Письмо 21

От виконта де Вальмона к маркизе де Мертей Наконец-то, прелестный друг мой, сделал я шаг вперед, и значительныйшаг. Хоть он и не привел меня к цели, но, по крайней мере, помог мнеуяснить, что я на верном пути, и рассеял чуть было не охватившие меняопасения, что я заблудился. Я, наконец, объяснился в любви, и хотя ответоммне было упорное молчание, я все же добился и другого ответа, быть может,наименее двусмысленного и самого лестного. Но не будем упреждать события ивернемся назад. Вы помните, что за мной начали слежку. Так вот, я решилобратить этот позорный прием на общее благо и поступил следующим образом. Япоручил одному доверенному лицу найти в окрестностях какого-нибудьнесчастного, нуждающегося в помощи. Выполнить это поручение было нетрудно.Вчера днем мой доверенный доложил мне, что сегодня утром должны описать всюдвижимость целой семьи, которая не в состоянии уплатить податей. Япостарался убедиться, что в этом доме нет ни одной девушки или женщины, чейвозраст или внешность могли бы сделать мое поведение подозрительным, и,когда все сведения были собраны, объявил за ужином, что завтра иду на охоту.Тут приходится отдать должное моей президентше. Отданное ею распоряжениеследить за мной, видимо, вызвало у нее угрызения совести, и, не будучи всилах сдержать свое любопытство, она все же нашла силы воспротивиться моемужеланию: завтра-де ожидается невыносимая жара, я рискую заболеть, ничего неубью и только зря утомлюсь. И во время нашего диалога глаза ее, говорившиеяснее, быть может, чем она желала, дали мне понять, что она хочет, чтобы всеэти полезные доводы я счел основательными. Как вы сами понимаете, я и неподумал с ней согласиться, устояв даже перед небольшим выпадом против охотыи охотников, а также перед легким облачком досады, омрачавшим весь вечер этонебесное чело. Сперва я даже опасался, как бы она не отменила своегораспоряжения и как бы ее деликатность не испортила мне дела. Но я простонедооценил силу женского любопытства и потому ошибся. В тот же вечер мойегерь успокоил меня на этот счет, и я улегся вполне удовлетворенный. На рассвете я встаю и отправляюсь в путь. Отойдя на каких-нибудьпятьдесят шагов от замка, замечаю следующего за мною соглядатая. Начинаюохоту и иду прямо через поле к нужной мне деревне, развлекаясь в пути лишьтем, что вынуждаю шпионящего за мною бездельника пробегать зачастую рысьюрасстояние втрое больше моего: он не решался идти напрямик и держалсядороги. Заставляя его поупражняться, я сам изрядно разгорячился и присел поддеревом, чтобы отдохнуть. Он же - какая наглость! - шмыгнул за кусты,находившиеся всего шагах в двадцати от меня, и тоже там примостился. Намгновение мне захотелось выстрелить в него из ружья; хоть оно и заряженобыло всего лишь дробью, он получил бы достойный урок, который доказал быему, сколь небезопасная вещь - любопытство. На его счастье, я вспомнил, чтоон для моих планов весьма полезен и даже необходим; это размышление егоспасло. Вот я и в деревне. Вижу какую-то суетню, подхожу, расспрашиваю. Велюпозвать сборщика податей и, уступая великодушному состраданию, благородноуплачиваю пятьдесят шесть ливров, из-за которых пяти человеческим существампредстояло быть ввергнутым в отчаяние и нищету. Вы не можете себевообразить, как все присутствующие хором принялись благословлять меня, послетого как я совершил это простое дело, как обильно полились слезыблагодарности из глаз престарелого главы этого семейства, делаяпривлекательным лицо патриарха, которое еще за минуту перед тем мрачнаяпечать отчаяния просто уродовала! Я еще наблюдал все это, когда другойкрестьянин, помоложе, который вел за руки женщину и двоих детей, быстрымшагом приблизился ко мне и сказал им: "Поклонимся в ноги этому ангелубожию!", и в то же мгновение я оказался окруженным всей семьей, припавшей кмоим коленам. Должен признаться в своей слабости - я прослезился ипочувствовал, как всего меня охватывает невольный сладостный трепет. Япросто был удивлен тем, насколько приятно делать добро, и был недалек отмысли, что заслуги людей, которые у нас именуются добродетельными, не так ужвелики, как нам обычно внушают. Как бы то ни было, но я считаю вполнесправедливым заплатить этим беднякам за удовольствие, которое они мнедоставили. У меня было с собой десять луидоров, и я отдал им эти деньги.Снова меня стали осыпать словами благодарности, но они звучали уже не таквосторженно: настоящее, сильное впечатление произведено было удовлетворениемнеотложной нужды, а все дальнейшее было лишь выражением признательности иудивления перед щедростью, так сказать, уже чрезмерной. Посреди неумеренных благословений этого семейства я сильно смахивал нагероя драмы в сцене развязки. Заметьте, что главным лицом в толпе был дляменя мой верный соглядатай. Цель была достигнута; я освободился от них всехи вернулся в замок. Взвесив все, я остался доволен своей выдумкой. Женщинаэта, безусловно, стоит всех моих хлопот. Наступит день, когда я смогупредъявить их ей, как ценные документы, и, заранее оплатив некоторым образомее благосклонность, я буду иметь право располагать ею, как мне вздумается,ни в чем себя не упрекая. Забыл сказать вам, что, стремясь из всего извлечь пользу, я попросилэтих добрых людей молить бога об успехе всех моих замыслов. Вы вскореувидите, не услышаны ли уже отчасти их молитвы... Но только что мне сказали,что подан ужин. Если я запечатаю это письмо лишь по возвращении, его уженельзя будет сегодня отправить. Итак - "продолжение в следующем номере".Очень жаль, ибо осталось как раз самое лучшее. Прощайте, прелестный друг. Выкрадете у меня один миг удовольствия видеть ее. Из ***, 20 августа 17...

Дата добавления: 2015-07-18