Подвиг солдата

Февральская стужа пробирает до костей. Хорошо ещё, что нет ветра, иначе не хитро и окоченеть. На передовой мёртвая тишина. Старые, стреляные солдаты знают: немец не любит утруждать себя с раннего утра. Нашим приказано до поры до времени не нарушать тишины, ждать сигнала. Поэтому большинство солдат в блиндажах, в окопах только те, кому там положено быть на данный момент. Кто бреется или пишет письма, кто осматривает и чистит оружие. Хотя в блиндажах и довольно шумно, однако никто никому не мешает.

Принесли завтрак. Когда термосы с горячей кашей опустели, стало ещё шумнее. Посыпались шутки, рассказы, истории — что с кем приключилось. Один из бойцов достал из походного мешка неразлучную подругу — звонкоголосую двухрядку. Полилась песня. Сначала робко, потом всё громче, увереннее. И слышались в этой песне удаль русская, силушка народная и тоска-кручина по родным краям. Пели все — кто умел и не умел. Даже молодые, ещё безусые пареньки, которые прибыли недавно с пополнением и, может быть, сейчас дожидались своего первого боя. Командир пулемётного расчёта старший сержант Хатиф Хасанов — стройный красивый парень, — пока звучала музыка, сидел в углу блиндажа, подперев ладонью подбородок. В его обычно живых, шаловливых глазах не было привычного блеска. Он ушёл куда-то мыслями. Но вот песня кончилась.

— Гриша, дай-ка мне…

Что старший сержант умеет играть на гармони, бойцы не знали. Поэтому все, не скрывая любопытства, подались ближе.

Хатиф заиграл вальс «На сопках Маньчжурии». Играл по-своему. Вальс звучал необычно: как-то томно, нежно. Первым это почувствовал владелец гармони Гриша.

— Интересно звучит, — сказал он. — Как будто впервые слышу. Где это так играют, товарищ старший сержант? В Татарии?

— Нет. Во Владивостоке. До войны я там жил. Оттуда и на фронт…

— А в Казани вам доводилось бывать?

— Само собой. Я там стрелочником работал. На железной дороге.

Посыпались вопросы, что за город — Казань, как выглядит университет, в котором учился Ленин, вообще какая там жизнь. В конце, словно выражая общее желание, гармонист Гриша попросил:

— Сыграйте что-нибудь по-татарски, товарищ старший сержант.

Хатиф улыбнулся. Глаза, только что подёрнутые грустинкой, вспыхнули задором. Пальцы быстро пробежались по белым пуговицам, взяли аккорд — и грянул светлый, жизнерадостный марш. Он заставил приподняться даже тех, кто во время вальса, раскинувшись на лежанке, равнодушно тянул махорку.

— Я где-то вроде слышал этот марш, товарищ старший сержант, — снова сказал Гриша.

— Этот марш, браток, звучал в Москве, на Красной площади. Это знаменитый «Марш Красной Армии» Салиха Сайдашева.

Старший сержант хотел сказать ещё что-то, наверное, про композитора Сайдашева, но в это время распахнулась дверь и в блиндаж вместе с клубами морозного воздуха ввалился солдат, находившийся в дозоре. Он поводил взглядом по сторонам, отыскивая кого-то, увидел Хасанова и быстро протискался к нему. Сиплым шёпотом проговорил:

— Фрицы на нас репродуктор нацелили. Красную Армию ругают. Дать бы им по черепушке!..

— Нельзя.

— Так ведь зло берёт! Это значит, они меня с навозом смешивают!

— Что зло берёт, это хорошо, В бою злость очень даже пригодится. Потерпи немного. Вот когда поднимемся, покажем немцу, какова она, наша Красная Армия!

Со всех сторон раздалось:

— Да скорей бы уж!

— И то верно: отсиживаемся тут, словно кроты в норах.

— Неужто День Красной Армии ничем не отметим?!

Хатиф успокоил бойцов, вышел из блиндажа. Действительно, на позициях фашистов надрывался мощный громкоговоритель. В гулкой тишине слышалось почти каждое слово. Хасанов прислушался. Хмыкнул.

Немцы, воспользовавшись затишьем, решили подвергнуть моральной обработке наших солдат, находящихся в обороне. Диктор, коверкая русскую речь, самодовольно разглагольствовал о том, что основные силы Красной Армии уничтожены, что Великая Германия, руководимая мудрым гением фюрера, скоро одержит победу. Говорил он долго и всё в таком же духе. Однако слова, которыми закончилась передача, заставили старшего сержанта насторожиться. Диктор предлагал храбрым, русским «зольдатам» сдаваться, так как их 24-я стрелковая бригада окружена.

Хасанов приказал дозору продолжать наблюдение, сам же извилистой траншеей направился к командиру роты старшему лейтенанту Козлову. Хатиф являлся секретарём ротной парторганизации. Ему как парторгу нужно было рассказать командиру о настроении личного состава, поговорить и о сегодняшней радиопровокации гитлеровцев. Что это? Очередное враньё или же… Вообще-то фашисты мастаки выдавать желаемое за действительное. Сколько раз они орали на весь мир о взятии Москвы, падении Ленинграда. А Москва и Ленинград не пали! Мало того, под Москвой фрицы так получили по зубам, что бежали целых триста километров без оглядки. То было ещё в сорок первом. А теперь сорок третий! И Красная Армия начала гнать фашистские захватчиков с родной земли. Вот-вот и их стрелковая бригада должна двинуться вперёд. Всё говорит за это. Взять хотя бы руководство по преодолению водных преград, которое Генштаб разослал во все части и соединения. Разве это не признак скорого наступления? Командиры и бойцы, можно сказать, вызубрили руководство наизусть. Каждый чувствует: решительное наступление не за горами и с нетерпением ждёт его. Во всех подразделениях идут политбеседы. И все они сводятся к одному: «Битва за Днепр — это битва за Киев! Освобождение Киева и братской Украины — наш священный долг».

В эти дни парторг Хасанов забыл о сне и отдыхе. Он бывал во взводах и отделениях, разговаривал с людьми, рассказывал о положении на фронтах, интересовался настроением. За открытый характер, готовность в случае нужды прийти каждому на помощь, умение подбодрить в трудную минуту солдатской шуткой его любили в роте. Поэтому в каждом окопе, блиндаже он был желанным человеком. Люди тянулись к нему и охотно его слушали. Хасанова хватало на всё: только на днепровском плацдарме он обучил стрельбе из пулемёта семнадцать бойцов, семь человек подготовил к вступлению в партию.

Хатифу не удалось дойти до командира роты: ударила немецкая артиллерия. Продолжавшийся полчаса артналёт неузнаваемо изменил переднюю линию. Сверкавшая белизной ещё нетронутого, накануне выпавшего снега, она сейчас была обезображена черными ямами воронок. Висел едкий пороховой дым, тут и там валялись вывернутые с корнем деревья, нелепо торчали перекорёженные снарядами стволы.

Батальону было приказано сменить позицию и готовиться к бою в районе деревни Толкачёвка.

Занимался рассвет 19 февраля 1943 года. В это утро бойцам стало известно: они находятся в окружении. Немцы на этот раз не врали.

Рота старшего лейтенанта Козлова оказалась слева от деревни, на небольшом взгорке. Окопы коммунистов и комсомольцев были впереди. Каждый понимал: бой предстоит жестокий.

Парторг Хасанов вместе с командиром роты обошёл все окопы. Они поговорили с бойцами, проверили огневые точки. Свой расчёт, по совету старшего лейтенанта, Хатиф выдвинул на левый фланг роты, чтобы веста по атакующим отсечный огонь.

Вражеской атаки долго ждать не пришлось. После непродолжительного артиллерийского и миномётного обстрела появились танки, за ними двигалась пехота. Хатиф насчитал тридцать шесть средних танков.

Последовала команда:

— Танки пропустить! Отсекать пехоту!

Бронированные машины с крестами на боках, минуя взгорок, вошли в лощину, лежавшую перед деревней. И тут, как и было задумано, их встретила противотанковая батарея. Одновременно по пехоте, отставшей от танков, из всех стволов ударила рота Козлова. Немцы смешались, стали отходить. Находившийся в засаде пулемётный расчёт Хасанова до этой минуты не вступал в дело. Когда же немцы побежали, «максим» Хатифа начал косить их фланговым огнём. Фрицев полегло много.

Атака была отбита, но не надолго. Опять завыли снаряды, загрохотали взрывы. Артподготовка на этот раз была не в пример первой: немцы обрабатывали позиции батальона намного усерднее. Потом опять пошла пехота.

Хасанов переглянулся со своим вторым номером.

— Пожалуй, не меньше полка прёт?

— Если не больше…

Хатиф крепче сжал рукоятки пулемёта. С виду он казался совершенно спокойным, лишь лихорадочный блеск глаз выдавал волнение, которое всегда охватывало его перед боем. И ещё гулко-гулко билось сердце.

— По немецким захватчикам — огонь!

Пулемёт задрожал, забился в руках. Хатиф со злостью отмечал, как падают немцы — то ли убитые, то ли спасаясь от пуль. «Давай, «максим»! Молодец!» Вдруг пулемёт вздыбился — на Хатифа обрушилась земля. Он отряхнулся. Повезло! Ещё бы чуть-чуть — хана. Только по голове словно заехало оглоблей, в глазах всё плывёт — и ни звука… И немцы… Они идут как в немом кино.

— Чёрта лысого! Не пройдёте! — во весь голос крикнул Хатиф и не услышал собственного голоса. Не растерявшись, схватился за гранаты. Он не помнит, сколько бросил их — наверное, всё. Только знает— немцы не прошли…

Не один трудный бой вынес старший сержант Хатиф Хасанов, освобождая украинские деревни, сёла, города. Заслужил награды — орден Красной Звезды, медаль «За отвагу». Каждая награда была по-своему памятна и трудна: на войне лёгких побед не бывает.

Приближалась осень. Начали менять цвет деревья. В мирное время эти украинские сёла гремели бы уборкой, заполняя всё кругом стрекотом жаток и комбайнов. А сейчас тут не до этого — идут бои.

10 августа батальон, которому была придана пулемётная рота Хатифа, получил приказ овладеть деревней Нехаевкой.

Случилось так, что по какой-то причине, известной одной войне (то ли устарели данные разведки, то ли что-то недосчитал штаб полка, а вернее всего, все расчёты перепутал враг), бой за деревню из атаки обернулся обороной. Причём враг наступал плотным кольцом: видимо, подоспели резервы.

…Хатиф огляделся. Нужно было не мешкая выбирать новую позицию. Это — то единственное, что ещё могло спасти положение. А место пологое — никакого прикрытия. Ему повезло: куст и сразу за ним большая воронка. Значит, не надо окапываться, а главное, на дне была вода — «максим» не умрёт от жажды. Патронов в достатке, позиция тоже вроде бы неплохая. Держаться можно!

По своему обыкновению Хасанов подпустил фрицев на близкое расстояние и только потом ударил по серо-зелёным фигурам, пляшущим на прицеле.

— Ага, сволочи, положил я вас! Ну-ну, полежите!

Хатиф слышал, как унтер или офицер орал: «Форвертс, форвертс!»

Цепь поднималась три раза, и все три раза «максим» Хатифа укладывал её, пока она не отползла назад. Воронка была полна стреляных гильз. Пулемёт раскалился. Хатиф, пользуясь передышкой, зачерпнул каской воды и залил в кожух пулемёта. Потом зачерпнул ещё и ополоснул лицо. Ему показалось, что щёки зашипели не меньше, чем ствол «максима».

Ударил миномёт. «Решили выкурить», — подумал Хатиф.

Мины шлёпались справа, слева. Вот одна упала совсем рядом. Пыль с каски посыпалась за ворот. «В баню бы, соскрести грязь, её на спине уж, наверное, с палец, — подумал Хатиф. И сам себе возразил: — Погоди, сейчас тебе немцы устроят баню!»

Пулемёт снова затрясся, освобождаясь от земли, набросанной минами, и стрелял до тех пор, пока хватило патронов. Потом, как и в бою у Толкачевки, в ход пошли гранаты…

Очнулся Хатиф, чувствуя, что захлёбывается: на него лили воду. Открыл глаза: над ним стоит немецкий солдат с ведром.

— Из какой части? Кто командир?

Хатиф молчал.

Окровавленное, израненное тело Хасанова принесли в Нехаевку. Опять начались допросы, пытки. Пытали так, как это умеют делать только фашисты.

Молчание.

Хатифа сволокли в огород.

— Коммунисты не предают родину!.. Придут наши!.. Отомстят!.. — собрав последние силы, прохрипел он.

К месту казни согнали жителей деревни. Предчувствуя недоброе, люди плакали, закрывали глаза — такое видеть им ещё не приходилось… Фашистский палач топором отсёк голову советскому солдату…

…Фронтовые друзья нашли тело героя. Нашли там же, на огороде. И там же похоронили. Прозвучал прощальный салют.

Спустя месяц, узнав о подвиге Хасанова, командующий 60-й армией генерал-лейтенант Черняховский подписал реляцию на присвоение Хатифу Хасановичу Хасанову посмертно звания Героя Советского Союза. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17 октября 1943 года назвал ещё одного героя нашей страны.

Однополчане Хатифа дошли до берегов Днепра, за неделю в двадцати трёх местах преодолели реку. А 6 ноября над столицей Украины — Киевом взвилось знамя свободы, за которую отдал свою жизнь и Хатиф Хасанов.

Дата добавления: 2015-07-20