Как возникла эта новая теория и гипотеза

При каких обстоятельствах возникает новая более или менее значительная гипотеза?

Обыкновенно, при одном из двух: или при неожиданном обогащении данной науки новым крупным фактом, или при явной неудовлетворительности господствующих в ней сейчас теоретических представлений и построений.

В нашем случае сыграли свою роль факты того и другого порядка.

А также и неудовлетворительные показатели практической проверки господствующих теорий.

Что было раньше — трудно сказать. Пожалуй, раньше — практические находки.

В основе всякой «системы», как бы она ни открещивалась от теоретизирования, всегда лежит теория, гипотеза и философия. Создатель «системы» может этого не хотеть, не подозревать, говорить, что здесь одна только практика и нет теории — все равно, если вглядеться и вдуматься, в основе ее — всегда гипотеза, всегда теория и всегда философия.

Гипотеза, лежащая здесь, твердо могу сказать, новая и верная. Доказательством того, что новая — гонения на нее, а что верная — практическая проверка.

Не в предисловие ли это к книге о «технике»?

Чтобы победить и окончательно подчинить себе природу, мы должны выведать все тончайшие ее законы и уметь ими пользоваться. Нельзя идти против этих законов, ими надо пользоваться. Мы летаем по воздуху, преодолевая силу своей тяжести, только пользуя эту же силу

тяжести. Она же и дает нам быстроту. Воздух, который нас «не пропускает», — является средой, которая нас поднимает и держит. Не будь мешающего нашему полету воздуха, мы и не поднялись бы от земли — нам не за что было бы «держаться».

Парадоксально, но верно будет сказать: «Чтобы подчинить себе природу, надо в совершенстве подчиниться ей».

Все найденное дает много сейчас и, кроме того, обещает при своем развитии, в будущем дать еще больше.

Напутственное заключение.

Мысль, заимствованная у Рескина:

Земля, которую мы попираем ногами, состоит из глины, песка, сажи и воды. Если бы природа доводила каждую из этих составных частей до совершенства, то глина была бы фарфором и могла бы служить украшением королевских дворцов; и она могла бы очиститься, отвердеть, стать белой, вобрать в себя голубые, красные, зеленые или пурпуровые лучи солнечного света и сделаться опалом. Песок может побелеть, отвердеть и, пропитавшись голубыми лучами, сделаться сапфиром. Черная сажа может сделаться самым прозрачным элементом, обратившись в алмаз. Вода же... летом мы ее видим в виде капли росы, зимою она кристаллизуется в звезду. Подобно этому и самая скромная жизнь, окрасившись лучами правды, искренности, честности и милосердия, может сделаться кристаллом и драгоценным камнем чистейшей воды.

Подобно этому и самая скромная способность, овладев в совершенстве методом беспредельной правды, методом пускания себя, неторопливости, методом психического дыхания, асаны, единственности, — может превратиться в гениальную вдохновенность. И создавать предельно прекрасные и совершенные вещи.

Гениальные достижения в искусстве были не потому, что была наука и техника этого дела, и люди ею овладели. На-

оборот, ничего не было, были только способности, инстинкты и вопреки всему, люди отыскивали свою технику.

У гениев иногда техника была и слабая (Толстой о Бальзаке: «Писать он не умел, но был гений!»).

В чем гениальность? Не в данных и не в темпераменте а в том, что они нашли пути. (Ермолова в Галотти — еще не Ермолова, а только блестящие обещания.)

Возьмите их приемы, и вы сделаете то же, может быть и больше, вам ведь легче — искать нечего — все найдено. «Найти» динамо-машину трудно, для этого нужен Фарадей, а построить ее теперь — пустяки, это в силах любого самого захудалого инженеришки.

Встаньте на путь и идите как Стеша Герцог, — и вы превзойдете Мочалова и Ермолову.

В предисловие.

Об изобретениях. 10.III.43 г.

Что была жизнь на земле до открытия огня? Что была жизнь на земле до открытия железа? А там — до первой машины?

Каждое такое крупное изобретение переворачивает всю земную людскую и животную жизнь.

Наше искусство все еще находится в периоде каменного века. Техника творчества актера — на самых первых ступенях младенческого существования...

Такое изобретение, как эмоционально-синтетическое мышление, и овладение им способно перевернуть все искусство актера. Теперешнее наше искусство предстанет перед нами во всей жалкости своего состояния. Будет смешно называть его искусством. Не будем верить, что это называлось когда-то искусством.

Так же, как теперь каменные топоры.

Те, кто хочет продвигать искусство вперед, должны подумать именно об изобретении нового. О новых находках.

Есть еще путь: предельное усовершенствование старого. Дело в том, что когда доходишь до предела и овладеваешь им самим, то этим самым переходишь за предел — Делаешь шаг и в новую область. (См. еще «Техника эксперимента».)

К предисловию.

Благодарность всем тем не названным критикам, которые иногда по плохому пониманию дела, иногда по личной неприязни придирались к какой-либо мысли или слову и начинали городить около него целые горы, думая при этом погрести меня всецело и навеки. Не шутя, я многим обязан этим людям: иногда они давали мне понять, что, очевидно, эта мысль действительно плохо изложена и надо найти для нее другую форму или убрать ее отсюда в другое место. Иногда они заставляли задуматься, и это приводило к более глубокому и более неожиданному решению вопроса (но в том же направлении). Иногда же еще сильнее утверждало в том, что все у меня верно, и вслед за этим вырывались новые мысли, еще более смелые, и лились, смывая на пути мою собственную чрезмерную осторожность, связывавшую полет настоящей истины.

К предисловию.

Пожалеть о том, что далеко не все писалось на природе, что большая часть писалась между делом, в городской обстановке, в состоянии утомления. И как резко выступают страницы, написанные на море или в лесу.

Дата добавления: 2015-07-26