Душераздирающий крик, который был слышен, но не услышан

Эта прискорбная история - не личная тра­гедия Берикбая Омирзакова, а трагедия всего казахского народа.

Во времена Советского Союза все бразды правления были сосредоточены в едином Цен­тре и нам о многом не дано было знать, но даже если кто-то и знал, то об этом и рта раскрыть не смел. К строго запретным темам того време­ни относился и Семипалатинский испытатель­ный полигон атомных бомб. Последствия ядер­ных взрывов были ужасны: неисчислимое количество местных аборигенов-казахов под­вергались неизлечимым недугам от радиацион­ного излучения; потомство их рождалось кале­ками, слабоумными, порою без рук и ног, с искореженными лицами и ртами. Признаться честно, слухи о чудовищных последствиях этих "мирных" испытаний до нас доходили, но мы не очень отчетливо представляли всю эту жут­кую картину.

Омирзаков – один из таких пострадавших. Он страдал нервным расстройством, шизо­френией, порою терял контроль над своими действиями. Родился он в 1951 году, как гово­рится, в самом сердце Семипалатинского поли­гона - в ауле Саржал Абайского района. Едва вступив в совершеннолетие, он несколько раз пытался покончить с собой. Но каждый раз кто-то спасал его. Видать, еще не все испытал в этой жизни, не хлебнул горя своего сполна. Судьбе было угодно, чтобы он жил и до конца испил отведенную ему долю.

Потому-то случайным людям удавалось выс­вобождать его от тугого узла, затянувшегося не его шее. Но ни себе, ни людям это спасение ни­какой пользы не принесло. Однажды он, не справившись с очередным приступом нервного срыва, смертельно избил первого попавшегося и загремел за тюремную решетку на целых 15 лет.

В тюрьме он ведет себя примерно. Спустя четыре года ему разрешают свободно передви­гаться без конвоя и охраны, работать наравне со всеми. Именно эта воля и довела Берикбая до очередной беды.

Как-то он уже после шести часов вечера заду­мал посетить обувной магазин. Но на его пути стеною становятся продавщицы Савельева и Шишкина. Они не только не впускают Берик­бая в магазин, а, низвергая поток площадной брани, пытаются вышвырнуть его взашей. Та­кое хамство вызывает у него ответную реак­цию - рецидив старой болезни. Мгновенно вы­нув нож из кармана, он безотчетно наносит женщинам смертельные удары. Но Шишкина оказалась живучей. Она и заявляет потом, что преступник намеревался похитить из магазина всю дневную выручку. Таким образом, Берик- бай становится еще и грабителем государствен­ной собственности. Печальный итог известен: Берикбай приговаривается к смертной казни.

Ну что интересного, не совсем понятного в этом деле? А вот в чем: прошение о помилова­нии в Верховный Совет поступает не от имени самого Берикбая, а от имени его адвоката. Уз­нав о том, что написанное им собственноруч­но прошение утеряно в силу каких-то загадоч­ных обстоятельств, Берикбай объявляет голодовку и, обозлившись, в сердцах пишет вто­рое прошение. Вот это-то заявление как раз и рассматривала наша комиссия.

Берикбая давно уж нет в живых. Поэтому, пользуясь гласностью, хочу предложить чита­телям отрывки из его прошения, написанного на русском языке, в оригинале. Из этого докумен­та вы узнаете, как врачи освидетельствовали наличие у Берикбая нервного расстройства, ши­зофрении, как следствие страшных последствий испытаний, проведенных на полигоне. И о том, как был вынесен врачами и другой вердикт: "в момент совершения убийства преступник был во вменяемом состоянии". Самое главное, вы ус­лышите отчаянный последний крик души челове­ка, ставшего жертвой всенародной трагедии. Итак, перед вами само прошение: "И вот находясь в отчаянии, в недоумении и от возмущения за проявленную несправедливость, в то же время, осознавая то, что на моей совес­ти два человеческих жизни, независимо от при­чин и мотивов, предо мной стоит вопрос:

Могу ли я, имею ли я право написать: прошу меня помиловать.

Думаю, что нет. Мне легче и необходимо пи­сать - прошу меня расстрелять! Потому что у меня нет гарантии, что я не посягну еще на чью- то жизнь, до тех пор, пока не буду исцелен от имеющихся недугов.

Я хотел доказывать, хотел, чтобы мне пове­рили, что у меня не было намерения принести беду и горе и в свой и чей-то чужой дом, но как види­те, не смог.

Дело в том, что я родился и вырос в самом сер­дце ядерного полигона, я участник и очевидец всех реальных условий испытаний. Я с шести лет в районе этого полигона пас овец, помогал отцу. Не раз купался на "атомном озере", образован­ном в результате взрывов. Я 20 лет жил в этом самом сердце полигона, рос под грибами этих взрывов и через 20 лет сказалось его последствие.

На встрече представителей медобщественно- сти области при участии ректора Атомной энер­гетики им. Курчатова, народного депутата СССР, академика С. П. Велихова, где В. И. Гусев, главный врач радиопатологического диспансера, и я сообщил им о психотравмирующих влияниях ядерного взрыва на жителей полигона в период с 1949-1965 годов. За этот период произведено 138 подземных, 125 воздушных взрывов, общее число их силы в 2500 раз больше бомбы, сброшенной на Хиросиму. В 1983 году было испытано первые термоядерные устройства. Жители села Кайнар, Карауыл и Саржал подверглись облучению иони­зирующих излучений, мощность дозы достигала в с. Саржал в 500 раз выше допустимой нормы, где я родился и жил.

Основные факторы психотравмирующего влияния ядерного оружия: вызывает стрессовое

состояние, радиофобию, концерфобию, способ­ствует увеличению самоубийств, сказывается на ослаблении иммунной системы.

Мой отец - инвалид войны, жертва этого полигона. Умер от сердечно-легочной недоста­точности и последние 10 лет жизни стал слепым.

Сам я дважды покушался на самоубийство, без причин на то, в деле имеются подтверждаю­щие документы и дважды, не отдавая отчета своим действиям с особой жесткостью совершил, убийства.

Судом не обращено внимание на эту жесто­кость и откуда она взялась... В то же время они не отрицают, что у меня имеются отклонение в психике, т.е. психопатии, формулировка - "В пси- хотравмирующих ситуациях склонен к невроти­ческим формам реагирования, склонен к самоубий­ству, необходимо постоянное наблюдение со стороны врачей". Увы, увы!

Природа одарила меня поэтическим даром, хотя не профессионально, но с давних пор увлека­юсь поэзией и этот дар мне дорог. Мною написаны более ста стихов, которых посвятил чабанам, землякам, родине, где дети рождаются калеками, без волос и ногтей, психически больными, иногда

без рук и ног. Некоторые из них выношу на Ваш суд, в них отражены не только моя личная боль и горе, но горе и проблемы всего народа и даже че­ловечества. Так же посвящаю их антиядерному движению "Семей-Невада".

Дата добавления: 2015-07-26