Происхождение лирики и понятие синкретизма

Такая логика приводит Овсянико-Куликовского, во-первых, к переосмыслению понятия первобытного синкретизма, обоснованного Веселовским, а во-вторых, к расширению понятия синкретизма и распространению его на все дальнейшие этапы развития художественного творчества.

В отличие от Веселовского, который считал первобытный синкретизм именно синкретизмом, т.е. нерасчлененным еще единством слитых элементов, Овсянико-Куликовский объявляет первобытный синкретизм средоточием как раз лирической стихии: "Он был по преимуществу явлением лирическим, – вся суть дела сводилась к лирическому аффекту и эмоции". Потом уже из этой лирической стихии выделились эпос и драма. Этот тезис является для Овсянико-Куликов­ского главным аргументом, доказывающим существование лирики до слова, до языка (мысль, для Потебни совершенно абсурдная).

Эпос и драма, выделившись, долго еще сохраняют стихотворную форму и музыкальные элементы (эпос поется, в драме есть хор и т.д.) – это другая стадия синкретизма – античная его форма.

А далее возникают прозаические формы эпоса и драмы. Но это не устраняет синкретизма: во-первых, "стих то и дело вновь появляется, как и "лирические места" ("Евгений Онегин", "Горе от ума," "Цыганы", "Медный всадник" и т.д). Но и этого мало. Во многих произведениях, написанных прозою, лиризм оказывается налицо; отсутствует только его орудие – ритмичность стиха, но ведь и проза имеет свою ритмичность".

Лиризм, по мнению Овсянико-Куликовского, всегда легко сочетался с искусством образным и столь же легко отделялся от него, и это доказывает для него "принципиальное психологическое различие между этими двумя видами творчества. Во всех формах их сочетания мы ясно различаем, где лирика и где не лирика. Это именно "синкретизм", соединение, союз разнородных элементов". Иногда он бывает "механическим", когда "лиризм держится на поверхности, как масло на воде, или где он, связанный с лирическою формою (например, стихотворною), набрасывает на содержание легкий покров эмоциональности, не входя в структуру образов", а иногда "химическим" (как в "Фаусте" или маленьких трагедиях Пушкина), где "лиризм сливается с образами столь тесно, что, устраняя его, мы лишаем образы половины их смысла и значения. Но и здесь, – настаивает Овсянико-Куликовский, – лирический элемент легко отделяется от образного, причем, – приводит он удивительный аргумент, – факт порчи образа при этой операции наглядно обнаруживает самобытность лирики, как особого вида творчества: образ, при всем его художественном совершенстве, не в силах выразить то, что выразили внесенные в него лирические элементы". Аргумент этот говорит о том, что "образ" от устранения лирического элемента многое теряет, а сам "лиризм" – нет, ибо он по отношению к "образному" началу чужероден.

Для Овсянико-Куликовского всё "работает" на его идею: и факт обособления лирики от образного творчества (вплоть до чистой вокальной и особенно инструментальной музыки), и факт существования произведений эпоса и драмы, свободных от лирического начала, и факт живучести "синкретического" соединения лирических элементов и нелирических (все это он видит, например, у Пушкина: и чистый эпос, и чистую лирику, и "синкретизм", как "механический", так и "химический").

Дата добавления: 2015-07-26