Письмо 35

От виконта де Вальмона к президентше де Турвель Я должен повиноваться вам, сударыня, я должен доказать вам, что,несмотря на все мои прегрешения, в которые вам угодно верить, у меня все жедостаточно чуткости, чтобы не позволить себе ни единого упрека, и довольномужества, чтобы заставить себя принести самые тяжкие жертвы. Выпредписываете мне молчание и забвение! Что ж, я заставлю свою любовь молчатьи позабуду, если окажусь в силах, жестокость, с которой вы к ней отнеслись.Разумеется, желание быть вам угодным еще не давало мне на это права, и яготов признать: одно лишь то, что мне так нужна ваша снисходительность, небыло еще достаточным основанием добиться ее от вас. Но, усматривая в любвимоей оскорбление, вы забываете, что если это грех, то вы сами одновременно ипричина его и оправдание. Забываете вы также, что я уже привык открывать вамсвою душу даже тогда, когда доверчивость могла принести мне вред, и уже не всостоянии был скрывать от вас обуревающие меня чувства. Вы же считаетеследствием моей дерзости то, что порождено чистосердечной откровенностью. Внаграду за любовь самую нежную, самую благоговейную, самую подлинную выотбрасываете меня далеко от себя. Вы говорите мне даже о своей ненависти...Кто бы не стал жаловаться на подобное обращение? Один я покоряюсь ибезропотно все переношу: вы наносите мне удары, а я продолжаю поклонятьсявам. Немыслимая власть ваша надо мною делает вас самодержавной владычицеймоих чувств, и если противостоит вам одна лишь любовь моя, если ее вы не всилах разрушить, то лишь потому, что она - ваше творение, а не мое. Я не прошу взаимности, ибо никогда не обольщался надеждой на нее. Я нежду даже и жалости, хотя мог бы на нее надеяться, помня о внимании, котороевы ко мне порой проявляли. Но, признаюсь, мне кажется, я могу просить осправедливости. Я узнал от вас, сударыня, что кто-то постарался повредить мне в вашихглазах. Если бы вы следовали советам друзей, то не позволили бы мне дажеприблизиться к вам - таковы собственные ваши слова. Кто же эти стольревностные друзья? Несомненно, люди столь строгие, столь неподкупнодобродетельные не стали бы возражать, если бы вы их назвали. Несомненно, онине пожелали бы остаться в тени, что смешало бы их с самыми низкимиклеветниками, и мне не останутся неизвестными ни имена их, ни обвинения.Подумайте, сударыня, что раз вы судите меня на этом основании, я имею правоузнать и то, и другое. Подсудимому не выносят приговора, не сказав, в чем онобвиняется, и не назвав обвинителей. Я не прошу никакой иной милости изаранее ручаюсь, что сумею оправдаться, сумею заставить их отречься от своихобвинений. Если я, быть может, слишком презирал пустую молву людей, чьим мнениеммало дорожу, то ваше уважение - дело совсем иное, и если я готов всю жизньпосвятить тому, чтобы завоевать его, то не позволю никому безнаказанноотнять его у меня. Оно для меня тем драгоценнее, что ему я буду, безсомнения, обязан просьбой, с которой вы опасаетесь ко мне обратиться икоторая, по вашим словам, дала бы мне право на вашу признательность. Ах, яне только не стал бы домогаться ее, я, напротив, вам был бы обязан ею, еслибы вы дали мне возможность сделать вам приятное. Начните же с того, чтобыотнестись ко мне более справедливо, и не скрывайте, чего бы вы от меняжелали. Если бы я мог догадаться, в чем дело, то освободил бы вас от трудасамой заговаривать об этом. К радости видеть вас добавьте счастье послужитьвам, и я стану восхвалять вашу доброту. Что может останавливать вас? Небоязнь же отказа, надеюсь? Я чувствую, что этого не в силах был бы вампростить. То, что я не возвращаю вам вашего письма, - не отказ. Больше, чемвы, хотел бы я, чтобы оно не было мне необходимо. Но я, привыкнув верить,что у вас нежная душа, я лишь в этом письме обретаю вас такой, какой выстремитесь казаться. Когда я молю небо о том, чтобы вы стали чувствительней,- из вашего письма заключаю я, что вы скрылись бы за сотню лье от меняскорее, чем согласились бы на это. Когда все в вас усиливает и оправдываетмою любовь, оно снова повторяет мне, что любовь моя для вас - оскорбление; икогда, видя вас, любовь эту я считаю высшим благом, мне надо прочитатьнаписанное вами, чтобы убедиться, что она - лишь жестокая пытка. Теперь вамбудет понятно, что самым большим счастьем для меня было бы иметь возможностьвернуть вам это роковое письмо. Требовать его у меня и теперь - означало быразрешить мне не верить больше тому, что в нем написано. Надеюсь, вы несомневаетесь, с какой готовностью вернул бы я вам его. Из ***, 25 августа 17...

Дата добавления: 2015-07-18