Глава одиннадцатая. Хью Араи не видел никаких причин мешкать с делом

Хью Араи не видел никаких причин мешкать с делом. Они должны были действовать быстро на самом деле, или простой и грубый событийный цикл, на показ которого они перенастроили камеру и датчики, очень скоро предупредит работорговцев, если они не были полностью невнимательны. Таким образом, команда БКН со стрельбой вошла в командный центр. В буквальном смысле — с Марти Гарнер во главе, потому что она была лучшим стрелком, уже расстрелявшей двух работорговцев в центре, прежде чем она закончила проходить через вход.

Брайан Найт, шедший прямо позади нее, бросил свето–шумовые гранаты в два угла большого отсека, которые не были в зоне прямой видимости. Марти открыла глаза после окончания взрыва и вспышек, и быстро обыскивала видимые области, ища оппонентов.

Здесь была одна женщина позади стола, смотревшая в очень большом замешательстве. Она была достаточно близко, чтобы одна из гранат затронула ее. Гарнер раздробила ей голову — эффектно — четко сфокусированным взрывом стреловидных поражающих элементов.

Хью Араи был третьим членом команды, вступившим в отсек. Он нес сильно модифицированную версию импульсного трехствольника. Оружие это было так близко к пистолетной версии трехствольника, как военные инженеры Беовульфа были в состоянии спроектировать. Это был специальный пистолет, почти буквально ручной работы. Только те, у кого были вес и сила Хью Араи могли надеяться использовать его эффективно — или безопасно, для сопровождающих его — а способность трехствольника рвать на клочки переборки, возможно, вызывала некоторые косые взгляды в то, что составляло абордажные действия. БКН, однако, был очень верящим в обеспечение на все случаи. Всегда было возможно, что даже работорговцы могут иметь наличные бронированные скафандры, в конце концов, и, несмотря на все недостатки, это оружие предоставляло собой элемент с уменьшенной приближенностью к тяжелому оружию, которое могло иметь регулярное подразделение морской пехоты.

Араи занял позицию в центре отсека, а Гарнер, Маттес и Найт быстро осмотрели каждую область, где кому–то, возможно, удалось укрыться. Но сейчас это место было пустым, за исключением трех трупов.

Когда же они закончили это дело, Стефани Хенсон села перед операционной консолью командного центра и начала внедрять соответствующие схемы и диаграммы. Она была быстра и экспертом в этой работе, и в течение тридцати секунд, она нашла то, что им было необходимо. Менее чем через минуту, она обошла замки́ безопасности и ключи в инструкции.

Она откинулась на спинку стула.
— О’кей, Хью. Командный центр теперь отрезан от остальной части башни, как и все окружающие воздуховоды. Источник питания уже является независимым, поэтому мы не должны беспокоиться об этом.

Араи кивнул.
— А как насчет рабов?

Стефани мгновение изучала консоль, а потом покачала головой.
— Нет никаких признаков каких–либо обитателей в радиусе пяти сотен метров от этого командного центра, кроме восьми человек — может, девяти, если двое из них совокупляются прямо сейчас — показанных в жилых помещениях. Один или несколько их могут быть рабами для удовольствий, конечно. Никакого способа сказать точно.

— Нет внутренней камеры?

— Они были отключены.

Хью хмыкнул. Это было не удивительно. Никто, кроме военных с жесткой дисциплиной не был намерен терпеть активных камер в своих жилых помещениях. Работорговцы, вероятно, отключили эти датчики десятилетия назад.

Он не был доволен тем, что не смог подтвердить абсолютное отсутствие каких–либо рабов в жилых помещениях. Но…

Это было маловероятно, учитывая очевидный пыл, с которым работорговцы отреагировали на новость, что несуществующий груз «Уроборос» включал рабов для удовольствий. И это была несовершенная вселенная. Он не собирался рисковать получить любого из своих людей убитым в ходе прямого штурма, на тот случай, если рабы могут быть смешаны с другими жителями.

Он заговорил в ком.
— Берем жилые помещения. Стефани будет направлять удары.

Они все повернулись, чтобы посмотреть на экраны, находящиеся выше консоли Хенсон, которые демонстрировали виды с наружных камер башни. Стефани начала манипуляции на местах. Некоторое время спустя, замаскированные лазеры «Уробороса» открыли огонь. Не заняло много времени перед тем, как площадь у башни, которая содержала жилые помещения работорговцев была разорвана в клочья. Они были в состоянии определить только два тела, которые были выброшены стремящейся наружу атмосферой. Но не было никаких шансов на то, что любой из работорговцев мог выжить, если они уже не носили скафандры или боевые доспехи — а Стефани узнала бы их, по показаниям ее датчиков.

— Вот и все, — сказал Хью. Он вновь заговорил в ком. — Дважды проверьте показания на любые признаки жизни в других местах на территории станции.

После прослушивания в течение нескольких секунд, Араи кивнул.
— О’кей, люди. Кажется, нет никого из ныне живших в этом месте. Поэтому, мы можем спасти себя от большой работы.

Найт усмехнулся.
— Я люблю ядерное оружие. Клянусь, это так, даже если я знаю, что это неправильно с моей стороны и что я плохой мальчик.

Хенсон усмехнулась.
— Я не могу думать ни о каком диверсионном отряде на этой стороне сумасшедшего дома, который не любит ядерных боеголовок, Брайан — в тех редких случаях, когда они могут использовать их.

Араи вновь заговорил в ком.
— Нацеливайте ракеты. Мы вернемся на борт «Уробороса» течение пяти минут.

* * *

Внутри обслуживающего отсека, три подростка глубоко вздохнули в унисон. Это было почти достаточно, чтобы придушить их, тут же, поскольку отсек был очень мал.

— Вот дерьмо, — прошептал Эд.

— Вот дерьмо верно, — повторил Джеймс.

Ум Брайса мчался, размышляя. Не было никакой возможности войти в контакт с Ганни без того, чтобы карабкаться обратно по крайней мере по пятидесяти метрам воздуховода. Их комы были разработаны для проводной передачи и клан никогда не проводил технического обслуживания в этом отсеке или в любом из окружающих воздуховодов. Здесь был слишком велик риск нарваться на работорговцев.

Это был, вероятно, спорный вопрос, в любом случае, поскольку у них не было никакой возможности узнать, где эти коммандос могли изолировать воздуховоды от остальной части башни. И даже если это могло быть сделано, оно не будет сделано в срок. Все, что Брайс видел от этого диверсионного отряда — кем бы они ни были, поскольку все еще были неопределенными — указывало на, что двигались они очень быстро. Менее чем через десять минут, станция «Пармли» должна была быть уничтожена ядерными ракетами.

Он не был удивлен тем, что датчики «Уробороса» не показали никаких признаков жизни на станции за пределами башни, используемой работорговцами. Клан провел десятилетия тщательно и систематически убеждаясь, что их пребывание держалось полностью скрытым от любых работорговцев, у которых мог бы возникнуть соблазн избавиться от необходимости платить клану, внезапно напав на него. У «Уробороса», вероятно, были сенсоры лучше, чем те, которыми обладали работорговцы. Но если эти люди комплектовались датчиками, о которых были основания думать, что они что–то найдут, они, вероятно, не будут делать тщательную перекрестную проверку данных, которая была бы необходима для обнаружения клана.

Короче говоря, они все собирались скоро умереть…

Так или иначе.

Брайс решил, что он не имел ничего против, чтобы проиграть. Он начал вскрывать панель.

— Эй, не стреляйте! — закричал он. Вскрикнул, скорее. — Мы всего лишь дети!

Эд и Джеймс, вероятно, посмеются над ним за это позже, предполагая, что они выживут. Было бы намного более достойно крикнуть что–нибудь вроде: Прекратите ваш огонь! Мы не ваши враги!

Но у Брайса было темное подозрение, что воинские части экстра–класса были склонны стрелять по врагам первыми и определять, кем они были позже. В то время как даже самый закоренелый коммандос может колебаться перед расстрелом детей.

Это была теория, так или иначе. Лучшая, что он мог придумать в такой короткий срок.

* * *

К тому времени, как Брайс выбрался из отсека, более или менее вывалившись на пол за его пределы, все коммандос собрались вокруг.

Ну, не совсем. Один из них «собрались вокруг» — это был тот с маркировкой раба — в то время как другие должны были отрабатывать своим оружием его прикрытие с разных позиций.

На руках и коленях, он посмотрел на огромного коммандос. Хотя в действительности он не видел его в первым, потому что его взгляд сразу же обратился к стволу оружия человека. Трехствольнику, вернее.

Клан обладал ровно двумя трехствольниками. Ганни держала их под замком. Она только позволила Брайсу посмотреть на них ровно один раз.

Абстрактно, Брайс знал, что стволы пульсера были фактически довольно небольшими в диаметре. Но эти выглядели огромными. Это было словно глядеть в упор на три ствола какого–то вида древнего порохового оружия, которое Брайс видел в книгах по истории. Калибра четыре тысячи, или что–то вроде этого. Он поклялся бы, что мелкие грызуны могли бы создать там дом.

Зрелище было достаточным, чтобы парализовать его на мгновение. Коммандос нагнулся, схватил Брайса за шиворот и поднял его на ноги. Ощущение было больше похоже на поднятие электропитающим краном, чем человеком.

— О’кей, малыш. Кто вы?

Как ни странно, голос монстра был довольно приятным тенором. По его виду, вы бы ожидали бассо профундо с оттенком гравия, скользящего вниз по желобу.

Выражение на его лице было удивлением, к тому же. Было больше чем намек юмора в этих тяжелых чертах. Спокойный юмор, вдобавок. Брайс ожидал бы чего–то большего по линии того, кто, как он думал, вероятно, был похож на тролля, находясь в ярости.

— Я, э–э, Брайс Миллер. Сэр. Эти два парня — мальчика — со мной Джеймс Льюис и Эд Хартман.

— А откуда ты пришел?

— Э–э… Ну. На самом деле, мы живем здесь, сэр.

— Не здесь! — завопил Эд. Вскрикнул, скорее. Он и Джеймс выбрались из отсека также, к этому времени.

— Нет, нет, нет, — поспешно согласился Брайс. — Я не обозначаю, что мы живем здесь. С работорговцами.

— Вонючими отпетыми работорговцами. — Это был вклад Джеймса, сказанный в порыве.

— Мы живем… ну, где–то в другом месте. На станции, я имею в виду. С Ганни Батри и остальной частью наших людей.

— А кто это Ганни Батри?

— Она, э–э, вдова парня, который построил станцию «Пармли». Самого Майкла Пармли. Он был моим прадедом. Она моя прабабушка. — Он ткнул пальцем в Джеймса и Эда. — Их тоже. Мы все в значительной степени родственники между собой. За исключением людей, которых мы приняли.

— Это были рабы, спасенные нами, — добавил Эд.

— От вонючих отпетых работорговцев, — сказал Джеймс. Опять же, в порыве.

Одна из женщин–коммандос поднялась со своего положения «пригнувшись». Она была полногрудой, одной из тех, кто выдавал себя как раба для удовольствий. Так или иначе, она получила на руки дробовик и похоже, она знала, как его использовать. Будь прокляты взбесившиеся четырнадцатилетние гормоны. Брайс даже не искушался смотреть на ее грудь. Последние двое мужчин, которые вели себя оскорбительно в ее присутствии были теперь мертвее мертвых мертвецов.

— Это к разговору о том, что даже самое тщательное планирование не обязательно гарантирует успех, — сказала она. — Что же нам теперь делать, Хью?

К облегчению Брайса, гигантский коммандос перед ним опустил свое оружие.

— Я пока не уверен, — сказал мужчина. Он заговорил в ком. — Отложить ядерное оружие, Ричард. Оказывается мы заполучили гражданских лиц на борту станции, в конце концов.

Брайс не мог услышать ответ. Но через несколько секунд этот коммандос — Хью, по–видимому — пожал плечами.
— Понятия не имею. Я спрошу его.

— Как много ваших там, Брайс?

Брайс колебался.
— Э–э… около двух десятков.

Хью кивнул и вновь заговорил в ком.
— Он утверждает, два десятка. Похоже, хороший парень, верный своим, так что он почти наверняка лжет. Я полагаю, по крайней мере, в три раза больше. Вы должны быть в состоянии найти их с другим поиском, теперь, когда вы знаете, что есть что–то, что должно быть найдено. И, прежде чем ты начнешь ныть, нет, это не выговор. Если малыш говорит правду, и они собственные потомки Пармли, у них были десятилетия, чтобы скрывать себя. Не удивительно, что мы не определили их стандартным поиском.

Брайс сделал глубокий вдох. Он не видел смысла отсрочивать неизбежное.

— А… мистер Хью, сэр. Вы люди из Одюбон Баллрум?

Улыбка появилась на лице коммандос. Это была большая улыбка, и она, казалось, пришла очень легко.

— Нет, мы нет — и это должно быть утешающим. — Он покачал головой, все еще улыбаясь. — Давай, Брайс. Мы же не выглядим глупыми? Не бывает такого, что целое ваше племя жило бы здесь уже более полувека, если бы вы не разработали своего рода приспособленчества с работорговцами. Вероятно, брали с них взятки, чтобы вы не были неприятностью. Может быть, делали некоторые из их работ по техническому обслуживанию.

— Мы никогда не делали ни черта для них! — сказал Эд.

Хью повернул голову, чтобы посмотреть на него сверху вниз.
— Но вы брали их деньги, не так ли?

Эд молчал. Брайс пытался придумать что–то, но… что можно было сказать на самом деле?

За исключением…

— Если мы не собирались умирать, у нас не было выбора, — заявил он, как взрослый, когда смог себя контролировать. — Мы боролись. Раньше, прежде чем я родился. У нас не было никакого способа уехать, и только так мы могли остаться, совершив сделку с работорговцами.

— Вонючими отпетыми работорговцами, — добавил Джеймс. Брайс подумал, что это было, вероятно, самым бесполезным уточнением, произнесенным любым человеком со времен древних евреев, которые пытались утверждать, что золотой телец был фактически напоминанием им о вреде идолопоклонства. И Яхве не купился на это ни на одну секунду.

Коммандос просто засмеялся.
— О, расслабьтесь. Даже Баллрум… — Он склонил голову и слегка взглянул на Эда. — Ведь я правильно понял вас ранее? Что вы приняли рабов в вашу группу. И если да, то откуда они взялись?

— Да, это правда. Там около… — Он сделал паузу, пока делал быструю оценку. — Где–то около тридцати, я полагаю.

— Тридцать, да? Из двадцати четырех полностью.

Брайс вспыхнул.
— Ну. Ладно, может быть, есть больше, чем просто два десятка из наших, все что скажу. Но я не жульничаю насчет тридцати.

— Тридцать один, на самом деле, — сказал Джеймс с нетерпением. Он, казалось, стал зависим от бесполезных уточнений. — Я только что сделал точный подсчет.

— И откуда они взялись?

Брайс размышлял над каждым альтернативным ответом, который он мог придумать, прежде чем решить, что правда была, вероятно, самым лучшим вариантом. Коммандос, расспрашивающий его, может иметь сложение огра, но было очевидно, что к настоящему времени у него не было ничего тупого или жестокого в уме.

— Большинство из них пришли давно — я даже не родился — прежде, чем мы, ну, разработали наши договоренности с работорговцами. Тогда была пара больших боев, и мы освободили кучу рабов в оба раза. Вот с тех пор, конечно, некоторые из них были тогда сами детьми, но я бы не включал их в эти тридцать фигурантов, так как они не были рождены рабами.

Хью почесал тяжелый подбородок.
— И кто вступил в брак? Или так бы приспособился, как вы, ребята, есть. То, что я имею в виду, кто другие родители? Другие рабы, или некоторые из ваших, ребята?

— Оба, — сказал Брайс. — По большей части, некоторые из наших, однако. Ганни призвала к этому. Сказала, что не хочет больше близкородственных отношений, чем это необходимо.

Коммандос кивнул.
— Это поможет. Во многом, на самом деле. А откуда пришли остальные рабы?

— Люди, которые бежали позже. Их не так много, все же.

— Уверен, что они есть, — настаивал Джеймс. — Я насчитал четырех, уверяю всех. Это на самом деле много, когда вы думаете об этом.

Это было, по сути. Такого не должно было быть вообще, кроме как у работорговцев, работавших на станции и бывших довольно неаккуратными в своей работе.

Но Брайс был заинтригован сказанным коммандос.
— Что вы имеете в виду? Когда вы сказали, что «это поможет».

Усмешка Хью вернулась. На этот раз, однако, Брайс не нашел во взгляде его чего–то обнадеживающего. Было что–то в этой веселой на вид усмешке, что было…

Ну. Зловещего вида, на самом деле.

— Разве вы не догадались еще, Брайс? Ваши люди пройдут через это только заключив сделку с Баллрум. Извините, но нет никакого другого способа, мы не собираемся позволить этой станции возвратиться в руки работорговцев. И нет никакого способа, которым ваши люди могут этому помешать по своему усмотрению, не так ли?

Брайс уставился на него. Может быть, парень шутит…

Увы, нет.
— И мы не собираемся брать управление на себя сами, — продолжил Хью. — Не одни, так или иначе.

— А кто же вы? — спросил Эд.

— Я оставлю этот вопрос без ответа, на данный момент, — сказал Хью. — Просто поверьте мне на слово, что у нас нет никаких причин брать себе головную боль сохранения этого белого слона неповрежденными и на ходу. Но я думаю, Баллрум поможет. Точнее, Факел может.

— Кто это Факел? — спросили Джеймс и Брайс одновременно.

Коммандос в шоке покачал головой.
— Вы, ребята, вне пределов досягаемости, не так ли?

Женщина–коммандос по имени Стефани дала ответ.
— Факел — это планета, когда ей владела Меза, она называлась Конго. Всеми, кроме мезанцев, во всяком случае. Они сами называли ее «Вердант Виста». Свиньи. Но помогло восстание рабов — о, всех видов людей — и теперь планета называется «Факел» и она в значительной степени управляется Баллрум.

Глаза Брайса были широко раскрыты.
— Одюбон Баллрум имеет свою собственную планету?

— Ого, ничего себе, — сказал Эд. — Я понимаю, почему они могли бы захотеть затем эту станцию. — Отважно: — Каждая планета должна иметь свой собственный парк развлечений.

Хью рассмеялся.
— Это немного далеко для этого! Тем не менее, думаю…— Он снова пожал плечами. — Что–то подобное Джереми Экс упомянул мне, когда я последний раз видел его. Это возможно, так или иначе.

Брайс вновь широко открыл глаза.
— Вы знаете, Джереми Экса?

— Познакомился с ним, когда я был ребенком. Он, кажется, мой крестный отец, думаю, можно так сказать. Он взял меня под свое крыло, так сказать, после того, как мои родители были убиты.

Брайс почувствовал себя намного лучше. Идея заключить сделку с Баллрум все еще звучала рискованной для него. Вроде заключения сделки со львами или тиграми. Или акулами или кобрами, если на то пошло. С другой стороны, Хью казался довольно хорошим, учитывая все обстоятельства. И если у него были личные отношения с самим Джереми Эксом…

— Он действительно был сделан ребенком «Рабсилой», как говорили, что он был сделан? — спросил Эд.

— Они говорят сырье. Даже не готовят его. — Этот вклад пришел от Джеймса.

И если бы Брайс — нет, это, наверное, сделает Ганни — мог удержать своих идиотов–кузенов от открытия их болтливых уст снова…

Дата добавления: 2015-07-16