Глава 13. Каждому - свое

Кэрол внешне спокойна и внутренне собрана. Она деловито укладывает в сумку запасные магазины, сухой паек и бутылки с водой. Вскинув винтовку, проверяет прицел, затем – затвор. Вешает сумку через правое плечо, а винтовку – через левое. Убеждается, что нож плотно сидит в ножнах и без проблем покидает их в случае надобности. Женщина делает все это молча, сосредоточенно, не глядя на подпирающего косяк мрачного Карла.

Когда она застывает на несколько секунд, обводя взглядом комнату и соображая, все ли необходимое взяла с собой, парень отлипает наконец от двери и угрюмо сообщает:

- Я с тобой поеду.

Пелетье смотрит на него, и во взгляде этом нет ни удивления, ни раздражения, одна холодная решимость.

- Ты останешься здесь.

- И не подумаю! – огрызается Карл, стискивая рукоятку кольта. – Если он не смог, попытаюсь я.

- Я не сомневаюсь в твоих возможностях, - спокойно отвечает она. – Я сомневаюсь в том, что твой отец переживет несчастье, если оно случится с тобой.

- Ему плевать, - зло цедит сквозь зубы парень. – Его интересует только Доун. Все свое время он проводит с ней.

Кэрол хмурится, делая шаг к выходу из комнаты.

- Я не собираюсь обсуждать с тобой поступки твоего отца. Это - его дело и его жизнь. Отойди, дай мне пройти, мальчик.

- Чёрт!.. Кэрол, вместе мы сможем больше! – горячо говорит он, подаваясь ей навстречу. – Ты сможешь найти Дэрила, а я – Мишонн…

- Это бессмысленный спор, - твердо произносит женщина, обходя мальчишку и направляясь к двери. – Я еду одна.

- Кэрол! – она оборачивается и видит, как дрожат его губы. – Пожалуйста… Я не уверен, что справлюсь один…

Она вновь морщит лоб и напряженно щурит глаза. Ей не хочется говорить ему это, но другого выхода нет:

- Карл, ты еще наполовину ребенок. Я не могу. Не имею права. Извини.

Пацан запрокидывает голову, молча глотая злые слезы, и произносит сквозь зубы:

- Тогда я сам…

Кэрол видит его отчаяние, чувствует упрямую решимость и понимает, что сейчас ей придется запереть мальчишку в этой комнате. Не лучший выход из ситуации, но так, по крайней мере, парень будет в безопасности от себя самого… Она порывисто шагает к двери, распахивает ее… и едва не налетает на замершую на пороге Доун.

Лейтенант выглядит, как всегда, безупречно. Однако что-то в ее взгляде неуловимо изменилось: меньше жесткости, больше беспокойства; меньше уверенности, больше затаенной боли. Пелетье вопросительно смотрит на нее, не понимая, что лейтенанту Лернер понадобилось здесь, и та, уловив невысказанный вопрос во взгляде стоящей напротив женщины, отвечает:

- Кэрол… Я не могу тебе приказывать… Но я прошу: не уходи. Мэгги сказала, что ты – единственная, кого ее отец всерьез обучал ассистировать при операциях. Здесь и сейчас ты гораздо нужнее, чем там. Рик и Дэрил справятся: у одного достаточно людей, у другого – смекалки и опыта, а вот Эдвардсу очень нужен знающий помощник, иначе исход операции будет непредсказуем… От того, останешься ли ты, зависит сейчас жизнь Джона… А для меня потерять его и Линду – все равно, что лишиться сразу обеих рук… Пожалуйста… помоги нам…

Кэрол пристально смотрит ей в глаза, пытаясь понять, что это – тонкий и продуманный дипломатический ход или искренняя человеческая боль. Ей нетрудно это определить: почти два года она училась читать невысказанные слова и мысли по лицу и глазам Диксона, Граймса, Мишонн… И сейчас она видит истину – по едва заметно подергивающемуся уголку губ; по их линии, принявшей скорбно-страдальческий изгиб; по чуть приподнятым внутренним краям бровей и резкой стрельчатой складочке между ними. Да, Доун действительно жизненно важно, чтобы она осталась здесь, чтобы ее знания помогли спасти человеческую жизнь. А Диксон…

Да полноте! Так ли уж нуждается в ее помощи человек, который явно знал, на что шел; который в одиночку сумел настолько ослабить Грейди, что стал возможен его штурм силами всего лишь четверых бойцов; который - как говорят, - без всякой поддержки сумел отбить у байкеров цистерну с топливом?.. Она больше не сомневается в том, что ему необходима как воздух ее любовь, ее умение понимать с полувзгляда; ее готовность ободрить и поддержать… Но в последнее время Кэрол воочию убедилась кое в чем еще: Диксон уже не нуждается в поводырях, которыми долгое время были для него Мерл и Рик Граймс. Ее неожиданный уход из группы, падение тюрьмы, Терминус и начатая в одиночку война против Грейди дали охотнику мощный толчок к переосмыслению и переоценке себя самого и своей роли в группе. В результате всех этих потрясений, осознав себя, как полноценную личность, как незаменимую часть семьи, как мужчину, способного принять на себя ответственность за жизни близких людей и за собственные поступки, Дэрил сильно изменился. Он быстро перестал быть затравленным волчонком, которого хотелось по-матерински утешать, гладить по голове и доказывать поступками, что мир состоит не из одних несчастий, подлостей и поражений. Теперь это человек, научившийся ценить свои силу и умения и в то же время без уничижения принимать свои слабости. Так нужно ли этому новому Дэрилу ее присутствие там, где свистят пули, а люди рвут друг другу глотки свирепей и безжалостней, чем гиены или ходячие?.. Сможет ли она вообще отыскать след вышедшего на охоту хищника, скорее всего не желающего, чтобы кто-то шел по его следам?.. Да и есть ли нужда искать, когда твердо знаешь, что тот, кого ты ждешь и в кого веришь, рано или поздно вернется к тебе?..

Женщина глубоко вздохнула, расслабляя напряженные до боли плечи, и ловким движением сняла винтовку, поставив ее в углу. Сбросила сумку, подвернула рукава рубашки и спокойно сказала:

- Я помогу. Куда мне пройти? Где находится операционная?..

- Четвертый этаж, - с видимым облегчением выдохнула Доун. – В середине коридора по правой стороне. Вам будет помогать еще Перси. Когда-то он был медбратом.

Кэрол кивает и торопливо покидает комнату, а усталый взгляд хозяйки Грейди останавливается на хмуром подростке, напряженно уставившемся в стену.

- Карл… Я понимаю, что тебе сейчас особенно тяжело… И я хочу извиниться за то, что в последнее время твой отец уделяет вам с Джудит слишком мало внимания. Он сам сказал бы тебе это, если бы у него было чуть больше времени. Если бы груз ответственности за каждого человека, участвующего в вылазках, был не столь велик. Я надеюсь, ты когда-нибудь его поймешь. Когда-нибудь, когда и тебе придется взять на себя ответственность за чьи-то жизни. Ведь обычно сын во многом повторяет путь своего отца…

По мере того, как она говорит, выражение лица подростка стремительно меняется: от замкнуто-агрессивного до удивленно-недоумевающего и, наконец, до растерянно-озадаченного - так, словно каждое ее слово, подобно чутким пальцам гитариста, задевает тайные струны в его душе.

- Я понимаю также, что Рик пытается уберечь тебя, оградить от жестоких реалий мира за периметром, считая, что ты и без того перенес много бед и лишений, - задумчиво продолжает женщина. – Но я полагаю, что в этом он не совсем прав. Ты достаточно взрослый, чтобы иметь свое мнение, учиться принимать решения – по крайней мере, за себя, - и совершать поступки в соответствии с этими решениями. Это твое право, как и всякого другого члена группы. Но ты далеко не всегда владеешь полной информацией, как я или твой отец, и не всегда помнишь о том, что каждый из нас так или иначе влияет на общую безопасность…

- Ты хочешь сказать, что я не знаю чего-то важного, от чего зависит безопасность всех? – хмуро спрашивает подросток.

- Именно так, - едва заметно улыбаясь, отвечает Доун. – Я опишу тебе ситуацию полностью, а ты волен решать, как тебе поступать дальше.

- Говори, - прямо глядя ей в глаза, произносит парнишка.

- Итак, Джон ранен, а Линду ничто не заставит от него отойти. Эдвардс, Кэрол и Перси сейчас в операционной. Абрахам, не смотря на ранение, отправился с группой. С ним – Розита. Сейчас кроме них на вылазке твой отец, супруги Грин-Ри, Саша и Тайриз, а также - в качестве водителя, – Дэвид. Грейс, Полли и Алекс занимаются необходимыми каждодневными делами, ибо всем нам нужно есть, носить чистую одежду и спать в нормальной постели. Бэт занята с твоей сестренкой. Сэм, Габриэль, Юджин и Ноа тоже выполняют сейчас работу, которая устраняет возможность механического повреждения периметра и ликвидирует опасность распространения различных инфекций, а именно - собирают и вывозят трупы ходячих, снятых дежурящей на крыше Тарой. Тара заступила на пост в шесть часов утра. Сейчас уже половина третьего, а она все еще находится там, прикрывая работающих снаружи мужчин. У меня нет для нее сменщика, кроме меня самой, но я должна быть на связи – отслеживать действия группы Рика и при необходимости координировать их действия. Картина тебе ясна?..

Карл некоторое время хмуро молчит, по-видимому, пытаясь осознать обстановку в целом, а затем поднимает голову и, прищурившись, смотрит на застывшую в ожидании Доун.

- Да. Сейчас необходимо сменить Тару, нести караул на крыше и прикрывать тех, кто работает за периметром. Ты хочешь, чтобы это сделал я?

- Совершенно верно, - серьёзно кивает Лернер. – Но этого хочу я. А чего хочешь ты, Карл?

Парнишка с вызовом вздергивает подбородок:

- Я хочу помочь. Хочу быть полезным. Хочу делать для нас всех то же, что делают остальные. А еще я хочу найти Мишонн.

Доун глядит на него с легким прищуром – пытливо и выжидающе:

- И?..

Он угрюмо хмурится, но все же отвечает:

- Мишонн уже ищут – отец и остальные. А вместо Тары могу встать только я. Я хорошо стреляю.

- Так какое решение будет наилучшим для всех?..

- Выполнять свой долг, - с суровостью взрослого говорит юноша.

- Тогда, полагаю, тебе следует поторопиться, - с одобрительной улыбкой произносит Доун. – Да и мне необходимо вернуться к радиостанции.

Карл кивает и выходит из комнаты, направляясь к лестнице, ведущей на крышу. Доун Лернер провожает его взглядом и, устало прикрыв глаза, прислоняется спиной к косяку. Минута передышки. Всего одна крохотная минута. А дальше – снова работа, ожидание и мучительное нервное напряжение. Из-под пушистых ресниц медленно сползает одинокая слезинка и, прокатившись по щеке к углу твердо очерченной челюсти, исчезает в завитке выбившихся из прически волос…

***

Прикрепив к ремню рацию, Майкл собрал опустевшие рожки и втихомолку порадовался тому, что в сумке обнаружились еще два полных магазина. Если принять необходимые меры предосторожности, этого должно хватить до возвращения группы, даже при условии вылазки к научному центру. Разумеется, гораздо безопаснее было бы дождаться остальных, но сейчас собственное благополучие значило для него меньше, чем жизнь пытавшейся найти укрытие в Центре Мишонн. Вспомнив о воде, он отыскал указанный Линдой офис, оказавшийся на той стороне здания, что выходила окнами на Джесси-Хилл, и, утолив жажду, уселся на подоконнике, чтобы сквозь оптический прицел тщательно осмотреть улицу. Проверка никаких результатов не дала, за исключением предположения, что женщине все-таки удалось добраться до здания. Майкл тяжело вздохнул, проверил затвор, и отправился на поиски ходячих – следовало «освежить» камуфляж для перехода через оккупированную мертвецами улицу. Прикончить парочку подвернувшихся гнилых, до предела отощавших от бескормицы, не составило большого труда. Куда большего напряжения и выдержки потребовал процесс их потрошения. Одолевая постоянно подкатывавшую к горлу тошноту и кривясь от омерзительного запаха, мужчина вымазал в трупной жиже и натянул на себя брезентовую накидку. Затем провел ладонями по лбу и щекам, чтобы окончательно отбить свой собственный запах, и, мимоходом усмехнувшись мысли о том, что почесать засвербевший не ко времени нос теперь абсолютно невозможно, зашагал к выходу из здания.

Он выбрал тот же путь, которым двигалась полчаса тому назад чернокожая самурайка – вдоль стены, под прикрытием брошенных автомобилей и разросшихся кустарников. Но даже на этом относительно безопасном участке маршрута ему пришлось дважды замирать, позволяя вывернувшимся невесть откуда ходунам себя обнюхать и отвалить восвояси, признав в нем своего. Выйдя на проезжую часть, давно уже ставшую прогулочной аллеей для мертвецов, он старался следовать отпечатавшимся в памяти передвижениям Мишонн, надеясь оказаться таким образом в точке, куда женщина теоретически могла добраться. Самым удивительным ему показалось то, что нахождение среди шатающихся по улице голодных уродов так быстро превратилось из пугающего в почти привычное. Казалось бы, всего пару часов назад марш-бросок из Грейди до научного центра отнял у него и его спутников массу сил, а теперь он без лишнего напряжения медленно шел к цели, исподволь отслеживая перемещения гнилых.

Траектория движения Мишонн вывела его прямо к тому самому запасному выходу, которым недавно воспользовался он сам. Остановившись, Майкл внимательно осмотрел участок асфальта рядом со ступенями крыльца и само крыльцо. На глаза попались несколько небольших смазанных пятен, вполне способных оказаться следами крови. Он помнил, что женщина хромала, да к тому же, кажется, была сильно избита, поэтому вероятность того, что следы принадлежали именно ей, выглядела довольно большой. Если эти следы найдутся и за дверью, внутри здания, значит, внучка вождя нкоя находится где-то здесь. Майкл вошел в уже знакомое помещение, закрыл дверь поворотом замка, вгляделся в выложенный керамической плиткой пол… и улыбнулся – пятнышки были и здесь, повторяясь с определенными промежутками. Чтобы найти женщину, оставалось лишь идти по ним и надеяться, что у нее не будет времени остановиться и чем-нибудь перевязать поврежденную ступню. Однако вскоре мужчина понял, что сам себя сглазил – следы исчезли уже через десяток футов, заставив его раздраженно чертыхнуться. Теперь придется методично обшаривать здание, проверяя помещение за помещением, и, похоже, без помощи группы в этом деле уже не обойтись. Выходя из Башни, он предпочел выключить рацию, дабы внезапный сигнал вызова не привлек к нему внимание ходячих, но сложившаяся в данный момент ситуация требовала выйти на связь. Ворча под нос ругательства на языке своего народа и стараясь как можно меньше прикасаться к испоганенной потрохами мертвецов накидке, Майкл извлек на свет рацию и вышел на канал Рика. Шериф отозвался сразу же:

- Майкл, ты в порядке?

- Да. Но я не в Башне, а в научном центре. Прошел по следам Мишонн, но потерял их сразу при входе в здание, так что теперь придется обыскивать все, - с тревогой в голосе сообщил чероки.

- Понял, - коротко бросил Граймс. – Жди. Мы уже подъезжаем.

- Рик, - торопливо проговорил мужчина, - мне не известна обстановка на главном входе, так что лучше вам припарковаться у запасного. Я сейчас открою дверь.

- Давай. Если что, я на связи.

Рация зашипела и умолкла. Сунув ее в карман брюк, Майкл поспешил к запасному выходу.

***

Крутить баранку и управляться с рычагом коробки передач только одной рукой было сущим мучением. Как назло, то и дело приходилось пускать в ход левую - вывихнутую и до безобразия опухшую в локте, - и тогда Финн скрежетал зубами и сыпал богохульствами, через раз поминая по матери чертова деревенского ублюдка, и на этот раз умудрившегося неописуемо подгадить.

Боль была просто невыносимой. В локоть словно забили десяток ржавых пятидюймовых гвоздей, которые то и дело норовили повернуться внутри, буквально раздирая мышцы и сухожилия. От любого движения на глаза, мешая видеть, наворачивались слезы, а руку от плеча до кисти будто пронизывало разрядом тока мощностью в двести вольт. Но самым гадостным было даже не это, а непрестанно сверлящая мозг мысль о том, что гнусное патлатое быдло опять ушло практически безнаказанным. Такого чудовищного унижения, как проигрыш в продуманной многоходовой партии, ирландец был просто не в состоянии вынести. Ему до судорог в кишках хотелось собственноручно порезать этого дегенерата на куски и еще живьем неторопливо скормить ходячим. За каких-то жалких полчаса его несколько раз посещала мысль вернуться, найти в толпе шатающихся вокруг Твин Тауэрс мертвецов этого гребаного идиота и в упор всадить в него весь магазин винтовки. А от того, что сделать этого он сейчас не мог, становилось и вовсе тошно. Бог ты мой! Да он не мог даже остановить машину, не рискуя безнадежно увязнуть в гуще гнилых! Так что приходилось только терпеть, измышляя для проклятого реднека все новые и новые жуткие казни, и надеяться, что за пределами города отыщется тихое местечко, где можно будет без большого риска остановиться и найти в салоне аптечку с обезболивающим.

Самое мерзкое, что самостоятельно вправить локоть скорее всего не получится: для этого нужны, как минимум, две руки. Значит, в течение ближайших двух суток надо отыскать кого-нибудь, кто способен помочь. Шарахаться с этой целью по близлежащим мелким городкам не было смысла, а потому оставался только один путь – на Мейкон. Хорошо бы, если бы там подвернулись такие же помешанные на взаимовыручке придурки, как те, которых нанесло в Грейди: таким легко задурить мозги и получить необходимую помощь, а дальше – видно будет. Ведь при большой необходимости всегда можно устроить маленький переворот…

Он с облегчением вздохнул, выбравшись, наконец, на восточное шоссе – здесь можно было вести джип и одной рукой, без больших проблем двигаясь по разделительной полосе и просто сбивая вездесущих ходячих. «Хаммер» - хорошая машина: надежная, с высокой проходимостью. Через пару-тройку трупов под колесами проскочит, лишь слегка подпрыгнув. Хотя, конечно, даже такая небольшая встряска отдается в руке дергающей болью. Впрочем, куда больнее твердо знать, что в этом мире уже ничто и никогда не изменится к лучшему. Куда больнее навсегда запомнить своих близких тварями с пустыми глазами, пытающимися перегрызть тебе горло и вырвать кишки. Куда больнее отчетливо понимать, что ради собственного выживания нужно быть свирепым хищником, готовым безжалостно рвать глотки другим – всем, кто представляет собой угрозу; всем, кто обладает ценными ресурсами, но не умеет ими эффективно распорядиться. Иначе уже не будет. Это закон нового мира, который кто-то не может понять, а кто-то – принять. Выживут только сильные, хитрые, ловкие и жестокие. Те, которые не сдаются. Он хорошо это усвоил и покуда жив. И сделает все возможное, чтобы прожить дольше и лучше прочих…

По неискоренимой привычке бросив мимолетный взгляд в зеркало заднего вида, Финн спонтанно нажал на педаль тормоза. Вдалеке, довольно быстро приближаясь, маячили две темные точки. Вот дерьмо!.. Неужели эти придурки увязались за ним?.. А что, вполне возможно, если вдуматься. Вряд ли они сильно обрадовались тому, что ему удалось уйти. Похоже, придется сваливать с дороги, не смотря на то, что руке становится все хуже. Или остановиться и встретить их автоматной очередью? Теперь уже ясно видно, что двигаются они на мотоциклах, а значит, ничем не защищены…

Превентивные меры – в большинстве случаев лучшее решение проблемы, а потому Финн остановил машину и, скрипнув зубами от боли, дотянулся до винтовки. Выбравшись наружу, он кое-как, матерясь и проклиная чертова реднека, уложил винтовку цевьем на распахнутую дверцу и зло прошипел: «Ну, давайте, ребятки… Идите сюда, поближе…» Преследовавшие его, словно услышав, вдруг разъехались максимально далеко друг от друга, держась обочин да еще и вихляя из стороны в сторону. Ирландец зарычал от злости: теперь тот мотоциклист, что шел слева от дороги, попадал в мертвую зону – его закрывал корпус джипа. Ждать дольше было попросту опасно, и О’Доннел, плавно поведя стволом, дал две коротких очереди по тому парню, что мчался прямо на него по правой обочине. Пули разошлись широким веером, между делом прошив насквозь парочку валандающихся на трассе ходячих, защелкав по асфальту и капотам ржавеющих на дороге тачек. Впрочем, далеко не все они пропали впустую: не прошло и пары секунд, как байк вдруг завилял, опасно кренясь, а потом резко рухнул на бок, вращаясь, словно гигантская юла, и со скрежетом рассыпая искры. Траектория движения буквально смела его с шоссе вместе с седоком, выглядевшим теперь как изломанная кукла. Можно было бы порадоваться результату, но Финн наконец рассмотрел, что подстреленный им байкер был одет в черную кожаную косуху и ничем не напоминал его злейшего врага. Впрочем, менять из-за этого тактику не было смысла, потому что второй мотоциклист уже вошел в мертвую зону. Финн, чертыхаясь, одной рукой подхватил «эмку» под цевье, намереваясь перебежать по другую сторону машины, но через пару шагов понял, что опоздал – мотор второго байка взревел совсем рядом, болидом пролетев справа от джипа. Его водитель заложил крутой вираж вокруг «хаммера» и со всей дури бортанул не успевшего даже отшатнуться ирландца. Финн увидел только медную вспышку хлестнувшей в лицо рыжей спутанной гривы, а затем его швырнуло на капот, приложив ребрами о броню так, что дыхание оборвалось, а все тело прошила острая боль. Оглушенный и ослепленный этой болью, О’Доннел попытался подняться и тут же снова упал, потому что подвела вывихнутая левая, которой его, ни черта уже не соображающего, угораздило опереться о колесо. Он даже не сразу сообразил, что винтовки в его правой руке уже нет – от удара она улетела в сторону и валялась теперь вне пределов досягаемости, почти под днищем джипа. Байкер, резко затормозив, сорвал с головы шлем и, в мгновение ока оказавшись рядом со все еще пытающимся встать мужчиной, с размаху впечатал ему в живот носок своего тяжелого ботинка – раз, другой, третий… Рыжая грива взметалась пламенем от каждого резкого, злого движения. А потом сухопарая, широкоплечая женщина свирепо оскалилась и, ухватив свою жертву за грудки, со всего маху приложила головой о капот. Финн, почти теряя сознание, сполз на асфальт, инстинктивно прикрывая голову и лицо здоровой рукой. Байкерша же, казалось, еще больше рассвирепела, обозленная нелепой смертью приятеля – удары ногами посыпались градом – по ребрам, животу, груди и спине. Финн только злобно рычал, выплевывая кровь, сжавшись в комок и из последних сил пытаясь уберечь вывихнутую руку и голову.

- Чертов ублюдок! Мразь! Гребаный выродок! – ярилась рыжая фурия, вновь схватив его за ворот рубахи и методично впечатывая кулак ему в лицо. – Ты, сука, угробил восемь наших парней!!! Ты думал, тварь, что я тебя не найду?! Думал, я не запомню номера твоей сраной тачки?! Я запомнила, гребаный ты мудак! Запомнила!!!

Она молотила его, словно боксерскую грушу, а Финн, сообразив вдруг, что на самом деле происходит, издал странный булькающий звук и, выхаркнув кровь, хрипло рассмеялся. Байкерша, не ожидавшая от него такого, опешила, явно решив, что мужик просто рехнулся. Но она ошиблась. Финн просто разом осознал, что впервые в жизни он оказался до полусмерти избит женщиной! Это уже само по себе было смешно. Но когда до него дошло, что эта рыжая шалава готова убить его прямо здесь и сейчас потому, что кое-кто, сидевший за рулем именно этого джипа отправил к праотцам восьмерых ее дружков, его просто снесло с катушек - ирландец начал истерически хохотать, корчась и задыхаясь от боли и от осознания чудовищной иронии судьбы. Джип, байкеры, цистерна. Диксон и Ликари. Диксон, грохнувший пятерых копов. Диксон, вместе со сладкой парочкой взявший Грейди штурмом. Диксон, лишивший его всего. Диксон и Ликари, размазавшие по дороге «адских псов». Диксон и Ликари из-за которых он сейчас огребал жестокие побои, предназначавшиеся вовсе не ему. Диксон, чтоб ему! Опять – Диксон!..

- Что ты ржешь, тварь?!! – девка схватила его за волосы и, рванув на себя, приложила головой об асфальт. – Что тут смешного?!! Что смешного, ублюдок?! Я тебя спрашиваю!!!

По лицу Финна текла кровь и слезы, причиной которых была не боль, а неудержимый истерический смех. Когда рыжая, потеряв терпение, в очередной раз врезала ему в челюсть, он, на несколько секунд справившись с приступом хохота, наконец сумел хрипло прокаркать:

- Это был не я!.. Не я, сучка! Понимаешь?.. Это. Был. Не я…

Очередной пинок пришелся прямо по вывихнутой руке. Это было уже слишком даже для него. В глазах взорвалась острая, пронзительная чернота, и Финн, потеряв сознание, ткнулся лицом в асфальт.

***

- Все… Зашивайте…

Эдвардс отступил на шаг от операционного стола и, стянув маску, машинально вытер ею вспотевший лоб. Кэрол, стоявшая с иглой и кетгутом наготове, молча кивнула и принялась за дело. Она была спокойна и внимательна: ей не в первый раз приходилось зашивать раны. Благодаря Хершелу, она многому успела научиться, многое сумела понять и запомнить. Практики ассистирования при сложных операциях у нее, разумеется, не было, но надо же когда-нибудь учиться… Только вот лучше бы не на близких людях.

Док, впрочем, не оставил ее одну перед лицом довольно трудной задачи: переведя дух и протерев очки, он подошел к ней вплотную и теперь, подбадривая короткими одобрительными репликами, следил за ее работой.

- Перси, как показатели давления и сердечного ритма?..

Похожий на взъерошенного воробья старик, наблюдавший за аппаратами жизнеобеспечения, тут же радостно доложил:

- Давление и пульс почти в норме: сто десять на семьдесят и семьдесят три в минуту.

- А ты крепкий парень, Джон, - заглянув в неподвижное лицо пациента и осторожно тронув ладонью его влажный лоб, пробормотал Эдвардс. – Теперь все будет хорошо… Теперь выкарабкаешься… Слава Богу, все оказалось не так плохо, как казалось поначалу… Да и Эб с Линдой молодцы – все сделали правильно и вовремя…

Кэрол взяла ножницы и обрезала нить. Затем обработала швы и наложила марлевые тампоны. И вопросительно взглянула на доктора.

Эдвардс улыбнулся и кивнул.

- Ты молодец. Все сделала правильно и очень быстро. Спасибо, ассистент.

Женщина сняла маску, затем шапочку и перчатки. И тихо сказала:

- Если бы два года назад мне кто-нибудь вздумал напророчить, что я стану ассистентом хирурга, я бы обозвала этого человека сумасшедшим…

Перси неслышно подошел и помог ей и доктору снять операционные халаты. А потом робко спросил:

- Мы будем перевозить его в палату, док?

- Нет, дружище, - отозвался Эдвардс из смежного кабинета под плеск льющейся из крана воды. – Сейчас его нельзя перевозить. Пусть пару дней побудет здесь, а там посмотрим…

- Можно пустить к нему его женщину?.. А то она так и сидит там, снаружи, под дверью, - грустно произнес старик. - Сидит и плачет.

- Конечно, - проворчал Эдвардс. – Пусть войдет. Теперь уже можно…

***

Они вернулись уставшими и злыми, потому что три часа непрерывных поисков ничего не дали. Они обшарили все здание Научного Центра, прикончив чертову уйму ходячих. Майкл, Гленн и Мэгги прошли вдоль по Джесси-Хилл, рассматривая едва ли не каждый ярд асфальта, заглядывая во все брошенные машины… И – ничего! Ни одного следа! Мишонн просто исчезла. Испарилась. Так же, как и Диксон.

Эба лихорадило. Розита совсем поблекла. Гленн и Мэг убито молчали всю дорогу обратно. На Майкла было больно смотреть – парень едва ли не локти кусал, считая себя виноватым в том, что не уследил за женщиной. Попытки Рика убедить его, что не покинь он в тот момент свою позицию в Научном Центре, жертв было бы гораздо больше, никакого облегчения индейцу не приносили. Вернувшись в Грейди и едва отмывшись от крови и слизи, он снова схватился за винтовку и вне очереди полез на крышу. Теперь, спустя час, улицы по обе стороны госпиталя почти опустели, сплошь усеянные упокоенными навсегда трупами – парень стрелял почти непрерывно, даже не думая о количестве расходуемых боеприпасов.

Ужин прошел в мрачном молчании и при полном отсутствии аппетита. Говорить или обсуждать что-либо ни у кого язык не поворачивался. Только когда все уныло потащились к мойке, убирая за собой посуду, в столовую, тихо переговариваясь, вошли Кэрол и доктор Эдвардс. И неловко замялись под вопросительными и тревожными взглядами остальных. Вслух спрашивать никто почему-то не решался, пока из-за стола не поднялась Доун.

- Док? Кэрол?.. – она запнулась, впервые на памяти грейдинцев не скрывая своего беспокойства. – Как прошла операция? Что с Джоном?..

Эдвардс устало улыбнулся:

- Операция прошла вполне успешно. Кэрол оказалась весьма знающим и умелым ассистентом.

По столовой тихо прошелестел общий вздох облегчения. Люди, оживившись, начали переговариваться.

- Джон пока без сознания, но жизненные показатели почти в норме, - продолжил док, принимая из рук Полли тарелку с пастой. – Думаю, к утру он придет в себя. И еще… Доун, мне нужно обсудить с тобой некоторые вопросы, касающиеся энергоснабжения операционной.

Доун устало прикрыла глаза, а потом ответила:

- В этом нет необходимости. Генератор будет работать столько, сколько потребуется.

Эдвардс удивленно взглянул на нее, прежде чем сесть за стол, и удовлетворенно кивнул:

- Отлично.

Саша тем временем подошла к Кэрол и тихо спросила:

- Как там Линда? Все сидит возле него?..

Кэрол вздохнула:

- Да. Ее теперь оттуда под дулом автомата не выгонишь… - и, мягко улыбнувшись, добавила: - Если тебе не в тягость, отнеси ей, пожалуйста, чего-нибудь поесть. Да и просто кому-нибудь побыть с ней не помешало бы…

Саша кивнула и, пройдя на кухню, тут же заговорила о чем-то с Полли. Не прошло и пары минут, как женщины вдвоем покинули столовую, неся с собой поднос с ужином.

Рик, стоя у двери, терпеливо ждал, пока Доун переговорит о чем-то с Дэвидом и Сэмом, а потом, заметив, что она направляется к выходу, шагнул навстречу.

- Доун… Мне нужно поговорить с тобой…

Женщина остановилась, поскольку он перегораживал ей дорогу, и, глядя куда-то мимо него, сухо произнесла:

- Не сейчас, Рик. Извини.

Шагнула в сторону, обходя его, и исчезла за дверью.

Рик окинул взглядом почти опустевшую столовую и, невольно задержавшись на сидящих рядом и ведущих негромкий разговор Кэрол и докторе Эдвардсе, подумал о том, что женщина, пожалуй, единственная здесь, кто не потерял голову: она спокойна, собрана и, кажется, твердо уверена в том, что Диксон вернется. И откуда только в ней столько силы?..

Устало опустив плечи, он вышел из столовой и, миновав коридор, спустился по лестнице вниз, к выходу. Постоял немного у двери в подвал и, прошагав через двор к гаражным боксам, опустился на скамейку. Габриэль был прав: отсюда здорово наблюдать за закатом. Вот только сегодня глаза бы не глядели не только на закат, но и вообще на весь этот гребаный мир. Мир, в котором, как ни старайся сберечь близких, рано или поздно все равно потерпишь поражение…

Мишонн… Удивительная женщина, пришедшая, казалось, из ниоткуда и в то же время оказавшаяся связанной с группой через Андреа, которую они тогда потеряли. Жесткая, суровая, никому не доверявшая поначалу, но потом влившаяся в семью так легко и естественно, словно всегда была ее частью, еще со времен Атланты и долгих скитаний группы в поисках убежища. Женщина, всегда имевшая свое собственное мнение и высказывавшая его, не смотря на возможное недоверие или охлаждение в отношениях с кем бы то ни было. Женщина, отвечавшая на вопросы только правдиво или не отвечавшая совсем. Вроде бы замкнутая, вроде бы нелюдимая, но, каким-то непостижимым образом, вдруг ставшая незаменимой и на вылазках, и в мирном тюремном хозяйстве; легко нашедшая общий язык со всеми членами группы от мала до велика. Надежная, как скала; отважная, как пантера; ненавязчиво, но постоянно, словно профессиональный телохранитель, находящаяся где-то рядом. Женщина, которая принимает тебя и твое прошлое такими, как есть; которая верит тебе и идет за тобой, не взирая на твои промахи и ошибки. Женщина – воин, женщина – друг… Или все-таки больше, чем друг?..

Всякий ли друг осмелится сказать тебе правду в глаза, рискуя утратить твое расположение? Всякий ли друг будет любить и защищать твоих детей, словно они - его собственная плоть и кровь? Всякий ли станет тратить время и силы на то, чтобы найти с ними общий язык и стать близким и для них тоже? Всякий ли друг станет совершать безумные поступки только ради того, чтобы заставить тебя взглянуть на него совершенно другими глазами – растерянными, изумленными и… восхищенными?..

Дэрил оказался прав: кое-кто был слеп и не желал замечать очевидное. Не хотел ценить то, чем, в сущности, уже обладал. Почему, чтобы понять, какое сокровище всегда было рядом, ему потребовалось его потерять?..

Кто-то неслышно подошел и остановился рядом безмолвной тенью – совсем как Диксон. Но Диксона здесь нет. Где он сейчас, можно только догадываться.

Рик поднял голову и встретился взглядом с сыном. Карл стоял в двух шагах и смотрел на него точно так же, как когда-то, еще совсем ребенком, смотрел на старого, хромого пса, вздумавшего прилечь на лужайке у их дома.

Рик кривовато усмехнулся. Ну, да. Все верно. Как еще должен смотреть на него сын, который слишком быстро вырос и научился хладнокровно убивать людей раньше, чем кого-либо любить?..

- Ты хотел мне что-то сказать?..

Карл неопределенно дернул плечом – снова в точности как Диксон, - а потом сделал шаг и сел на скамейку – рядом. Помолчал, задумчиво вертя в руках патрон. Потом негромко сказал:

- Прости, отец. Я был не прав.

Только теперь, глядя на него словно бы со стороны, Рик заметил, что сын по какой-то причине расстался с шерифской шляпой. Длинные каштановые волосы, еще влажные после мытья, завивались на концах, облепив шею и свисая на глаза длинной челкой.

- Почему ты не попросишь Мэгги тебя постричь? – неожиданно для себя самого сказал Граймс.

- И так сойдет, - буркнул сын равнодушно, вновь до дрожи напомнив реднека.

Рик присмотрелся: та же поза, тот же взгляд из-под челки, та же манера вертеть что-нибудь в руках – словно защита от внешнего мира, ежеминутно готового вторгнуться в его личное пространство и безжалостно все изменить… Черт возьми! С каких пор его сын стал настолько похож на Диксона? И почему - на него, а не на собственного отца или мать?.. Он не успел еще додумать мысль, как понял, что уже знает ответ: Диксон был для Карла ближе и понятнее; он проводил с ним больше времени, чем сам Граймс, обучая парня драться и водить машину. Внутри ледяным комом тут же застыли обида и горечь.

- Когда-то ты называл меня папой…

Парень снова равнодушно пожал плечами:

- Это было давно. Наверное, я просто вырос из этого слова.

- Я не видел тебя во дворе, когда мы вернулись. Ты был чем-то занят? – уже не пытаясь вызвать в нем теплоту родственных чувств, устало спросил Рик.

Карл мотнул головой, отбрасывая с глаз отросшие пряди.

- Я дежурил на крыше. Доун попросила меня сменить Тару.

Граймс хотел было возмутиться по привычке, сказав во-первых, что рановато ему еще дежурить наравне со взрослыми, а во-вторых, что не дело Доун распоряжаться чужим ребенком, но, искоса взглянув на сына, только обреченно вздохнул. Парень действительно вырос, и читать ему нотации уже бесполезно и глупо. Остается только принять все, как есть, и постараться стать ему не только отцом, но и другом.

- Прости, сын. Прости, что уделял тебе мало времени. Прости, что не смог найти ее…

Карл поднялся, поправил кобуру на бедре и, глядя на темнеющие на фоне заката громады Башен, уверенно произнес:

- Тебе не за что просить прощения, пап. Я все понимаю. Мы ведь все равно найдем ее. Вместе.

- Да.

- Пойдем, пап. Тебе надо отдохнуть. Завтра решим, что делать.

Рик встал и, улыбнувшись, взъерошил влажные волосы сына.

- Ты прав, приятель. Пора спать. Утро вечера мудренее…

Дата добавления: 2015-07-26