти не фигурирует в описании Северной Кореи как ГЗ, ибо ГЗ должно быть самостоятельным. Кроме того, существующий формат договоренностей между КНДР и КНР предполагает китайскую помощь только в том случае, если Северная Корея подвергается неспровоцированной агрессии.

Что же до России, то с одной стороны, так как российская политическая традиция несколько отличается от западной, часть штампов западного сознания не воспринимается россиянами как безусловные признаки Зла. С другой стороны, образ КНДР оценивается через призму СССР, и хотя даже в лучшие времена Северная Корея была не очень похожа на Советский Союз, её рассматривают как квинтэссенцию советского прошлого, причем касается это как тех, кто видит в этой стране последний бастион коммунистической духовности, так и тех, для кого это кровавый советский реликт.

Поэтому в России демонизация Ким Чен Ира идет в сторону обвинений в неблагодарности и антироссийскости, - вплоть до заявлений о том, что на создание мавзолея и памятников Ким Чен Иру северокорейцы взяли крупные кредиты в нескольких российских банках, которые теперь отказываются возвращать. Какие это банки, не говорится[138].

Выводы

Можно сказать, что западные и южнокорейские пропагандисты идут по легкому пути и лепят из Северной Кореи образ, соответствующий образу враждебного государства в массовом сознании. В результате многое, за что Северная Корея заслуживает критики, выпадает из демонизации как непонятное западному обывателю, заменяясь на универсальные штампы ГЗ, взятые из массовой культуры, особенно, из такого жанра как комикс.

К чему это ведет и чем это так опасно? Разоблачение недостатков того или иного режима хорошо, когда эти недостатки реальны, и речь идет о настоящей Северной Корее, а не ее аналога «с другого глобуса». Однако сегодня этот комиксовый образ КНДР наползает на настоящее и подменяет его собой, так что представление о Северной Корее в массовом сознании становится совершенно мифологизированным.

Возможно, это годится для пропаганды, но, во-первых, когда «мультяшная реальность» оказывается слишком мультяшной, она становится не объектом сопереживания, а объектом стёба и издевательств, на фоне которых рассказы о реальных проблемах страны и попытка привлечь внимание к чьей-то настоящей беде воспринимаются через призму гротескных и разоблаченных фальшивок. Ничем не отличаясь от истории пастушка, который слишком часто кричал: «Волки!».

Вторая проблема ещё хуже, поскольку искаженный образ КНДР начинает утверждаться не только в умах рядовых обывателей, но и в головах лиц, принимающих решения, и даже у самих пропагандистов. А это значит, что стратегии реальной политики, которые теоретически должны быть построены на понимании оппонента, вместо этого строятся, исходя из сложившегося образа, а попытки специалистов или людей, которые там были, объяснить, что всё несколько не так, натыкаются на возмущение, потому что «И так всем всё понятно, что там происходит!».

Между тем, ГЗ в том виде, в каком оно обычно подается, формируется не по законам мировой политики, а по законам жанра, согласно которым для того, чтобы тирания пала, достаточно, чтобы благородный герой или группа героев убили тирана и разбили пару телевизоров. Ликвидация любого тиранического режима текущей реальности – процесс на порядок более сложный, и попытка опираться на комиксовые представления может стоить многих жизней.

Тем более что в истории Кореи уже был похожий пример, когда лидер местной фракции компартии Пак Хон Ён убедил сначала Ким Ир Сена, а потом Москву и Пекин в том, что режим Южной Кореи находится на грани краха, и достаточно будет чуть подтолкнуть ситуацию, как всенародное восстание сметет коррумпированную диктатуру. Да, там была диктатура и была коррупция, но режим Ли Сын Мана оказался прочнее, и вообще всё оказалось сложнее. И Корейская война длилась три года, став страшным бедствием для Корейского полуострова и похоронив самого Пак Хон Ёна.

[1] Этатизм (государственничество) (от фр. État — государство) — мировоззрение и идеология, абсолютизирующие роль государства в обществе и пропагандирующая максимальное подчинение интересов личностей и групп интересам государства.

[2] См. Н. Мендкович. Нацизм как система преступлений//Великая оболганная война-2. Нам не за что каяться! М.: Яуза, Эксмо, 2008.

[3] То, что люди могут по-разному ощущать ограничения свободы, при этом игнорируется. Ведь образ ГЗ рассчитан не на представителя иной страны, а на «своего» обывателя, который бы в таких условиях, безусловно, мучился и пытался протестовать.

[4] Даже если в Гулаге ГЗ чего-то строят, на самом деле это никому не нужно, и «великая стройка» либо неэффективна, либо не нужна, являясь проявлением показухи.

[5] Конечно, элита и сейчас живет по иным законам, но, в отличие от феодализма, где социальное расслоение было ярким, открытая его демонстрация вызывает осуждение.

[6] Забавно, что крайне редко ГЗ изображают как страну, которая проедает или растрачивает накопления предыдущего режима.

[7] Представления о «железном занавесе» при этом могут сосуществовать с дырками в нем. Запрещенные информацию или товары можно достать, и граждане пользуются ими, несмотря на угрозу репрессий.

[8] Не могу не отметить, что на самом деле большинство патентованных диктаторов были патриотами своей страны и хотели ей добра, пусть и весьма странным образом. Именно поэтому практически каждый из них боролся до конца, несмотря на возможность сбежать или вступить с врагом в переговоры, при этом жертвуя страной (как своим проектом) ради улучшения собственной участи.

[9] http://www.psychology-online.net/articles/doc-287.html

[10] http://lib.rin.ru/doc/i/57619p.html; http://www.netmistik.ru/anomalii/dzedaj.htm

[11] http://www.utro.ru/articles/2010/11/12/936462.shtml

[12] В контексте используется, например, история экс-начальника Генштаба КНА Ли Ён Хо. «Оказывается», именно он обеспечил молодому Киму поддержку армии, а тот, опасаясь его усиления, арестовал его и приказал тайно казнить.

[13] Обратим внимание на то, что ранее северокорейцы относились к таким ограничениям достаточно спокойно: если человек живет честно, ему нечего скрывать.

[14] Госпожа Госсекретарь. С. 596.

[15] Ланьков А. Н. Северная Корея: вчера и сегодня.

[16] По мнению автора, если бы авторы этой фальшивки «расстреляли» генерала из пушки или задавили танком, это выглядело бы правдоподобно с точки зрения технической реализуемости.

[17] Об этих и других «шокирующих свидетельствах» см. подробнее в главе третьей.

[18] На данный момент эта информация из сети удалена.

[19] http://bfm.newswired.ru/services/article/9645/

[20] http://nothingtoxic.com/media/1141828826/Korean_Police_Beat_a_Woman; http://www.northkoreanrefugees.com/dvd/

[21] К сожалению, заданные рамки работы не позволяют подробнее рассказать о том, что такое современные южнокорейские протестантские церкви, многие из которых скорее лишь чем-то напоминают христианство, чем являются его частью. Тем не менее, именно они во многом определяют правила, по которым развивается «утководство».

[22] http://clubs.ya.ru/4611686018427469513/replies.xml?item_no=1272

[23] См, например, фото по ссылке http://newtimes.name/articles/detail/35142/

[24] http://www.utro.ru/articles/2009/07/25/827601.shtml; http://www.argumenti.ru/news/news/19852

[25] http://www.yabloko.ru/actually/2013/02/13_0

[26] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[27] Толстокулаков И.А. «Религия в системе ценностей северокорейского общества»// 110 лет корееведению в ДВГУ. IV Международная корееведческая конференция 4 – 7 октября 2010 г.

[28] Не забудем и то, что подрывная деятельность против КНДР действительно ведется, и в 2010 – 2013 гг. было немало громких дел, связанных с этим.

[29] Breen M. Kim Jong-il: North Korea’s Dear Leader. Who He is, What He Wants, What to Do about Him. New York, 2004. Р. 135.

[30] Булычев Г. Б. Политические системы государств Корейского полуострова. МГИМО МИД России. Кафедра востоковедения. М., 2002. С. 113-115.

[31] Сборник приказов и указаний МОБ КНДР. Ч. I. С. 57.

[32] http://slon.ru/world/otkrovennyy_razgovor_s_severokoreyskim_biznesmenom-586903.xhtml

[33] Панин А., Альтов В. Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате. М., 2004. С. 184-185.

[34] Сеульский Вестник, № 77, июль 2003, с. 3.

[35] Подробнее о ней см. главу третью.

[36] Kim Jong Il's Defected 'Daughter'. Tokyo Bungei Shunju, Feb 98

[37] http://www.theatlantic.com/international/archive/2012/10/the-new-it-boy-of-north-korea-kim-jong-ils-grandson/263837/

[38] http://ttolk.ru/?p=13841

[39] Breen М. Kim Jong-il… P. 166-167.

[40] Ibid. P. 169.

[41] Ibid. P. 168.

[42] Breen М. Kim Jong-il… Р. 168.

[43] http://www.odin.tc/disaster/rpd.asp

[44] Сеульский вестник, № 78, сентябрь 2003 г., с. 8.

[45] Панин А., Альтов В. С. 303.

[46] Там же. С. 178.

[47] Там же. С. 123.

[48] А тем, кто неадекватно реагирует на музей подарков Ким Ир Сену и Ким Чен Иру, стоит напомнить, что и у нас такие подарки Сталину являлись музейной экспозицией.

[49] Панин А., Альтов В. С. 168, 261-262.

[50] Положение с правами человека в Северной Корее. Из доклада Корейской Международной Лиги защиты прав человека (IHRLK). Internet-журнал. «Карта» № 28-29.

[51] Ланьков А. Н.Слабое звено северокорейской пропаганды. «Русский Журнал». Интернет-версия. Публикация от 13 Августа 2003.

[52] Спекуляции вокруг потенциальной мощи северокорейской армии при этом вполне могут дополняться рассуждениями о том, что она является колоссом на глиняных ногах. В этом контексте могут упоминаться и техническая отсталость, и постоянная занятость на сельхозработах.

[53] Gordon Thomas, "North Korea trying to weaponize bird flu," WorldNetDaily, 8 May 2006, www.wnd.com;

[54] http://www.lenta.ru/news/2009/06/19/fire/

[55] http://www.dailymail.co.uk/news/article-1328948/North-Korean-plan-attack-G20-summit-biochemical-filled-balloons.html#ixzz154eEt9HR; http://lenta.ru/news/2010/11/12/attack/

[56] В черный список стран, поддерживающих терроризм, КНДР попала в январе 1988 г. после известной истории со взрывом над Андаманским морем южнокорейского самолета Боинг-707 в ноябре 1987 г., в результате чего погибли 115 человек. Однако в последнее время появились точки зрения, представляющие этот инцидент не как дело рук Пхеньяна, а как провокацию самих южнокорейских спецслужб либо какой-то третьей силы.

[57] Требин М. П. Терроризм в XXI веке. – Мн.: Харвест, 2004. С. 449.

[58] http://www.sem40.ru/warandpeace/terror/today/12539/ на данный момент информация из сети удалена.

[59] http://www.veoh.com/videos/v7050611ztAGtFDJ&source=embedVideo

[60] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[61] Панин А., Альтов В. С. 198-199.

[62] В этом контексте не менее интересно, как выглядел южнокорейский ответ на подобные обвинения, высказанные на одном из совместных совещаний в Пханмунчжоме. Южане пытались парировать, что смешанные браки - «это всего лишь капля чернил», на что им возразили, что «даже капли яда способны отравить реку».

[63] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[64] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[65]http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[66] Вообще-то такое гипертрофирование характерно для всей Восточной Азии.

[67] http://tvrain.ru/articles/v_kndr_uzhe_ne_golodayut_no_plachut_vpolne_iskrenne-154423/; http://slon.ru/world/golodaet_li_severnaya_koreya-587722.xhtml

[68] Панин А., Альтов В. С. 271.

[69] http://onekorea.ru/wp-content/uploads/2010/12/Radio-Free-Asia1.jpg

[70] http://globalvoicesonline.org/wp-content/uploads/2010/12/Korean_peninsula_at_night-248x300.jpg

[71] Теоретически при таких заявленных цифрах получается, что бедствие затронуло каждую семью, но у сторонников таких цифр и на это есть «объяснение»: люди вымирали целыми уездами, а власти это скрывали.

[72] http://vestnik.tripod.com/novosti05/092101.html

[73] Cumings, Bruce. North Korea. Another Country. New York, London, 2004. Р. 182

[74] Breen М. Kim Jong-il… Р. 150.

[75] Ibid. Р. 126.

[76] http://vostokmedia.com/n137271.html

[77] http://www.utro.ru/articles/2013/04/23/1115386.shtml

[78] Эта тема, в частности, проявляется у Andrew C. Nahm. A History of the Korean people. Korea. Tradition & Transformation. Р. 320-321.

[79] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[80] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[81] Идея «города контрастов» доходит до того, что противоречит корейской географии: в рамках этого мифа пытаются доказать, что в КНДР нет других городов, кроме Пхеньяна, а если таковые и есть, то они состоят из центрального квартала в стиле соцреализма и трущоб, причем весь город не имеет ни электричества, ни водопровода.

[82] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[83] forum.abonent.pro›showthread.php?t=5980

[84] Andrew C. Nahm. A 5000-year History of Korea. Hollym. 1990. Р. 123.

[85] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[86] Бедна – тратится на ужасные ритуалы; богата – Дьявол бросает ей червонцы через трубу; красива – получила красоту от Дьявола, чтобы соблазнять людей; уродлива – заплатила Дьяволу своей красотой, чтобы стать ведьмой; кого-то вылечила – сделала это в своих коварных целях для дальнейшего умножения Зла; запирается, прикидывается невинной – упорствует в своем коварстве; умерла под пытками – Дьявол забрал ее тело, чтобы мы не получили ее душу, потому что она была готова сознаться.

[87] Cumings B. North … Р. 49-50.

[88] Breen М. Kim Jong-il… Р. 54.

[89] См. в частности, http://dev.38a.ru/art/view/cuba_6_korea_kapusta

[90] Положение с правами человека в Северной Корее. // Из доклада Корейской Международной Лиги защиты прав человека (IHRLK). Internet-журнал «Карта», http://www.karta.org, № 28-29.

[91] http://dailyinfographic.com/wp-content/uploads/2011/10/nkorea.jpg

[92] http://www.utro.ru/articles/2012/07/11/1058425.shtml

[93] Breen М. Kim Jong-il… Р. 100-101.

[94] Cumings B. North… Р. 163-164.

[95] Cumings B. North… Р. 165.

[96] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[97] Хорошим примером материала такого рода является статья в интернет-газете «Утро.ru «(http://www.utro.ru/articles/2004/03/16/288789.shtml) от 16.03.2004 под названием «Ким Чен Ир - патологический чревоугодник».

[98] Об этой примечательной личности мы также поговорим в следующей главе.

[99] Поневоле задумаешься о том, насколько, описывая Ким Чен Ира, «специалисты» приписывают ему те комплексы, которыми обладали бы они, окажись они на его месте.

[100] Kim Jong Il's Defected 'Daughter'. Tokyo Bungei Shunju, Feb 98

[101] Панин А., Альтов В. С. 175.

[102] http://korrespondent.net/strange/1306172-pressa-kndr-v-den-smerti-kim-chen-ira-medvedi-stoyali-na-obochine-shosse-i-plakali-navzryd - одна из ссылок.

[103] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[104] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[105] http://tvtropes.org/pmwiki/pmwiki.php/UsefulNotes/NorthKorea

[106] Впрочем, последнее относится скорее к увеличению количества перебежчиков – часть историй рассказаны ими.

[107] Сеульский Вестник, № 77, июль 2003; Там же. С. 3-4.

[108] http://www.echo.msk.ru/programs/university/594760-echo/:

В. ГАВРИЛЕНКО: Вот сейчас только что был выпуск новостей. Северная Корея запустила свои ракеты. А что делать? Мы четко понимаем, что фондовый рынок Северной Кореи обрушится. Он уже стал падать.

О. БЫЧКОВА: Какой фондовый рынок в Северной Корее? Вы о чем?

В. ГАВРИЛЕНКО: Как?

О. БЫЧКОВА: В Северной Корее?

В. ГАВРИЛЕНКО: А разве там нет рынка ценных бумаг? А разве там нет предприятий, которые продают свои акции?

… О. БЫЧКОВА: Вы не путаете Северную Корею с Южной совершенно случайно?

В. ГАВРИЛЕНКО: Мы не путаем Северную Корею с Южной. Более того, поведение цен на акции в этой стране можно посмотреть реально на графиках.

[109] Возможно, 5 – 10 лет спустя те же люди критиковали режим Сталина, но в 1953 г. их порыв был абсолютно искренним, равно как и разочарование потом.

[110] К тому же, автор сталкивался с точкой зрения, что за такими большими цифрами стоят и экономические интересы. Если семье не удавалось доказать, что ее члена угнали на Север насильно, на нее вешали ярлык потенциальных сторонников коммунистов с соответствующими поражением в правах и отношением общества.

[111] Вот типичная история, рассказанная на http://www.rusrep.ru/article/2013/04/24/refugee:
У меня все было хорошо. Я дослужился до подполковника, работал в отделении по борьбе с коррупцией - хлебная должность. Но однажды моего дядю расстреляли, его детей отправили в лагерь, родителей выгнали из хорошей квартиры, и я понял, что делать мне тут больше нечего. Я купил лодку за 200 долларов, взял с собой 17-летнего племянника, и мы, ориентируясь по звездам, поплыли на юг. Береговой охране сказали, что идем на рыбалку: людям в военной форме это можно. Мы три дня плыли по Японскому морю, не ели, не спали, приплыли в Южную Корею и сдались властям. Это было в 1997 году. Я сам не понимаю, как мы это сделали. (Ким Ёнчхоль, 40 лет.)

Репортаж датирован 2013 годом, и это означает, что перебежчик Ким стал подполковником в 24 года, хотя обычно в этом возрасте северокореец только заканчивает службу в армии и поступает учиться в вуз.

[112] Любопытная деталь. Статья про Ли есть в русской и английской Википедии, но отсутствует в корейской.

[113] Такая транскрипция, кстати, указывает на то, что источники информации были исключительно англоязычными.

[114] http://ratings.7ya.ru/books/info.aspx?id=7083&oid=21588

Дата добавления: 2015-08-05