Chapter 19.

Напрочь опустошенный я побрел домой. Теперь я точно ничего не понимал. Его отец был самым здоровым из самых здоровых, что с ним случилось? Мне хочется прямо сейчас, когда на улице уже ночь и город спит, побежать к Фрэнку и расспросить его обо всем. Но, мне показалось, что ему абсолютно все-равно. Я, конечно, все понимаю, амнезия, все дела, но у него вообще ноль эмоций на происходящее. Он даже не заикнулся про него. Но не в Фрэнке дело. Умер человек. Умер, понимаете? Его больше нет и не будет, у его сына больше нет отца, а у жены больше нет мужа и поддержки, а ведь Линде сейчас как никогда тяжело. Тащить через все трудности больного сына одной и самой стоять сильно. Она в засаде.

И снова я тону в этом океане апатии.

Еще больше я не понимаю отца и Майки. Какого черта они крысились? Они действительно думают, что живя в одном маленьком городишке, о котором не все вообще знают, мы бы с Айеро не встретились? Мне было бы легче, если бы я знал, хоть предполагал об этом ВСЕМ, нежели, как сейчас.. Так неожиданно, быстро и бесповоротно. Разве это не удар по психике, от которого отец так тщательно пытался уберечь меня? Всю жизнь «Джерард, не делай того, не делай этого». Он пытался, я видел то, как он выворачивался передо мной. На те моменты я ненавидел себя за то, что никогда не обращал на него внимания. Теперь я ненавижу его. А Майки.. я знал, что с ним что-то не так, но пытался закрыть глаза на его странное поведение. Мне казалось, что я становлюсь параноиком, что не надо искать подвох во всем, а теперь у меня еще большее презрение и недоверии к этому миру. В частности, к собственному отцу и брату.

Время было за полночь. Искрящая луна освещала узкие улицы и переулки, а воздух, еще немного морозный после зимы, пробирался через ткань одежды, отчего бросало в дрожь. Небо - иссиня-черный холст, полотно с сияющими звездами. Моросит мелкий противный дождь. Я бессмысленно щелкал зажигалку, то и дело попусту тратя газ. Иногда капли дождя гасили огонек. По мокрой дороге все еще ездили машины, редко, но ездили. Людей не было, с одной стороны безмолвно стояли деревья, с другой - дома, свет в которых погашен. Я один.

Как бы я не пытался отвлечься ночным пейзажем до боли знакомого городка и пламенем зажигалки, из головы не выходило то, что меня, по сути, незнакомого человека, Фрэнк поцеловал, а про отца - ничего, совершенно. Завтра, завтра я поговорю с ним. А пока меня разрывало от злости на собственную семью. Я раздаюсь криками изнутри. Проблемы дали мне прожить только один беззаботный день, а ночью вернулись, чтобы истерзать меня заново. Два дня назад я определенно знал, зачем ехал В Бельвиль. А что теперь? Я готов пролить кровь, чтобы больше не видеть и вообще не знать, что Фрэнк на коляске, имя его отца на гробовой доске, что Майки, которому я доверял все, вплоть до того, как я сходил пописать, повел себя как крыса. Я начинаю видеть прелести того, что ты всегда в пути. Нет места, к которому ты бы привязался. Ночами гуляя по неизведанному городу, чувствуя каждое дуновение темного времени суток, такого загадочного. Не задумываясь даже над тем, кто ты.

Когда я начну оглядываться на жизнь без сожалений?

Я закуриваю сигарету, прикрывая ее рукой, дабы капли дождя не потушили огонь. Затягиваюсь раз, другой, в очередной раз понимая, что никотин помогает заглушить все душевные мучения. Но почему-то сейчас в голову пришла мерзкая угнетающая мысль: Человек скуривает сигарету, тем самым "убивая" ее. А рано или поздно - сигарета, точнее никотин, убивает человека. Если подумать, то в этом есть некие сходства с любовью. Один любит другого и чувства его убивают. Какая только брехня не была у меня в голове за все мои годы, но это явно все перебило. Докурив, я выбросил хабарик и продолжил свой путь.

Дорогу до дома я миновал минут за тридцать. Мне настолько не хотелось идти домой, что я пытался идти как можно медленнее. В голове я прокручивал всевозможные варианты разговора с отцом и братом, но все сводилось к плохой концовке. Я не хочу уезжать отсюда больше, я уже все увидел и не могу оставить это. Я должен как-то помочь Фрэнку. Больше я не хочу оставлять эту свою недописанную страницу, раз уж начал, то доведу до конца. Я не хочу снова быть слабым, я сильный, я пройду через все тернии.

«Все будет хорошо!»

«Все будет хорошо!»

«Все будет хорошо!»

Я буду верить в это.

Потоптавшись на пороге собственного дома, я все-таки зашел. На меня уставились две пары глаз - отца и Майки. Они сидели за столом, телевизор не работал, комнату освещал небольшой ажурный светильник. Кулаки сжались будто на автомате, меня захлестнула дикая ярость к этим людям. Их взгляд был такой безобидный и, типа, обеспокоенный.

- Джерард, где ты был, ты видел время? - Отец прекратил эти нелепые гляделки. - Мы с Майки не спали всю ночь, беспокоились.

- А из-за вас я не спал пол года, - кулаки яростно сжимались до дрожи.

- Что ты имеешь в виду? - спросил Майки.

- Почему вы не сказали, что он живой? Почему не сказали, что его отец мертв, мать вашу? - я срывался на крик. Отец схватился за голову, а Майки уставился в одну точку. - Что? Вам нечего сказать? Вы... вы... мерзкие! - я истерически махал руками.

- Знаешь что, сынок, - отец вскочил со стула, - мне есть, что тебе сказать. Ты чуть не убил человека, понимаешь? Ты сломал ему жизнь. А теперь возвращаешься обратно, где тебя ждет теплый прием, и еще высказываешься о том, какой ты, якобы, бедный. Ты эгоист! Мы не рассказывали тебе только потому, что с Фрэнка ты взял все, что смог, мы не хотим, чтобы он мучился! - глаза начинало щипать от ненависти и к нему, и к себе самому. - Майки, - обратился отец к брату, - иди в свою комнату и ложись спать. - Тот послушно встал и ушел, обернувшись по пути ко мне и одними губами прошептав «Прости», скрылся за дверью.

- Ты врал мне! Я знал это. Ты ненавидишь меня.. - сказал я, когда внутри что-то сломалось от слов, сказанных собственным отцом.

- Ты отвратителен, Джерард. Ты знаешь, что сломал жизнь своей семье? Все смотрят на нас, как на убийц, мы отдали все деньги полиции, дабы они не возбуждали уголовное дело. Майки изгой в школе, Донну уволили с работы, а я вовсе пал в лице знакомых. Но мы терпим и не ноем, заметь! А ты - несчастный человек, который ни на что не способен кроме того, как плакаться в жилетку.

Я все это знал, но только сейчас эти слова прошлись по моему сознанию, я не хотел их воспринимать. Я эгоист. Я ужасен. Я отвратителен. Я слабый. Но сейчас у меня есть все возможности, чтобы наконец сделать это. Меня больше ничего не держит. Я прошел свой путь и сейчас он должен закончиться.

Я хватаю нож и приставляю его к запястью. Больше нечего терять. Первый надрез на руке, второй уже глубже, и третий. Последний. Так все заканчивается? Больше нечего терять. Свежая кровь на белоснежном ковре. Больше нечего терять. Истерические крики отца и ничего больше. Темнота.

Тут или там. Я всегда буду с ним. Есть ли смысл говорить о том, как я его люблю?

I'm bleeding out,
So if the last thing that I do
Is to bring you down
I'll bleed out for you.

Я проливаю кровь,
И если последнее, что я должен сделать,–
Это погубить тебя,
Я пролью кровь за тебя.

«Все будет хорошо!»

Дата добавления: 2015-07-20