Соотношение понятий «память» и

«мнемические способности»

Строго научного разделения понятий «психология памяти» и «психология мнемических способностей» долгие годы не существовало по целому ряду причин.

Во-первых, термин «память» до сих пор нельзя считать определенным с точки зрения законов формирования понятий, ибо в нем отражается чаще всего исключительно функциональная сторона данной психической реальности (память — это психический процесс запоминания, сохранения и воспроизведения информации) и не характеризуется сущность психических механизмов этих процессов.

Во-вторых, психология памяти оказалась столь обширным направлением, что трудно даже представить структуру обобщенного труда по памяти. Он должен так или иначе задействовать или объединить разные психологические направления и отрасли науки (память и речь, память и личность, мозг и психика, память и научение, память и адаптация человека, память в структуре интеллекта, проблема сохранения форм и содержаний психического и т.д.), ибо закономерности кодирования информации пронизывают любой психический акт и любое психологическое явление. В этой связи имеющие место в той или иной мере работы по психологии способностей просто обречены на то, чтобы «затеряться» среди обилия разнопорядковых мнемических закономерностей, трактуемых чаще всего в узких рамках конкретной парадигмы.

В-третьих, память — категория общепсихологическая, а способности традиционно рассматриваются как явление дифференциально-психологического плана. Трудно ставить проблему дифференциально-психологического плана (что такое индивидуальное своеобразие памяти), если общепсихологические аспекты не определены.

В-четвертых, само понятие «способности» также имеет сложную судьбу в истории науки. Понятие способностей чаще соотносилось с деятельностью субъекта, нежели с функциями его познания. Сложившаяся ситуация безусловно затрудняла столь необходимую науке и практике дифференциацию понятий «память» и «мнемические способности».

Все это привело к тому, что исследования собственно мнемических способностей в рамках наиболее обширной, но плохо структурированной, области психологии памяти начались во второй половине XX в., после работ А. А. Смирнова; хотя индивидуальные характеристики памяти, особенности процессуальной или результативной ее стороны измерялись, диагностировались и описывались с помощью доступных методов.

Мнемические способности в нашем понимании — это средства мнемической активности и мнемической деятельности, без участия которых не возможен ни один мнемический результат. Это дает основания допустить, что все, в том или ином контексте говорившееся о памяти, касается и мнемических способностей. Проблема заключается в четкости критериев дифференциации этих понятий.

Современное состояние экспериментальной психологии позволяет поставить проблему соотношения понятий памяти и мнемических способностей в узком и широком смыслах. В узком пони-Мании соотношение памяти и мнемических способностей — это проблема психических средств (орудий) и психических содержаний (информации), взятых в аспекте запоминания, сохранения и воспроизведения. В широком смысле это проблема соотношения (взаимосвязи, взаимообусловленности) способностей и интеллекта, а также способностей и личности. Рассмотрим сначала проблему соотношения способностей и интеллекта.

Современное состояние проблемы структуры интеллекта обусловлено отнюдь не теоретической незрелостью разнообразных подходов к психологии интеллекта (Ж.Пиаже, Л.Л.Терстоун, Дж. Брунер, Г.Айзенк, Р.Стернберг, Дж. Гилфорд, Д. Векслер, Р.Амтхауэр, М.А.Холодная, В.Н.Дружинин и др.), а фундаментальным методологическим кризисом нашей науки, связанным с острейшей необходимостью обсуждения предмета психологии (что такое психика как носитель противоречивых свойств и что в связи с этим представляют собой законы и закономерности функционирования психических явлений).

Это полностью относится и к обсуждаемой проблеме, ибо понятие интеллекта, разума гораздо легче соотносится с образными, художественными, метафорическими терминами, нежели с категорией, обозначающей психическое явление с изученной, объяснимой и доказанной структурой.

Видимо, целесообразно начать обсуждение проблемы строения интеллекта с описания сущностных признаков интеллектуальности. Несмотря на все разнообразие свойств разумных объектов, их можно выделить из общей массы природных тел, во-первых, по характеру функционирования. Они способны в той или иной мере планировать и предвидеть события, а также создавать (синтезировать) новые идеи или объекты, которые без деятельности интеллектуального существа в природе не существуют. Во-вторых, интеллектуальные объекты имеют характерную форму существования. Носитель интеллекта всегда персонифицируем, дискретен, т. е. выделяется как конкретный субъект деятельности, личность, индивид, который может быть составной частью более крупных объектов и, в свою очередь, состоит из более мелких. В-третьих, при очевидной универсализированности базовых механизмов интеллекта одновременно наблюдается «непредсказуемость» конкретных проявлений интеллектуальной активности, как пишет М.А.Холодная.

Вышеуказанные свойства интеллектуального поведения являются следствием развития и качественного своеобразия средств интеллектуальной деятельности — познавательных способностей личности. Какими способностями должен обладать субъект для того, чтобы планировать, предвидеть и создавать? Он должен быть способным воспринимать события, хранить знания о них, устанавливать причинно-следственные связи между событиями, запоминать последовательность явлений, перерабатывать текущую информацию и т.д. Эти способности — орудия интеллектуальной активности, оперирующие разноуровневыми когнитивно-личностными содержательными образованиями. Другими словами, характеризуя интеллектуальное поведение субъекта, мы тем самым имеем дело с индивидуально-своеобразным единством форм и содержаний психического. Таким образом, в качестве рабочего определения интеллекта можно предложить следующее: основу интеллекта составляет единство (система) познавательных способностей личности и ее индивидуально-своеобразного информационного поля, смыслом функционирования и развития которого являются: установление причинно-следственных связей, восприятие, запоминание, антиципация и создание нового. Данная, не претендующая на законченность, характеристика позволяет в перспективе описать интеллект структурно, результативно, онтологически и процессуально.

Итак, системообразующей клеточкой интеллекта является познавательная способность, структуру которой можно описать системой разноуровневых механизмов. Функциональный механизм способности — генотипически обусловленное образование, имеющее природно заданную меру выраженности, проявляющуюся в реализации конкретной функции: формировании сенсорных образов, запечатлении информации, мгновенного понимания, «вдруг» увиденного решения и т. д. Система функциональных механизмов познавательных способностей образует первый уровень интеллекта (природный, фундаментальный, невербальный интеллект). Эффективность функционирования природного уровня интеллекта в наибольшей степени, по сравнению с другими, обусловленная особенностями ВНД субъекта, складывается из двух основных показателей:

степени выраженности каждой познавательной способности;

степени тесноты связей между ними.

Совершенно очевидно, что в «чистом» виде сложно вычленить работу именно этого уровня; можно говорить исключительно о некотором превалировании или тенденции к доминированию в тех или иных случаях природной основы интеллекта. Например, в тех ситуациях, когда: 1) формируется симультанный образ окружающей действительности, т. е. без разглядывания, вслушивания, соизмерения, сравнения тонов, полутонов, оттенков и т.д. (В описании этапов формирования сенсорного образа это первая и вторая стадии: обнаружение объекта и различение, выделение в объекте отдельных признаков, т.е. до тех пор, пока не включились перцептивные действия.); 2) субъект запечатлевает, непосредственно и непроизвольно запоминает и воспроизводит; 3) имеет место мышление «до слов», догадка, внезапное озарение, мгновенное понимание (т.е. инсайт), творчество; 4) имеет место непроизвольное, непреднамеренное оперирование вторичными образами — поворачивание, переворачивание, трансформация старых образов и возникновение новых при отсутствии сознательной регуляции этого процесса; 5) имеет место неосознаваемая концентрация психической активности на чем-либо. Именно на этом уровне необходимо искать истоки интуиции.

Вышеуказанные положения имеют много общего. Данными видами психической активности трудно управлять. Доминирование этого уровня интеллектуальной активности проявляется как бы «короткими замыканиями», результатом которых являются всплески идей, юмор, неожиданные метафоры и т. п. Проявления качественного своеобразия природного интеллекта в поведенческом и деятельностном плане очень разнообразны: от инсайта конструктора до мгновенного схватывания гармонии, смысла, индивидуальности или дисгармонии художественного образа, картины художником и т.д. Можно предположить, что серьезный вред продуктивности природного интеллекта наносит стереотипизация (ранняя, искусственная) умственной деятельности.

Развитие познавательных способностей в онтогенезе связано с появлением в их структуре операционных механизмов — способов преобразования (обработки) информации для того, чтобы вплести ее в имеющийся опыт, чтобы понять, запомнить, сохранить и т.д. Строго говоря, развитие каждой познавательной способности идет в двух направлениях: развертывания генетически заложенной программы (созревание функциональных механизмов) и увеличения возможностей за счет благоприобретенных действий. В сущности, это не что иное, как конкретный механизм процесса интеграции и дифференциации психических функций. Развитая способность — это способность с оформленной структурой, следовательно, она легче дифференцируема, но развитость ее предусматривает тесную взаимосвязь с другими функциями. Например, для того чтобы запомнить, субъект ранжирует, группирует и т.д. В нашем исследовании было выделено 13 видов операционных механизмов мнемических способностей [252]. Последующие исследования мнемических, перцептивных, а также музыкальных способностей показали, что операционные механизмы, скорее всего, полимодальны, полифункшюнальны.

Второй уровень интеллектуальной активности обусловлен появлением системы операционных механизмов познавательных способностей. Совершенно очевидно, что эффективность этого уровня интеллектуальной деятельности будет различной в зависимости от того, в каком виде субъект вплетает информацию в свой опыт: в виде понятий, образов, ассоциаций, с помощью конкретных примеров и т.д. Поэтому второй уровень интеллекта представляет собой единство операционных механизмов и той системы репрезентаций, которой владеет данный субъект. Результатом процесса взаимосодействия операционных механизмов (как средств организации информации) и самой информации (семантических зон личности) является образование когнитивно-личностных структур, обеспечивающих ту или иную репрезентацию ситуации. Эти когнитивно-личностные образования в связи с полифоничностью их свойств в разных видах деятельности исследователями называются по-разному: оперативный образ (Д.А.Ошанин), концепты (М.А.Холодная), структурирующие категории (Е.В.Драпак), эталон лада (О.А.Таллина), операционные механизмы (Б.Г.Ананьев, В.Д.Шадриков, Л.В.Черемошкина), фреймы (М.С. Минский), прототипы, предвосхищающие схемы, когнитивные карты, сценарии, стереотипии и т.д. Эти виды когнитивно-личностных образований можно назвать когнитивными схемами или ментальными структурами.

Когнитивно-личностная структура или когнитивная схема — это обобщенная и стереотипизированная форма хранения прошлого опыта относительно строго определенной предметной области. Когнитивные схемы, по мнению М. А. Холодной, отвечают за прием, сбор и преобразование информации в соответствии с требованием воспроизведения устойчивых, нормальных, типичных характеристик происходящего. Когнитивные схемы серьезно изучались в рамках когнитивной психологии. Например, в психологии репрезентации информации в памяти широко исследовались свойства прототипа как когнитивной структуры, которая воспроизводит типичный пример данного класса объектов или пример определенной категории. Исследователи показали, что у большинства испытуемых наиболее типичным примером для категории «мебель» является «стул», а наименее типичным — «телефон»; для категории «фрукт» — «апельсин» и соответственно «фруктовое пюре»; для категории «транспорт» — «автомобиль» и соответственно «лифт» (E.Rosch [323, 324]; Хофман [248]; и др.).

Таким образом, прототип — это обобщенное визуальное представление, в котором представлен набор общих и детализированных признаков типичного объекта и которое выступает в качестве основы для идентификации любого нового впечатления или понятия.

Что будет воспринято и какова будет первичная интерпретация воспринятого может определяться и такой разновидностью когнитивных схем, как фреймы (М.С.Минский [154]). Фрейм, в силу особенностей своей организации, является формой хранения стереотипных знаний о некотором классе ситуаций: его «каркас» характеризует устойчивые, всегда имеющие место отношения между элементами ситуации, а «узлы» (или «слоты») этого каркаса — вариативные детали данной ситуации.

В школе Ю.К.Корнилова, исследующей психологию практического мышления, широко используют термин «стереотипия», который характеризуется как своеобразная форма отражения объективной практики взаимодействия с объектом [117]. Е.В.Конева, изучавшая стереотипию в разных видах деятельности, отмечает, что «стереотипия детерминирует не только процесс непосредственного решения, но и постановку проблемы, формулировку задачи, отношение к результату решения» [ИЗ, с. 8]. Совокупность черт мышления субъекта, приобретенных в ходе профессиональной деятельности и отражающих требования этой деятельности, — стереотипия накладывает отпечаток и на решение задачи нейтрального содержания, которая включается субъектом в контекст своей профессиональной деятельности.

Видимо, одним из самых сложных аспектов исследований когнитивных образований подобного рода является вопрос о характеристиках их психического материала. По мнению У. Найссера, по своему материалу когнитивные схемы являются обобщенно -визуальными образованиями, которые возникают как результат интеграции зрительных, слуховых и тактильно-осязательных впечатлений [160].

М. А. Холодная считает, что в образовании когнитивных схем, наряду с базовыми чувственно-сенсорными модальностями, участвует и словесно-речевая модальность опыта.

Наиболее фундаментальные исследования в области соотношения психических форм и психического содержания принадлежат Д.А. Ошанину. Сформулировав понятие оперативного образа как специализированного отражения преобразуемого объекта, складывающегося по ходу выполнения конкретного действия и подчиняющегося задаче действия, он тем самым сфокусировал принципиальные вопросы регуляции психологии познания, причем не только в общепсихологическом, но в дифференциально-психологическом смысле [166]. Эти и другие подходы и направления акцентируют внимание на различных свойствах ментальных структур когнитивного плана, детерминации их формирования в онтогенезе, проблемах соотношения их вербальных и невербальных компонентов, степени управляемости, их роли в репрезентации информации в памяти и в процессе ее получения и т. д. Одним из вариантов структурного анализа интеллекта вербального, понятийного, управляемого являются операционные механизмы как орудия познавательной деятельности. С некоторой долей условности можно предположить, что рассматриваемые виды ментальных структур — это образования, сущностно пересекающиеся с операционными механизмами познавательных способностей. Действительно, и те, и другие, и третьи представляют собой систему психических образований, которые в условиях познавательного контакта с действительностью обеспечивают возможность поступления информации о происходящих событиях и ее преобразование, а также управление процессами переработки информации и избирательность интеллектуального отражения. В классических интеллектуальных тестах ментальные структуры или операционные механизмы в развернутом виде, как правило, не демонстрируются. Однако это проблема существующих подходов к диагностике интеллектуальных особенностей, а не проблема недостатка интеллектуальной одаренности того или иного испытуемого.

Операционные механизмы (когнитивные схемы, ментальные структуры) составляют основу индивидуального познавательного или, как говорит М.А. Холодная, ментального опыта. Эти структуры формируются, накапливаются, выстраиваются, видоизменяются в опыте субъекта в ходе его взаимодействия с предметным миром, миром других людей и миром человеческой культуры в целом. В самом общем виде можно сказать, что ментальные структуры отвечают за актуализацию субъективного пространства отражения, в рамках которого и строится конкретный образ конкретной ситуации (объекта, события, задачи, другого человека, идеи и т.п.). Ментальные структуры (операционные механизмы) — это своеобразные психические механизмы, в которых в «свернутом» виде представлены наличные интеллектуальные ресурсы субъекта и которые могут «развертывать» при столкновении с любым внешним воздействием особым образом организованное ментальное пространство (М. А. Холодная).

Индивидуальное своеобразие и эффективность переработки информации в процессе развертывания ментального пространства в определяющей степени зависят от свойств этих когнитивно-личностных образований.

Продуктивность второго уровня интеллектуальной активности (вербального, понятийного, логического интеллекта) будет определяться следующими показателями:

• разнообразием способов обработки информации;

• степенью владения ими или каким-либо одним;

• широтой и глубиной репрезентационной картины личности (картина Мира субъекта), т.е. объемом знаний и степенью сущности их;

• характером организации семантического поля личности (иерархичность, сопряженность и совместимость различных когнитивно-личностных образований субъекта);

• характером доминирующего уровня обработки информации: понятийного, ассоциативного, образного, наглядного и др.;

• «удельным весом» участия понятий в процессе репрезентации новой информации личностью.

Третий уровень интеллекта составляет регуляция интеллектуальной активности. Каждый из известных способов обработки информации имеет свою структуру, которую можно описать системой действий: целеполагания, ориентировочных, принятия решения, антиципации, планирования, контроля, оценки и коррекции. Это и составляет ядро регуляции интеллектуальной активности (это внутренняя, интеллектуальная регуляция интеллектуальной активности). Внутренняя регуляция «включается» благодаря внешней: потребностям, мотивам, чувству долга, ^-концепции, волевым качествам, эмоциональным реакциям и т.д. Система разного рода побуждений личности к интеллектуальной активности и действий контроля, коррекции, планирования, целеполагания, ориентировки, антиципации и принятия решения составляет третий уровень интеллекта.

Если точкой отсчета развития второго уровня интеллекта можно считать появление обобщений (как следствие развития мышления и речи), то принципиальным моментом для развития регулирующего уровня интеллекта является развитие познавательных способностей как систем функциональных и операционных механизмов. По мере развития структуры операционных механизмов совершенствуется и регуляция интеллектуальной активности, превращаясь в саморегуляцию. Развитие (формирование) третьего уровня интеллекта обусловлено характером взаимодействия внешней и внутренней регуляции, базирующегося на двух факторах:

• рефлексии субъектом своих познавательных процессов и результатов поведения в целом;

• выработке субъектом собственных критериев, показателей, ориентиров интеллектуальной деятельности.

Третий уровень интеллекта — образование, которое одновременно и динамизирует, и стабилизирует интеллектуальную активность. И то и другое зависит от силы, развитости и степени соответствия внешней и внутренней регуляции. Следствием гармонизации внешней и внутренней регуляции, видимо, является интеллектуальная интенция как некая внутренняя (глубинная) направленность субъекта на определенную идею или объект. Наши исследования регуляции процессов запоминания, воспроизведения и забывания [252], а также изучение регуляции познавательной деятельности при освоении иностранного языка [122] показали, что в процессе формирования интеллектуальных интенций определенную роль играет мотивационная сфера личности, точнее, актуальное состояние интимных личностных структур. Таким образом, можно предположить, что регулирующий слой интеллекта представляет собой некую «атмосферу» взаимоотношений познавательных способностей личности и той картины репрезентаций, которая вмещает в себя разнообразные семантические структуры (вербальные и невербальные), состоящие из понятий, образов, признаков, эмоций, слов, предметов, жестов и т.д. Не исключено в связи с этим, что интеллектуальные интенции являются качественным свойством тех ментальных структур, которые были названы выше индивидуально-своеобразными когнитивно-личностными образованиями.

Следовательно, строение динамичной, открытой, «непредсказуемой» системы (интеллекта), развиваемой и развивающейся при непрерывном взаимодействии личности с окружающим миром, можно описать взаимодействием и взаимообусловленностью трех уровней, функционирование которых предопределяется врожденными и приобретенными механизмами.

Понимание способностей с позиций системного подхода позволяет, таким образом, в общих чертах наметить пути исследования строения интеллекта. Способности и интеллект можно рассматривать как «вложенные друг в друга» открытые системы.

Графически структуру интеллекта в общем виде можно изобразить следующим образом (схема 3).

Схема 3. Структура интеллекта в общем виде

Проблема соотношения мнемических способностей и личностных образований может быть проанализирована через структуру регулирующего уровня интеллектуальной активности. Этот уровень интеллекта обусловлен функционированием регулирующих механизмов познавательных способностей личности. Другими словами, личность регулирует интеллектуальную активность в целом и мнемические способности в частности через цели деятельности, которые детерминированы мотивами, эмоциями, волевыми качествами человека, личностными смыслами, Я-концепцией или их производными. Конкретные механизмы этого процесса будут рассмотрены в гл. 5 настоящего пособия.

Итак, понимание способностей с позиций системогенетиче-ского подхода дает основания для выделения способностей в качестве одной из единиц методологического, теоретического, диагностического анализа психического, имеющей монистическую, деятельностную природу, содержание которой характеризуется единством абстрактного и конкретного, а развитие позволяет выделить качественные модификации на различных уровнях организации (детерминации) поведения. Таким образом, в данном случае мы имеем дело со свойством, которое обнаруживается в процессе реализации функций и проявляется, оформляется в состояниях, итогах или результатах.

Дата добавления: 2015-07-18