Письмо 27

От Сесили Воланж к маркизе де Мертей Боже мой, сударыня, как вы добры! Как хорошо вы поняли, что мне гораздолегче написать вам, чем говорить с вами! Только вот очень уж трудно все этосказать; но ведь вы мне друг, не правда ли? О да, вы мой добрый, добрыйдруг! Я постараюсь не бояться. И, кроме того, мне так нужны вы, ваши советы!Я ужасно от всего огорчаюсь; мне кажется, все догадываются, что я думаю, аглавное - когда он присутствует, я краснею, как только кто-нибудь на менявзглянет. Вчера, когда вы заметили, что я плачу, дело было в том, что яхотела с вами поговорить, а потом не знаю уж, что меня остановило, и когдавы спросили, что это со мной, слезы хлынули сами собой. Я не смогла бы ислова вымолвить. Если бы не вы, мама все заметила бы и что бы тогда было сомной? А ведь так я все время и живу, особенно последние четыре дня! Все началось с того дня, сударыня, - да, я уж вам скажу, - с того дня,когда кавалер Дансени написал мне. О, уверяю вас, когда я обнаружила егописьмо, я и представления не имела, что это такое. Но я не хочу лгать и немогу сказать, что не получила очень большого удовольствия, когда читала его.Понимаете, я предпочла бы всю жизнь иметь одни огорчения, чем если бы он мнене написал. Но я хорошо знала, что не должна ему этого говорить, и могу васуверить, я даже сказала ему, что очень на него за это сержусь, но онговорит, что это было сильнее его, и я ему охотно верю. Я ведь сама решилане отвечать ему и, однако, не смогла удержаться. О, я написала ему один лишьразок и даже отчасти, чтобы сказать ему, чтоб он мне больше не писал. Но,несмотря на это, он все время пишет, а так как я ему не отвечаю, я вижу, чтоон грустит, и меня это печалит еще больше. Я уже не знаю, что мне делать,что со мной станется, и, по правде сказать, меня можно пожалеть. Скажите мне, пожалуйста, сударыня, очень ли было бы плохо, если бы яему время от времени отвечала? Только до тех пор, пока он сам не решитпрекратить мне писать и все не станет, как было прежде. Ибо, что касаетсяменя, то, если это будет продолжаться, я не знаю, что со мной будет. Вызнаете, когда я читала его последнее письмо, я так плакала, что никак немогла успокоиться, и я уверена, что, если я ему и теперь не отвечу, мысовсем измучимся. Я вам пришлю его письмо или сделаю копию, и вы сами сможете судить. Выувидите, он ничего худого не просит. Однако, если вы найдете, что отвечатьнельзя, я обещаю вам удержаться. Но я думаю, вы со мной согласитесь, чтоничего дурного тут нет. Раз уж зашла об этом речь, сударыня, позвольте мнезадать вам еще один вопрос: мне говорили, что любить кого-нибудь - дурно. Нопочему? Я потому спрашиваю, что господин кавалер Дансени утверждает, будтоничего плохого в этом нет и что почти все люди любят. Если это так, то невижу, почему бы я не должна была себе этого позволять. Или, может быть, этодурно только для девиц? Ведь я слышала, как мама говорила, что мадемуазельД*** любит господина М***, и говорила она об этом совсем не как о чем-тоособенно дурном. Однако я уверена, что она рассердилась бы на меня, если быузнала о моих дружеских чувствах к господину Дансени. Она, мама, до сих поробращается со мной, как с ребенком, и ничего мне не говорит. Когда она взяламеня из монастыря, я думала, она хочет выдать меня замуж, а теперь мнекажется, что нет. Не то чтобы меня это очень волновало, уверяю вас, но вы сней в такой дружбе и, может быть, знаете, как обстоит дело, а если знаете, янадеюсь, вы мне скажете. Длинное получилось письмо, сударыня, но вы ведь позволили мне писатьвам. Я и воспользовалась этим, чтобы все вам поведать, и очень рассчитываюна вашу дружбу. Имею честь и т.д. Париж, 23 августа 17...

Дата добавления: 2015-07-18