ЧИСТИЛИЩЕ 2 страница

Задумавшись, Белов не сразу услышал не­ровную поступь Витька. Тот, прихрамывая, взбирался на холм со стороны поселка. Витек был один.

— Где Федю потерял? — спросил Белов у парня.

Тот сел рядом на плиты, достал из кармана бушлата пачку «Беломора» и предложил Бело­ву. Они не спеша закурили. Поэтому Витек от­ветил не сразу.

— Он со Степанычем колбасу по точкам по­вез. Вчера целую фуру с «Микояна» свалили, вот он по ихним точкам и повез. У Степаныча порядок строгий, никакой пересортицы. А ты что такой смурной? — прищурился Витек. — Настроение плохое?

Белов кивнул. Про Лену и их взаимоотношения говорить не стал, перевел разговор на другую тему.

— Плохое настроение. Ты про дефолт слы­хал?

Витек ощерился в улыбке до ушей.

— Ха! Мне твой дефолт по барабану. Меня он никаким краем не касается. Сбережений в рублях не держу, а в долларах и подавно.

Белов только головой покачал. Говорить на эту тему с его новыми друзьями было совер­шенно бессмысленно. Они жили словно бабоч­ки-однодневки, не задумываясь о том, что бу­дет завтра, и наступит ли оно вообще. Как в детском стишке:

Птичка божия не знает Ни заботы, ни труда, Хлопотливо не свивает Долговечного гнезда...

Скорее всего, именно благодаря такому бес­печному нраву они и оказались на свалке жиз­ни. А может, так и надо жить? И не выдумы­вать ненужные проблемы, а тем более не позво­лять навязывать себе чужие? Вот только суть в том, что сейчас, скорее всего, именно такой случай! Поэтому Белов принялся втолковы­вать Витьку элементарные вещи:

— Видишь эти фундаменты и коммуника­ции? Ты хоть представляешь, какие бабки в эту стройку уже вложены? А прибыль прикидыва­ешь? Это же нефтезавод, а не пивоварня. И ты думаешь, что про нас забудут? Хрен тебе! Так что не сегодня-завтра жди гостей.

Витек озадаченно почесал кончик носа. Ему и в голову не приходило, что их «достойной, обеспеченной жизни» мог прийти конец. Но Белов в силу какой-то своей врожденной осо­бенности вызывал у собеседников доверие к себе и своим словам. Так произошло и на этот раз. Витек сразу ему поверил.

— И что, никаких вариантов? — спросил он тихо.

Белов покачал головой и сказал голосом Ельцина.

— Как говорят в Кремле: «Другой альтерна­тивы нет».

Витек задумался. Его военный опыт и склонность к силовым решениям подсказали ему самый простой и действенный метод ре­шения этой проблемы. Чтобы Магомет не пришел к горе, нужно ее убрать... Только и всего!

— А может, рвануть все это на хрен? — пред­ложил он азартно, щелчком отправив непоту-шенную папиросу в сторону стройки. Как ма­ленькая баллистическая ракета, она совершила перелет по дугообразной траектории и упала метрах в пяти от них.

Белов в ответ на предложение усмехнулся. Это решение показалось ему слишком простым и радикальным. Но очень соблазнительным.

— Рвануть? — переспросил он. — А что, есть чем?

Витек вскочил и обвел рукой горизонт: уже совсем рассвело, над ними, как «мессеры», но­сились тучи ворон.

— Эх ты, Серый, до сих пор не понял, куда попал? Это же свалка! Тут всякого добра пол­но, а уж взрывчатки в разных видах — немере­но. А что с ней делать, не представляем. Толом печки топим, толовая стружка здорово горит. А продавать — стремно. Двое наших пробовали с полпуда толкнуть. Одного покупатель замо­чил, другому менты хомут подвесили.

«А может, Витек прав, —подумал Белов. — Устроить тут Хиросиму с Нагасаки, и дело с концом!»

Он представил себе на месте стройки котло­ван вроде лунного кратера.

— Слушай, это было бы здорово, но сам по­нимаешь, нереально. Тут не один вагон взрыв­чатки нужен или атомная бомба. А как со ство­лами? Тоже можно найти?

— Насчет атомной бомбы не уверен, что нет... Может, если поискать, то и водородную найдем, — перехватив удивленный взгляд Белова, Витек пояснил: — Шутка! А со стволами всяко бывает. Кто-то кого-то замочит, а ствол скинет в бак для отходов. Оттуда в мусороуборочную машину, так он сюда к нам и попадает. Но это редко. Короче, есть у меня наган с четырьмя па­тронами. Но это на самый крайняк. А так, за жизнь потолковать — холодное оружие имеет­ся. Ножи, дубины. Лично я топор предпочитаю, как Раскольников... Вставай, покажу тебе кое-что.

Они шли около получаса в сторону свалки. Наконец Витек остановился возле похожего на нору отверстия в земле. Оказалось — забро­шенная землянка.

— Здесь раньше бомжи кантовались, пока строители свои вагончики не оставили, — пояс­нил Витек. — Залезай внутрь.

Землянка оказалась темной, но довольно объемистой. Внутри стояла страшная вонь. Пахло чем-то едким и неприятным. Пол был земляной, а стены, чтобы не осыпались, были подперты листами фанеры, шифера и пласти­ка. Дальний угол занимала печка, сложенная из обломков битых кирпичей. Белов споткнул­ся обо что-то. Пригляделся — мина.

— Ни хрена себе! — вздрогнул он.

— Не боись, — успокоил его Витек, — она уже пустая. Вот, это моя лаборатория, — с гордостью добавил он. — Я тут взрывчатку выплавляю.

Белов повертел головой в поисках готового продукта. Витек догадался, что тот ищет.

— Я ее там, в яме прячу, — сообщил он, сде­лав неопределенный жест рукой. — Что я, дви­нутый, что ли, здесь хранить? Кумекаем ма­ленько. Ну, пошли, выйдем, тут долго не стоит оставаться.

Оказавшись на свежем воздухе, Белов сде­лал несколько глубоких вдохов и выдохов.

— И много у тебя этой взрывчатки накопи­лось? — спросил он.

— Да килограммов десять-пятнадцать бу­дет, — ответил Витек. — Точнее не скажу, не взвешивал. А что, может понадобиться?

— Может, и даже очень скоро, — обнадежил его Белов.

XXIII

Сотрудники ФСБ Змиенко и Воскобойников сопровождали машину Шмидта на максималь­но дальней дистанции. Они приняли объект под наблюдение возле высотного элитного жилого дома на западной окраине Москвы. Их непри­метная серенькая «десятка», снабженная мощ: ным роторным двигателем, неотступно держа­лась на хвосте у шмидтовского «Мерседеса». Змиенко вел машину уверенно, на обгон шел только в самом крайнем случае и тут же возвра­щался в средний ряд, где всегда мог укрыться за каким-нибудь автобусом или грузовичком.

— Ты не рискуй, — предупредил напарника Воскобойников. — Подтянись к нему немного. А то на светофоре оторвется. Машин на дороге много, он нас не заметит.

Змиенко пожал плечами и прибавил ско­рость. Двигавшийся перед ними микроавтобус только что ушел влево на разворот, и впереди как раз образовалось свободное пространство. Но тут, опасно подрезая дорогу их «десятке», справа вырвался серый «ниссан». Его номера были заляпаны грязью. Змиенко выругался.

— Вот, блин, отморозок хренов! Наверно только вчера права купил.

Воскобойников нахмурился.

— Это не чайник. Я этого раздолбал еще там, возле дома Шмидта заметил. По-моему эти ре­бята занимаются тем же, что и мы. Только зар­плату им платит не государство. Так что от­стань немного, давай и его попасем.

Он не ошибся. «Ниссан» повторял все мане­вры идущего впереди «мерседеса». Задача на­блюдателей усложнилась. Воскобойников свя­зался по рации с начальником и сообщил о по­явлении конкурентов. Тот обещал прислать подкрепление.

— Если объекты разойдутся до прибытия на­шей группы, берите на себя «ниссан». Шмидта примут ваши сменщики.

Тем временем «мерседес» Шмидта остано­вился у здания Фонда «Реставрация». Как только сам Шмидт исчез за зеркальными две­рями, следивший за ним «ниссан» сорвался с места и свернул в переулок.

— Гони! — воскликнул Воскобойников, но Змиенко и без его команды бросил машину следом за уходящей иномаркой. Проскочив пе­реулок, они увидели «ниссан», который на большой скорости двигался по параллельной улице.

— Срисовали, гады! — выругался Змиенко. — Где-то мы прокололись!

Воскобойников лихорадочно тянул к себе микрофон рации.

— Прибавь газу, преследуй в открытую. Я сейчас свяжусь по рации с гаишниками, они их тормознут на ближайшем посту.

Змиенко демонстрировал чудеса вождения. За несколько минут он не только не потерял уходивший на предельной скорости «ниссан», но и почти догнал его. Дорога шла между за­водскими корпусами, обнесенными бетонными заборами. Одно слово — промзона. Машин почти не встречалось, и оба водителя смогли выжать из своих машин максимум скорости.

Неожиданно «ниссан» резко затормозил. Он почти остановился. Змиенко торжествующе взглянул на напарника.

— Сейчас мы их сами возьмем. Приготовься! Слепим тепленькими!

Воскобойников полез за пистолетом. В их работе оружие требовалось скорее скрывать, чем доставать, поэтому оперативную кобуру он носил под курткой и легким тонким свитером. Пистолет зацепился за одежду и не хотел выле­зать. Воскобойников выругался сквозь зубы, рванул посильнее. Раздался треск материи. В тот же момент Змиенко ударил по тормозам. Воскобойникову, чтобы не врезаться лбом в стекло, пришлось выбросить руки вперед и упереться в торпеду. Пистолет упал на пол машины. Воскобойников нагнулся за ним, и тут прямо над головой услышал дробь сухих ударов по ветровому стеклу. И только после этого — ав­томатную очередь.

Рядом вскрикнул Змиенко. Воскобойников почувствовал, как напарник навалился на него всей тяжестью. По салону «десятки», как свин­цовый горох, стучали пули. Все, что смог сде­лать Воскобойников, это высунуть правую ру­ку с пистолетом и произвести наугад несколь­ко выстрелов в направлении противника. Автоматные очереди прекратились, взревел двигатель, взвизгнули покрышки «ниссана», и вскоре все стихло.

Воскобойников только теперь почувствовал острую боль в предплечье: одна из пуль попала в него. Стиснув зубы, чтобы не застонать, он от­странил безвольное тело Змиенко и осторожно выглянул. Никого — ни спереди, ни сзади. Их машина похожа на решето, салон засыпан би­тым стеклом, обильно залит кровью. Это была кровь Змиенко. Сам капитан в неестественной позе полулежал на сиденье, запрокинув голову, и смотрел в потолок мертвым стекленеющим взглядом.

Утром Введенский первым делом вызвал к себе капитана Воскобойникова. Тот вошел в кабинет буквально в ту же секунду, словно ждал за дверью. Его левая рука висела на пере­вязи, выглядел он, как восставший из гроба: лицо бледное, словно у него всю ночь откачи­вали кровь, под глазами темные круги.

Введенский поморщился, словно неизвест­ные ранили не подчиненного, а его самого. По­том спросил.

— Как себя чувствуешь? В состоянии докла­дывать? Рука сильно болит?

— Терпимо, — сдержанно отозвался Воско­бойников. — Можно сказать, отделался легким испугом. А вот Змиенко не повезло... У него ведь семья осталась, трое детей мал мала меньше.

— Да, жаль парня, — вздохнул Введенский. — Не сомневайся, мы до них доберемся. И в са­мое ближайшее время.

Полковник жестом пригласил раненого са­диться, а затем занял свое место за Т-образным столом. Помолчал, собираясь с мыслями, взглянул на Воскобойникова.

— Ну ладно, вернемся к нашим делам. Если ты в состоянии, рассказывай. Начни со Шмидта.

Воскобойников подробно доложил о резуль­татах наблюдения за Шмидтом. Полковника очень заинтересовали отношения Шмидта с Ольгой Беловой в девичестве Суриковой, ко­торые с каждым днем становились все теснее. В остальном доклад наружника не содержал для Введенского ничего, что заслуживало бы особо­го внимания. В конце разговор снова вернулся к трагическим событиям предыдущего дня.

— Вы этот «ниссан» раньше видели? — спро­сил Введенский.

— Нет, — уверенно сказал Воскобойников. — Мы бы его засекли. Параллельного наблюде­ния за Шмидтом раньше не было. По крайней мере, систематического. Это могли быть частники из охранного предприятия или бандиты. Последнее вероятнее, — он машинально потро­гал простреленную руку.

Введенский ничего не ответил. Он хорошо знал, что многие охранные предприятия пред­ставляют собой настоящие преступные группи­ровки. Ослабленные бесконечными реоргани­зациями и утечкой кадров правоохранительные органы были не в состоянии контролировать растущие как грибы после дождя частные ох­ранно-сыскные фирмы.

Полковник поблагодарил оперативника за хорошую работу и отправил его домой, от­дыхать, восстанавливать силы.

Введенский не собирался встречаться со Шмидтом в ближайшее время. Для его вербовки у полковника не хватало материала, и вообще, клиент должен был дозреть. Но после гибели Змиенко ситуация изменилась. Теперь можно было попробовать дожать Шмидта, используя в качестве средства давления охотившуюся на не­го команду «ниссана». И Введенский направил­ся в офис фонда «Реставрация», предварительно сообщив о своем визите по телефону.

Шмидт ждал полковника внизу, в вестибю­ле, в компании трех своих ангелов-хранителей. Введенский воспринял это как хороший знак. Они поднялись на лифте наверх, в офис Шмидта. Тот жестом отпустил охрану и при­гласил полковника садиться. Они уселись в кресла друг против друга. Введенский решил играть эту партию в агрессивном стиле, и по­этому сразу взял быка за рога.

— У вас, Дмитрий Андреевич, как я слышал, серьезные осложнения с прокуратурой? — изо­бражая сочувствие, поинтересовался он.

Шмидт дернулся, но тут же взял себя в руки и спокойно сказал:

— Меня вызывали в прокуратуру как свиде­теля. К убийству Каверина я не причастен!

Введенский благожелательно улыбнулся и несколько раз кивнул, соглашаясь с утвержде­нием собеседника.

— Нисколько не сомневаюсь, но в этом нуж­но убедить прокуратуру. Скажу больше. Мы знаем, кто убил Каверина. Вы, полагаю, тоже.

Шмидт вопросительно посмотрел на полков­ника. Напоминание о вызове в прокуратуру он расценил как шантаж, и это ему не понравилось.

Введенский, в свою очередь, внимательно следил за лицом Шмидта, стараясь уловить ма­лейшие оттенки его выражения.

— Мы знаем, что Каверина убил ваш бывший шеф Александр Белов. Мы долгое время сотруд­ничали с ним, это был целиком и полностью наш человек, и теперь мне очень его не хватает.

— С трудом верится, что Саша мог быть ко­митетским стукачом, — недоверчиво бросил Шмидт.

Полковник пропустил мимо ушей это обид­ное словосочетание. Он понимал, что рискует, избрав наступательную тактику, но перед гла­зами у него стояло залитое кровью лицо капи­тана Змиенко. Это не последняя смерть в истории с «ниссаном». Чтобы предотвратить ги­бель людей, приходилось идти ва-банк.

— Видите ли, Дмитрий Андреевич, — как можно убедительнее сказал Введенский, — вы не совсем точно представляете себе формы сотруд­ничества граждан с органами безопасности. Са­ша отнюдь не был стукачом, как вы выражаетесь.

И Введенский вкратце изложил Шмидту свою версию совместной работы с Беловым. Пришлось упомянуть и имя Каверина.

— Значит, и он на вас работал? — разочаро­ванно произнес Шмидт, выслушав рассказ полковника. — Поэтому вы и не помогли Бело­ву в борьбе с Кавериным. И Каверину не по­могли. Теперь понятно, почему. Хотели ис­пользовать естественный отбор. Только оказа­лось, что победителя нет.

Введенский не удержался от усмешки.

— Почему же нет победителя? Победитель имеется. Это вы, Дмитрий Андреевич.

Шмидт слегка вздрогнул и на секунду потерял самообладание. Его растерянность не укрылась от Введенского. Полковник понял, что у него есть все шансы на победу в этой дуэли. Поэтому он принялся излагать события, произошедшие после гибели Фила, Пчелы и Космоса вплоть до покушения на Александра Белова в аэропорту. Так подробно, будто сам был их участником.

— А вот кто стрелял, нам установить не уда­лось, — закончил Введенский свое повествова­ние. — Но мне кажется, что вы знаете и заказ­чика, и исполнителей, — добавил он, как ни в чем не бывало разглядывая собеседника.

Шмидт, хоть и не показывал виду, был вы­бит из колеи. Ему стало ясно, что представи­тель самой могущественной организации Рос­сии его вычислил, расшифровал, загнал в угол. Он ждал последнего вопроса, точнее не вопро­са, а обвинения. Но его не последовало.

Введенский вдруг сменил тему разговора. Он принялся объяснять Шмидту положение дел в государстве, сказал, что политики вроде Ельцина, Черномырдина и иже с ними прихо­дят и уходят, а они, казенные люди, слуги оте­чества, остаются. Он напомнил ему, что тот, как офицер, пусть и бывший, должен ставить во главу угла не личные, корыстные интересы, а общее благо, интересы страны. Он говорил о том, что в настоящее время силовые ведомства оказались на подъеме после долгих лет упадка и гонений. И что теперь сотрудничество с ними сулит большие перспективы. В завершение Введенский сообщил Шмидту о сером «нисса­не» с заляпанными грязью номерами и о гибе­ли своего оперативника.

— Вы не знаете, кто мог за вами следить? — спросил он.

— Да кто угодно, — развел руками Шмидт. — У меня врагов, как грязи. Собственных хвата­ет, плюс те, что от Белова достались.

— Нет, это не кто угодно, — возразил пол­ковник. — Это настоящие бандиты, причем ре­шительные и жестокие. Профессионалы, хоть и отморозки. Повторяю, мои люди пытались их преследовать и попали в засаду. Один офицер был убит, другой ранен. Так что имейте в виду,

Дмитрий Андреевич, положение ваше хуже гу­бернаторского, причем это только начало, бу­дет еще хуже. И, кроме нас, вам никто не помо­жет. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудниче­ство к обоюдной пользе. Вы поможете мне, а я вам. И заметьте, никто вас не принуждает. Ес­ли вы скажете «нет», будем считать, что разго­вора не было, — он замолчал, вопросительно глядя на Шмидта.

Тот погрузился в раздумья. Жизнь его сло­жилась так, что он вынужден был уйти из орга­нов и прибиться к криминалу. Но ведь все мог­ло быть иначе, если бы не развал Союза и полу­распад Вооруженных Сил. Тянул бы он сейчас лямку в каком-нибудь отделении МВД или по­тел в горячей точке под душманскими пулями. Но зато душа была бы спокойна! Все-таки его теперешняя жизнь и род деятельности не до­ставляли ему удовольствия. И потом, ведь по­ступали же когда-то пираты на государствен­ную службу, как Морган и ему подобные. Что порядочнее, в конце-то концов? К тому же в борьбе за свою жизнь, за жизнь Ивана и Ольги лучше иметь могущественного союзника в лице Введенского и стоящей за ним Конторы. Это он, Шмидт, будет использовать ее в своих целях, что бы там ни думали эти гребаные чекисты.

— Хорошо, я согласен на ваше предложе­ние, — сказал он наконец. — Я все понимаю... Теперь, наверное, мне нужно подписать какие-то бумаги?

Введенский внутренне торжествовал: он до­бился своего. Настало время сделать их отношения более доверительными. Поэтому пол­ковник широко улыбнулся.

— Мы с вами не будем оформлять отноше­ний, никаких расписок, боже упаси. Это просто джентльменское соглашение. Мы же взрослые люди.

И он дружески подмигнул Шмидту. Тот от­ветил ему кислой улыбкой, в которой, впрочем, не было и тени огорчения или обиды. Союз был заключен, агент сохранил лицо. И каждый из собеседников полагал, что выиграл партию именно он...

Своевременность такого шага Шмидт ощу­тил уже на другой день, когда секретарша сооб­щила ему, что по городскому телефону его спрашивает Тариэл Автандилович.

— Соедините, — распорядился Шмидт и по­морщился: «Началось»! — подумал он мрачно.

Телефонный разговор получился долгим и непростым. Тариэл выступал от имени воров с притязаниями на часть наследства Белова. Требования его были на первый взгляд уме­ренными. Но Шмидт понимал, что если он со­гласиться отдать хоть самую малую часть, то в самом скором времени потеряет все. К тому же ему очень не понравилось, что Тариэл в курсе строительства нефтяного завода. Откуда зна­ет? Не иначе как заложил кто-то из участников Большого совета. Скверно! Поэтому он не от­ветил ни да, ни нет, а пообещал подумать.

Сразу после разговора с вором Шмидт по­звонил Введенскому. Того на месте не оказалось. Секретарша полковника сообщила, что Введенский находится на докладе у ге­нерала.

XXIV

В кабинете генерала Хохлова между тем шел очень важный разговор. Хохлову предсто­яло в очень деликатной форме объяснить под­чиненному, что они вступают в игру, пораже­ние в которой может стоить им обоим карье­ры, а то и головы.

— Слушай, Игорь Леонидович, — обратился он к полковнику, — а ты хотел бы заглянуть в свое личное дело в кадрах? Вот я бы в свое за­глянул с большим удовольствием. Скажу тебе откровенно, листал я твое досье. Характеризуешься ты в целом положительно. Пожалуй, только одна черта тебя не украшает. Ты копуша. Что в столовке за обедом, что в работе. Но ведь это тоже — как посмотреть. Зато можно быть уверенным, что в критической ситуации дров не наломаешь.

Введенский понимающе усмехнулся.

— Хотите сказать, товарищ генерал, что сей­час сложилась именно такая ситуация?

— Угадал, — кивнул Хохлов. — В общем, я на тебя полагаюсь, верю, что вендетту не устро­ишь, мстить не полезешь.

— Это касается Змиенко? — предположил Введенский.

— Снова угадал. Я получил совершенно кон­фиденциальную информацию. Короче, если об этом узнают газетчики или депутаты, скандал будет грандиозный, причем на высочайшем уровне. Так вот, твои ребята, Игорь, преследо­вали людей криминального авторитета Кабана. А те, в свою очередь, вели наблюдение за Шмидтом по распоряжению... кого ты дума­ешь? Виктора Петровича Зорина! Так-то вот. Ситуация серьезная. Обо всех своих шагах в этом деле сообщай мне, никакой отсебятины. Не уверен, что смогу прикрыть тебя, если что...

Введенский вернулся в свой кабинет расст­роенным. Одно дело — исподтишка строить козни против могущественного чиновника, и совсем другое — вступить с ним в открытую войну. То, что за спиной Введенского стояла государственная секретная служба, не давало ему сколько-нибудь заметного преимущества. Связи Зорина в Думе, правительстве и аппара­те президента уравнивали возможности, а в его охране трудилось немало бывших сотрудников государственной безопасности высочайшей квалификации. Да и кое-кто из ныне действу­ющих коллег полковника Введенского получал у Зорина вторую зарплату, куда больше той, что платило им государство.

Полковник набрал номер внутреннего теле­фона.

— Коноваленко? Зайди ко мне, — приказал он.

Майор Коноваленко появился как всегда неслышно, постучал и терпеливо дождался за дверью разрешения войти. Введенскому показалось, что за секунду до этого он почувст­вовал запах одеколона «Армани», которым имел обыкновение злоупотреблять его со­трудник.

Воевать с Зориным на всех фронтах Введен­ский не мог. Из всех направлений следовало выбрать главное и сосредоточиться на нем. Ошибка в выборе цели могла сыграть роковую роль. Сильные мира сего, стоявшие за Зори­ным, легко могли стереть какого-то полковни­ка ФСБ в порошок. Но Введенский не сомне­вался в своей правоте. Он был уверен, что в ближайшее время начнется криминальная вой­на из-за стройки нефтеперегонного завода. Нефть — кровь экономики, это раньше люди гибли за металл. Теперь миром владеет тот, кто распоряжается нефтяными запасами. Или тор­гует продуктами их переработки!

Введенский был краток. Майор Коновален­ко внимательно слушал, только изредка делая в блокноте какие-то короткие записи.

— К Шмидту должны приехать партнеры из Германии. Займетесь ими, — инструктировал полковник. В помощь вам даю капитана Воскобойникова, он ранен, но бюллетенить отказы­вается. Он опытный наружник, поможет орга­низовать наблюдение силами нашего отдела. Наружку из управления мы подключить не мо­жем из соображений секретности.

Закончив инструктаж майора, Введенский перезвонил Шмидту. Полученная от него ин­формация не обрадовала. Оставалось гото­виться к серьезным неприятностям.

Неприятности не заставили себя долго ждать. Объекты, входящие в империю Алек­сандра Белова, подверглись нападениям. В полночь в одном его из ночных клубов раздал­ся взрыв. Никто не пострадал, но паника нача­лась страшная. На следующий день сгорело не­сколько ларьков на оптовом рынке. Затем бы­ли ограблены сразу три валютных обменника.

Шмидт поднял на ноги всех людей. Ольгу и Ваньку охраняли самые доверенные бойцы. Сам он носился по Москве на бронированном «Мерседесе», но без большой охраны, только в сопро­вождении водителя и белобрысого Коляна. Пришла беда и с другой стороны. Один из джи­пов с боевиками, срочно отправленными на уси­ление охраны офиса, остановила милиция. Удо­стоверения частных охранников не помогли. Кроме помповых ружей омоновцы обнаружили под сиденьем машины два автомата Калашни­кова. А это был уже серьезный криминал. Шмидт обратился к Введенскому, и тот обещал помочь...

В квартире, где жили Ольга с Ванькой, Шмидт появился заполночь, посеревший от усталости и недосыпания. Ванька уже посапывал в кроватке, а Ольга ждала Шмидта после его звонка.

— Тебе надо отдохнуть, — безапелляцион­ным тоном сказала она, увидев, в каком он на­ходится состоянии.

— Некогда, — буркнул Шмидт, падая в крес­ло. — Налей чего-нибудь покрепче, сил нет по­шевелиться.

Ольга подошла к бару, плеснула в стакан толстого стекла неразбавленного виски, верну­лась к Шмидту. Он принял стакан из ее руки, сделал глоток и пожаловался:

— Хреновые у нас дела. Нас атакуют со всех сторон. Воры, бандиты, хрен знает кто еще. Ог­лядеться нет времени. Пятерых наших пацанов завалили.

— Мы должны помочь их семьям, — твердо сказала Ольга, садясь в кресло напротив.

Шмидт в ответ только махнул рукой.

— Это само собой. Проблема в другом — скольких еще убьют. Мы как дичь под прожек­тором, у всех на виду. А охотников не видно. И наугад не ударишь. Попадешь не в того, нам же еще и предъявят за беспредел. Это все из-за того, что они считают Сашину империю обез­главленной.

Ольга задумалась, машинально запахнулась в полупрозрачный халат, поправила его на груди.

— Послушай, но ведь у этого, Каверина, то­же остались какие-то ценные объекты. Почему они не взялись делить их, а начали с нас?

Шмидт покачал головой: на самом деле все очень просто.

— Мы представляем опасность как реальная сила. Когда они разберутся с нами, то наследст­во Каверина останется только подобрать. Оно им достанется даром.

Он заметил, что Ольга, помрачневшая было после того, что он ей сообщил, вдруг улыбну­лась каким-то своим мыслям.

— Ты что-то надумала? Говори.

Ольга встала, подошла к бару и налила себе коньяку в маленький пузатый бокал, похожий на лампочку. Вернулась к Шмидту, присела на подлокотник его кресла. Он нерешительно об­нял ее рукой за талию.

— Только обещай не смеяться, если я скажу что-нибудь не то, — попросила она и отпила из бокала. — Так вот, слушай. У кого-то сдали нервы. Какая-то из криминальных группиро­вок нападает на нас, правильно?

— Наезжает, — поправил Шмидт.

— Хорошо, наезжает, — согласилась Ольга. — Остальные, как я понимаю, ждут развития со­бытий, чтобы влезть в драку, когда мы оконча­тельно ослабеем.

Шмидт не мог не признать точности ее ана­лиза, о чем и заявил. Ободренная его похвалой, Ольга продолжила.

— А если мы не будем отбиваться, а нападем сами?

— На кого? — не понял Шмидт.

— Мы должны захватить самый жирный ку­сок из хозяйства Каверина, — заявила Ольга. — Тогда другие не удержатся и бросятся делить его наследство, и им будет не до нас. А мы по­лучим передышку и выигрыш во времени. Ну что, это глупо?

— Это гениально! — с восхищением произ­нес Шмидт. — Завтра же займемся этим.

— Почему же завтра, а не прямо сейчас? — притворно удивилась Ольга и рассмеялась.

Шмидт аккуратно, чтобы не расплескать Олин коньяк, притянул ее к себе. Ольга отвела в сторону руку с бокалом и оказалась у него на коленях. Она смотрела на него снизу вверх с каким-то ожиданием, а он все не мог решить­ся... Наконец, повинуясь этому взгляду, Дмит­рий подвел ладонь под ее затылок и тихонько подтолкнул к себе, одновременно наклоняясь. Но в последний момент Оля уперлась руками в грудь Шмидта и мягко его отстранила...

XXV

Саша Белов понемногу приобщался к жизни своих новых товарищей. Однажды он даже ри­скнул выехать со Степанычем в Москву. Они развозили колбасу и консервы по торговым точкам. То, что товар был просрочен, никого не смущало. Его охотно принимали не только на вокзалах и рынках, но и в магазинах.

Вернулись поздно. Степаныч поехал ста­вить свою «ласточку» в сарай, который гордо именовал гаражом, а Белов направился к их с Леной вагончику.

Отношения их так и не наладились. И это очень задевало Белова. Лена и хотела его, и в то же время отталкивала. Впрочем, она и раньше отличалась капризностью.

Приближаясь к своему вагончику, Белов из­далека увидел Лену. Он стояла перед входом в бытовку и разговаривала с невысоким корена­стым человеком, похожим на гориллу. Крепыш был необычайно широк в плечах. Про таких го­ворят — его легче перепрыгнуть, чем обойти.

Лена говорила оживленно, крепыш вниматель­но ее слушал. Белов решил не мешать их бесе­де и свернул к сложенным в стороне бетонным кубикам, на которых заметил Федю. Они поз­доровались.

— Ну, как съездили? — поинтересовался Фе­дя. — Не надорвался?

Белов только рукой махнул. Он давно уже вошел в нормальную физическую форму. Вме­сто ответа сам спросил.

— Слушай, а с кем это там Лена разговаривает? Федя взглянул на него с удивлением.

— А ты что, его не знаешь? Так это же сам Михай Лупу, король тутошний. Плантатор. Неужели до сих пор не встречались?

Белов пожал плечами.

— Откуда? Первый раз вижу. Слышать про него приходилось, а видеть — никогда. Кстати, Лупу по-молдавски значит волк. Со мной на за­ставе двое молдаван служили, научили кое-чему.

Тем временем Лупу закончил разговор и на­правился в их сторону. Проходя мимо Белова, он смерил его недобрым презрительным взгля­дом, словно насквозь проткнул. Федя поздоро­вался с королем свалки, но тот проигнорировал его приветствие. Следом за хозяином протопа­ли трое мордоворотов-охранников. Эти не об­ратили на двух друзей никакого внимания. По­думаешь, двое бомжей!

Дата добавления: 2015-07-26