Глава 15. Глюки в лесу

Наверное, моей истории скоро должен прийти конец. Ведь всё имеет свой конец, а начало я каким-то образом упустил, выпустил из рук некую тонкую ниточку последовательности событий. Но я думаю, всё должно встать на свои места, в итоге всё окажется там, где должно быть.

Всё это настолько прискорбно! Я словно на похоронах своего «Я», осталось дочитать молитву за упокой и опустить гроб.

Вроде бы я и получил второй шанс, и надо радоваться, что я ещё жив. Ведь столько народу говорило об этом, мечтало, грезило о втором шансе. Шансе на любовь или же шансе жить по-другому. Но я таки потерял Мари. Потерял в очередной раз. И теперь мне кажется, что в последний. Столько боли и страданий, столько отчаяния… Я не мог подозревать что такое возможно. Я выдохся. В этой пустоте я столько раз уже испытывал самые категоричные чувства и эмоции, которых никогда не испытывал в таком объёме. Возможно, мне могло бы показаться это странным и противоречивым, если бы я ещё был способен анализировать. Меньше всего сейчас мне бы хотелось анализировать. Мне даже не хотелось жить. Просто было всё равно растерзает ли меня какое-нибудь животное или, к примеру, упадёт на голову метеорит. Не хотелось вставать, смотреть на этот асфальт идти, дышать, слушать гул ветра. А зачем? Для чего? Всё что у меня осталось – это моё нежелание. Я не желал.

Я просто лежал на асфальте и смотрел полуоткрытыми глазами на мост надо мной. Серый и облупленный он контрастировал с голубым, дышащим ультрамарином небом. Но мне уже было всё равно.

Мне не хотелось шевелиться, просто все мышцы организма словно перестали быть моими. Они мне не нужны. Не нужны руки и ноги, не нужен мозг, сердце.

Сердце… насколько оно может быть заполнено любовью. Насколько оно может движить человеком. Наверное, лишь сердце способно было сдвинуть цивилизацию с мёртвой точки каменного века. И лишь полюбив женщину, мужчина пошёл на охоту, взял в руки камень, изобрёл все изобретения цивилизации, создал все произведения искусства. Стал собой.

А я теперь перестал быть собой. Возможно, это случилось и раньше. Сразу же после того как Мари ушла из моей жизни. И в тот момент, когда я увидел её снова в Баре, я лишь обманывал себя, и делал вид, что я жив, что я существую. Я играл, и верил в свою роль. Я импровизировал – грезил своими мечтами, что возможно всё будет так, как прежде. Однако вероятность этому была меньше чем вероятность встретить внеземной разум.

Я медленно приподнялся с дороги и занял сидячее положение. Уставился в одну точку – где дорога уходила за следующий поворот. За пару десятков метров до него стояла машина, на которой я ехал.

Всё было словно давно, позавчера, или раньше, будто я пролежал тут неделю. В голову стали закрадываться странные мысли. Они были как будто не мои, да и не мысли вовсе. Просто некие возможности ситуаций: «прыгнуть с моста, выйти из машины на полном ходу…». Не мои мысли.

Я медленно побрёл вдоль дороги, дошёл до машины и лениво залёз в неё. Двигатель работал.

«Зайти в воду, воткнуть себе в сердце нож».

Не мои мысли.

Я снова начал вспоминать, кажется, я ехал в место, отмеченное на карте. Я достал её из кармана, но она никак не хотела разворачиваться, то ли пальцы меня не слушались, то ли страницы слиплись. Руки дрожали, дыхание было прерывистым. Наконец я увидел заветный красный овал. Надо было скорее прийти в себя, дабы снова не слететь с дороги. Я глубоко вздохнул, потянулся в сидении, протёр глаза. Проверил правильно ли я еду, кинул карту рядом и нажал на акселератор.

Заветное место приближалось. Словно в детском сне цель была ближе чем в реальной жизни. Ещё утром я бы радовался этому как пришибленный имбицил, но покопавшись у себя внутри я ничего не нашёл там: ни грамма радости, ни капли удовлетворения.

Я был словно сказочным героем, как обычно слишком ленивым чтобы чего-то достигнуть, через чур глупым чтобы чего-то желать. Но всё же добравшимся до финальной прямой, благодаря помощи волшебных предметов и небывалых сказочных героев.

Я доехал до места, где дорога расходилась развилкой в две стороны. Судя по отметке на карте мне надо было выйти именно в этом месте и ещё пройти некоторое расстояние на восток. Я посмотрел масштаб карты, отмерил навскидку расстояние, ибо линейки под рукой не оказалось, и сделал вывод что в сторону от трассы мне придётся идти несколько километров. «Ну что уж тут делать?!..». Я свернул карту и вылез из машины. Тихая маленькая и неуверенная, она стояла передо мной, словно прощаясь, и благодарила за что-то. А может, это я благодарил её. Я окинул машину взглядом и пошёл в восточном направлении. Пересёк трассу, начал взбираться на восходящую обочину навстречу полувековым деревьям. Поднявшись на взгорку, я гордо взглянул на дорогу и одиноко стоявшую на ней машинку: словно навсегда прощаясь с цивилизацией или с нынешним временем от души моей отходил какой-то осадок. А может просто следующий этап пути ассоциировался у меня с неким освобождением от удручающей дороги, дурацкого бредового состояния, физической и духовной усталостью. Последний этап…

А последний ли это этап? Не прячется ли за этим поворотом ещё одна длинная линия замысловатого полотна испытаний? От таких мыслей снова затряслись руки, сердце застучало сильнее, а может просто потому что я прибавил шагу.

Какое-то чужое животное трепетание в груди, нестабильность, неоднозначность состояния. Это пёрло изнутри как пенное шампанское во взболтанной бутылке – ещё раз тряхани её, и пробка вылетит прямо кому-нибудь в лоб, а может с огромной силой пробьёт дорогую хрустальную люстру.

Мысли таки лезли в голову. Не мои мысли. И вообще ничьи, они никому не принадлежали, просто посещали мой ум, и потом уходили восвояси. Я пытался разобраться что всё это может значить, хотел заблокировать голову от всего, перезагрузиться, на время выйти из своего тела и зайти обратно.

Не обращая внимания на голод и щиплющие раны, я всеми силами противился этому разрывающему мою сущность состоянию. На лицо липла паутина, я спотыкался о валежник, падал, но мне словно не было больно. Я шёл напропалую сквозь заросли крапивы, игнорируя ожоги. Это было словно не со мной, все физические ощущения отошли на второй план, они где то за гранью, за пеленой моего бредового чувствования. Тело было фальшивым, как папье-маше из бумаги и клея, и даже если оно треснет – не важно. С каждым шагом мысли в голове становились всё менее разборчивыми и всё больше теряли принадлежность ко мне. Я начал вслушиваться в шуршание деревьев. Встал как вкопанный, напряг слух, уставился глазами на впередистоящую лесную гущу. И вмиг что-то произошло – тишина! Всё смолкло: лес замер в неком ожидании, моя голова полностью очистилась от всего переплетающегося гама суицидальных и непотребных вещей. Я не мог пошевельнуться, просто не мог позволить себе этого, будто если я сделаю шаг, то всё начнётся сначала.

Я быстро и поверхностно дышал, как гончая на охоте. Не шевеля глазами, не поднимая высоко грудь при вдохе, ждал что будет происходить дальше.

Наконец я решился оглянуться. Но моя голова не желала двигаться в стороны, подбородок резко прижался к груди, глаза сверлили ковёр травы под ногами. Через секунду я почувствовал страшное недомогание, будто из меня просто вытекли все силы, в ушах появился резкий гул, стало очень тяжело дышать, будто кто-то душит меня подушкой, ноги подкосились, более не выдержавшие моего веса, и я свалился на месте. Лёжа в скрюченной позе, боковым зрением я увидел, как с обеих сторон передвигаются какие-то фигуры. Я пытался разглядеть их, но глаза не могли сфокусироваться. Я тёр их руками, но из-за этого лишь текли слёзы. Эти фигуры как чёрные кляксы на чьих-то жизненных страницах. Они источали сконцентрированную ненависть. Страх во мне лишь наращивался, и фигуры эти как первопричина смерти всему живому, казалось, сейчас перекроют мне воздух, вырвут мне глаза и заползут в глазницы, залезут под кожу, разорвут мою грудь и затем сожрут останки моей плоти.

Я начал кричать и кататься по траве изо всех оставшихся во мне сил и истерично визжать:

—Не трогайте меня твари! Прочь! Прочь!

Я метался на одном месте, под хруст сучьев и шелест сухой травы пытался вглядеться в расплывчатые чёрные образы, хватал ртом воздух, из которого текла слюна и кровь.

— Кто вы! Уходите от сюда-а-а!

Это был не мой голос, гневный хриплый крик незнакомого испуганного существа.

Словно сильная жёсткая рука схватила меня в один момент за сердце, всё сжалось внутри, я свернулся в клубок и застонал, не в состоянии больше кричать, продолжал шептать себе под нос:

— Твари, не трогайте меня… Не надо…

Образы начинали проявляться, это были люди, они были не передо мной, где то там – за роговицей глаз. Размазанные серые лица были наполнены страхом, они что-то кричали своими разверзшимися на полтела ртами, падали навзничь, поглощались вспышкой яркого, ослепляющего света. Я закрывал глаза руками, но всё равно видел этот свет, сквозь свои руки, прямиком сквозь тонкую ткань бытия. Уничтожающий свет, поглощал всё, что когда то имело отношение к жизни.

Люди как размазанные по стеклу, стертые с бумаги рисунки, и их чёрные огромные глаза выедали всё нутро накопленными ужасом и болью. Это была боль всех и вся, страх не только смерти, истребления, запрета на существование. И я был там, словно стоявший рядом, падал вместе с ними, пытался кричать немой пустотой открытой настежь глотки. Свет растворял меня, как каплю надежды в океане скорби, но и после этого я каким-то образом наблюдал всё это. Наблюдал и умирал раз за разом вместе с тёмными пятнами страданий, неописуемого ужаса.

И вот, ещё несколько секунд, несколько ярких вспышек в глазах, поочерёдно падающих разлагающихся в миг тел, ещё несколько пар поглощающих бездонных глаз, рваных кривых беззубых ртов.

В какое-то мгновение меня словно кто-то ударил по лицу, от неожиданности я встряхнул головой, зажмурил на миг глаза, и тут же открыл их – впереди виднелось голубое небо, с редкими рваными облаками, по краям – раскидистые кроны деревьев. Лицо мокрое, всё в слезах, ладони в мелких царапинах и порезах. Язык жутко стонал, кажется, я откусил его кончик, совсем чуть-чуть, буквально пару миллиметров, из него текла кровь, тёплая, сладкая. Я лежал на спине, чувствовал неровность дороги, мягкую грязь и холодную воду. Опершись на локоть, и встряхнул головой, пытался сосредоточиться – картинка в глазах чуть запаздывала за движениями глаз. По обе стороны вдаль уходила грунтовая дорога, с одной стороны она заходила за небольшую скалу, а с другой просто терялась в чаще темнеющего, вечернего леса. Некоторое время я сидел и не шевелился, затем сплюнул накопившуюся во рту кровь, с большим усилием поднялся на ноги и побрёл по дороге в одном из возможных направлений.

Начинаешь понимать как здорово быть в нормальном состоянии, только после того как понял что значит быть сумасшедшим. (начать следующую главу)

Дата добавления: 2015-07-26