Психологическо-социальные истоки мифологии, ее ранние формы. Тотемизм. Анимизм. Магия.

Тотемизм

Непосредственной основой для развития мифологии явились самые ранние верования человечества – тотемизм, анимизм, магия.

Еще в палеолите, то есть не менее чем 40 000 лет назад, а возможно, и раньше – в среде неандертальцев – возникает тотемизм.

Напомним, что человек в ХХ в., как бы утверждая свою окончательную власть над природой, назвал зверей «братьями нашими меньшими» (С. Есенин). Но люди эпохи Архаики считали животных не младшими, а старшими братьями, более того, предками (по мысли поэта С. Наровчатова). Они постоянно искали аналогии своим чувствам и побуждениям в природных объектах, стремились понять первопричины всего в мире, в том числе самих себя. Ближе всего для наблюдения оказались звери – объект охоты, источник существования. А поскольку звери были сильнее и быстрее людей, последние стремились быть на них похожими.

Тотемизм – обожествление животных, признание их своими родственниками, предками, вера в то, что семья, род, племя происходят от зверя или птицы.

Явление тотемизма достаточно сложное, генезис рода мог вестись и от растения, и от других природных объектов, но наиболее распространенные предки – все же именно животные. На них и остановимся.

Почитание предков (сначала животных предков) – самый ранний тип верований, возможно, ему не менее ста тысяч лет. Тотемистические мифы – это истории происхождения тех или иных семей, родов, племен, народов. Именно благодаря своему названию, идущему от имени животного предка, этносы отделялись друг от друга, стали ощущать свою особость. Произошла первая в истории человечества социологизация.

Тотемизм – мировое явление, причем и сегодня фиксируется у многих племен Африки, Южной Америки, Австралии, Полинезии. Достаточно полно, а главное увлекательно, отражено это явление и в художественной литературе. Так, в произведениях Фенимора Купера и Майн Рида, известных американских писателей ХІХ в., индейцы постоянно с гордостью напоминают: «Мой тотем – орел», «Мой тотем – койот», называют и другие тотемы, то есть своих предков, которых всемерно почитают. Значит, тотем – еще не бог, а предок. Тотемизм предусматривает и отправление определенных обрядов, где миф всегда играет роль сценария.

Заметим, что во многих европейских сказках герой рождается от животного, чаще медведя. Это является преамбулой волшебных сказок. Причем последующие действия героя никак с его происхождением не связаны, о его необычном рождении в основном тексте даже и не упоминается, однако сказки всех народов упорно и неизменно сохраняли этот сказочный элемент – значит, он был очень важен. Кроме того, животныепомощники героя в сказках – безусловно, тотемные предки. Иногда на этом основан весь сюжет сказки типа «Кот в сапогах». Таким образом, тотемизм явственно прослеживается в этнонимах – названиях племен и народов и в таком серьезном (и добавим – таинственном, до конца не разгаданном) фольклорном жанре, как сказки.

Однако проявления тотемизма, связь человека и животного нашли отражение и в очень многих других явлениях культуры. Например:

1. Пищевые пристрастия. В праздник Рождества у германо-скандинавских народов на праздничном столе красуется украшенная свиная голова, поскольку у германцев тотемом являлся вепрь (дикий кабан). Впрочем, не только у германцев. Славяне тоже любят изделия из свинины и раньше закалывали свиней обязательно перед праздниками. Это – память о ритуальной еде. Приверженность украинцев к салу вошла в анекдоты. В Беларуси известно 500 рецептов блюд из картофеля, что также говорит об особой любви наших соотечественников к «бульбе». Правда, картофель достаточно недавно внедрен на нашей территории (200–250 лет назад), однако можно полагать, что он органично заменил собой другие любимые в народе корнеплоды – репу и брюкву.

2. В противоположность первому пункту – пристрастию – часто существует, наоборот, табу (запрет) на ту или иную пищу. Это настолько серьезно, что является основным догматом таких религий, как индуизм (запрет на говядину, поскольку корова – священное животное), иудаизм и ислам (запрет на свинину, так как свинья, наоборот, нечистое животное).

3. Одежда, украшения – шубы, кожаные изделия, ношение на шее бус из клыков, перьев и т. д. Многие авторы упоминают рога на шлеме Александра Македонского и викингов. Вообще для устрашения населения воины разных народов всегда стремились походить на животных. Юноша, прошедший инициацию в Древней Греции (а сегодня у африканского племени масаев), носил шкуру льва. Возможно, в инициацию входило убийство льва или быка, как у ГЕРАКЛА или ТЕСЕЯ.

4. Изобразительное искусство нередко обращается к изображению животных. Существует целый жанр в живописи и скульптуре – анимализм. Другие жанры также не обходятся без животного мира. Так, монархи в скульптуре всегда предстают на лошадях – это обязательное правило, утвердившееся еще в эпоху Античности. Нельзя не отметить и геральдику: гербы многих родов, городов и стран включают в себя рисунки животных. Это тоже непосредственное отражение тотемистических представлений. Например, на гербах столицы Германии Берлина, столицы Швейцарии Берна, белорусского города Сморгони и русского Ярославля изображен медведь (сам корень «бер» означает – медведь, отсюда «берлога»). В Китае рисунки и скульптуры дракона, как наиболее почитаемого животного, встречаются повсеместно. Иногда животных изображают на деньгах – таковы «зайчики» в Беларуси в начале 90-х гг. ХХ в. Часто животное, выступающее как символ, – настоящая рекламная находка: скажем, зубр – эмблема огромных грузовых автомобилей МАЗов.

5. Использование изображений животных в архитектуре. Так называемые букрании – капители колонн в виде голов быков и других животных – изобретены в Персии; обязательных львов-охранителей у входов дворцов, общественных зданий (на этом даже основан сюжет фильма «Необыкновенные приключения итальянцев в России» режиссера Эльдара Рязанова) можно видеть в городах всего мира. В Кельне (ФРГ) есть здание библиотеки в виде фигуры слона. И таких примеров – сотни.

6. Животный календарь восточных народов, звездный зодиак. Календарь был создан первоначально в Китае задолго да нашей эры, а затем распростанился практически по всей Восточной Азии. В Китае, как и в других цивилизациях Древнего Мира, становление календаря было связано главным образом с сельскохозяйственными потребностями. Китайцы издавна открыли эклиптику солнца и двенадцать зодиакальных созвездий, которые носили названия зверей или птиц. Именем определенного животного называлось не только созвездие, но и год, месяц, суточный период. Но самая важная единица времени – все же год. Циклы по двенадцать лет каждый – характерная особенность именно восточной культуры. Цикл начинался с года мыши (крысы), завершался годом свиньи. Сутки, кстати, тоже строились соответственно. Новый год в Китае отмечается в первое полнолуние после вхождения солнца в созвездие Водолея, что в переводе на привычный календарь происходит не ранее 21 января и не позднее 19 февраля. Например, в 2010 г. – году Тигра – новый год наступил 14 февраля.

Наличие в наше время «животного» космического цикла, восточного «сказочного» календаря на первый взгляд кажется архаическим и наивным. На самом деле китайский календарь воссоздает какие-то важные ритмы или вибрации Космоса и формирует единую космогоническую систему, которая интегрирует в себе собственно понятия линейного и циклического времени. В основе такой системы – вера в циклическое «разворачивание» и «сворачивание» Вселенной, о чем свидетельствет также и современная физика (так называемая сингулярность). Возможно, это – одна из причин популярности китайского календаря не только собственно на Востоке, но и на Западе, в том числе в последние десятилетия – в России и Беларуси.

7. Из тотемизма ведут происхождение тропы, в частности сравнения в фольклоре и литературе. Это связано с тотемистическими представлениями об оборотнях. Люди верили не только в животного предка, но и в то, что некоторые их соплеменники могут превращаться в него. У белорусов явление называется ваўкалацтвам и нашло отражение в невероятном количестве быличек, преданий, легенд. Впрочем, не только у белорусов. Явление оборотничества – мировое, и очень живучее. Некто мог быть человеком, но мог становиться, например, птицей: «человек-птица». Отсюда недалеко до сравнения – «человек, как птица». Сказки разных народов наполнены образами оборотней: скажем, ударилась уточка о землю — превратилась в красную девицу. Волк, помощник Ивана-царевича, мог превращаться в кого угодно. То же – в литературных сказках: «Калиф-аист», «Карлик-нос» Вильгельма Гауфа, «Дикие лебеди» Ганса Христиана Андресена. Образы оборотней встречаются и в других жанрах художественной литературы, особенно в китайской, а в белорусской – у Яна Борщевского.

8. Явление реинкарнации также ведет свое происхождение от тотемизма. В индуизме, буддизме реинкарнация – основной, чрезвычайно важный догмат. Это вера в переселение души из тела в тело. Если человек грешен, его душа может вселиться в тело животного. Великие философы Греции Пифагор (VI в. до н. э.) и Платон (V в. до н. э.) верили в реинкарнацию. Пифагор полагал, что душа в своем развитии проходит через семь царств природы, последовательно бывая в камне, растении, насекомом, рыбе, птице, млекопитающем животном и человеке, затем цикл повторяется. Однако переселение души происходит, так сказать, автоматически. Мировые религии буддизм и индуизм основываются на идее перемещения души в зависимости от грехов либо праведности человека. Но высший идеал – освобождение из вечного круга превращений, достижение нирваны, то есть слияние с Абсолютом. Вполне вероятно, что реинкарнационные представления существовали и у наших предков – славян-язычников. Об этом свидетельствует сохранившаяся вера в бабочек и птичек, в которых якобы переселились души умерших родственников.

9. Животные в религиях. Это важный пласт культуры, достаточно познакомиться с верованиями древних египтян. У них богиня БАСТ представала в облике кошки, чрезвычайно почитаемый ГОР – сокола, либо с головой сокола. Христианство далеко отошло от этих представлений, и в нем таких примеров немного – Агнец Божий, Дух Святой в образе голубя.

10. Образы животных в литературных произведениях. Это явление очень частое. Некоторые образы, особенно лошадей и собак, вошли в общий пласт мировой культуры: Буцефал Александра Македонского, Росинант – конь Дон-Кихота, героя Сервантеса, Холстомер у Льва Толстого, Изумруд у Александра Куприна, Муму Ивана Тургенева, Каштанка Антона Чехова, Монморенси в «Трое в одной лодке» Джерома Клапки Джерома – и еще десятки примеров.

Тотемизм – явление необычайно древнее, но настолько важное, что сохранило свое значение и в последующие эпохи. Это универсальное верование, один из важнейших этапов в развитии мифологии и религии, стало основой, как мы убедились, многочисленных процессов в культуре. Даже в ХХ в. сохраняются тотемистические представления. Особенно интересно их проявление в поэзии. Например, о реинкарнации говорит блестящий, к сожалению, недооцененный советский поэт Николай Заболоцкий в стихотворении «Завещание»:

Я не умру, мой друг. Дыханием цветов

Себя я в этом мире обнаружу.

Многовековый дуб мою живую душу

Корнями обовьет, печален и суров.

В его больших листах я дам приют уму,

Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,

Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли,

И ты причастен был к сознанью моему.

В поэзии отношение к животным удивительно трогательное и окрашено именно их почитанием, как в тотемизме. У замечательного русского поэта Александра Яшина:

Не верю, что звери не говорят,

Что думать не могут певчие птицы,

Что только инстинкты у хитрой лисицы

И пчелы не знают, чего творят <...>

Достойно ли царя природы делить

Всех в мире живущих

На высших и низших?

Порой и владыки разумом нищи,

Все относительно, может быть?

Высокомерие не к лицу

Ни великану,

Ни мудрецу.

В сосновом бору,

В березовой роще,

Где так многогранно желание жить,

Мне, сильному, только добрей и проще

И человечней хочется быть.

Мы видим не все со своей горы,

Чудес неоткрытых еще немало.

Боюсь, чтоб кичливость не помешала

Нам постигать иные миры.

Мысль поэта удивительно глубока. Мир животных издревле соприкасается с миром людей и потому на протяжении всей истории является объектом нашего пристального внимания и осмысления. Животные неизменно входят в круг человеческих интересов, удовлетворяя самые важные потребности человека: они помогали в труде, употреблялись в пищу, использовались для производства одежды, оружия, бытовых вещей. Чужие, далёкие и в то же время близкие, нередко – друзья. Только люди и животные являются одушевленными существами на Земле. Человек всегда ощущал свою глубинную близость к животному миру, ко всем живым существам, включая не только естественные, функциональные связи с ними, но и связи собственной души, разума, духа. Где-то в истоках Бытия все Божьи создания, в том числе homo sapiens, очень близки между собой. Наша связь – именно по истоку жизни, по одушевленности, по общности судьбы на Земле.

Человек в общении с животными, в своем стремлении понять живое существо в конце концов начинал лучше понимать и самого себя. Через описание или изображение животных он психологически «овладевал» ими и миром в целом.

На протяжении последних столетий связи человека с природой, особенно со звериным царством, в значительной степени ослабли, чем и озабочен поэт А. Яшин. Возвращение к мифологическому наследию (а в мифологии такие связи ощущаются особенно явственно), возможно, поможет нам, людям, углубиться в недра жизни, в собственную природу, найти смысл существования, увидеть себя частью мирового целого. Тем более что в ХХ–ХХІ стст. были не только потери в наших отношениях с животными, но и значительные приобретения. Мы стали понимать, что звери живут не только инстинктами.

Заслуга русского физиолога Ивана Павлова в изучении животных огромна, но необходимо иметь в виду, что он делал опыты над животными, от рождения вырванными из привычного окружения, не имеющими опыта выживания в природе. И в таком случае исследования академика не могли объективно рассказать о их действительном разуме. А разум животных часто просто поражает – особенно тех, кто живет рядом с человеком. Сегодня мы понимаем, что и животные владеют своеобразным интеллектом, а тем более чувствами. Их чувства часто даже более возвышены, чем человеческие, как ни парадоксально это звучит. И хотя о животном мире написаны тысячи книг, мы его мало знаем. Видимо, потому, что смотрим на животных как бы с высоты ощущения своего величия, не делаем попытки понять их и забываем простую вещь: никогда бы человек не приручил ни одно животное, если бы оно не захотело этого само.

Беда и в том, что мы плохо помним собственную человеческую культуру, поскольку наши предки свои представления о животных – справедливые или не совсем – отразили все же очень широко, в огромном количестве форм: в мифах, искусстве, законодательстве, философии, науке. Изменение отношения определенной части (но, к сожалению, не всей) общества к животным – с практического на более сердечное – произошло как раз во многом благодаря искусству; особенно велика тут роль художественной литературы, созданной на протяжении последних двух столетий.

Анимизм

Анимизм [ лат. anima – душа] – характерное для архаики мироощущение, которое заключалось в одухотворении ландшафтов, климатических явлений, разных предметов; придании им человеческих черт, особенностей; в целом поиск параллелей между жизнью человека и жизнью природы.

Люди первобытного общества одухотворяли буквально все: не только могущественные космические силы, земные стихии, атмосферные процессы, но и особенности рельефа, растительного мира, мелкие природные объекты – ручейки, валуны, деревья. Все имело душу, могло, подобно человеку, чувствовать, мыслить и действовать – даже внешне неживые, неподвижные предметы. Отголоски таких представлений отчетливо сохранились в фольклоре. Так, белорусы верят в возможность деревьев раз в год – на праздник Купалы – разговаривать и перемещаться. Но сегодня и наука подтверждает древние взгляды: с помощью приборов исследователи доказали наличие у растений своеобразной нервной системы, благодаря которой они активно реагируют (невидимо для людей) на внешние раздражители. Всем известно, что растут кристаллы, а в Долине смерти в США камни даже сами собой перемещаются. Живым и необычно информационно насыщенным существом является вода (в белорусских заговорах она имеет собственные имена Катерины и Ульяны). Более того, сама планета Земля, как пишут сегодня, – живое существо, конечно, очень своеобразное. Она мстит за непочтительное к ней отношение, характерное для людей так называемого «цивилизованного общества». А вот наши предки относились ко всем проявлениям природной жизни с уважением и бережливостью.

Каждый объект природы обладает душой – этим он подобен человеку. В анимистических представлениях реализуется принцип всеобщей гармонии: люди чувствуют свою неразрывную связь с явлениями природы, например, с растениями. Растения могли быть и тотемами. Так, в античной греческой мифологии красавец АДОНИС – бог растительности, родился от ЗЕВСА и дерева МИРРЫ. Обратный генезис тоже распространен: растение – от человека, потому что в растение переселяется душа человека (вспомним античные мифы о самовлюбленном НАРЦИССЕ или о нимфе ДАФНЕ, отвергнувшей любовь бога АПОЛЛОНА и превратившейся в дерево лавр). Подобные превращения способствовали распространению среди людей имен, возникших от названий растений – деревьев, цветов (Мирра, Роза, Лилия, Маргарита).

Связь человека и растения ярко отразилась в народной культуре. У белорусов существовал обычай: если родители отдавали дочь замуж далеко от дома, мать высаживала во дворе калину и по ее цветению, плодоношению судила, как живется дочери в чужой семье. Дерево каким-то таинственным способом передавало информацию. В связь человека и дерева верили и образованные, интеллигентные люди. Так, в некоторых мемуарах ХІХ ст. приведен интересный факт: в семье Алексея Оленина, сенатора и президента Санкт-Петербургской академии искусства, бытовал обычай: при рождении сына в его честь в подмосковном имении высаживать дубок. Дети и дубки росли вместе, мальчики досматривали свои деревья. Когда один из сыновей погиб на Кавказе, его дуб тут же засох, и семья – еще до официального сообщения – уже знала о несчастье. В народных сказках и быту наших предков увядшие деревья, цветы свидетельствовали о том, что герой или героиня умерли либо же им угрожает опасность. У многих народов и по сегодня жив обычай сажать деревья, чтобы отметить свадьбу или рождение ребенка: яблоню, грушу, калину, кедр, сосну.

Анимизм и в целом оказал большое влияние на многие явления культуры. А именно:

1. Анимистическое мировоззрение – основа метафоризации языка. Действуют тут, причем одновременно, три закона: а) аналогии (он вообще играет важнейшую роль в человеческом мышлении); б) объяснение менее известного через более известное; в) стремление к наибольшей выразительности и в то же время к экономии художественных средств языка. Например: «человек идет», «дождь идет», «время идет». Речь буквально насыщена такого рода метафорами. И именно благодаря им язык достаточно экономен: не нужно придумывать новые слова для явлений, внутренне единых между собой. Но метафоры в языке от долгого, постоянного употребления как бы «затёрлись», перестали восприниматься в их первоначальной художественности, экспрессии. Одной из задач поэзии является как раз периодическое обновление словаря общенационального языка, укоренение в нем новых образных средств.

2. Анимизм непосредственно участвовал в генезисе тропов, без которых просто не существует словесное художественное творчество. Самый простой троп – сравнение. Причем у каждого этноса своя система сравнений, изучение которой дает достаточно полное представление о мироощущении, психологии того или иного народа. Так, в белорусском фольклоре молодая девушка обычно сравнивается с вербой, калиной, рябиной, березой, то есть деревцами тонкими, изящными, нежными, как бы по самой своей природе наиболее поэтическими, а из животного мира – с лебедушкой, белизна которой символизирует чистоту, или с кукушкой, связанной с весной, расцветом природы. В китайской поэзии девушка сравнивается с ивой, а в индийской – с коровой как воплощением всей природной красоты.

Метафора и многочисленные ее виды – метонимия, перифраз, олицетворение, гипербола, литота и другие – имеет в своей основе анимистическое мироощущение – одушевление природы. Например, «буря стонет», «ручеек поет». В природных явлениях ищутся аналогии с человеческими чувствами, переживаниями, действиями. Поэзия исключительно широко использует анимистические представления. В творчестве Ивана Бунина мистическое чувствование близко к мифологическому, народному: «Ночь близится: уж реет в полумраке // Ее немая, скорбная душа». То же у Максима Богдановича: «Сонца ціха скацілася з горкі // Месяц белы заплаканы свеціць». Даже советский поэт, любимец Сталина, Константин Симонов, прошедший летом 1941 г. с отступающими войсками всю Беларусь и пол-России, в удивительно проникновенном стихотворении «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» чувство горечи и надежду вернуться передавал с помощью традиционно мифологического одушевления:

«Мы вас подождем!» – говорили нам пажити.

«Мы вас подождем!» – говорили леса.

Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,

Что следом за мной их идут голоса.

Правда, у сегодняшних молодых поэтов городского происхождения иногда происходит замена поэтических средств – с природных на урбанистические, техногенные. Это не в традициях отечественной поэзии, но необходимо для обновления национальной поэтической лексики.

3. Анимизм оказал влияние на формирование поэтики фольклора, а в дальнейшем и художественной литературы. Так, в основе так называемого поэтического параллелизма в фольклоре – парность представлений, связанных по частям, по категориям действия, приметам и качествам. Причем параллелизм может быть и отрицательным, он часто встречается в народной поэзии. Например: «Не белая лябёдачка // Ваду памуціла, // Няшчасную дзяўчыначку // Доля замуж заключыла». Или: «Не гром гремит во тереме, // Не верба в поле шатается, // Ко сырой земле приклоняется… // Милое чадо благословляется // Ко златому венцу ехати!»

Также част в народной песне прямой параллелизм: «Ах, кабы на цветы не морозы, // И зимой бы цветы расцветали. // Ах, кабы на меня не кручина, // Ни о чем бы я не тужила ». Поэтический параллелизм характерен и для профессиональной поэзии, в частности русской и белорусской. У Янки Купалы: «Чорныя хмары па небе плывуць – // Чорныя думкі заснуць не даюць». У замечательного советского поэта Михаила Исаковского: «Лучше нету того цвету, // Когда яблоня цветет, // Лучше нету той минуты, // Когда милый мой придет».

Наиболее распространен в фольклоре и литературе двусоставный параллелизм. Бывают, однако, не только две, а и три, четыре части, в том числе в профессиональной поэзии: «Не ветер бушует над бором, // Не с гор побежали ручьи – // Мороз-воевода дозором // Обходит владенья свои» (Николай Некрасов). Часто встречается и односоставный параллелизм – образованный от двусоставного. Создается он следующим образом: некоторые символы становятся со временем настолько привычны, что часть, рассказывающая о человеке, опускается – читатели и слушатели данного круга культуры именно по образам догадаются, о чем разговор. Примером может быть известная русская народная песня (у нее, правда, есть автор – Иван Суриков) о тонкой рябине, которая хочет к дубу перебраться: образ рябины скрывает влюбленную девушку. В белорусском фольклоре калина – символ чистоты, девственности, красоты. Сокол, голубь и голубка, лебеди в свадебной поэзии – жених, невеста. В китайской поэзии отлетающие гуси – символ расставания людей.

4. Поэтический параллелизм, в свою очередь, стал основой многочисленных символов в словесном творчестве, вообще в культуре. Так, в архитектуре такая форма, как пирамида, сначала имитировала гору, а потом стала символом устойчивости и в то же время иерархии; стела (обелиск) – символ солнечного луча; купол – неба. Существует множество символов национальных, государственных. Так, орел – начиная от Рима, Персии, Византии, – символ державного могущества и присутствует в геральдике стран, которые претендуют на имперскость (США, Россия, Польша). Орел с двумя головами, повернутыми на Запад и Восток, – герб «Третьего Рима» – Москвы. Символическими являются даже многие числа, календарные даты. Гитлер не случайно напал на СССР 22 июня 1941 г. – в самый длительный день года: с надеждами на вечность своего государства – Третьего рейха. А Сталин в 1945 г.торжественный символический акт повержения знамен побежденного врага назначил на 24 июня, когда день начинает сокращаться.

5. Некоторые жанры фольклора и литературы имеют своим истоком анимизм. Так, загадки можно рассматривать как своеобразные тесты, которые решали молодые люди во время инициации: проверялись их интеллектуальные возможности – умение проводить аналогии между очень далекими между собой явлениями. Например: «Сядзіць пані на каморы, а косы на падворы» (морковь), «Без голасу, а вые; без рук, а абрусы сцеле» (вьюга), «Рук многа, а нага адна» (дерево).В загадках важна даже не формальная отгадка, а владение механизмами сохранения и передачи соответствующей информации, способов кодирования явлений мира. К подобным кодам можно отнести и басни, где те или иные животные воплощают соответствующие человеческие черты характера (например, собака – верность, лиса – хитрость). Причем в баснях произошло своеобразное смешение анимистического и тотемистического мироощущений. В религиозной литературе анимизм своеобразно использован в таком жанре, как проповеди - слова, скажем, в «Словах» Кирилла Туровского часто проводится такая цепочка аналогий: весна – возрождение природы – Пасха – возрождение души человека.

6. Анимистическое мышление проявляется в некоторых сюжетах и образах произведений художественной литературы. Так, в одной из самых известных литературных сказок – «Снежной королеве» Г. Х. Андресена – есть второй план, а именно философский: произведение ведь говорит о душе, ее бессмертии. Главная героиня сказки Герда в своих поисках названного брата Кая попадает в удивительный сад, где вечное лето (аналог Рая), и там каждый цветок рассказывает ей свою историю. Все цветы на самом деле – души, в аллегорической форме говорящие о своей человеческой судьбе. Дендрологические образы употреблял даже Христос в своих притчах. Использованный им образ бесплодной смоковницы имеет в виду человека, не подготовившего себя к Царству Небесному, не «вырастившего» душу (плод). «Сказки жизни» (аллегорические миниатюры) Якуба Коласа можно прямо выводить из растительного эпоса белорусов, целиком основанного на анимизме. В самом известном стихотворении «Век за веком» одного из главных представителей символического направления в литературе Серебряного века Валерия Брюсова все те же анимистические представления создают неповторимый художественный образ: «А древние пращуры зорко // Следят за работой сынов, // Ветлой наклоняясь с пригорка, // Туманом вставая с лугов».

7. От анимизма происходят и религиозные представления, прежде всего связанные с понятием души. Тут процесс развития человеческого сознания шел следующим образом. От искреннего одушевления природы, от придания ей человеческих качеств оказалось недалеко до мысли, что всеми процессами управляют соответствующие духи. Рассмотрим это на примере растительного мира. Сначала деревья понимались как самостоятельные живые существа, имеющие душу (по мнению белорусов, деревья оживают в сакральное время – на Купалье). В дальнейшем деревья – всего только жилье для духов, которые могут оттуда свободно выходить, перемещаться в пространстве, а затем вновь в ствол возвращаться. В греческой мифологии сохранились имена нимф, наяд, дриад как духов определенных явлений природы, ручейков, речек, разных деревьев. Например, нимфа ЭХО – мать ЯМБА, в честь которого назван поэтический размер (но где эта ЭХО живет – уже неизвестно); ДАФНА, отвергшая ухаживания одного из самых могущественных богов – АПОЛЛОНА, – стала деревом лавром.

В славянской мифологии различные духи женского, так сказать облика, – русалки, мавки, ласкотухи, богинки, самодивы – практически полностью утратили связь с соответствующими явлениями и объектами природы и представляются как самостоятельные существа. Впрочем, в греческой мифологии ими все же управляет царь леса – бог ПАН, молочный брат самого ЗЕВСА. ПАН – чрезвычайно авторитетный, почитаемый, часто в мифах упоминаемый, но все же – не олимпийский бог. Более высокий уровень – как раз олимпийская богиня растительности и культурного земледелия – ДЕМЕТРА. Мать ДЕМЕТРЫ, то есть богиня еще более высокого статуса, – РЕЯ – это, так сказать, поверхность земли, собственно пространство, а бабушка ГЕЯ – Земля как планета. Так формировались представления о разных уровнях, иерархии духов природы и богов. Наличие подобной иерархии свидетельствуют о развитой мифологической системе, созданной тем или иным народом. В поэме «Боги Греции» знаменитый русский поэт ХІХ в. Афанасий Фет поэтически восславляет те человеческие представления, которые создавали богов:

Жизнь полней текла чрез все творенье;

Что и жить не может, все жило.

Целый мир возвышен был убором.

И правда, действительность была интереснее и прекраснее, когда оказывалась в сознании человека живой. Вот, скажем, каким представало солнце:

Где теперь, как нам твердят сторицей,

Пышет жар, вращаясь без души,

Правил там златою колесницей

Гелиос в торжественной тиши.

С анимизмом связан чрезвычайно богатый и разнообразный культ Природы у наших предков. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что, несмотря на тысячелетнее господство христианства, на атеистическое ХХ столетие, он, этот культ, сохранился в нашем сознании до сегодняшнего дня. Нет такой местности в Беларуси, где бы местные жители не показывали путешественникам и исследователям определенные места, связанные с «нячысцікамі»: водяным, русалкой, болотником. Именно эти образы часто встречаются и в поэзии – у романтиков Я. Купалы, М. Богдановича, даже у реалиста Я. Коласа (например, в его «Новой земле»: «Аж – зірк! На саменькай вадзе // Сядзіць хтось, выцягнуўшы ногі, // Над самай бухтай, такі строгі...» Ясно – водяной). Все это – проявление анимистического мышления. Все явления природы живые – живые до такой степени, что персонифицируются (то есть представляются в материальном облике) в виде определенных существ, обычно называемых «образами народной демонологии», или «духами природы», или более научно – «духами локусов». Правда, у славян духи природы в некоторой ступени слились с культом предков. Кроме того, и теперь для народа нет мертвого в природе: живет вера, что камни растут, что рябина мстительная, что домашние растения реагируют на события в семье. Проще говоря, кроме персонификации, символизации остались в народе представления более раннего характера – собственно одушевление на первый взгляд неживых предметов и явлений.

Таким образом, анимизм – исток поэтической образности фольклора и художественной литературы. Но от анимизма идут и религиозные представления, прежде всего связанные с представлением о душе. Если всё – живое, то это живое в сознании человека персонифицируется в какого-то духа, как бы отвечающего за то или иное явление природы или за конкретное место. Так и появились духи природы (духи локусов), вера в которые дошла до ХХ ст. Их культ – проявление именно анимистического мышления – разновидности мифологического. Анимизм – исток народной культуры, и требует бережного к себе отношения, а также, конечно, знания.

Самый известный из духов локусов – ЛЕШИЙ, герой огромного количества произведений такого фольклорного жанра, как быличка, бывальщина. Среди наших предков, пожалуй, не было никого, кто хотя бы раз в жизни не встречался с ЛЕШИМ. В основном ЛЕШИЙ человекообразен, вернее, любит принимать человеческий облик, но он остроголовый, как все нечистики, имеет голубую кровь, не отбрасывает тени и не оставляет следов. Вот по последним приметам его и можно опознать, когда он встречается человеку в виде кума или свата.

Считается, что ЛЕШИЙ не столько вредит людям, сколько шутит над ними, но иногда шутит грубо, зло. По его вине блуждают в лесу, но он все же не заведет человека на прямую погибель, как, скажем, БОЛОТНИК. Часто ЛЕШИЙ и помогает, если к лесу относятся почтительно и не вредят лесным обитателям.

ЛЕШИЙ – хозяин леса и диких зверей (ему служат медведь и заяц), аналог бога ПАНА у греков, ВОЛЧЬЕГО ПАСТЫРЯ, ПОЛИСУНА, ГРАБА у южных славян, ЛИСОВИКА у украинцев, ЛЕСНОГО ДУХА у эстонцев. В последнее время все чаще серьезные исследователи-криптозоологи рассматривают образ ЛЕШЕГО как отражение встреч предков славян с реально существующим гомоноидом, в просторечии именуемом «снежным человеком». Есть довольно представительная группа романтиков от науки, предполагающих, что все необъяснимые явления, в том числе полтергейст, НЛО, привидения, встречи с духами природы, объясняются проникновением необычных существ из параллельного пространства. Однако версия персонификации явлений природы отнюдь не исключена. Ведь существует же, скажем, ДЕД МОРОЗ – явно продукт фантазии, но обусловленный совершенно объективными природными процессами.

Еще в начале ХХ в. белорусы верили в ВОДЯНОГО, как в свое собственное существование. Да и в наше время детей, чтобы не лезли глубоко в воду, пугают водяным дедом. ВОДЯНОЙ – хозяин рек, озер, покровитель рыбаков, пчеловодов и мельников, приносящих ему жертвы: монетки, мед, рыбу, черного петуха, даже вороного коня. Белорусский ВОДЯНИК любит ездить на соме или сам превращается в сома, потому белорусы не любили употреблять сома в пищу, чтобы не прогневать могущественного духа. ВОДЯНОЙ более жесток, чем ЛЕШИЙ, может и утопить. Для защиты от него около омутов на берегу ставили часовенки (каплички). Долгое пребывание на суше губит ВОДЯНОГО, он как бы растает. Если считать ЛЕСОВИКА персонификацией собственно леса, то ВОДЯНОЙ воплощает, как мы полагаем, химизм воды каждого водоема, так как считалось, что в реке, озере, луже, колодце жили разные ВОДЯНЫЕ. В море, естественно, властвует сам ВОДЯНОЙ ЦАРЬ, образ которого предстает в чрезвычайно древней русской былине о Садко.

Часто ВОДЯНОЙ царствует над РУСАЛКАМИ. Образы РУСАЛОК встречаются у самых разных народов, и у славян называются по-разному: у южных – самодивы и вилы, у западных – богинки, у восточных – водяны, мораны, казытки, купалки, гушкалки, мавки, ижорки. Русские РУСАЛКИ – образ интересный, во многом синтетический, как-то связан и с растительностью, и с водой. Можно назвать их одновременно и духами природы, и душами умерших. Сначала это были локусы, то есть духи-опекуны определенных мест и растений (у А. Пушкина «Русалка на ветвях сидит»). Но потом люди посчитали, что в РУСАЛОК превращаются девушки-самоубийцы и умершие некрещеными дети. В ясные летние ночи РУСАЛКИ выходят из водоемов и водят хороводы в лесу на полянах. Там, где они танцевали, трава более зеленая и лучше растет. РУСАЛКИ боятся креста, круга, чеснока, ладана. Но лучшее средство против них – полынь.

Именно к образам РУСАЛОК чаще всего обращались писатели и художники, которых привлекало соединение в этих фольклорных персонажах таинственности и красоты, поэтичности и трагизма, любви и смерти. Например, Михаил Лермонтов с помощью образа русалки чудесно передает сверкание движущейся воды под луной:

Русалка плыла по реке голубой,

Озаряема полной луной;

И старалась она доплеснуть до луны

Серебристую пену волны.

Блики луны на водной глади вызывают и у Афанасия Фета видение русалки: «Уснуло озеро; безмолвен черный лес; // Русалка белая небрежно выплывает». У классика украинской литературы Михаила Коцюбинского в известнейшей повести «Тени забытых предков» читаем о духах, населявших просторы Украины: «У лесах поўна лесавікоў, якія пасуць там сваю скаціну: аленяў, зайцоў і сарнаў. <...> Вышэй, на дзікіх бязводных вяршынях, маўкі водзяць свае бясконцыя карагоды, а ў скалах хаваецца зніч. <...> Русалкі “пагодлівым днём выходзяць з вады на бераг, каб спяваць песні, прыдумляць казкі, гаварыць пацеры...» (пер. Вячеслава Рагойши). Знаменитая драматическая поэма «Лесная песня» другого классика украинской литературы – Леси Украинки – посвящена любви мавки и человека. Произведение настолько популярно и любимо в стране, что по его мотивам поставлены фильмы, созданы опера, балет. По поэме Александра Пушкина «Русалка» известный композитор ХІХ в. Александр Даргомыжский написал оперу.

Иван Тургенев в молодости, купаясь в реке, якобы встретил настоящую русалку, сильно его напугавшую. В ХХ в. тема водяных людей получила иную интерпретацию. Фантастическая повесть одного из первых советских фантастов Александра Беляева «Человек-амфибия» о созданном талантливым ученым человека с жабрами была неоднократно экранизирована. Настоящим киношедевром можно считать советскую экранизацию 1962 г., которая и сегодня замечательно смотрится. А в конце ХХ в. серьезные исследователи вдруг заговорили о возможности пребывания в Мировом океане иной расы людей – типа русалок, созданных, скорее всего, искусственно, подобно беляевскому Ихтиандру. Ведь еще в мифологии шумеров богом-цивилизатором являлся ОАННЕС, по утрам выходящий из воды и обучающий людей счету, письму, земледелию, ремеслам, вообще всем благам цивилизации, а на ночь вновь удаляющийся в море. В античных мифах девы-сирены часто губили моряков, впрочем, как и русалки у славян. Современный российский писатель Сергей Макин на этот счет замечает: «Богомольные рыбаки в романе Беляева прозвали Ихтиандра “морским дьяволом”. Но если оболгали Ихтиандра человеки из романа, возможно, не все так однозначно и в мифах. “Скверное” с точки зрения людей поведение русалок и сирен – месть Природы за свое унижение, символ антогонистических противоречий между Природой и цивилизацией».

К иным духам природы можно отнести ПОЛУДНИЦУ, которая карала за работу в полдень, ПОДВЕЯ (бурю, смерч), ЖИЖЕЛЯ (огонь) и многих других.

Магия

Магия представляется проблемой ненаучной. Однако в последнее время магией интересуются самые серьёзные науки: физика, биофизика, энеология, этнопсихология и пр. Кроме того, мы почему-то считаем, что наука знает истину в последней инстанции, но если бы это было так, не существовало бы искусства, связанного не столько с материей, сколько с духом. В древних обществах (в Египте, Китае) магия считалась наукой наук, супернаукой. Магия – важнейшая особенность как мифологического мышления, так и практической деятельности (причем даже современной), и уже поэтому явление необходимо всесторонне изучать.

Магией является: 1) установление связи между различными предметами и явлениями действительности, часто далёкими друг от друга и пространственно, и по внешней форме; 2) стремление человека повлиять на природу и на других людей с помощью определенных действий, ритуалов или же слов.

Существует, согласно виднейшему английскому этнологу Джеймсу Джойсу Фрезеру, несколько видов магии:

• контактная – передача энергии через касание;

• инициальная – воздействие на объект на расстоянии;

• контагиозная – направленное действие не на объект, а на его замену (волосы, ногти, след и пр.);

• имитационная – направленное действие на имитацию объекта в виде куклы, портрета, фото, скульптуры;

• вербальная – воздействие с помощью слова.

С магией связаны гадания (мантика), имеющая целью не вызвать события, а лишь узнать о них. Еще одно близкое явление – вера в приметы.

Магия имеет значение: лечебное, агрессивное, охранительное, очистительное и пр.

Приведем несколько примеров магического влияния на человека (почему-то именно этот вид магии возродился в ХХ в.):

Все народы мира верят в сглаз (энергетический удар). Причем северные народы со светлыми глазами (голубыми, серыми, зелеными) боятся темных глаз, характерных для южных народов, а те, в свою очередь, «плохими» считают светлые глаза. Сегодня явление находит объяснение в науке. Глаз человека – маленький лазер, он и в самом деле излучает какую-то биоэнергию. Взрослый человек защищен от нее своей аурой (сегодня она уже фотографируется камерой Кирлиан и, значит, является объективной реальностью), а у ребенка аура еще слабая, потому до полугода желательно его никому из чужих людей не показывать. Сглаз может произойти вне зависимости от желания или нежелания нанести зло.

Очень серьезно обстоит дело, как ни удивительно это звучит, с волосами. Со времен глубокой древности верили, что в них заключена жизненная сила человека. Есть даже созвездие – Волосы Вероники. С ним связан миф, относящийся к эпохе эллинизма. У одного из египетских фараонов из греко-македонской династии Птолемеев была жена с очень длинными золотыми волосами. Однажды царь пошел на войну, но постоянно терпел поражения. Египетские жрецы посоветовали его жене принести в жертву богам что-то очень ценное, уговорив ее отрезать волосы и возложить их в храме на алтарь. Царь вернулся с победой, однако был возмущен видом безволосой жены. Тогда жрецы объяснили ему, ради чего была принесена жертва, которая, дескать, уже на небе – и показали очень яркое созвездие. С тех пор оно так и называется.

В библейском сюжете о Самсоне сила непобедимого еврейского богатыря заключалась в волосах. Его подруга Далила из вражеского народа филистимлян остригла волосы сонному герою, он стал бессилен и был заключен в тюрьму. Через некоторое время враги, чтобы покуражиться, пригласили Самсона на пир, однако не учли, что волосы у него уже отросли, и значит, сила вернулась. Богатырь обрушил потолок дворца – погиб сам, но погибли и враги. Из истории Античности и Средневековья известно о фактах вражеской осады некоторых городов: когда у осажденных исчерпывались все возможные средства, тогда женщины этих городов остригали волосы, и заключенная в них энергия якобы помогала горожанам отбиться.

В любую христианскую церковь женщинам нельзя входить с непокрытой головой, дабы излучаемые от их волос энергии не нарушали особо чистую атмосферу храмов. Отречение женщины или девушки от прежней жизни «в миру» так и называлось – «постричься в монастырь». А вот ведьмы, русалки и разная нежить – всегда длинноволосы. До Октябрьской революции 1917 г. замужние женщины в деревнях России, Беларуси и Украины не могли появиться на людях простоволосыми, то есть без головного убора – намитки или платка; горожанки носили шляпки. Социальный катаклизм нарушил даже этот – чрезвычайно укорененный в народе – обычай. Впрочем, разные представления, связанные с волосами, например, первое обрезание волосиков у младенцев, сохранилось до нашего времени. Наука доказывает, что волосы действительно заключают богатую информацию о человеке, накапливая не только различные химические элементы (в частности, в городах свинец от выхлопов автомобилей), но, видимо, и энергии, о чем в народе знали всегда.

Чрезвычайно информационна и кровь. В теории символов значение крови амбивалентное: и воплощение жизненной силы, и смерть. С ней связана символика красного цвета, очень важная в изобразительном искусстве, в дизайне, рекламе. У большинства народов обереги – красного цвета.

Магические манипуляции проделывались и с визуальными изображениями людей. Через нанесение повреждений образу человека – в виде куколки, портрета, скульптуры – как бы посылалось проклятие самому человеку, и он заболевал или даже умирал. Так, известный советский поэт Борис Пастернак, человек очень впечатлительный, заболел, узнав, что его гипсовый бюст умышленно разбит. Не случайно две мировые религии – иудаизм и ислам – запрещают изображение людей, поскольку в него переходит, согласно догматам этих религий, часть души человека. Сегодня биофизика объясняет данное явление с помощью лептонной теории.

Однако особое значение для нас, филологов, имеет вербальная магия.

«Verbo» – на латинском языке «слово», в широком смысле – «язык».

С точки зрения физики каждое слово вызывает резонанс в пространстве с довольно длинной бегущей волной.

Язык – средство человеческого мышления, выражения человеком своего внутреннего «я» и общения людей между собой. Слово действует даже без желания говорящего. Произнесенное же с намерением, оно намного увеличивает свое воздействие и становится в буквальном смысле оружием.

Самые древние жанры фольклора – заговоры и заклинания. Есть исегодня люди, которые заговаривают кровь, лечат некоторые болезни, особенно нервные. Чрезвычайно эффективны молитвы. Самая действенная – «Отче Наш» («Pater Noster»), потому что апостолы ее услышали от самого Христа. Она поможет всегда. Только нужно верить.

В целом слово оказывает мощное воздействие на человека. Словом можно поранить или даже убить. Слово владеет колоссальной силой внушения. На этом основаны мировые религии, деятельность сект, вся художественная литература, а в последнее время – идеология, политика, реклама. Слово становится психотропным оружием.

Нас интересует единство магической функции языка и эстетической функции искусства. В мифах маг-чародей и поэт – не случайно один и тот же персонаж – ОРФЕЙ, БАЯН.

Магия слова в современной науке называется суггестивным воздействием, или нейролингвистическим программированием (НЛП). Сегодня изучение НЛП – одно из наиболее перспективных направлений в лингвистике и теории литературы.

Суггестивные средства языка воздействуют с помощью слова не на сознание, а на подсознание. Современные специалисты в этой области широко используют приемы, издавна применяемые магами, жрецами, волхвами, шаманами, но также и поэтами.

Рассмотрим некоторые средства суггестивного воздействия, широко применяемые в СМИ, особенно на телевидении.

1. Музыка как фон вербального сообщения. Текст обычно сопровождается, особенно в рекламе, довольно навязчивым мотивом. Если мелодия имеет частоту ритма, равную удвоенной частоте пульсации крови в теле человека, то такая музыка и сказанный под нее текст особенно мощно влияют на подсознание. В Древней Греции не случайно стихи читали под аккомпанемент лиры. Отсюда и название лирики. В современной Индии тексты и сейчас разучивают под музыку.

2. Визуальный ряд, сопровождающий вербальное сообщение. Если человек благодаря картинке легко представляет, что происходит, например, с его волосами при использовании шампуня или в желудке после приема лекарства, то влияние слов возрастает многократно. Изображение, особенно динамическое, создает в мозгу особый гормон серонтил, который значительно увеличивает силу памяти.

3. Широко используется и рифма с той же целью – создать серонтил. Например, в рекламе: «Свежее дыхание облегчает понимание». Рифма всегда широко использовалась для запоминания. Наш народ очень любил рифмовать («Без труда не выловишь и рыбку из пруда», «Взялся за гуж, не говори, что не дюж» и т. д.). Практически в каждой дореволюционной деревне встречались люди – так называемые раёшники – которые вообще говорили только в рифму. Стихосложение преподавалось в гимназиях и университетах. Благодаря рифме создаются прочные и широкие нейронные связи в мозгу.

4. Повтор и утверждение. Всегда все молитвы, мантры, заклинания, да и поэзия широко практиковали повторение. С той же целью – дать возможность запомнить, проникнуть в суть сообщения. Не случайно в поэзии широко распространены фигуры поэтического синтаксиса: анафора, эпифора, рефрен, стык, кольцо, многосоюзие и т. д. Фигур именно такого типа – больше всего. Сюда же относят и лозунги – короткие, афористические формулы. Скажем, лозунг Кастуся Калиновского: «Не народ для ўрада, а ўрад для народа».

5. Определенные слова вызывают в сознании людей приятные ассоциации, широко используемые рекламой: прекрасный, гениальный, великолепный, блестящий, райский («райское наслаждение», «райский аромат»). Совсем не случайно многие из этих слов включают в себя в прошлом имена богов, ныне ставшие морфемами – например, «ра». Впрочем, такое включение использовалось всегда, например, в топонимах: Болга рия, Башки рия (у славян «рай» назывался также и «ирий»).

6. Психофизиологически мощно действует и звукопись: аллитерации и ассонансы. Они возбуждают определенные центры мозга, которые, в свою очередь, вызывают определенные ассоциации: «Ваша киска купила бы Вискас».

7. Использование эвфемизмов, то есть замена неприятных, «нехороших» слов приятными или нейтральными, например, войну в Ираке в США называют «стратегической операцией», выжженную землю – «санитарным кордоном». Современные политики России, да и всего мира, очень широко используют эвфемизмы: говорят правильно, красиво, буквально убаюкивают, а по сути – блеф.

Таким образом, современные суггестивные средства воздействия широко используют приемы, применяемые издавна в народном творчестве и художественной литературе, но употребляют и новые, известные из практики магов.

Кстати, не только в фольклоре, но и в профессиональной литературе всегда жил интерес к личностям с удивительными способностями. Один из самых известных магов в истории – МЕРЛИН – часто описывался в средневековых произведениях, посвященных легендарному королю Артуру и рыцарям Круглого стола. О Фаусте писали многие авторы, среди наиболее прославленных – Иоганн Гёте. Впрочем, у Фауста был реальный прототип, и в Праге даже показывают дом с дырой в крыше, через которую Мефистофель утащил ученого, жаждущего познания, в преисподнюю. В стародавних хрониках вещим, то есть колдуном, считался князь Олег. Он происходил из Скандинавии, считавшейся заповедником колдунов даже во времена Ивана Грозного. Наш белорусский князь Всеслав Чародей предстает – именно как волшебник – и в летописи, и в «Слове о полку Игореве», и в русских былинах. Чародеев Наину, Финна и Черномора описал Александр Пушкин в «Руслане и Людмиле». Один из русских романтиков Антоний Погорельский еще до появления гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки» в повести «Лафертовская маковница» изобразил в духе народных представлений городскую ведьму и вызвал своим произведением горячее одобрение Пушкина. Николай Гоголь неоднократно описывал колдунов в своих ранних произведениях. Особенно ужасен злой колдун в «Страшной мести». Вполне добродушна Солоха в «Ночи перед рождеством», там же таинственен Пацюк. Кстати, последний происходил из казаков, а в народе верили, что в среде запорожских казаков так называемые характерники были настоящими колдунами. Огромное количество легенд о характерниках записали фольклористы в ХIХ в. (сегодня к ним интерес обострился). Предшественник Николая Гоголя Орест Сомов, также украинец, писавший по-русски, в рассказе «Русалка» колоритно описал настоящего, можно сказать, типичного колдуна: «Там, в страшном подземелье или берлоге, жил страшный старик. Никто не знал, откуда был он родом, когда и как зашел в заднепровский бор и сколько ему лет от роду; но старожилы киевские говаривали, что еще в детстве слыхали они от дедов своих об этом колдуне, которого с давних лет все называли Боровиком: иного имени его не знали. <…> [Героиня] увидела старика, скрюченного, сморщенного, словно выходца с того света: в жаркий майский полдень лежал он на голой земле под шубами, против солнца и, казалось, не мог согреться. Около него был очерчен круг, в ногах колдуна сидела огромная черная жаба, выпуча большие зеленые глаза, а за кругом кипел и вился клубами всякий гад: и ужи, и змеи, и ящерицы; по сучьям деревьев качались большие нетопыри, а филины и совы дремали по верхушкам и между листьями».

В литературных произведениях ХIХ в. колдуны и ведьмы – чаще всего наследники языческих волхвов, друидов, жрецов, хорошо знавших природу и действительно владевших определенными так называемыми эзотерическими практиками, наработанными за тысячелетия. О том, что их знания – объективная реальность, свидетельствуют не только письменные источники, но и вполне успешное повторение древних технологий (без знания собственно философской языческой основы) нынешними творцами массмедиа. Невольно приходит на ум сравнение литературных персонажей и современных информационных властителей: ведь встречались среди героев произведений классиков и те, кто получил свои магические способности непосредственно от сил зла. Именно так происходит с героиней в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова, произведении, безусловно, талантливом, но наполненном кощунственными (с точки зрения христианства) идеями и образами.

Любая пропаганда всегда основана на власти слов. Сколько лживых репутаций создано за счет умения просто красиво болтать! Можно говорить о гипнотизме слов, о зомбировании с их помощью, что очень успешно и осуществляется в последние двадцать лет по российскому телевидению. Но НЛП может и помочь, вылечить. Причем лучшая помощь – не медицинский гипноз, а художественное слово. Недаром гениально восславили слово классики мировой литературы. Скажем, Николай Гоголь: «Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное название еще драгоценнее самой вещи». У Ивана Бунина, удивительного мастера живописного слова:

Молчат гробницы, мумии и кости, –

Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный – речь.

Строки классика звучат как никогда актуально.

Еще о художественном слове: «Все наши понятия закованы в слова. А от каждого слова падает столько теней, полутеней, световых бликов и столько звучит в бесконечности мелодий и полутонов, сколько элементарных частиц во Вселенной» (Виктор Конецкий).

Впрочем, о великой силе слова народ знал всегда, отметив это знание в разных жанрах фольклора, например, в пословицах и поговорках: «Коротко сказано, да много высказано»; «Сказанное слово – пущенная стрела»; «Что сказано, то и связано»; «Без слова дело не делается, без дела слово не молвится»; «Будь своему слову хозяин»; «Ветер горы разрушает – слово народы поднимает»; «Пчела жалит жалом, а человек – словом»; «Сила слова в правде»; «Слово – ключ, которым открывают сердца».

Магию обычно делят на черную и белую, даже серую. Это лукавый подход. Магии белой, то есть добротворной, не бывает – в любом случае, даже в медицинских целях – гипнозе, кодировании, – она воздействует на человека, на его психику, изменяет его жизненные установки, характер. Поэтому следует избегать гипнотизеров, гадалок и прочих личностей, берущихся повлиять на судьбу человека или узнать что-то о ней.

Особенно страшна манипуляция сознанием с помощью российских СМИ, контролируемых олигархическими структурами. В целях пропаганды, насаждения определенной идеологии, системы ценностей, противоположных народным, широко и чрезвычайно активно используются многочисленные приемы, которым полностью подвластна психика современного человека. Назовем лишь некоторые (по трудам известных социологов С. Кара-Мурзе и С. Смирнову):

1. Подмена понятий.

2. Мозаичность информации («перескок»).

3. Осмеяние символа.

4. Негативизация.

5. Оглупление темы разговора.

6. Ассоциативная цепочка («перенос значения»).

7. Приведенный вывод.

8. «Троянский конь» (фрагментирование и постепенное внедрение необходимой информации между информацией нейтральной/истинной).

9. Навешивание ярлыков.

10. Тенденциозный подбор информации.

11. Использование специфических дезориентирующих терминов.

12. Логический подлог, прямая ложь.

Подобных приемов во много раз больше. Манипулируемый с их помощью человек совершенно преображается, меняет свои взгляды – даже вопреки своей памяти и тому, что наблюдает воочию, при этом он совершенно уверен, что сам так думает. На самом деле думают за него – люди умные, хитрые, лукавые. И все приемы основаны на внедрении стереотипов, мифов с помощью слова в подсознание. Конечно, и художественная литература восдействует на человека, и очень мощно. Но это воздействие совсем другого рода – честное. Чтение само по себе предполагает обдумывание, возвращение к прочитанному, его осмысление. Речь, услышанную из радиоприемника, из телевизора, человек не успевает осмысливать – он поглощает информацию бездумно, хотя ему и кажется, что с помощью разума. Потому и говорят о СМИ как о манипуляторах сознания. О фольклоре, о литературе никому и в голову не приходит так сказать. В то же время литература, конечно же, формирует человека, оказывает влияние на его моральные установки, идеологические предпочтения. Однако воспитательная функция литературы осуществляется через все другие ее функции, в том числе познавательную, эвристическую (то есть содействующую воспитанию творческого мышления), коммуникативную, эстетическую. Ведь писатель – настоящий писатель – не ставит себе узко функциональную цель – манипулировать сознанием читателя; при этом его, писателя, неравнодушие к жизни, заинтересованность ею, преклонение перед прекрасным, удивление перед тайнами мира по каким-то еще не познанным законам передается и читателю, заражает и его такими же чувствами, формирует его душу. Потому мы можем с полным правом говорить о магии слова и в положительном смысле.

Однако есть и другое понимание слова «магия» – как ощущение, установление связи между различными, иногда очень далекими друг от друга предметами и явлениями, и это ощущение, это угадывание придает событиям и фактам какой-то удивительно глубокий смысл, поворачивает их к нам новой, неожиданной стороной. Магия жизни – интуитивное чувствование или понимание скрытых за внешней стороной явлений их сути, их потаенных смыслов. Или еще можно сказать: магия – это что-то прекрасно-влекущее, непостижимое, но притягательное. Потому можно говорить о магии любви, магии поэзии, магии пейзажа. Замечательный русский писатель ХХ в. Константин Паустовский писал: «Только ум, способный проследить неразрывную связь несовместимых на первый взгляд явлений, может создавать подлинные ценности». Так что магия имеет к творчеству самое непосредственное отношение.

Дата добавления: 2015-07-12