Chapter 21.

Ночью того же дня мне не спалось. Голова по прежнему противно гудела, а катетер терроризировал мою вену. Врачи и медсестры ушли, а охранник мирно посапывал за небольшим столиком. В окно билась ветвь дерева, разбушевался ветер. В палате было душно, но вставать мне не разрешали. Но ведь сейчас можно это нарушить, пока никто не видит? Я аккуратно вынул катетер из вены, не без боли конечно, но вынул. Стараюсь осторожно привстать, опираясь локтем о подушку. Скинув сначала одну ногу, а затем другую, я уже сидел. Посидев так с минуту, я решил встать, чтобы открыть форточку. Меня немного шатало от головокружения, но я не торопясь дошел до окна и облокотился на подоконник. Открыв форточку, прохладный, дремлющий воздух взбодрил тело и будто привел в порядок мои мысли и сознание. Жутко хочется покурить, но это все таки больница, да и сигарет у меня нет. Заполнять легкие свежим весенним воздухом было более чем непривычно. Они привыкли к едкому сигаретному дыму.

В коридоре я услышал шаги и застыл на месте. Стена, где была дверь, была стеклянной, то есть с коридора было все видно. Шаги были все ближе и ближе и, честно говоря, я испугался. Мимо палаты прошел главврач, даже не посмотрев в мою сторону. Я выдохнул, когда мое сердце чуть ли не выпрыгивало из груди от страха. Он скрылся за поворотом, скорее всего, пошел в свой кабинет. Слава яйцам, что в потемках он меня не заметил, а то мне бы пришлось лежать здесь еще дольше.

Кстати об этом, Фрэнк заикался, что меня хотят здесь оставить. Но никто мне ничего не рассказал подробно. Ни Фрэнк, ни отец, ни Майки, ни мама, и даже врачи ничего не сказали. Я походил по палате, наигрывая руками по бедрам надоедливую песню. Здесь нечем заняться, я только первый и, надеюсь, последний день здесь, но меня уже ломает от этого ничегонеделания. Я перепел все песни, которые знаю, изрисовал пол альбома непонятными рисунками, подумал обо всем, о чем только можно, но мне все равно жутко скучно. Настенные часы показывали 3:12. Вдруг в голову пришла мысль: если врач здесь, то кабинет открыт, значит я могу порыться в документах, когда он выйдет, и узнать о себе самом. Да, это грязно и, наверное, неправильно, но когда я последний раз делал что-то как надо?

Я тихонько приоткрыл дверь и бесшумно, на носочках, пошел к кабинету, оглядываясь по сторонам, как конченный параноик. Главврач, фамилия которого, кажется, Ховард, сидел у себя в кабинете и что-то усердно писал то в одной бумаге, то в другой. Вид у него был, конечно, не из лучших: синяки под глазами, растрепанные волосы, руки тряслись. Рядом стояла огромная кружка кофе, видимо за которой он и ходил. Теперь мне нужно только как-то вытащить его из кабинета. Только вот.. как?

К счастью, мне не пришлось даже стараться. Мистер Ховард выпил последние капли кофе и вновь пошел за чашкой уже свежего. Я бы сейчас, кстати, тоже не отказался. Здесь не разрешают пить кофе, мол, вредно, а я без него не могу. Я поспешно зашел в кабинет врача и стал рыться в документах поступивших.

.. Уитфилд
Уоллис
Уорд
Уотсон
Да где же, мать е.. Уэй.

«Порез в области запястья, повреждена вена. Психическая лабильность..» бла-бла-бла. «Лечение в психиатрическом отделение на два месяца». Я знал, что мне всегда туда дорога, но, черт возьми, не буду я лежать не в каких больницах. Насколько я знаю, для того, чтобы положить человека в подобную больницу, еще и несовершеннолетнего, то нужно согласие. Значит… родственнички, блять, называется! Это же надо, а, меня, МЕНЯ, в психушку.

Весь на взводе я пошел прочь из этого кабинета, пока мой взгляд не пал на папку пациента на столе врача. Крупным жирным шрифтом посередине документа было написано «Фрэнк Айеро». Получается, он был в этой больнице после.. после того. Я стал поспешно открывать папку, сам не зная, на что надеясь. Я все видел уже. Какой-то непонятный неразборчивый бред, неизвестные слова и вот оно, подведение итогов, ну или диагноз: «Повреждение позвоночного отдела, что вызвало паралич ног». Глаза снова начинает щипать от слез. «Без возможности излечения»</i>, а рядом подписан адрес клиники. Значит.. Его можно вылечить? ЕГО МОЖНО ВЫЛЕЧИТЬ?! Я отдам все, я все отдам!

Я начал ликовать, бегать с этим чертовым листком по всему кабинету и повторять одно и тоже. Но длилось это не долго, мистер Ховард стоял в проеме с чашкой кофе и, вздернув, бровь, смотрел на меня.

- Мистер Уэй, что вы здесь делаете!? – Поставив чашку на стол, он начал орать и активно жестикулировать. – Вы понимаете, что если я сейчас позвоню в полицию, вашим родителям несдобровать? Вы роетесь в моих документах без спроса, плюс ко всему – ВАМ ВООБЩЕ НЕЛЬЗЯ ВСТАВАТЬ!
- Мистер! Мистер Ховард, он будет ходить, скажите, будет?! – я будто не обращал на него внимания, только махал папкой Айеро перед носом.
- Джерард, ты хам! Иди в свою палату! Быстро! – он грозно рявкнул на меня, но его вид сам его выдавал. Врач ноги то еле волочил, что уж тут.
- Это очень важно, доктор, будет или нет? Просто ответьте, и я уйду.
- Будет. - Как камень с души. – Только его мать отказалась от этого.
- Что? К-как отказалась? – я заикался, искренне не понимаю, почему Линда так поступила.
- Дорого, очень дорого. Нью-Йоркская клиника согласилась принять его за 600000 зеленых. Она – мать одиночка, ей ничего не остается.

Я могу все исправить. Нет, не все, но он будет ходить. Я обещаю! Те деньги, что я выиграл за эти полгода, их хватит. Меня переполняло радостью сейчас. Я понимал, что могу исправить хоть что-то, что сам сломал. Я уже представлял, как он встанет, сделает первый неуверенный шаг, представлял его глаза полные красок, улыбку до ушей. У нас с ним все будет хорошо! «У нас».. у него. Я обещаю, что оставлю его, не буду больше таить это в себе, в конце концов, от этого никому лучше не становится.

- Он будет ходить, - уверенно сказал я. – Подписываете согласие.
- Только с позволения опекуна, а ты сам то еще от горшка два вершка. – Мне надо поговорить с Линдой. Я не представляю как, но надо. Я понимаю, что прощения деньгами я не выпрошу, но я и не собираюсь пытаться. Я просто хочу, чтобы он ходил. Все. – А теперь, Джерард, немедленно иди в свою палату или же силой затолкаю.

***

Я не помню, как добрел до жесткой кровати и уснул. Под утро я понял, что забыл закрыть форточку. От холодного воздуха не спасало никакое одеяло. Я кутался в него словно в кокон, пытаясь хоть как-то согреть содрогающееся тело, покрытое россыпью мурашек. Увы, получалось плохо. Погода была не из лучших, на улице было слякотно, кажется, моросит мелкий дождь, а солнце не может пробиться через завесу туч. Катетер валялся где-то неподалеку кровати в небольшой луже вытекшего лекарства. Рука ныла, вокруг вены, на пол руки, расстелился сине-желто-зеленый синяк. Дверь тихонько заскрипела и в палату заехал Фрэнк с очередным пакетом продуктов. Сейчас я рад видеть его, как никогда.

- Черт, Джи, на улице дубак, так ты еще и здесь как в Атлантиде, - Фрэнк показал все свое недовольство одним только взглядом и, подъехав к окну, закрыл его. – Как ты, лучше? – он накрыл меня теплым пледом, привезенным с собой в пакете.
- Фрэнки, спасибо, - я расплылся в улыбке. – Я уже лучше и у меня для тебя есть хорошая новость.
- Что, правда? – я кивнул. – Какая же?
- Ты будешь ходить!

Я готов отдать все, лишь бы еще хоть раз увидеть его выражение лица в тот момент. Нет, он не кричал от радости, не плакал, наоборот же, его лицо ни капли не изменилось. Просто в его глазах снова загорелся тот яркий огонек, его маленький собственный мирок. Будто вышел из долгой спячки, ожил. Появилась некая надежда.

- Джерард, это невозможно, я не могу хо…
- А я сказал, что можешь! Ты поедешь в Нью-Йоркскую клинику и там врачи сделают свое дело.
- Да? На какие это зеленые, интересно?
- Об этом не волнуйся.

Он улыбнулся и вплотную подъехал в кровати, уперевшись колесом в ножку койки. Фрэнк запустил руку в мои волосы и, перебирая каждую прядь, не переставал смотреть на меня. С лица его не сходила милая улыбка. Я прижал его руку к своей щеке. Почувствовав теплую ладонь, я прикрыл глаза и растворился. Он нагнулся ко мне, и наши лица оказались в паре сантиметров друг от друга. Он смотрел в мои глаза, а я в его. Он невероятно красивый! Глаза, цвета лесного ореха, так и смотрели на меня в упор, он слегка приоткрыл рот, тем самым будто призывая прикоснуться к его искусанным губам прямо сейчас. Я привстал на локте и поцеловал его. Язык проталкивался в рот и Айеро был явно не против. Поставьте время на паузу..

- И я тебя люблю, Джерард!

БАМ!

Дата добавления: 2015-07-20