Никлас Луман: понятие риска и рациональность

Другую грань понятия риска, отношение риска и рациональности, обозначает немецкий социолог Н. Луман. В работе его соотечественника У. Бека, риск анализируется в категориях перехода от индустриального общества к обществу риска, где риск рождается в русле прогрессирующей модернизации и становится детерминирующим фактором среды жизнедеятельности. Развивая эту концепцию, Э. Гидденс анализирует риск с позиций глобализационных процессов и специфики распространения риска. В свою очередь, Н. Луман обращается (и в какой то мере возвращается) к онтологическим основаниям изучения риска: по его мнению, понятие риска ставит под вопрос рациональную природу деятельности человека.

Неопределенность дефиниции риска в современной науке имеет не только научные, но и политические последствия. В научной сфере такая неопределенность способствует углубленному анализу этого явления. Однако, с одной стороны, четкость и однозначность в дефинициях обычно ведет к падению исследовательского интереса к предмету, а с другой, - к снижению общественного внимания к проблеме. В случае с риском это особенно актуально. Алармистские высказывания социологов стимулируют интерес научного сообщества к изучению рисков. В сфере политики, неопределенность понятия риска становится поводом для многочисленных спекуляций и управленческих манипуляций.

По мнению Н. Лумана, социология обозначает и изучает новые грани риска. На первый план выходит анализ последствий трех типов систем, производящих риски в современном обществе – естественные, технологические и социальные. Но действия в этом направлении, как отмечает Н. Луман, «в настоящее время, происходят скорее неотрефлектировано; я имею в виду, что социология не рефлектирует свою роль. Ибо она знает, что подвергаются отбору, то почему и как она сама тогда делает это?» То есть, социология в какой-то степени сама участвует в процессе производства рисков. «Теоретическая рефлексия удолетворительного уровня должна бы распознать, по меньшей мере 'аутологическую' компоненту, которая выступает всегда, когда наблюдатели наблюдают наблюдателей. Добытое социологией знание о социальной обусловленности всякого переживания и действования, mutatis mutandis, относится и к ней самой. Она не может наблюдать общество извне, она оперирует в обществе; и именно она-то и должна была бы это знать» [99, s. 13].

Анализ риска на уровне второго порядка. Этимология слова «риск» не дает удолетворительного ответа относительно его природы. Здесь Н. Луман изменяет стратегию исследования и переводит анализ понятия риска на уровень второго порядка. Используя достаточно сложный и тонкий концептуальный аппарат, Н. Луман пытается объяснить риск через различение (Unterscheidung), имеющееся у наблюдателя.

Дело в том, что ситуации, обозначаемые как риск, в одном понятии концентрируют, сводят множество различений. Данное множество формируется другим – множеством случайности, контингенции (Kontigenz). Упростив, можно сказать, что снова ставится под вопрос рациональная природа риска. Здесь отметим существенную деталь. Н. Луман помещает случайность рискогенных действий на шкалу «настоящее – будущее». «С точки зрения настоящего будущее неопределенно, в то время как уже теперь точно известно, будущее настоящего будет определено с точки зрения его желательности или нежелательности. Только теперь еще нельзя сказать как именно. … С другой стороны, то, что может произойти в будущем, зависит от решения, которое следует принять в настоящем. Ибо о риске говорят только в тех случаях, когда может быть принято решение, без которого не возникло бы ущерба» [99, s. 25].

Из этих рассуждений вполне очевидно выводятся два параметра риска. Во-первых, по Н. Луману, риск возникает из множества контингенций (т.е. случайно). Анализ риска в терминах рационального поведения индивида, а, значит - возможность предсказания последствий социального действия, не вполне адекватен. Никто в действительности не сможет полностью измерить риск. «Но тогда какой же смысл в теориях риска, понятия которого связаны с количественной калькуляцией? Может быть, все дело только в том, чтобы задать (как в некоторых теориях морали) какой-то идеал, позволяющий увидеть свое (к счастью, и других людей тоже) несоответствие требованиям [рациональности]» [99, s. 10].

Во-вторых, проблема риска возникает в результате решения. Именно этому аспекту посвящены многочисленные труды в экономических науках, социально-политическом анализе и теории приятия решений. Н. Луман полагает, что важно увидеть в этом случае социальную сторону. К примеру, уровень приемлемого риска различен для тех, кто принимает политические решения, и тех, кого эти решения затрагивают. Возникает вопрос: не сводится ли проблема риска к психологическим контекстам принятия решений? Н. Луман предлагает реализовать «строго социологический подход, состоящий в постижении феномена риска лишь соответственно смыслу коммуникаций – включая, конечно, и сообщения в коммуникации об индивидуально принятых решениях» [99, s. 13].

Рационалистическая традиция оценивания риска имеет право на жизнь. Она, как и противоположная точка зрения, не объясняет риск, но дает возможность избежать ущерба. Роль рациональности состоит скорее как раз в том, чтобы научиться избегать ошибок, выработать «иммунитет» против неудачи. Здесь риск принимает формальное выражение в виде вероятности. Иными словами, речь идет о контролируемом расширении области рационального действия. Сама проблематизация социального действия как по сути рискогенного дает шанс избежать серьезных потерь. По мнению Н. Лумана: «Отказ от риска, в особенности в современных условиях означал бы отказ от рациональности. …Но если намереваешься наблюдать, как наблюдает рационалистическая традиция, тогда необходимо оторваться от свойственной ей понимания проблемы. Надо оставить ей проблемы, но при этом все-таки понимать, что она не может видеть то, чего она не может видеть» [99, s. 23]. Сам Н. Луман скептически относится к оцениванию риска: «Калькуляция риска – это явно противоположная, светская ситуация: программа минимизации раскаяния».

Далее в тексте Н. Луман пытается придать понятию риска иную форму, с помощью различения риска и опасности. Вновь им используется шкала «настоящее-будущее» для оценки будущего ущерба. По его словам существуют две возможности. «Либо возможный ущерб рассматривается как следствие решения, т.е. вменяется решению. Тогда мы говорим о риске, именно о риске решения. Либо же считается, что причины такого ущерба находятся вовне, т.е. вменяются окружающему миру. Тогда мы говорим об опасности» [99, s. 31].

Иными словами, разница между риском и опасностью заключена в природе наблюдаемых явлений и зависит от позиции наблюдателя. Что для одного является риском, для другого – это опасность. К примеру, риск (как риск в результате решения) может накапливаться, аккумулироваться, однако для того, кто принимает решение опасность остается постоянной. В этом смысле риск – прерогатива решающего субъекта (индивида или социального института), опасность же относится к среде субъекта. Процитируем Н. Лумана. «Различение риск-надежность (Sicherheit), как и различение риск-опасность, построено асимметрично. В обоих случаях понятие риска обозначает сложный комплекс обстоятельств, с которыми обычно приходиться иметь дело, по меньшей мере в современном обществе. Противоположная сторона выступает как понятие рефлексии, функция которого состоит в том, чтобы прояснить контингенцию обстоятельств, подпадающих под понятие риска. В случае риск-надежность это показывают проблемы измерения; в случае риск-опасность – то, что только применительно к риску определенную роль играет решение (т.е. контингенция). Опасности – это то, чему [некто] подвергается. Здесь, конечно, играет роль и [его] собственное поведение, но только в том смысле, что оно ведет к ситуациям, в которых и наступает ущерб» [99, s. 31].

Наконец, определение понятия риска, от противного, Н. Лумана выглядит следующим образом. «Риск тогда не означает «факта», существующего независимо от того наблюдаем ли он и кем именно наблюдаем». Однако для выяснения, что имеет место в данном случае, следует наблюдать самого наблюдателя и случае нужды постараться обеспечить себя теориями обусловленности (Konditionierung) его наблюдения. Таким образом, определение риска и опасности зависит от точки зрения наблюдателя или наблюдателя наблюдателя (мы можем сказать, социолога).

В заключение, Н. Луман приводит эвристичное и интересное высказывание: «Свободного от риска поведения не существует» [99, s. 37], которое, в целях нашего исследования, мы несколько преобразуем. Выше было отмечено: если риск приписать субъекту (наблюдателю), а опасность среде, то наше высказывание принимает вид: «Не существует также свободной от опасностей среды».

Дата добавления: 2015-07-15